Коварный май пролил холодным душем,

каштаны, забеременев, едва

вошли во цвет  под диктатурой стужи,

мальчонка в парке, топая по луже,

в уме перемножает дважды два.

Деревья меж собою по секрету

шушукаются, кроной шелестя,

а ветер, воя, выдохнул примету,

что, как ни жаль, не быть, наверно, лету,

хоть белый выставляй погоде стяг.

Ручей озяб и хрипло у порожка

ведет свой бесконечный монолог,

гостей незванных «намывает» кошка,

поэт рифмует, сидя у окошка,

но мысль зажата и неровен слог.

 

Неровен час тебя я в Старом Свете,

там, где каштаны кроной шелестят,

вновь повстречаю, а бродяга ветер

прошепчет нам, ведь он-то безответен,

что есть у нас сердечное дитя.

А я отдать готов был богу душу,

когда ты, забеременев, едва

решилась: быть тебе с постылым мужем,

сказав, как окатив холодным душем,

что это ясно как и дважды два.