Манящий запах готовящегося на углях шашлыка, мягкая, тёплая майская погода и приятная компания друзей. Чего ещё можно желать в выходные? Только одного – чтобы они не заканчивались.

 

Семён с удовольствием потянулся в походном кресле-трансформере, окинув  прищурившимся взглядом готовящих мясной деликатес Валеру и Мишу. Как давно они так не собирались, мужской компанией, отдохнуть от семейной сутолоки! Всем им не было и тридцати лет, тем не менее оба друга Семёна уже получили от жизни весь букет «семейных радостей» – истеричных жен, сварливых тёщ и постоянную нехватку денег. В отличие от своих товарищей Семён женат ещё не был. Насмотревшись на быт своих друзей, наслушавшись их жалоб, он и вовсе уверился в своей холостяцкой жизненной позиции.

Этот пикник был для его друзей настоящей отдушиной. Три килограмма отличной свиной вырезки и ящик прохладного пива должны были обязательно поспособствовать хорошему настроению. Запланировано было отдыхать с ночевкой, потому и забрались молодые  люди подальше от города и своих семейств. За Волховским лесом, среди небольших озерец, мобильная связь абсолютно не ловила сигнал, и это было ещё одним положительным пунктом выходной программы.

 

Места здесь, на лесных озёрах, были и впрямь изумительно хороши. Смешанный дубово-кленовый лес, почти без кустарника, чистый, не захламлённый мусором, плавно охватывал сплошным зелёным массивом ровные участки, уступая место лишь редким берёзам на возвышенностях и группе небольших водоемов. Правда и здесь вековые деревья пытались запустить свои корни в воду прямо с берега.

Добраться сюда было нелегко даже на двух «нивах», на которых приехали молодые люди. Но природа того стоила. Их излюбленное место обозначалось поваленным, высохшим и почерневшим огромным дубом, уходившим  сгнившей кроной в озерцо почти идеально-круглой формы. Миша, Валера и Семён ездили сюда по нескольку раз каждый год, вот только происходило это всё реже и реже.

В этот раз они обнаружили мёртвое дерево лопнувшим пополам. Ствол, в два обхвата толщиной, видимо, не выдержал веса отяжелевшей, пропитанной водой верхней части и сломался. Раньше к нему было удобно привязывать прорезиненный полог, на случай дождя или чтобы укрыться от полуденной жары. Лесной великан лопнул как раз в этом месте.

 

Впрочем, и это обстоятельство не омрачало предвкушения отдыха. Погода стояла отличная, в небе ни облачка – чистейшая весенняя лазурь по всему небосводу, лёгкий свежий ветерок. В озерце несколько раз плеснулись неведомо как туда попавшие караси. Судя по звучным шлепкам, довольно крупные. Пока ребята возились с костром и шашлыком, Семён покинул уютное кресло и полез копаться в машине, разыскивая удочку.

— Сёма! Достань пивка, в пакет сунь и в воду опусти! — крикнул ему Валера, пробуя кусочек почти готового шашлыка. Миша согласно кивнул. Раз они оставались тут ночевать, не грех было и немного выпить.

— Угу, — буркнул Семён, выуживая из сумки несколько бутылок «холстейна».

С удочкой, половиной батона и пакетом с пивом в руках он продефилировал к берегу озерца, наметив целью удобно торчащую над самой водой ветку. Берег был сырым и скользким. Они здесь никогда не купались. Слишком илистое дно сразу захватывало ноги и не давало заходить дальше в воду, да и мелковато было озеро — всего метров сорок на сорок.

 

Едва не шлёпнувшись в воду, Семён умудрился-таки зацепить ручку пакета за нужную ветку.

«Доставать Мишка полезет», — решил он, возвращаясь к своему креслу, и недовольно поморщился. Со стороны разваленного дуба ему в лицо пахнуло сладковато-кислой гнилью. Правда, мимолётный запах тут же развеял свежий ветерок, и Семён забыл о нём.

 

— Ну, кажется готово, — Миша с удовольствием жевал готовый шашлык. — Сёма! Что ты там возишься, иди сюда!

— А то у Миши аппетит дай боже! Давай быстрее! — подколол друга Валера.

Сёмины друзья внешне были полной противоположностью друг другу: высокий и худой Валера и полный, низенький Миша.

— Да ладно, обычный у меня аппетит, — обиделся Миша.

— То-то лицо уже в фотографию не помещается, — не удержался Семён.

Так, беззлобно препираясь, они принялись трапезничать, не забыв насадить на шампуры новую порцию мяса. Шашлык в этот раз получился отменный.

Разговорились, расслабились. Парни с лёгкой завистью смотрели на Семёна, подтащившего поближе к переносному мангалу кресло.

 

— Ну, можно и пивка теперь, — сказал Валера, — сгоняй Мих, а я поверчу мясо. Смотри, скользко там.

Толстяк ушел, а Валера с Семёном разговорились о вечно ломающейся «ниве». Затеяли даже какой-то спор. Только через несколько минут заметили, что Миша стоит неподвижно над расколовшимся стволом дуба, доходившего в поваленном состоянии ему до груди, и вглядывается в разлом. Оттуда в сторону костра снова неприятно пахнуло гнилью. К прежнему «амбре» добавился запах тухлых яиц.

— Ты чего там застрял, Миш? — окликнул его Семён.

Тот вначале не ответил, потом махнул призывно рукой, мол, идите сюда, словно боясь кого-то спугнуть. За пивом он ещё даже не спускался.

Парни, бросив шашлык, быстро направились к нему, гадая, что же могло отвлечь от обеда их любящего плотно поесть товарища.

 

В разломе лежало нечто похожее на большую кучу пожелтевших листьев. Вроде бы, ничего необычного, но при появлении новых зрителей куча зашевелилась, отдельные листья взмахнули крыльями, превратившись в крупных, с ладонь, бабочек и взметнулись вверх. Друзья зачарованно смотрели, как насекомые одно за другим выпархивают из разлома.

Зрелище было завораживающим, таких больших бабочек им ещё не приводилось видеть.

 

Непринуждённое созерцание было прервано самым неожиданным образом. На руку и шею Мише уселись пять или шесть бабочек и… мгновенно вонзили в него свои острые как иглы хоботки. Крик Миши и сама неожиданность ситуации заставили мужчин оцепенеть. Прежде чем пришло осознание, что не все бабочки – порхающие нежные создания, время от времени опускающиеся на прекрасные цветы, Семён и Валера получили с десяток болезненных укусов.

Паника охватила мужчин, они бросились бежать, кто куда. Встревоженный их воплями, топотом  и беготнёй, из ствола мёртвого дерева выпорхнул весь рой.

Бежать к машине догадался один Миша. Валера метнулся к костру, а получивший десяток укусов в лицо Семён, не разбирая дороги, ломанулся прочь, хлопая на себе напавших насекомых. Каждая раздавленная бабочка оставляла на нём кровавое пятно. Почти весь рой из многих сотен кровососущих насекомых последовал за ним.

К несчастью для Семёна это был ещё не апогей его злоключений. Через два десятка метров он споткнулся об источник отвратительного запаха, который чувствовал прежде. Зацепившись ногой об иссохшийся труп человека в форме, который они не заметили из-за высокой травы в этом месте, Семён со всего маху полетел лицом в землю. Через несколько секунд рой кровожадных насекомых облепил его, коля хоботками и погибая от его ударов. Мужчина даже пытался кататься по траве, давя маленьких убийц. Но их было слишком много…

 

Семён уже чувствовал, что ему приходит конец, когда его обдал дождь из раскалённых искр и повалил дым. Он  посчитал это предсмертной галлюцинацией, поскольку ничего не почувствовал, но тут сильная рука схватила его за ворот свитера и быстро потащила к машине.

 

Оказалось, что в отличие от струсившего Миши, Валера бросился на помощь убегающему Семёну. Увидев, что кровопийцы плотным одеялом накрыли его друга, он не придумал ничего лучше, как схватить горячий мангал и вывалить всё его содержимое на шевелящуюся массу. Времени на раздумья не было. Собственно, насекомые и приняли основной жар. От густого дыма рой шарахнулся в сторону, обратно к стволу дуба-гиганта, очевидно бывшего их домом.

Этого времени Валере хватило, чтобы дотащить до машины искусанного друга и поднять все стёкла, о которые тут же стукнулись несколько бабочек. Испуганное лицо Миши во второй «ниве» было бледным как смерть. Мише было ужасно стыдно, что он не помог другу, но страх заставил его быть всего лишь наблюдателем нападения на Семёна.

 

Валера жестами показал ему, чтобы он завел машину и следовал за ним. Машины запрыгали по неровной дороге прочь теперь уже от бывшего любимого места для отдыха, оставив разбросанные вещи и труп человека в форме, по-видимому, лесника.

— Ты как, Сём?! — спросил друга Валера, следя за дорогой и болтающейся в зеркале заднего вида Мишиной машиной.

— Хреново… — прохрипел тот. Его лицо отекло от укусов и стало неузнаваемым. Руки и, что самое страшное, шея тоже начали опухать. Становилось тяжело дышать.

— Терпи! До райцентра двадцать километров, домой в город уже не успеем! — выдохнул Валера и сильнее нажал на газ. Они неслись, рискуя разбить машину, но медлить было нельзя. Получивший десятки укусов Семён задыхался. Его кожа уже приобрела синеватый оттенок…

 

                                         ***********************

 

— Ещё бы пара минут и всё. Счастливчик у тебя друг, — сказал высокий худощавый врач в халате, нервно поправлял очки после рассказа Валеры о происшествии. Через двадцать минут в поликлинику приехал участковый, и Валере пришлось в присутствии врача повторить свой рассказ о найденном в лесу мертвом теле.

Сотрудник полиции недоверчиво слушал его, что-то помечая в своём блокноте и с подозрением глядя на рассказчика. Его сомнения развеяла… застрявшая под воротником лёгкой ветровки Валеры та самая кровососущая бабочка. Это был особо крупный экземпляр размером сантиметров в двадцать, который, выпутавшись из одежды, тут же попытался выпорхнуть в приоткрытое окно, но был пойман проявившим ловкость полицейским.

— Держу! — торжествующе завопил участковый, и тут же выдал неподобающий сотруднику полиции возглас, — ай, &#@%ь!

Валера и доктор не могли сдержать нервного смеха.

— Пойдемте, голубчик, на укол, — прикрыв насекомое склянкой, доктор взял полицейского под локоть, — они впрыскивают в кровь жертвы что-то очень неприятное…

 

Мишу выписали в тот же день. А Семён пролежал в районной поликлинике десять дней. Дважды он был на  грани смерти, но врачи спасли ему жизнь. Пропавшему неделю назад егерю Миронову повезло гораздо меньше. Он стал жертвой нового вида дневной кровососущей бабочки — Calyptra Magnus…