Солнце клонилось к горизонту, его диск был красноватый и неяркий, на него можно было смотреть почти открыто, не щурясь. Наступал вечер сентябрьского дня. Стояли погожие, почти летние, дни. За день в воздух поднималась дорожная пыль и только вечером прохладный воздух, струившийся откуда-то сверху, придавливал её к земле, и становилось свежее. В такие часы, перед самым закатом, когда солнце стремительно уходит за горизонт, приятно посидеть  в раздумьях над прошедшим днём и над планами на будущее. Вот и Владислав Петрович сидел возле ворот своего дома на лавочке в полном одиночестве – жена ещё не пришла с работы, а единственный сын-третьеклассник убежал после уроков гонять мяч на пустырь через две улицы от их дома и до наступления темноты едва ли придёт. Мимо проходили соседи – все сплошь люди преклонного возраста – и сухо поздоровавшись, некоторые спросив ради приличия о жизни Владислава Петровича и его жены, шли дальше по своим делам. Решив не дожидаться супруги возле ворот, а пойти посмотреть футбол по телевизору, Владислав Петрович поднялся со скамейки и посмотрел перед уходом вдоль улицы в ту сторону, откуда, обычно, она шла с работы, потом глянул на часы. «Или уже дождаться? - подумал он, и снова плюхнулся на нагретое собственным «сиденьем» место. - футбол – так себе… чемпионат СССР…СКА – Ротор… опять весь матч по полю ходить будут и в «оконцовке»  ноль-ноль» - продолжал отговаривать себя Владислав Петрович. Жена не появилась в конце улицы, хотя и время было уже к её приходу. «Или уже посмотреть?» - засомневался он и опять встал с насиженного места. Тут его внимание привлекла ватага детворы, показавшаяся в том конце улицы, откуда он поджидал жену. Внутреннее чутьё подсказывало ему, что сейчас будет интересно. Толпа мальчишек стремительно приближалась к нему, и он уже видел лица детей – его сына Игоря и его друзей. В руках у одного из них был мяч, а в руках Игоря нечто похожее на мешок.

- Здрасте дядя Слава! Здрасте! – загалдели подошедшие ребятишки, а сын просто сиял от восторга, какого, ещё пока было не понятно отцу.

- Пап! – торжественно произнёс Игорь. – Мне Серёга кролика подарил!

Владислав Петрович стоял, улыбаясь неизвестно чему, до него медленно доходила мысль, что в их дом сын принёс живое существо. Кролика! Которого, несколько раз в день надо кормить, поить, убирать в его клетке! Да ещё и клетка нужна! Ему хватает хлопот на работе, к тому же частые командировки с отъездами из дома на несколько дней, а иной раз и на месяц. Жена целыми днями на работе пропадает – замучилась с этими подработками из-за напарницы. А сын, их единственный сын Игорь… Он же крайне не организованный мальчик. Он вечно всё забывает, даже про уроки иной раз, и пока его не спросят об этом мама или папа, то никакой заботы он не испытает. «Кролика мне ещё не хватало!» - воскликнул в душе Владислав Петрович. Сын стоял, улыбаясь, ждал ответа от отца.

- Я так понял, - медленно начал Владислав Петрович, глядя то на сына, то на шевелящийся в руках свёрток, - кролик уже у тебя в руках?

Игорь смотрел на отца неморгающими, улыбающимися глазами, словно умоляя его о том, чтобы тот непременно разрешил кролику пожить у них. Ребята стояли рядом, тесно прижавшись к Игорю, выражая свою солидарность с ним и устремив взгляды на Владислава Петровича. Как настоящий отец, тот не стал при всех ворчать на сына, обличая его в маску, несобранного и забывчивого мальчика, который может забыть не то, что кормить животное, но и сам поесть, которого постоянно надо контролировать и всякий раз подсказывать ему правильные действия по отношению к другим.

- Ладно, - решил дипломатично разрешить щекотливую ситуацию папа и, кивнув в сторону свёртка, приказал мягким голосом, - показывай своё сокровище…

Игорь от радости засуетился, положил своё приобретение на землю и стал осторожно разворачивать свёрток, боясь не упустить животное из мешка. Ребята тесно обступили отца и сына и стали наблюдать за происходящим. Владислав Петрович сам сунул руку в мешок и ловко извлёк оттуда серое существо, держа его за уши. Существо вытянуло задние лапы и немного растопырило их, передние же, более коротенькие, прижало к телу. Оно не шевелилось, а лишь ошарашено смотрело на своё окружение.

- Большенький уже, - начал осторожно оценивать кролика папа.

- Да ты что, папа, - восторженно парировал Игорь. – Это настоящий «великан»! Он ещё маленький, а так…Знаешь какие они вырастают? Ого-го! Во, какие! – при этом он показал жестом какие бывают ростом кролики. Папа посмотрел на сына и невольно усмехнулся – если судить по жестикуляции сына, то кролики вырастают величиной с приличную собаку.

- Так уж и такие? – улыбаясь, возразил он сыну и опустил животное на мешок. В ответ все ребята стали страстно убеждать его в правоте слов Игоря. Все вместе они некоторое время «галдели» наперебой, ходили вокруг кролика, каждый при этом старался погладить животное. Кролик никого не боялся, видно привык к человеческим рукам, и поэтому  сидел на мешке не шелохнувшись.

- Что за шум, а драки нет? – громко и неожиданно раздался женский голос. Все участники обсуждения дружно замолкли и повернули свои головы в сторону незаметно подошедшей к ним женщины.

- Здрасте, тёть Тань! – громко сказал, да почти выкрикнул в порыве оживлённой беседы, один из друзей Игоря. Другие ребята так же поприветствовали маму своего друга.

Отец с сыном сидели на корточках возле своего нового приобретения и, улыбаясь, смотрели на подошедшую к ним маму.

- Что там у вас такое? – поинтересовалась мама и приблизилась к ним вплотную, стараясь разглядеть всю картину происходящего. – Кролик?! И чей?

При этом она посмотрела на сына, небезосновательно полагая, что животное принёс именно он.

- Мой, - весело ответил Игорь.

- Как это «твой»? У кого ты его взял? – стала задавать неприятные вопросы мама. Игорь понял, что его приобретению не очень рады, но ещё втайне надеялся на папу, что тот поддержит его благородный порыв, прекрасное начинание  в деле приобщения к природе. Папа не спешил говорить своего решающего слова, и мама продолжала напирать:

- И сколько стоит это сокровище с ушами?

- Пять рублей, - тихо ответил Игорь и опустил взгляд, продолжая ласкать кролика. Ему было немного неловко перед отцом, ведь он сначала сказал, что кролика ему подарили.

- Он подохнет у тебя и «пятёрка» накрылась медным тазом, - резюмировала мама и тотчас же вошла в калитку и дальше в дом, волоча в руке сумку с продуктами. Ребята тихо перешёптывались меж собой, Игорь молчал и, Владислав Петрович, пользуясь возникшей ситуацией, решил повлиять на сына в нужную ему сторону.

- А и правда, сынок, - начал он мягко. - Зачем тебе этот кролик? Ну, сам посуди: за ним нужно ухаживать, кормить, поить…

- Папа, я сам буду поить и кормить его, чистить клетку, дядя Гоша мне всё показал и рассказал…

- Какой ещё дядя Гоша? – уточнил папа.

- Серёгин дедушка, - сказал Игорь и кивнул на одного из своих приятелей. Тот в ответ согласно закивал головой. Владислав Петрович постоял в некотором замешательстве, ему хотелось устроить «нагоняй» сыну за его самоуправство, но так-же не хотелось выглядеть перед ребятами этаким «сатрапом», жалко было расставаться с пятью рублями и не хотелось выглядеть скупердяем. После некоторых душевных терзаний он решил оставить всё, так как есть.

- Значит это дедушкин кролик, - осторожно начал он. – Ну, что ж, ладно… Дело сделано и переделывать его не стоит. Забирай свою «животину», пойдём устраивать его на новое место жительства, пока совсем не стемнело.

- Пап, а деньги? – громко зашептал Игорь, заталкивая кролика обратно в мешок. – Я обещал, что через Серёгу передам пять рублей, дяде Гоше…

- Пошли в дом, сейчас у мамы спросим, даст или нет. Если даст, то сам вынесешь…

- Серёга, посиди на лавке, подожди, я сейчас, мигом, - обратился Игорь к своему другу, словно вопрос был решён, и осталось только взять у мамы денег и вынести ему. Серёга, опять молча, кивнул и все ребята вместе с ним дружно уселись на скамейку возле ворот.

Отец с сыном и с кроликом в мешке прошли в дом. Мама занималась приготовлением ужина и даже не обернулась в их сторону. Игорь стоял на пороге кухни и переминался с ноги на ногу, не решаясь спросить нужную сумму денег у мамы.

- Чего стоишь в дверях? – заметила мама. – Руки вымой, и за стол…

- Мам, - несмело начал Игорь. – Дай пожалуйста пять рублей…

- За кролика? – уточнила мама. Игорь кивнул, ожидая маминой «тирады» недовольства по этому поводу. Мама недовольно вздохнула, качнула головой и, взяв с полки «буфета» кошелёк, достала пятирублёвую синюю купюру. Некоторое время она подержала её в руке, словно прощалась с чем-то очень дорогим, потом, молча, подала сыну.

- Спасибо мама! – воскликнул Игорь и быстрым шагом, почти бегом, выскочил из дома к ребятам.

- Держи Серёга, - он подал другу пятирублёвку, - спасибо тебе и дяде Гоше за кролика! Ты – настоящий друг!

Дело сделано и ребята, попрощались с Игорем, поспешили по своим домам. Игорь тоже поспешил домой, где его ожидал новый друг – кролик. Когда он вошёл в дом, то сразу же услышал оклик отца находившегося вместе с мамой на кухне:

- Сынок! Ну-ка, поди сюда!

Игорь оценил интонацию произнесённых слов и понял – будут ругать. Он неспешно зашёл на кухню, остановился в дверном проёме, подпирая спиной косяк.

- Что ж ты наврал мне, что Серёжа подарил тебе кролика и тут же маме сказал, что он стоит пять рублей и, что он принадлежит дяде Гоше? – строго начал беседу папа. Игорь, молча, опустил голову и воззрился на мешок, который начал шевелиться и из него появилась кроличья голова с прижатыми ушами. Нападки на мальчика продолжила мама:

- Сынок, зачем тебе этот кролик? Он же, как ребёнок. За ним нужен постоянный уход: надо ему травки нарвать, водички свежей налить, в клетке убрать. Да и клетка нужна. В доме я не разрешу его держать, мне и без этого хватает уборки…

- Да его можно и в сарай пристроить. Там старый ящик есть – из него сделаем клетку…

- Пять рублей, - продолжила мама. – Ещё десять прибавить и поросёнка можно купить. Так от него, если выкормить, сколько мяса будет…

- Ну, не скажи, - заспорил папа. – В поросёнка, знаешь, сколько «вбухать» «жратвы» надо?

- Знаю! А что этот кролик? Сколько его не корми, а всё равно – чуть больше курицы… Зато пять рублей! Этот Гоша – ещё тот «гусь». Небось, на водку пять рублей надо было, вот и «втюхал» нашему малолетнему «балбесу» своего кролика…

- Да хватит тебе уже, - попытался урезонить разворчавшуюся на сына жену Владислав Петрович. – Меня вот больше всего волнует не это…

- А что?

Отец перевёл взгляд на сына и уже обратился к нему:

- Кто будет ухаживать за твоим кроликом?

- Как кто? – возразил Игорь. – Я! Сам!

Отец в ответ на такие жаркие заверения только усмехнулся, но сын продолжал страстно убеждать родителей:

- Правда, правда! Я каждый день буду рвать ему травку, менять воду, чистить в клетке…

Папа только качал головой в такт словам сына, саркастическая улыбка не сходила с его лица. Игорь, видя неверие своих родителей в него, внезапно умолк. Ему стало обидно от этого и на глазах появились слёзы. Папа взял инициативу в свои руки.

- Ладно, - распорядился он, - иди мыть руки…

- Ну, нет, - запротестовала мама, - сперва разберитесь со своей «скотиной», а потом уж и за стол…

- Покорми ребёнка, - не унимался Владислав Петрович. – Весь день, поди, мяч гонял, голодный же…

- Не умрёт, - отрезала мама. – Хотя бы с кухни утащите кролика в сарай.

- Ну, ладно, - согласился с доводами супруги Владислав Петрович и уже сыну, - пошли, сынок устраивать твою «скотину» на новое место жительства.

 Игорь, хоть и хотел есть, что называется «как волк», но  радостно подхватил своё приобретение, и они отправились с отцом в сарай. На обустройство клетки для кролика ушло чуть более часа, кроме того ещё они нарвали травки для него и сделав предварительно поилку, налили воды. Наконец они возвратились в дом, когда уже стало совсем темно. Ужин,  приготовленный мамой, казался Игорю невероятно вкусным. После ужина он хотел было пойти к своему новому ушастому другу, но родители напомнили ему про домашнее задание, ведь третий класс – дело нешуточное. Он попытался схитрить, сказав, что им задали мало, но папа потребовал принести и показать дневник. В дневнике ничего про домашнее задание не было написано, да и сам он был заполнен лишь частично и столь небрежно, что папа просто взорвался от негодования:

- Ну, что ты за «недотёпа» у нас с мамой растёшь?! Эх! Жаль, что я не посмотрел в твой дневник раньше, а то я не разрешил бы никаких кроликов! Сейчас же заполни всё, как надо, и за уроки!

Игорь понуро отправился в свою комнату, и весь вечер был занят наведением порядка в дневнике и выполнением домашнего задания. Даже телевизор посмотреть ему не удалось, хотя фильм был «про войну», что для него являлось верхом интереса. Вечер прошёл не интересно, и он лёг спать, без явного желания. Мысли его, почему-то вились не вокруг кролика, а были связаны с «нагоняем» полученным от отца. «Подумаешь… дневник. Зачем он вообще нужен? Домашнее задание я и так в учебнике отмечаю, обведу кружочком номер задачки или упражнения и готово… Отметки хорошие мне не ставят, а замечания… из-за них мне только попадает от мамы с папой. Вообще … отменили бы эти гадские дневники…» - рассуждал Игорь «про себя».

Владислав Петрович нанервничавшись с сыном и его приобретением,  смотрел кинофильм, что называется, в «полглаза». Супруга занималась на кухне, а он, глядя в экран телевизора, обдумывал дальнейшее поведение малолетнего сына. Ему стало тревожно за него – он был почему-то не сосредоточен, рассеян, часто забывал о своих общениях, обязанностях. Своими тревожными мыслями он поделился с женой во время приготовления к ночлегу.

- Тань, - начал он нелёгкий для себя разговор о сыне, - тебе не кажется, что наш сын какой-то не такой?

- Как понять «не такой»? – насторожилась жена, ложась рядом в кровать.

- Ну… он у нас растёт какой-то рассеянный, необязательный…

- Ой, «госпади»… да они все сейчас такие. Вон, дружок его, Серёжа – «двоечник»…

- Так уж и «двоечник», - возразил Владислав Петрович.

- Да ты походи на родительские собрания, да послушай, что учителя про детей говорят…

- А что там учителя говорят?

- Всё. И кто как учится и как себя ведёт. Почти все «пацаны» из их класса с двойки на тройку перебиваются, а этот Серёженька ещё и уроки пропускает. Учительница ругает его и родителей в школу вызывает, а те только записочки с сыном передают. Учительница как-то пошла к ним домой, во втором классе кажется, а они пьяные спят в одежде, дома «холодрыга», печка не топлена, а Серёга к деду Гоже ушёл жить.

- Ну, это понятно, - согласился Владислав Петрович, - только меня больше не Серёга интересует, хотя и с ним тоже не всё хорошо, а Игорь…

- Ой, - горячо заспорила жена, - тогда уж не надо было разрешать брать этого кролика «окаянного». Ты сам ему во всём потакаешь, а потом всяко его «хаишь»

- Да не «хаю» я его вовсе, - стал возражать муж жене, - мне не нравится его расхлябаность. Он ещё только в третьем классе, а живёт, как будто в облаках витает. Надо больше книжек читать, разных, а его за уроки с боем усаживаем. Кроме мячика, да шайбы ничего его не интересует. Когда-нибудь доиграется до голодного обморока…

- Скажешь тоже «до обморока»…

- Да, да, до обморока.

- Ну, хватит уже. Между прочим, ты и виноват во всём. Сам за него всё делаешь…

- Ну, вот, «опять двадцать пять», - не унимался папа Игоря. Он хотел ещё что-то сказать жене, но внезапно замолчал, чтобы спор не перешёл в семейную ссору. Они некоторое время лежали молча, понимая, что поведение сына не совсем хорошее, что надо что-то предпринять, чтобы изменить его отношение к важному для него в этой жизни – учёбе.

- Ладно, - примирительным тоном сказала жена и, погасив свет, заключила, - пусть «попурхается» с кроликом. Это для него серьёзная школа жизни. Пусть поухаживает за животным, позаботится о других, а то привык, что все перед ним на цыпочках, да всё на блюдечке. Ты только не лезь в его дела. Пусть сам справляется.

- Угу, - сквозь дрёму ответил Владислав Петрович жене и словно провалился в сон.

 

 

                                                                         2

 

 

Следующий день для Игоря прошёл, как и все предыдущие: утром подъём, сборы в школу, занятия, возвращение из школы со своими друзьями-одноклассниками. Придя домой, Игорь пообедал, быстренько выполнил домашнее задание и скорее на соседнюю улицу поиграть в футбол.

Ближе к вечеру вернулся с работы Владислав Петрович. Дом был заперт и он понял, что сын, давно вернувшийся из школы, играет на соседней улице с ребятами. «Он, скорее всего, не покормил кролика» - решил Владислав Петрович и, не заходя в дом, прошёл в сарай. Кролик, увидел вошедшего в сарай человека, наверно по-кроличьи обрадовался и, прыгнув несколько раз туда-сюда по клетке, встал в стойку «суслика».

- Эх! Сынок, сынок! – в сердцах воскликнул Владислав Петрович. – Что ж ты так над скотиной «изгаляешься»! Нельзя же так морить животных. Ой, ой-ой-ёй… Ведь сам же принёс, обещал сам ухаживать…

Он вышел из сарая, прошёл в огород, нарвал сочной травы и принёс голодному кролику. Тот с жадностью набросился на еду. Владислав Петрович увидел перевёрнутую миску из-под воды, достал её. Потом он сходил в огород, там стояла бочка с водой, набрал воды и принёс в клетку. Кролик сразу же принялся жадно лакать воду, потом опять принялся за еду. Владислав Петрович пару минут постоял рядом с клеткой, не зная, что предпринять, как приучить малолетнего сына заботиться о животных. Решив «дать ему хорошенькой взбучки», он вышел из сарая и направился в дом.

Через некоторое время пришла с работы жена, усталая и немного раздражённая и на рассказ мужа о кролике, резко заявила:

- Не надо было разрешать ему покупать кролика!

- Таня, ты не права! – возразил Владислав Петрович. – Он уже в третьем классе, понимаешь, в третьем! Ему десять лет! Откуда у него такое пренебрежение ко всем и ко всему?!

- Чего ты на меня орёшь?!

- Я не ору, - уже спокойным голосом продолжил отец семейства. – Вернее, не на тебя. Просто громко рассуждаю о поведении сына.

- Придёт вечером со своего футбола, - назидательным голосом, перехватив инициативу в дискуссии, жена заключила, - вот и выскажи ему всё это. Прямо при мне. Кстати, патологическая любовь к футболу передалась ему от тебя.

Владислав Петрович даже рассмеялся от таких умозаключений жены, напряжённость спала, и разговор дальше полился в довольно приятном тоне и касался разных сторон быта и прошедшего дня.

Стемнело. Супружеская чета сидела на диване перед телевизором. В прихожей хлопнула входная дверь, родители поняли, что пришёл сын, уставший после тяжёлого дня. Мама хотела было подняться с дивана, чтобы выйти на кухню и накормить сына, но папа остановил её тихим голосом:

- Сиди, Тань. Пусть сам себя накормит хотя бы.

Его слова возымели успех, и мама осталась на прежнем месте. В следующее мгновение перед ним стоял их сын, его лицо светилось от радости и он с восторгом начал свой сбивчивый рассказ:

- Вот сегодня мы разделали этих «бэшек»! Они «нифига» играть не умеют! Мы им пятнадцать голов забили, а они нам ни одного! Ты понимаешь, пап, мы их «на сухую»!

Родители сидели с неподвижными лицами и смотрели на мальчика. Тот немного оторопел от такой реакции и решил, что, наверное, папа опять глядел в его дневник. Игорь быстро вспомнил, что дневник заполнен и плохих отметок в нём нет, что ругать его вроде не за что. Решив, что у родителей произошла небольшая размолвка из-за какой-нибудь ерунды, он, как можно более безразличным голосом, спросил:

- Мам, а чего вкусненького «пожрать»?

Мама молчала, ожидая, когда скажет отец своё слово. Тот тоже промолчал, не зная как начать душеспасительную беседу, о том, что нужно заботиться о братьях наших меньших. Игорь, не дожидаясь возможной нотации, по непонятному пока для него, поводу, сам вышел на кухню. Родители услышали, как хлопнула дверца холодильника, потом ещё какие-то звуки, что-то упало, видимо со стола. Мама не выдержала и пошла к сыну на кухню. Владислав Петрович, помотал головой, осуждая такую слепую материнскую любовь, но остался безучастным ко всему. Спустя какое-то время, Игорь прошёл мимо его в свою комнату, даже не глянув в сторону телевизора. Вернулась на диван мама. «Однако, я смотрю, с него «как с гуся вода», никакой реакции» - возмутился в душе Владислав Петрович и уже громко к сыну:

- Игорь!

- Чего! – ответил то из своей комнаты.

- Ну-ка, подойди сюда!

Тон отца предвещал нехорошее и поэтому Игорь не сразу, а спустя какое-то время, медленно вышел из комнаты и остановился поодаль от него.

- Сынок, - довольно мягко, но с некоторым нажимом начал отец. – Скажи мне точно: ты сам, сколько раз за день ел?

Игорь изумился в душе и даже широко раскрыл глаза, глядя на родителей – вопрос был ему непонятен по своей уместности или, точнее сказать, по предназначению. «Для чего это они у меня про еду спрашивают?» - недоумевал он. Его мозг лихорадочно искал возможные его недочёты в еде, но не находил. Между тем папа продолжал начатый разговор:

- Вот смотри: ты полдня гонял мяч, проголодался, пришёл и сразу к маме: «дай пожрать». Так?

Игорь молчал и смотрел недоумевающе на отца. Весь вид его был растерян, он не понимал: чего от него требует строгий отец?

- Мама не пошла прислуживать тебе на кухне…

Услышав это, мама подняла на отца удивлённое лицо, но промолчала, а папа продолжал:

- Тогда ты пошёл сам «шустрить» по кастрюлям и холодильнику… Догадываешься: к чему я клоню?

Игорь отрицательно помотал головой. От такой реакции сына Владислав Петрович буквально взорвался – хлопнул себя по коленкам и, вскочив с дивана, принялся расхаживать по комнате.

- Вот так хозяин подрастает у меня! Принёс кролика буквально вчера! Сутки всего прошли. А он уже и забыл про его существование!

Холодок по коже пробежал у Игоря от затылка до копчика. «Чёрт, забыл про кролика. Забыл покормить его, когда пришёл из школы!» - подумал с досадой на себя Игорь. Ничего не говоря, он повернулся в сторону дверей, намереваясь отправиться в сарай к кролику.

- Куда пошёл? – остановил его отец.

- В сарай, - подавленно ответил Игорь.

- Я уж сам управился! Теперь уж нечего туда ходить!

Игорь повернулся и удалился обратно в свою комнату. Спустя некоторое время Владислав Петрович ощутил в себе смутное чувство собственной вины за происходящее, за то, что своим повышенным тоном никак не способствует проявлению в его сыне чувства заботы о ком-то другом, кроме себя самого. Он решил поговорить с сыном более мягко, но настойчиво. Выключив телевизор, Владислав Петрович прошёл в комнату сына, увидев его лежащим на кровати, он присел рядом и заговорил спокойным тоном и некоторым подобием улыбки на лице:

- Ты уж не обижайся, пожалуйста, на меня, сынок…

- А я и не обижаюсь…

- Обижаешься, обижаешься, - с улыбкой во всё лицо сказал отец сыну и дружески похлопал его своей ладонью по ноге. – Ты уже большой мальчик, не «детсадник» и поэтому должен немного отвечать за свои поступки, желания. Нельзя так вот просто захотеть и взять кролика поиграть, а потом, когда стало неинтересно, забыть про него. Он – живое существо, он так же хочет кушать, как и ты, так же хочет пить, как и ты, он такой же, как и ты, только не разговаривает. Поэтому, ты, как настоящий рачительный хозяин, должен сам уметь увидеть и услышать тех, кто не может тебе об этом сказать на человеческом языке.

Игорь молчал и слушал назидания отца. Он ощущал в себе неловкость за свою забывчивость и в душе согласен был с отцом, но в настоящую минуту ком подкатил к горлу и язык стал деревянным. Ему хотелось пообещать папе, что он никогда больше не забудет про своего маленького серенького, ушастого друга, но вот это состояние душевного волнения не позволило ему сказать об этом.

- Так что, - продолжал отец, - давай, с завтрашнего утра, без лишних напоминаний, ухаживай за кроликом. Договорились?

- Дого… - начал осипшим голосом Игорь, но поперхнулся и, прокашлявшись, уже бодро произнёс, - договорились.

- Ну, вот, - отец поднялся с кровати и, собравшись было выйти из комнаты, закончил на позитивном ноте. – А сейчас, спокойной ночи, приятных тебе снов. Я думаю, всё у тебя получится.

После ухода отца, Игорь немного оправился от чувства стыда перед самим собой за свою забывчивость. Он уверился в своих силах, решив, что с завтрашнего дня всё будет иначе, что пора воспитывать в себе силу воли. В своих намерениях он пошёл даже дальше простого ухаживания за кроликом, Игорь решил изменить расписание жизни: утром он будет делать зарядку, кормить кролика, с удовольствием чистить зубы и умываться холодной водой. После уроков он так же будет максимально собран, выполнять домашнее задание полностью, а не только то, что сумеет выполнить. Уход за животными будет на первом месте. Но для этого надо вставать пораньше и тогда Игорь встал с кровати и пошёл в спальню родителей. Родители не спали и, увидев сына, удивились его приходу.

- Игорёчек, ты почему не спишь? – ласково спросила мама.

Папа только что поговоривший с сыном, не стал задавать вопросов, полагая, что мама уладит возникшую у сына проблему и ответит на его вопросы.

- Мам, - твёрдым голосом заговорил мальчик. – Ты завтра разбуди меня пораньше, примерно на полчаса. Ладно?

- А что такое завтра у тебя будет, сыночек? – наигранным, но приятным голосом спросила мама, зная слабость сына к утреннему сну, и как тяжело он поднимается из постели.

Игорь вполне серьёзно пояснил:

- С завтрашнего дня, я начинаю новую жизнь.

Родители Игоря изо всех сил старались не рассмеяться, но глаза светились смехом и сын видел это, но продолжал:

- Да, да, не смейтесь пожалуйста, а лучше разбудите меня утром пораньше и сами всё увидите. Ладно?

Мама встала с кровати, подошла к сыну и прижала его к себе, потом присела на корточки перед ним и чмокнула его в лобик, при этом сказав:

- Ладно, моя «лапусечка». Завтра ты встанешь рано и начнёшь новую жизнь, а сейчас иди и ложись спать. Спокойной ночи.

- Спокойной ночи, - ответил Игорь и с чувством исполненного долга, отправился спать.

 

 

                                                                    3

 

 

- Игорь, Игорь, - громко шептала мама, одновременно трогая за плечо сына. – Вставай сынок, пора в школу.

- Сейчас мам, - сквозь сон тихим голосом произнёс Игорь.

- Вставай, тебе ещё кролика кормить, зарядку делать, - настаивала мама, не отходя от кровати сына.

- Сейчас, мам. Ты иди, я сейчас встаю, - пообещал Игорь маме, после напоминания о вчерашнем его обещании.

После её ухода, он поднялся и сел на кровати, попытался открыть глаза, но сумрачный свет показался чрезмерно ярким и он снова закрыл глаза, продолжая сидеть на кровати. Потом подумал: «сейчас полежу пять минут, чтобы окончательно проснуться и привыкнуть к свету, а потом резко встану и пойду делать зарядку и …» Додумать полностью ему не удалось по причине засыпания.

- Ну, что? – спросил Владислав Петрович жену, пришедшую из комнаты сына. – Как всегда спит, «засоня»?

- Да, вроде встал… - неопределённо ответила та, и они принялись за завтрак.

Прошло несколько минут, Игорь не появлялся в кухне и отец громко произнёс:

- Кому-то срочно надо спички в глаза вставлять! А?!

Никто не отозвался и Владислав Петрович, поняв, что его маленький сынок не сдержал данного им обещания, стал выговаривать своё неудовольствие громко:

- Это кто же вчера клялся, что встанет раньше на полчаса? Кто торжественно обещал делать зарядку? Кто же, наконец, будет кормить несчастного кролика?

Он послушал несколько секунд, но шагов из комнаты сына так и не донеслось. Покачав огорчённо головой, он стал, теперь уже негромко, упрекать неизвестно кого:

- Ну, вот. Я так и знал. Это просто неисправимый ребёнок. «Обещалкин» - вот его фамилия.

- Тяжело ему сразу вот так пересилить себя, - стала заступаться за сына мама.

- Его никто не заставлял брать в дом этого кролика, - назидательным тоном наступал Владислав Петрович.

- «Не заставлял, не заставлял», - передразнила его мама. – Тебе, как отцу, надо было просто запретить ему его брать. И всё тут.

- А пусть «попурхается», узнает наконец, каково заботиться о других…

В это время вошёл Игорь с полуоткрытыми глазами и сразу же плюхнулся на своё место за обеденным столом. Успев проглотить немного еды, ему пришлось покинуть стол из-за обрушившихся на него упрёков отца. Игорь хотел услышать слова мамы в свою защиту, но такого не произошло и он медленно, с великой неохотой побрёл к своему серому, ушастому другу.

Кролик, видя вошедшего хозяина, запрыгал по клетке, предвкушая предстоящий завтрак свежей травкой. Сделав несколько кругов по клетке, он остановился напротив решётки и встал в позу «суслика», уши его стояли «торчком» и носик шевелился. Игорь равнодушно посмотрел на своего подопечного, перевёл взгляд на пол в клетке – он был завален «орешками». «Чистить надо. Серёга говорил, что кролики не переносят грязи и могут даже заболеть. А когда? Надо в школу торопиться. Хоть бы успеть травы нарвать да воды налить. Ладно, после школы почищу» - подумал он и отправился в огород рвать траву, что обильно росла возле ограды. Забросив в клетку травы, небольшой пучок, он достал пустую миску, налил туда воды. Кролик, начавший было жадно пожирать травку, резко прыгнул в сторону миски и стал жадно лакать воду, но немного – голод пересилил жажду и он отвернулся к траве. При повороте он задел миску с оставшейся водой и перевернул её. Негодованию Игоря не было предела, он начал громко, на весь сарай, ругать кролика:  - Ты что, обалдел?! Зачем воду перевернул? Я не собираюсь тут возле тебя весь день сидеть и прислуживать тебе! Перевернул – вот и сиди без воды! Приду из школы – налью!  Накричавшись, он повернулся и поспешил в дом – времени осталось в обрез, а дел было полно.

- Управился? - спокойно спросил папа Игоря, когда тот вернулся на кухню.

- Да, - без эмоций ответил тот, не став рассказывать о происшедшем в сарае.

- Ну, вот, - не скрывая удовольствия, продолжил отец. – Ведь можешь, когда захочешь.

Потом он взглянул на настенные часы и заключил:

- Ладно. Побежал я на работу. Ты, сынок, придёшь с занятий, не забудь про кролика…

- Да не забудет он. Что уж он совсем, что ли без памяти, - вместо сына заверила отца мама Игоря. Она тоже собиралась на работу, и всё время сновала между кухней и комнатой. Игорь немного занервничал – ему уже порядком надоел тот ажиотаж вокруг кролика, натянутые разговоры между мамой и папой из-за его, Игоря, нерасторопности.

«Может отдать его обратно Серёге? А что, скажу, что родители ругают меня из-за него. Опять же пять рублей – папа спросит, куда дел кролика, а если отдал обратно, то пять рублей назад потребует. Нет, ничего не выйдет. Дёрнул меня чёрт взять его, ничего в нём интересного и нет. Только жрёт целый день да валит свои «орешки» в клетке. Теперь даже в футбол с ребятами поиграть будет некогда. Вот бы он убежал из клетки, пока дома никого нет, было бы здорово» - так рассуждал Игорь в душе, собираясь в школу. Настроение было испорчено у него, и с тяжёлыми мыслями он провёл в школе весь учебный день. Внимание было рассеяно и на каждом уроке, как назло, его спрашивали домашнее задание. По математике он неправильно решил задачку и получил «двойку», ему поставили в дневник отметку. К уроку «родной речи» надо было выучить стихотворение Пушкина «Осень». Об этом он узнал только на перемене перед самым началом урока. Игорь ужаснулся, и начал в спешном порядке заучивать простенький стишок. «Унылая пора, очей очарованье. Приятна мне твоя прощальная краса. Люблю я пышное природы увяданье…» - бубнил он и шёпотом и про себя, стараясь запомнить его. Прозвучал звонок, но Игорь не прекращал заучивать его и надеялся, что учительница не спросит его, что хватит с него и одной «двойки» за математику. Вспомнилась поговорка, которую он часто слышал от взрослых «снаряд не падает дважды в одну воронку». Вошла в класс учительница, и удивлению Игоря не было предела, когда она вызвала к доске первым его: «Как же так? А как же снаряд? Значит, врут взрослые? Значит попадает!»

Он окинул беглым взглядом напоследок небольшое стихотворение великого русского поэта, стараясь запомнить его до последнего слова, и медленно двинулся к доске. Повернувшись лицом к классу, он довольно бодро начал:

- Осень. Унылая пора, очей очарованье. Приятна мне твоя прощальная краса. Люблю я пышное природы увяданье, в багрец и в золото одетые леса…

Продекламировав первое четверостишие, он внезапно замолчал. Учительница оглянулась на него и спросила:

- Ну, ну, чего замолчал?

- Я дальше забыл, - потупив взгляд, промолвил Игорь.

- Ребята, кто может напомнить Игорю? – обратилась к классу учительница.

- «В их сенях ветра шум и свежее дыханье», - выкрикнул кто-то с места.

- Ну, продолжай, - произнесла учительница, не глядя на Игоря.

- В их сенях ветра шум и свежее дыханье… - повторил Игорь и опять замолчал.

По классу сперва пробежал смешок, потом со всех сторон понеслось шипение – это его одноклассники шептали ему продолжение стихотворения: «…и мглой волнистою покрыты небеса, и редкий солнца луч, и первые морозы, и отдалённые седой зимы угрозы».

Учительница опять спросила:

- Учил?

- Учил, - стоял на своём Игорь.

- Тогда рассказывай…

- Я забыл, - стал выворачиваться из щекотливого положения Игорь.

Учительница обернулась в сторону нерадивого ученика:

- Тебе подсказывают со всех сторон. Если бы учил, то наверно рассказал бы?

Игорь снова потупил взгляд и молчал.

- Стыдно, Игорь! – с нажимом в голосе произнесла учительница. – Восемь строчек всего-навсего и ты не смог выучить! Садись, «два»!

Игорь медленно побрёл к своему месту, осознавая, что две «двойки» за день – это уж слишком, и что родители за такое явно не похвалят.

- Давай сюда дневник! – потребовала учительница.

Игорь обречённо взял дневник из портфеля и принёс его ей. После проставления отметки он также медленно, словно осуждённый на казнь, вернулся на своё место.

После школы Игорю не хотелось идти домой – две «двойки» в дневнике, да плюс к тому ставший теперь ненавистным кролик, совсем не увлекали его домой.

Когда он пришёл домой, то дверь была открыта, и Игорь обеспокоился этим. «Странно, мама с папой должны быть на работе…» - рассуждал он. Его сомнения рассеял вышедший в это время отец.

- О! Как хорошо, что ты вернулся из школы, - обрадовался он. – Мне срочно надо ехать в командировку…

- Надолго? – поинтересовался Игорь, с трудом скрывая свою радость по поводу того, что опасность быть поруганным отцом, пропала.

- Да… - замешкался было с ответом отец, стал соображать – сколько он пробудет в командировке. – Дней пять-шесть пробуду. Ты тут за мужика в доме остаёшься, маме помогай, за кроликом ухаживай, не забывай траву ему рвать, воду наливать. Да, и в клетке обязательно вычисти всё – он может заболеть от грязи. Ну, всё, я «полетел».

Отец закинул себе на плечо рюкзак, с которым он обычно ездил в командировки, и быстрым шагом вышел со двора. Игорь ликовал. Он буквально влетел в дом, закинул треклятый портфель с дневником в дальний угол и стал скакать на одной ноге, выкрикивая нечленораздельные звуки. Затем он переоделся, наспех пообедав, приступил к выполнению домашнего задания. В дневнике он увидел красовавшиеся две «двойки», но ничуть не расстроился – отец в отъезде, мама, даже и увидит плохие отметки, то просто «пожурит» и всё. Уроки были сделаны тоже наспех и футбол, футбол. Игорь мог играть в эту простенькую игру часами, каждый день и ему она не надоедала. Хотя другие пацаны, иной раз и не хотели играть в футбол, и начинали другие игры, и Игорь, конечно же, поддерживал компанию. Все игры заканчивались поздно вечером, перед самой темнотой и он приходил домой усталый, наскоро ужинал и валился на кровать. Так вот и прошли все эти дни, пока отец был в командировке.

                                                                       4

 

 

Прошла неделя. Игорь пришёл из школы домой, двери были открыты. Он опешил и не сразу понял, что это, наверняка, отец приехал из командировки. Игорь в мыслях перебрал все возможные свои недочёты, за которые отец может поругать, но таковых не вспомнил – разве что две «двойки» на прошлой неделе, но после них уже несколько «четвёрок» - и смело прошёл в дом.

Отец сидел на диване смотрел телепередачу и попутно что-то ел. Он обернулся на звук вошедшего сына:

- О! Игорь! Привет! Ты уже пришёл?

- Привет, пап! – бодро ответил Игорь и прошёл в свою комнату.

- Как делишки? – громко спросил его вдогонку Владислав Петрович.

- Нормально, - как можно безразличней ответил Игорь, боясь дальнейших расспросов отца и требования показать дневник.

- А я что-то притомился в этой командировке. Столько много всякого «барахла» пришлось загружать в вагоны: узлы, детали, станочки, «приспособы» всякие, - посетовал Владислав Петрович. – Я вот, только перед твоим приходом приехал. Сейчас прилягу, маленько «подремлю». Ты сейчас, поешь, тоже немного отдохни, да за уроки садись.

- Ладно, - согласился Игорь и стал переодеваться в домашнюю одежду. В это время в комнату вошёл отец и вдруг спросил:

- Как там твой кролик?

Игорь вдруг вспомнил, что у него же кролик! Он, Игорь, просто-напросто забыл про него и не ходил в сарай с момента отъезда отца в командировку! Его охватило беспокойство за животное, и он всем видом старался не выдать его отцу, но видимо актёр из него был никакой и папа по его реакции на вопрос догадался обо всём.

- Ты, однако, забыл про своего друга?

- Нет, не забыл, - испуганно ответил Игорь и опустил взгляд.

Отец, не говоря ни слова, вышел из комнаты. «Чёртов кролик! Зачем я его взял только?! Всё из-за Серёги! Возьми кролика, возьми кролика…он хорошенький…» - в сердцах рассуждал Игорь. Послышались шаги, он приготовился к очередным «нравоучениям» отца, но на пороге нежданно для Игоря, появилась мама. Трудно даже представить, как обрадовался Игорь её приходу. Он вскочил со своего места и прошёл навстречу маме, лицо его просто светилось от счастья, как будто он не видел её целую вечность.

- Привет мам! – громко закричал он от волнения. – Папа из командировки приехал!

- Да ты что?! – восторженно воскликнула она в ответ и обняла подбежавшего сына за плечи. – А где же он?

- В сарай пошёл кролика смотреть…

Мама посмотрела на сына изумлённо, но мальчик продолжал:

- А ты почему сегодня рано?

- Всё! – радостно воскликнула мама, снимая с себя верхнюю одежду и убирая её в шкаф. – Кончилась моя подработка! Слава богу!

Он прошла на кухню, оставив на месте принесённую с собой сумку, но тут же, спохватившись, вернулась, но Игорь нёс её без приказаний матери.

- Ага. Ставь её возле холодильника, спасибо сынок, - распорядилась мама. – Вышла моя напарница с «больничного», три недели болела…

Хлопнула дверь, и послышалось ворчание отца:

- Это ж надо, а?!

Мама с сыном повернули головы в сторону прихожей. Владислав Петрович прошёл на кухню и уставился сверлящим взглядом на Игоря.

- Игорь Владиславович, - начал он строгим, почти официальным тоном, не сулящим ничего хорошего для Игоря. – Вы когда последний раз кормили кролика?

Игорь посмотрел на отца, потом на мать и, видя её осуждающе-вопросительный взгляд, опустил глаза. Он понял, что произошло нечто такое ужасное, и что врать бесполезно, и ответа у него нет. Какой-то спазм схватил ему горло, и он всё равно ничего не мог произнести, в опущенных к полу глазах появилась тяжесть, в следующую минуту в глазах всё поплыло от переполнивших их слёз. Он стоял и не мог даже приблизительно вспомнить, когда он последний раз видел кролика, кормил его, а уж чистить клетку не удосужился ни разу.

Тягостное молчание первой нарушила мама:

- А что там с кроликом?

- Пусть сам сходит и посмотрит, - спокойно ответил ей папа, потом уже к сыну. – Иди, посмотри на творение рук своих!

Игорь поплёлся в сарай, где-то в глубине души надеясь, что с кроликом всё хорошо, ну пусть не всё хорошо, но хотя бы он живой. Когда он подошёл к клетке, то аж вздрогнул и уже в следующую минуту слёзы полились из его глаз и спазм в горле отступил и из него вырвался наружу самый настоящий детский рёв – на заваленном «орешками»  полике в клетке, рапластавшись, лежал кролик. Глаза его были открытыми и казалось, что он просто прилёг отдохнуть, но никакого шевеления он не производил, и было ясно, что он мёртв. В это миг в голове у Игоря не было никаких других мыслей, а только нахлынувшая на него жалость к этому маленькому серенькому существу, которое он забыл покормить. Горе его было столь глубоко, что он не заметил подошедших к нему родителей, как склонилась к нему мама, присел на корточки отец. Родители хотели было его успокоить, но в какой-то момент передумали, давая возможность своему, пусть и нерадивому, но любимому сыну, выплакаться, прочувствовать всю трагедию случившегося.  Чтобы смерть его питомца запомнилась ему на всю жизнь, чтобы он, наконец, понял своим, хоть и детским, но всё-таки умом, что владеть живым существом – это значит постоянно заботиться о нём.

- Пойдём сынок в дом, - тихим голосом позвала Игоря мама.

- Да, ладно, Тань, - возразил ей Владислав Петрович. – Пусть посидит здесь, подумает хорошенько обо всём.

С этими словами он увлёк за локоть свою супругу, оставляя сына наедине со своим подопечным. Придя из сарая, первой заговорила мама, не скрывая горечи:

- Надо же было такому случиться! И я даже ни разу не вспомнила про этого злосчастного кролика…

- Да почему «злосчастного», Таня?! – недовольным голосом возразил Владислав Петрович. – Буквально десять дней назад Игорь был счастлив, что теперь у него есть кролик, а теперь «злосчастный». Он мне клялся, что будет ухаживать за ним, а потом смотрю: он сразу же охладел к нему, как только понял, что надо постоянно, слышишь, постоянно надо о нём заботиться…

- Да, «боже мой», Владик! – повысила голос мама Игоря. – Игорь сам ещё ребёнок! Какой из него заботливый хозяин?!

- А я тебе всегда говорил: не прислуживай ему, не подкладывай ему кусочки повкусней…

- Я?! – тут мама пришла в ярость. – Да ты сам решаешь ему задачки! Умностью своей перед ним хвалишься, сам ничего ему самостоятельно не даёшь сделать! Ты смотри: у него в голове один футбол! А всё потому, что у тебя тоже в голове один футбол!

- У меня?! – тут Владислав Петрович встал лицом к лицу к жене и смотрел в глаза. – Футбол?! Да я «вкалываю» на работе весь день, всё для него!

- Я, между прочим, тоже! Три недели на подработке, думала, не доживу, пока напарница выйдет!

- Так кому мебель финская нужна? – съехидничал Владислав Петрович.

- А кто в очереди на машину стоит?!

Владислав Петрович от такого вопроса опешил, сел на табуретку и не знал, что сказать жене в упрёк. Упрёки закончились так же внезапно, как и начались.

- Ладно, Тань, - уставшим голосом начал Владислав Петрович. – Давай не будем при Игоре хотя бы…

- Мне даже жалко его… - посетовала мама Игоря.

- Кого, «его»? – не понял отец. – Игоря?

- И Игоря и кролика. Я и сама про него забыла, лучше бы уже сама ходила бы в сарай.

- Ладно. Теперь уже поздно раскаиваться, - заключил Владислав Петрович. – Где он там, этот нерадивый ребёнок? Пойду к нему.

Владислав Петрович вошёл в сарай, какое-то время присмотрелся к потёмкам. Игорь сидел напротив клетки с мёртвым животным и смотрел куда-то в неопределённую точку. На вошедшего отца он никак не отреагировал, чем немного огорчил отца. Тот серьёзно забеспокоился о его самочувствии и, подойдя поближе, спросил как можно мягче:

- Сынок, ты как?

Игорь не глядя на него, глубоко вздохнул с таким дрожащим выдохом, который бывает, наверное, у всех людей после глубокого расстройства и обильных слёз. Он, по-прежнему, не мог смотреть в лицо отца. Повисло тягостное молчание. Мальчику нечего было сказать в своё оправдание, а отцу тоже не хотелось судить маленького по сути человечка, тем более, что после разговора с женой на повышенных тонах, у него, отца семейства, появилось смутное чувство собственной вины.

- Ладно, Игорь, - миролюбиво начал отец, желая поскорее закончить эту семейную трагедию с кроликом. – Теперь уже делать нечего, кролика не воскресишь слезами. Давай уже похороним его, не выбрасывать же его воронам на съедение. Нехорошо это как-то…

Владислав Петрович сходил за лопатой и вернулся, Игорь продолжал сидеть, не меняя позиции.

- Игорь, возьми себя в руки, - требовательно произнёс отец.

Мальчик, по требованию отца, сдвинулся, наконец, с места и подошёл к клетке, открыл её и замер.

- Вытаскивай его…

- Я боюсь, - тихим голосом произнёс Игорь, глядя на отца.

- Тогда бери лопату, - с этими словами отец отдал сыну лопату, а сам ловко подхватил мёртвое, уже успевшее задеревенеть, тельце животного. Потом он нашёл мешковину на полке, висевшей тут же в сарае, и, завернув трупик в неё, вышёл из помещения. Игорь последовал за ним.

Отец и сын прошли в дальний край огорода и когда пришли, то отец повелел копать ямку – могилку для кролика. Игорь медленно, со всей аккуратностью, которая ему и не была присуща, выкопал довольно таки глубокую могилку – чтобы собаки в случае чего не разрыли – и отец положил свёрток с кроликом в неё. Игорь закопал могилку, сделал небольшой холмик. С минуту постояв, отец отправился в дом, а Игорь остался на месте – теперь уже слёзы беззвучно текли по щекам. Домой идти не хотелось, и он отправился обратно в сарай, нашёл там подходящие реечки и соорудил небольшой крестик. Затем он вернулся на могилку, водрузил крестик на холмик. Слёз плакать у него не осталось, как бы ни было ему жаль о случившемся, но жизнь продолжалась, и он, скрепя сердце, отправился в дом. Дома он, молча, прошёл в свою комнату и не выходил оттуда до самого вечера. Родители не донимали его ни расспросами, ни уговорами, понимая, что вину человек должен прочувствовать до конца, чтобы такого в дальнейшем не повторилось.