Такой день был тяжелый: беспросветный и  унылый, и Непруха тут как тут, обязательно в такой день присоседится. Непруха это - вредная особа такая, не обладающая плотью, но зато, она обладает свойством сводить на нет все старания, усилия и даже потуги – не трудитесь понимать, почему дела не делаются, всё равно, и от понимания, не изменится ничего.

     Сегодня к ней пристала Непруха, а значит и день получился непрушный. Про работу уж и не говорю, понятно, что там хорошего ничего нет - обычный день: и не аванс, и не получка. После работы она решила забежать в магазинчик, в отдел парфюмерии: купить губную помаду. И купила, пришла домой и в зеркале увидела своё лицо: вызывающе-наглого цвета помада на губах кривилась в магическом стекле. Как так могло случиться, что она взяла такой тон? В магазине ей цвет показался совсем другим. Тыльной стороной руки она приложилась к губам, и яркий отпечаток остался на коже. Она машинально взяла со стула что-то белое и  вытерла рот, помада полетела  в мусорку. Она еще раз взглянула на себя в зеркало…,что-то натянулось в груди и оборвалось…, покатилось и покатилось куда-то сердце: одной серёжки не было,  и только на мочке левого уха загадочно мерцал, как будто, халцедон. Со стороны может показаться: подумаешь, дешевенькие серебряные серьги, есть о чем печалиться! Однако серьги эти были платиновые с бриллиантами, муж подарил, зная, что она не носит золото. Мало того, это был уже не первый случай, когда она теряла серёжку от пары. И не второй это был случай, и не третий…  Знала – искать бесполезно, когда-то она рьяно начинала спрашивать у сотрудников на работе и у соседей во дворе, даже объявления вывешивала, но всё было напрасно. Уже, как будто, с полным равнодушием, она сняла серьгу и положила её в шкатулку. Умыла холодной водой лицо и пришла немного в себя. На кухне поколдовала с ужином и стала прибираться в квартире: собрала кое-какие грязные вещи со стульев, протерла пыль, наскоро подмела пол.

Приятно проклацал замок, и в дверь вошел её муж. Собой  и своим голосом он приятно заполнил  пространство небольшой квартиры:

 - Дуня, люблю твои блины, Дуня твои блины вкусны, - нараспев сказал он, унюхав, а потом уже и увидев горку оладушек на кухне.

- Голодный? – Она протянула ему полотенце, после того как он, рыча, умылся ледяной водой, приговаривая:

 - Ммммых, хорошо-то как!!! – Настроение у него было приподнятое, он весь сиял, что-то напевал и, наконец, поделился:

- Проект сегодня утвердили, хочу тебя порадовать и купить что-нибудь!

 Всё это было сказано за уплетанием  оладий со сметаной -  белые усы на его лице смешно разлетались в стороны.

Она ела без аппетита, запивая оладушки черничным морсом – черно-фиолетовые усы не сулили приятного окончания ужина.

- Подари мне серьги, - сказала она и,  сразу же, пожалела об этом.

- Серьги?!!! Кого я люблю? Это что? Скудоумие, что ли? Столько лет  живу с женщиной, желания которой заканчиваются побрякушками в ушах! Да у тебя обувная коробка забита серьгами!

- Шкатулка, а не коробка… - она не обижалась на него, можно было понять его реакцию. Он даже не вытер салфеткой сметанные усы и был забавен в своем негодовании. Однако, видно, Непруха решила подсесть и на него. Он схватил шкатулку и вывалил на стол серьги – их было много, много…

Она убрала тарелки, села снова за стол и тонкими пальцами стала раскладывать драгоценности:

- Знаешь, вот эту серёжку можно носить вон с той, а ту с этой, - из разных одиночных она стала составлять пары, увлеклась этим, повеселела и сказала:

- Так и буду носить теперь, это даже интересно: с одной стороны – кровавик, а с другой –обсидиан. На левой мочке - малахит, а на правой - нефрит! Можно комбинировать и прозрачные камни – пусть с одной стороны сияет александрит, а с другой мерцает  рубин! Я – гений?

- А где мой последний подарок? – Наконец, салфеткой он вытер усы и вопросительно посмотрел на неё.

- Вот он, твой подарок, - она держала платиновую сережку двумя пальцами – алмаз нагло сверкал, - вторая потерялась… сегодня… не знаю где….

- Таааак…значит, ни одной пары серёг у тебя нет?!

- Нет, я всегда носила только последнюю купленную пару…, - пойду, загружу машинку – скопилось много белья.

Он сидел за столом и с интересом рассматривал серьги, пары которых почему-то распались: вот эти (в руках он держал одиночную серёжку), скромные, были куплены на помолвку: она не любила кольца. А эти – на свадьбу (из белого золота без камней), те  на рождение первого сына, а вот – на рождение второго… Юбилеи, дни рождения: череда событий знаковых в их жизни. Он осторожно укладывал серьги в шкатулку. Конечно, она права – этот проект мы, традиционно, отметим покупкой новых серёг. Решено!

В ванной она перебирала ношеное белье: взяла его рубашку, приложила к лицу и вдохнула такой родной и знакомый запах…

- Господи! Что это? – Из ванной комнаты послышался её недоуменный возглас. Он подошел к двери и облокотился об косяк. Она смотрела на него непонимающими глазами:

- У тебя есть женщина?

- Конечно, почему тебя это так удивляет? – Ничего не изменилось ни в его позе, ни в интонации голоса, он не пытался оправдываться, а у нее стал из-под ног уходить  пол …

- У тебя на рубашке следы от губной помады – это пошло, не понимаешь? –Её голос задрожал и на глаза навернулись слёзы, злополучная рубашка дрожала в руках.

- А что такое? Твой муж пользуется успехом у женщин – радуйся! Не красивый, но чертовски обаятельный и обеспеченный! Все любят таких! А это твоя, наверное, помада – это ты любишь поплакать в жилетку.

- Это не моя помада – ярко-красная и вульгарная, как у уличной девки!  - У неё возникло острое желание спалить всё вокруг, оскорблять, скандалить, истерить, и, вдруг, всё это исчезло, и она поняла, что это, действительно, следы от её последнего приобретения, которое лежит теперь в мусорном ведре. Но почему же он ничего не отрицает и признается, что женщина есть, что он  всем нравится…

- В помадах я не разбираюсь, у меня другая специализация, - он взял и окунул в сметану оладушку, потом другую и процесс пошел…

 - Занервничал, - подумала она, - признается…

Он доедал, оладьи и ни в чем не признавался. Тогда она решила увеличить ставку:

- Да?! Тогда я знаю, что ты мне подаришь…

- Ты же серьги просила, я – готов!

- Ну уж, нет! Не отделаешься серьгами! Квартиру не купишь, знаю, но машину новую осилишь! Последнюю модель Пежо, цвета люцифер! И гори всё ярким пламенем! –  На это он почему-то довольно угукнул, прижал ее к себе и поцеловал в волосы. Потом сел за компьютер и стал работать… Она включила стиральную машину, помыла посуду и села на краешек тахты:

- А, помнишь, давным-давно, мальчишек еще не было, я сильно заболела. Ты еще через знакомых с хорошей клиникой договорился, привез на такси, на руках внес в приемный покой, потом… помню только, что очнулась я ночью в большой палате: медсестра возилась с капельницей, напоследок ввела что-то и я уснула… Потом сквозь сон слышала как женщины спорили насчет мытья пола в палате…, - тут, неведомо откуда, острая жалость к себе, переполнила чашу и из глаз хлынули слезы. Эти слёзы, как морская вода, какими-то нескончаемыми волнообразными потоками заливали лицо и стекали по шее, а она говорила и говорила:

- Одна женщина сидела на кровати и рассказывала про свою собаку – овчарку. История эта была жалостливой. Понимаешь, когда эту женщину из дома увозили, на скорой, собака увязалась за машиной и бежала пока хватило сил, затем отстала, вернулась домой и не ела и не пила: очень тосковала. Хозяйка говорила: «Домой мне надо скорей,  не до лечения уже, потеряю я собаку, а ведь мы с ней как одно целое».  Потом увидела, что я проснулась и добавила с неприязненным смешком: «Ну вот, голубая кровь проснулась, теперь есть, кому в палате полы помыть».  Она собаку свою жалела, я это понимаю, а меня ей было не жалко.

Откуда столько слез взялось, они накатывали и заливали ее лицо. А он оторвался от компьютера и непонимающе смотрел на свою жену. Хотел что-то сказать, но она снова заговорила, ей обязательно надо было рассказать эту историю до конца:

- Другая женщина вступилась за меня и сказала: «Ты, что! Она под капельницей всю ночь лежала, я не спала и видела, как ее привезли…». А та: «Ничего – молодая, отдохнула и за работу! Давай, давай вставай! Мы все выйдем, а ты пол вымоешь…» У меня перед глазами всё мутно было и ноги дрожали. Правда, они выставили мне ведро с водой и шабру с тряпкой дали. Я с трудом возила тряпкой по полу, мусора было не много, но под кроватью у той больной, с собакой, валялась серёжка золотистого металла с голубой стекляшкой: такая серёжка-гвоздик. Дешёвка из газетного киоска, подумала я тогда. Я выкинула её вместе с мусором и легла. Под вечер эта тётка уговорила врача выписать её, она стала собираться, потом долго рылась в тумбочке и в сумке, что то искала и, наконец, спросила, не видел ли кто серёжку. Она очень переживала из-за пропажи, но я признаться не смогла, да и не нравились мне эти тётки, которые меня пол мыть заставили, а эта особенно. Она была грузная, с выжженными перекисью волосами, грубыми манерами и голосом. Наутро она ушла. Кто-то позвонил ей вечером, и мы узнали, что той последней ночью, перед выпиской, умерла от тоски её собака. Знаешь, я думала ерунда, забудется, но нет, помню и помню это. И серьги теряются и теряются… Прости меня, тебе плохо со мной - раз всё так.

- Не понял, как это -  всё так?

- Женщина…

-Так ты и есть -  женщина, с ума сошла? Это ты - женщина!

- Серёжка! Правда?!

- Вот, Дунька и есть Дунька! – Она, как всегда, уткнулась ему в рубашку.

- Погоди в жилетку плакаться…Кто то в дверь звонит.

В проёме стояла их соседка с овчаркой на поводке. В пухлых пальцах она держала серёжку:

- Евдокия, кажется, твоя. У лифта смотрю, Утёс что то вынюхивает. Вижу: алюминиевая штучка, какая то. Подняла, а это - серёжка. Дешёвка, конечно, но вроде такие серьги на тебе видела. Может и серебро.

- Спасибо, серебро…

Алмаз сверкнул, подмигивая Евдокии. Дверь закрылась, наконец-то Утёс отправился на прогулку. И, похоже, Непруха покинула их дом…

-Серёжка, смотри! Серёжка вернулась! Как так?

-Раньше нужно было «покаяться в содеянном». Он рассмеялся, плюхнулся в подушки и его телефон упал за диван. Пришлось его отодвигать - на полу, в пыли рядом с телефоном, лежали две разные серёжки…

Через некоторое время ей позвонила мать:

-Доченька, делала уборку. Две серёжки нашла, твои, видимо, но разные почему-то…

Так крепко, так долго и так безмятежно она спала только в далеком детстве. Она сквозь сон услышала, как будто, звон колокольчика – открыла глаза: у окна стоял Серёжка и позвякивал ключами:

- Дуня-соня, пора вставать! Иди сюда, кое-что покажу…

Она легко встала и подошла к нему: - под окном стоял новенький автомобиль Пежо, цвета «люцифер», веселым львом, горя на солнце.

- Ты – волшебник?!

- Нет, я заказал её для тебя ещё неделю назад.  Не последняя модель, но, думаю, угодил тебе, а? Сегодня утром всё было готово и номера, и регистрация, и страховки.  Повезешь меня сейчас на дачу - мальчишки ждут, соскучились, и теща пироги напекла…