Когда зашипит, покроется трещинами,
и сломается лёд на Лене-реке,
пойдёт, грохоча, ледоход,
а потом и паромы отчалят,
лавируя между грязью и брёвнами, -
забудутся Ирбисы на воздушных подушках,
появятся очереди толкающихся машин,
(надеюсь, обойдётся без драк и трагедий), -
тогда заработает почта России,
и я получу свои книги
из Новокузнецка
и обниму их от радости.

А пока я пишу доклад и мечтаю о старости.
Вечером меня повезут в "Ленский край"
к школьникам и преподавателям,
я прочитаю им лекцию о пользе кроватей,
которые никогда не ломаются, -
о безопасности.

Это понятие странное, -
сколько им не занимаются, -
оно не меняется.
Крошатся яйца в салаты зимние,
"индигирка" начиняется солью и перцем,
рыбный пирог запекается ароматной корочкой
из года в год. А трубы, испытывая колебания
давления и температур,
имеют привычку трескаться и разливаться,
а самые страшные, с газом, - 
взрываться.

Называют приемлемым риском
шанс один из одного миллиона.
А он смеётся в лицо им гулко и низко,
в наших условиях превращаясь процентов в тридцать.
Вспыхивают пожары, взлетают турбины.
Риск приемлем, - для тех, кто выжил.

А тем, кто остался лежать, уже всё равно.
Они под землей, в шахтах глубоких,
обняв свои лампы, мечтают о Боге.

Риски, не пейте виски.
Считайте, любите, берегите близких.
Пока они близко.