Зима в этом году выдалась снежной. Мой дед, отправивший меня праздновать Новый год к своей сестре Марии в Брянскую область, так и заявил:

— Я за свои семьдесят восемь столько снега не помню!

Дед уже в пятый раз отправлял меня в захолустную деревню к бабке, но я умудрялся находить какие-то оправдания и обещал обязательно встретить праздник с ней в следующий раз. Дед Егор жил отдельно от меня и отца и иногда звал к себе в гости. Вчера хитрый старик пригласил меня диван передвинуть…

 

Когда я с трудом проехал через забитый пробками после обильного снегопада город и постучался к деду в квартиру, меня ждал сюрприз. Заплаканная бабуля глядела на опешившего внука, то есть меня, со старенького ЛТ-монитора. Так вот зачем дед попросил в прошлый мой визит установить скайп, прикрутить веб-камеру и обучить всем этим пользоваться. 

— Серёженька, внучек, приезжай ради бога ко мне на праздники, — бабуля жалостливо всхлипнула и вытерла уголок глаза платком. Зрелище плачущей седой сухонькой старушки было душераздирающим.

— Хорошо, ба, завтра выеду на автобусе и к вечеру буду у тебя, — отступать мне было некуда. Бабуля отключилась, добившись своего.

 

— Ну вот и молодец, иди, собирайся и захвати шкатулку Марии. Передашь, там безделушки её, забыла в прошлый раз, как гостила у меня, — дед положил свою тяжёлую руку мне на плечо. Я довольно крепкий парень, но дед у меня богатырь. Даром, что под восемь десятков, а силы не занимать. Грозный даже своими габаритами. Только лысый совсем и лицо добродушно-приветливое. Не помню его злым. Даже когда я был маленьким и шкодил, он меня не наказывал.

 

Понуро поплелся я к машине, прихватив пакет со шкатулкой и составленный дедом длинный список того, что нужно обязательно купить. Новогодние праздники были безнадёжно испорчены. Весёлая пирушка у друзей и приятная женская компания неумолимо отменялись. Все поводы для отказа были использованы в прошлые годы. Мысленно сыпя проклятиями и жалея себя несчастного в связи с лишением ожидаемого веселья, я завёл свои старенькие жигули и поехал в сторону автовокзала.

Странно, но, отзвонившись друзьям, я понял, что не особо-то они и расстроились. Им и без меня было весело. Разозлился вдобавок и на них.

 

В полдень следующего дня я уже сидел в автобусе дальнего следования и ждал отправления. Крепкий морозец разрисовал причудливыми узорами окно изрядно подержанного автобуса, и можно было, прижавшись к стеклу лбом, почувствовать ледяной холод. Предстояло пять часов тряски по разбитой дороге. Из-за вибрации читать невозможно, играть на телефоне тоже. Спать не выходило по той же причине. Всё это я помнил по прошлой поездке. Скукота.

Наконец, контролёр, полная женщина в синей куртке, проверила у пассажиров билеты, и мы отправились. Я протёр кружок на стекле и стал разглядывать однообразный пейзаж: за городом потянулись вдоль дороги бесконечные лесополосы. Через час это увлекательное занятие мне наскучило, и незаметно для себя я уснул.

Проснулся от того, что автобус не двигался, и было холодно. Я прислушался. Двигатель не работал и, соответственно, салон не отапливался. Огляделся. Пассажиров было мало. На целый «икарус» человек пятнадцать. Мало кто путешествует под самый Новый год.

Несколько мужчин вышли давать умные советы матерящимся водителям, которые громко обсуждали, что какому-то Василию необходимо оторвать руки.

— Видимо, механику автостанции, — сделал я логичный вывод. Уткнул нос в воротник и достал телефон. Вспомнил, что если не успею доехать к шести вечера, то не попаду на рейсовый автобус до бабулиной деревни, и придётся километров десять идти пешком. В такой мороз и ветер, а я судил о погоде по покрасневшим лицам пассажиров, вышедших покурить, можно было и заболеть.

 

— Мужики, надолго мы тут? — бодро поинтересовался я у водителей, покинув выстывший салон автобуса.

Один из них даже не поднял головы от глубин неработающего двигателя. Второй пробурчал неутешительную информацию, что за нами вышел резервный автобус, но когда он прибудет, не знает даже слово, которое пишут на заборах. Дополнительно я услышал, что в полукилометре позади есть остановка, на которой можно поймать машину или проходящий автобус.

По поводу последнего я сомневался, но пара машин, пока мы общались с водителями, мимо проскочила, подняв за собой снежную пыль.

 

Решившись действовать, я потребовал из багажного отделения свой рюкзак с кучей лекарств и бабулиной шкатулкой и отправился к остановке. Надо сказать, мы сломались «в чистом поле», там, где порывы зимнего колючего ветра особенно яростно хватают за лицо и хотят отщипнуть кусочек.  По обеим сторонам дороги — белая холодная пустыня с кое-где не поддавшимися снежному покрову кустиками высокой мёрзлой травы.

Когда я добрался до кирпичной автобусной остановки, уже начало смеркаться. Я был совершенно один. За городом темнота наступает быстрее, нет фонарей и освещения от окон домов, витрин магазинов и постоянно ездящих машин. С десяток авто проигнорировали меня, не сбавляя скорости. А водитель праворукой тойоты даже показал в окно нецензурный жест.

 

— Чтоб ты сдох, гад! — ответил я ему тем же немногозначным жестом и в ту же минуту увидел приближающийся автобус. Старенький «Лаз», тускло блестевший круглыми фарами, вырос из сгустившихся потёмок и остановился возле меня. Таблички с маршрутом на лобовом стекле не было, но меня это мало интересовало. Мороз пронял моё тело так, что мысли были только о тепле.

— До Брянска возьмёте? — спросил я, запрыгнув на подножку, как только допотопная дверь-гармошка сложилась, пустив меня в спасительное тепло.

Худой водитель с крючковатым носом кивнул и жестом показал, чтоб я проходил дальше по салону и не отвлекал его. Над проходом горело всего три лампочки, совсем не дающих света, и следовало идти осторожно, чтобы не наступить на чью-нибудь сумку, стоящую между рядами сидений, которую пассажиры из экономии не сдали в багаж. Мне почудился какой-то сладковатый запах. Возникли мысли о еде.

 

Кажется, по пути я задел рюкзаком чьё-то плечо, торчащее в проходе. Возмущения не последовало, но я на всякий случай извинился. Мне ничего не ответили. Единственное свободное место было почти в самом конце.

— Здесь свободно? — поинтересовался я у женщины, сидящей возле окошка, показывая на место рядом с ней. Она не ответила, её голова бессильно свешивалась на грудь и на каждой кочке подскакивала.

 

Я решил, что женщина устала и спит. Будить её не было смысла. Мой рюкзак отлично поместился на верхнюю полку, а я — на тёплое матерчатое сиденье рядом с сонной старушкой. Её возраст я определил, когда глянул на лицо в профиль с теперешнего ракурса. Измождённое, покрытое буграми и морщинами.

— Когда-то и я постарею, — машинально вслух сказал я.

 

Хорошо было в автобусе. Тепло. Мягкий и убаюкивающий гул двигателя совсем не раздражал. Начало клонить в сон. Можно было и вздремнуть, ведь по времени я теперь успевал. Но тут старушка подняла голову и задала мне вопрос, от которого волосы у меня на голове приподняли шапку. Иглы страха пробежали по моему телу и вонзились прямо в мозг. Она спросила:

— Как вы умерли, молодой человек?

Её голос можно было назвать дребезжащим, глухим и режущим слух одновременно. Но самым метким было определение «могильный».

— Что? — дрожащим голосом переспросил я, озираясь на пассажиров вокруг. Они были безжизненно неподвижны и безмолвно сидели в почти полной темноте. Лишь изредка их лица выхватывали лучи света от встречных машин. И эти лица были мертвы — они смотрели вперёд остекленевшими глазами, мерно покачиваясь в такт дорожным неровностям.

Нереальность того, что я видел, начала охватывать меня. Укус самого себя за палец и боль от него убедили, что я, к сожалению, не сплю. Зияющая дыра во лбу крепкого мужчины, сидевшего в соседнем ряду, дополнила шокирующее впечатление.

По полу прохода прокатилось нечто круглое, похожее на голову. Я не видел её четко, но непонятным образом ощущал очертания.

 

— Я не умер… Я… к бабушке, — всё, что смогла выдавить моя скованная страхом глотка. Хотелось вскочить и убежать, но я не мог даже пошевелиться, хотя физически меня никто не держал.

— Этот автобус везёт тех, кого не нашли и не похоронили. Но… ты напомнил мне что-то… такое уже случалось… — мертвенный шелестящий голос теперь казался встревоженным. — Как же давно это было.

— Что, что было? — выдавил я. А в голове металась мысль: «Я точно сплю и всё это — просто кошмарный сон. Автобусов с ненайденными покойниками не бывает. Но если я сплю, то могу проснуться, так почему ж не получается-то ни черта?» Мои мысли прервала попутчица.

—  Архон, водитель, иногда ошибается… Изредка подбирает ещё живых… А может, он делает это нарочно. Может, за ту вечность, что он за рулём, ему наскучило общество мертвецов. Когда–то я села в автобус, как и ты, по ошибке. Тогда и я была молодой. Но уже и не вспомню, сколько прошло времени. Оно тут идёт не так, как снаружи, то быстрее, то медленней… —старушка снова уронила голову на грудь. Но спустя мгновение встрепенулась, — вот что, ты должен попытаться выйти.

— Как мне выйти? Водителя попросить остановить? — теперь я понял, откуда был сладковатый запах.

— Нет. Архон не отпустит. Но есть один шанс. Когда придёт Контролёр, скажешь ему, что ты жив и ошибся.

 

В подтверждение её словам жуткий автобус внезапно остановился, впустив высокого человека в плаще и шляпе с широкими полями. Он кивком поздоровался с водителем и медленно ПОШЁЛ КО МНЕ.

— Только НЕ смотри ему в лицо. Живой не должен! – в мёртвом голосе женщины мне почудились нотки страха и какого-то сожаления. Почему-то теперь я боялся всего вокруг, но только не её.

— Почему вы помогаете мне и говорите со мной, а остальные молчат? – спросил я.

— Я сама… я была жива, но посмотрела на него, и вот теперь во мне почти нет жизни. Живой не дол… —  её голос оборвался, так как Контролёр уже стоял совсем рядом.

 

— Ну?! – визгливым противным голосом спросил он, ожидая моего ответа. — Взгляни на меня и расскажи, как ты умер.

Во мне извивался клубок мыслей о нереальности происходящего, о сознательном и бессознательном, об устройстве мирозданья и ещё бог знает о чём. Но в конце концов победила одна — если это лишь сон, почему бы не отыграть свою роль?

— Я живой, — медленно ответил я, не поднимая глаз и глядя в спинку сиденья передо мной, — выпустите меня.

Он недовольно крякнул, поискал что-то в кармане, затем развернулся и направился к водителю. До меня донёсся его визг и оправдывающийся лепет водителя.

 

Автобус остановился, и задняя дверь со скрежетом распахнулась. Ею явно нечасто пользовались, так тяжело она открывалась. Вне себя от радости я автоматически схватил рюкзак и не то что выбежал, а выпрыгнул из автобуса прочь к спасительному морозу и… жизни.

В последний раз мелькнув передо мной надписью «Метан» и тусклыми красными габаритами, кошмарный транспорт, везущий мертвецов, скрылся в темноте и первых порывах начинающейся метели. Я стоял на той же остановке, откуда меня и подобрали.

Автобуса и след простыл, и я всё более убеждался — то были всего лишь видения, нарисованные воображением моего замёрзшего организма, который, видимо, на какое-то мгновение отключился от реальности.  

 

К счастью, на остановку заехал внедорожник, ослепив меня фарами, и молодая девушка приятным голосом спросила, не нужно ли меня подвезти.

— Спасибо большое. Очень нужно, — осипшим от переживаний (или от мороза?) голосом сказал я, —  бабушка заждалась меня, наверное…

— Ваша бабушка? Интересно. Никогда не слышала о таких долгожителях в наших краях.

— Что вы имеете в виду? — спросил я и тут увидел свою протянутую к ручке дверцы дряблую руку с синеватыми жилками и уловил в стекле отражение (моего???) старческого лица.

.....