В центре Лондона кому-то
взбрело в голову создать музей
бытовых вещей периода СССР
Встать и пойти, когда на Пикадилли
ещё от толпищ город не разбух,
а день, проснувшись, солнечен и сух,
от Темзы до былого пару милей,
где русский говор тешит тонкий слух,
где из звезды-гиганта мир советский
свернулся карликом в музейный зал
и, чтоб у вхожих дрогнула слеза,
с наивной откровенностью, по-детстки
он всё про всё, как предал, рассказал...
Бунтуют вещи: «Было не до жиру!»
Лежат, стоят на полках без стыда,
седьмая им на киселе вода,
проектор «Русь», бутылка от кефира,
авоська-сетка, будка «газвода»...
Под наградным серпасто-красным стягом,
кто развитого рая уж достиг,
нашел на вещи быта буйный стих.
Три банки килек дружно, без натяга
бутылку водки давят на троих.
Орут спьяна, как на Привозе: «Кстати,
Одесса-мама, где твои бычки?»
«Бычки? Чтоб ты так жил, одень очки!
Давно всё море Черное в томате,
сломались рыболовные крючки».
Скрипят им в тон музейные ступеньки,
пыхтит натужно будка-автомат,
благословен неистребимый блат...
Однако мы любили не за деньги,
да и сосед был, словно кровный брат.
Смакуют экспонаты англичане,
откуда родом, стало быть и я,
и, черт возьми, не смысля ни х-я,
идут из любопытства утром ранним
в СССР – страну небытия.
