Свет полной луны бледным покровом окутывал развалины мёртвого города. Лёгкий ветерок гонял по растрескавшейся мостовой кусочки мелкого мусора. Лишь смерть тут правила балом. Как говорили жители окрестных городов, на деле это место уже давно жило совсем другой жизнью. Но уже многие годы никто не осмеливался отправиться сюда, дабы подтвердить и опровергнуть эти слухи. Этот давным-давно выкошенный Чёрной Чумой город считался проклятым местом - и не только из-за странных звуков, слышавшихся оттуда, но и из-за того, что даже самые отважные солдаты и наёмники, отправленные с приказом выяснить, что именно случилось в городе и по возможности отбить его и мародёры, забравшиеся так далеко, как правило не возвращались - а по рассказам тех, кто всё же возвращался, виной тому были не только стаи зверья Тьмы, заполонившие старые развалины, но и что-то... иное. Неописуемое, но невероятно опасное. Прекрасное, но пронизанное сковывающим тело и душу ужасом. Многие из них потом топили эти воспоминания в браге, некоторые сходили с ума, но никто и никогда не возвращался туда - и заставить их вернуться не мог даже прямой приказ командования.

Стиснув покрепче верный фламберг - метровой с лишним длины меч с волнистым тяжёлым клинком из благословлённого металла и серебряной рукоятью с оплёткой из чёрной кожи, я шагнул в давно прогнившие и разваливающиеся деревянные ворота города. Зенбург - таково раньше было его название, а его величие затмевало всё сияние окрестных городов. Теперь же живёт оно лишь в памяти стариков, ещё в детстве переживших Мор. Впрочем теперь - пусть оно и стало прахом, город всё равно обладает своеобразной, мрачной красотой – она сейчас предстала и моим глазам. Огромные ворота, сделанные из дубовых брёвен, за прошедшие десятилетия почти полностью сгнили и покосились, а металлический каркас проржавел настолько, что вот-вот мог рассыпаться. Некоторые дома обвалились, а остальные глядели на меня проёмами выбитых окон и дверей. И этот город словно бы действительно жил своей жизнью - отовсюду слышались шаги, стук ставен, скрип прогнивших дверей и половиц, скрежет ржавого металла, и что удивительнее всего - будто бы отзвуки голосов прежних обитателей. Странный шёпот то затихал, то возобновлялся вновь - но мне не удавалось разобрать ни единого слова в этой мешанине голосов. И всё время меня не покидало чувство, что я тут далеко не один.

Как вскоре выяснилось, я всегда был прав, доверяя своему чутью. После двух часов перехода по пустынным улицам, на которых не встретил никого ,кроме ворон, крыс и нескольких бродячих собак, я вышел на главную площадь города, расположенную перед полуобвалившимся зданием городской ратуши. Некогда самое красивое место в городе представляло собой поистине жалкое зрелище. Деревья, высаженные по периметру площади, превратились в перекрученные чёрные остовы без единого листочка, деревянная виселица покосилась - и только покрывшаяся плесенью и налётом пятнадцатиметровая статуя какого-то святого грустно взирала на царивший вокруг бардак. Статный пожилой мужчина в строгом длинном одеянии, с длинными волосами и аккуратно подстриженными усами, сжимающий в одной руке моргенштерн на длинной рукоятке, а другой поднимающий на обозрение народу том Священного Писания. Но больше всего заинтересовали меня его крылья - распахнутые над площадью на десяток метров в каждую сторону четыре мощных соколиных крыла. Окрылёнными изображают обычно лишь величайших из героев и священнослужителей, и лишь немногие достигли такого почёта, чтобы на иконах и статуях быть изображёнными в облике архангелов. "Аббат Генрих Сар - Энерион" - гласила надпись на постаменте. И это имя мне ничего не сказало. Я пару раз встречал его в архивах - но не более того.

Но один вид этого изваяния пробудил во мне воспоминания давно забытых лет. Воспоминания о моей юности, когда я не был ещё ни воином Света, ни истребителем нечисти. Те воспоминания, которые я всегда пытался спрятать как можно глубже, боялся что когда-нибудь они вернутся... И вот они вернулись. Забыв о безопасности, я присел на корточки у пьедестала статуи и вытащил из потайного отдела сумки завёрнутый в бумагу плоский зелёный камешек – вещицу, которую уже не раз хотел продать, но каждый раз почему – то передумывал, словно не желая расставаться с последней вещью, что связывала меня с давно покинутым домом. На камешке были изображения юноши и девушки. Обыкновенного юноши с охотничьим арбалетом в руках и крылатой девы неземной красоты, держащей его за руку... Но как же давно это было...

Моё имя-Винсент Сар-Калибан,  я – Инквизитор, Клинок Церкви, Молот Света, Щит Человечества... и много чего ещё. А на деле - просто солдат, живущий ради истребления Бича Человечества, или же, по – простому - нечисти. Но так было не всегда... История моей юности была совсем другой. Я жил в обычной деревушке к востоку от Штернгарда. Моя семья жила охотой и рыболовством, и всё моё детство и юность прошли в обширных лесах, что тянулись на сотни километров в любую сторону от деревни. И там я встретил её... Её звали Таириэль, и она была дочерью духа воздуха и земной женщины. И наша любовь могла бы стать вечной - но этому не суждено было случиться. Как и многие подобные ей существа, она была бессмертной, и ни старость, ни болезни не могли навредить ей. А ещё у неё были крылья. Лёгкие и прекрасные серебристые крылья, напоминающие одновременно крылья дракона и стрекозы. Я же был самым обычным деревенским парнем девятнадцати лет. И, несмотря на то, что она клялась быть рядом со мной до конца моей жизни, мысли о том, что рано или поздно костлявая придёт за мной, а она - как прежде юная и прекрасная, будет всё так же смеяться, летать и петь - не отпускали меня. И однажды я решился попросить её сделать и меня таким же - существом неба и лесов... Но услышал отказ. Она могла помочь мне обрести крылья, но не могла нарушить закон им подобных - никогда не даровать людям того, что не дано им природой. И тогда я отверг все её обещания любви и, пусть и короткого, всего в одну жизнь длиною, но недоступного прочим людям счастья. Я возненавидел её народ, возненавидел их глупые законы, и на Священном Писании дал клятву, что настанет тот час, когда люди получат всё то, чего им не дано. Что придёт время, когда кто-то скажет бессмертным - "Хватит!", и они – мирно, или же под дулами пушек Инквизиции -поделятся с нами.

И на следующий день я уже был на пути в Штернгард, где и рекрутировался в боевое крыло Инквизиции. Следующие несколько месяцев прошли в постоянных молитвах и тяжёлых тренировках, пока наконец аббат-командор не признал меня и ещё нескольких рекрутов готовыми к выполнению последнего испытания. И я содрогнулся, когда узнал, что именно предстоит сделать. Но делать было уже нечего - и через несколько дней я уже шёл обратно в деревню - к месту нашей встречи с Таириэль... в сопровождении шести пехотинцев из городской стражи. Что может быть проще, чем захватить столь хрупкое и нежное создание? По крайней мере, я так считал. И молился, чтобы она сдалась без боя, быть может тогда мне позволят навещать её в узилище. Вот только она сдаваться не была намерена. Увидев панцирную кирасу под моей мантией, арбалеты и алебарды в руках пехотинцев - она лишь взглянула на меня глазами, полными слёз, и взмахнув крыльями взмыла вверх. Арбалетчики открыли огонь, но она и не думала убегать. Играючи уклонившись от болтов, она поднялась на огромную высоту, почти скрывшись из виду - и низринулась вниз, на острые скалы. Боль от утраты не покидала меня многие годы, но клятву свою я не забыл. И выполняется она уже двенадцать лет. Парнишка Винни, как звали меня в деревне, теперь в прошлом. Моё имя - Винсент Сар - Калибан. Я - Инквизитор.

-Чего, брат - инквизитор, предаёмся воспоминаниям? - резкий голос заставил меня вскочить, одновременно выхватывая из заплечного крепления фламберг. На другом конце площади сидело на крыше обвалившегося здания существо из ночных кошмаров. Чудовищная смесь человека, птицы и дракона, закутанная в собственные кожистые крылья. Почти человеческого вида лицо можно было бы назвать красивым, если бы не несколько растущих из висков и лба рогов, которые, сплетаясь, образовывали странного вида корону. Жутковатого вида лапы существа были покрыты чёрными костяными щитками и оканчивались огромными - размером с кинжал на задних и сантиметров по десять на передних - когтями, глубоко входящими в старую кирпичную кладку под весом твари. Довершал картину длинный и гибкий хвост, оканчивающийся широким костяным лезвием.

-Негоже так рассиживаться в моих владениях. И ножик спрячь - вы, смертные, даже не представляете, с кем связываетесь.

-А ну слезай сюда и готовься к бою, отродье преисподней! Не то клянусь, я просто снесу твою чёртову башку с плеч.

Уже в который раз при виде бессмертного гнев затопил моё сознание. Теперь я был солдатом, жаждущим сражаться и убивать, всё человеческое отошло на второй план - имели значение лишь мой враг, мой меч... и моя клятва. Теперь - что бы ни думало об этом это высокомерное и столь уверенное в своём превосходстве над любым смертным существо - его жизнь подошла к концу.

-Ах, ну да... - Существо развернуло крылья и неожиданно легко и почти бесшумно опустилось на площадь - что выглядело очень странно, учитывая что оно было вполовину выше меня и как минимум вдвое тяжелее. - Вы никогда не можете обойтись без драки...

-Заткнись, жалкая мразь! - гневно оборвал его я - Само существование таких как ты - грех самого мироздания! И чего бы то ни стоило - я выжгу эту ересь огнём и сталью!

-Какие слова, какой пафос! - существо запрокинуло голову и рассмеялось странным лающим смехом - Вот только ты не учёл главного... Я – Ксайр - Зелл, погибель тысячи стран, предвестник Мора!

С этими словами существо воздело лапы вверх. На его когтях заиграли вспышки зелёного пламени, и всего за несколько секунд полумрак сменился абсолютной тьмой, освещаемой лишь этими самыми вспышками. Вороньё, расплодившееся в городе, чёрной тучей закружило над площадью, оглашая её резкими криками. Широкий взмах лапой - и по периметру площади протянулась стена пламени, а все деревянные объекты - начиная от скамеек и заканчивая иссохшими и почерневшими деревьями - вспыхнули как спички.

-И я куда старше любых грехов.

-Умри!

Я бросился вперёд, занося фламберг для мощного бокового удара, но порождение тьмы одним прыжком ушло в сторону, и его когти, сверкнув в воздухе, изорвали полу мантии и оставили глубокие борозды на освящённом металле доспеха. Для своих размеров подвижность существа была просто невероятной. Пытаясь достать его, я провёл серию рубящих ударов, от большинства из которых он уклонился, а остальные отразил взмахом когтей. Каждый его удар отличался невероятной быстротой и непредсказуемостью, и в итоге мне пришлось уйти в глухую оборону, лишь едва успевая блокировать его атаки. Лишь через несколько минут такой схватки мне удалось улучить момент и сделать быстрый пронзающий удар -но лезвие лишь звякнуло, отскочив от прочных костяных пластин, покрывающих туловище существа. От его ответного взмаха хвостом меня отшвырнуло на несколько метров, а в доспехах образовалась порядочная вмятина. Только чудом мне удалось не выпустить оружие из рук. Желая воспользоваться временным преимуществом в расстоянии, я выхватил из-под мантии четырёхствольный пистолет - "перечницу", правда успел произвести только один выстрел. Существо тьмы бросилось в сторону, но уклониться не смогло - пуля, направленная ему в лицо, угодила в мышцу крыла, заставив его содрогнуться и взвизгнуть от боли. Провернув стволы, я вновь вскинул пистолет, но произвести следующий выстрел я не успел - мощный удар выбил пистолет из моей руки, а второй снова отбросил в сторону. На этот раз мне пришлось отбросить меч, чтобы самому не рухнуть на него. На сей раз я едва удержался, чтобы не застонать от боли, с разбитого о камни площади лба потекла струйка крови... но нет, этой сволочи не услышать моего крика!

-Ну что ж... - с бесконечной злобой в голосе прошипела тварь, проведя когтем по пулевому отверстию в крыле и облизнув его -Давно я не видел собственной крови. Впрочем, эта рана ничего не изменит. Я уничтожил тысячи подобных тебе - и уничтожу десятки тысяч после.

-Хочешь убить?.. - заметив, что он отвлёкся, я почти дотянулся до рукояти упавшего рядом пистолета - Так убивай, а не трепись попусту!

С этими словами я резко вскинул пистолет и выстрелил. На этот раз пуля попала ему прямо в середину груди, расколов костяной панцирь и сбив с ног. Поднявшись, я выстрелил ещё дважды, пробив твари плечо и живот. Сунув разряженный пистолет обратно в кобуру, я поднял с земли фламберг и пошёл к пытавшемуся подняться противнику. Существо смотрело на меня с бесконечной ненавистью, но помешать уже не могло. Ударом сапога я повалил его на живот, наступил на спину и, как следует размахнувшись, отсёк его крылья у самого основания.

-Ну что, каково теперь быть побеждённым, нечисть? Вот тебе совет - помолись за спасение собственной души - пока ещё есть время. Впрочем думаю тебе путь в преисподнюю так и так заказан.

-Будь ты проклят! Я не остановлюсь, пока не вырву твою жалкую душу из тела!

Существо заёрзало под сапогом, пытаясь встать, но я держал его крепко, так что все попытки были тщетны. Взмахнув фламбергом, я высоко поднял его над головой.

-Становись в очередь. Ты уже сто тридцать шестой, кто говорил мне то же самое. Ну что ж - раз ты не хочешь... Именем Света, Господа Бога и Священной Инквизиции я объявляю тебя в грехах многочисленных и тяжких, приговариваю к казни и на месте привожу приговор в исполнение! Да смилуется Господь над твоей душой, нечисть.

И со всей силы опустил клинок на шею существа. Отсечённая голова, подпрыгивая, покатилась в сточную канаву, а тело задрыгалось, истекая чёрной кровью и ёрзая по камням хвостом, после чего затихло. Правосудие свершилось .Пламя угасло, тьма рассеялась, и я увидел, что над заброшенным городом разгорается заря. На подгибающихся ногах я доковылял до статуи аббата Генриха Сар - Энериона и уселся на землю, прислонившись спиной к пьедесталу. Я даже не заметил, как ко мне приблизился облачённый в простую монашескую рясу человек, пока не услышал его голос.

-Вот так дела... Никогда не питал к Инквизиции тёплых чувств - а вот теперь, благодаря инквизитору, могу наконец покинуть этот город.

Длинные серебристые волосы, по-детски живые голубые глаза...

-Генрих Сар-...

-Просто Генрих. Знаешь, не всегда обязательно произносить имя так, как оно записывается в архивах.

-Но город погиб восемьдесят лет назад! Как вы...

-А я-то думаю инквизитор может сразу отличить живого от мёртвого. И не удивляйся - крыльев у меня пока нет. Но думаю скоро появятся. Кстати тем, что ты сделал за свою жизнь ты вполне можешь заслужить пару крыльев... или даже две - если и дальше будешь служить хорошо.

-Но что, если...

-И про Таириэль я тоже знаю. О да - твоя душа для меня сейчас -открытая книга. Знаешь, и тебе стоит понять, что порой некоторые жертвы оказываются необходимы. К примеру ценой её жизни мы получили преданного служителя Света и в общем-то очень неплохого бойца. Мне в твоём возрасте пришлось бы куда труднее в бою с подобным существом. Хотя я всё же смог вставить ему достаточно палок в колёса, чтоб он не смог покинуть этот город -даже при том, что всё это время я сидел тут вместе с ним. Так что я должен быть благодарен тебе за то, что наконец могу встретиться со своёй семьёй в Небесной Обители. Кстати мой сын был очень похож на тебя. Правда он уже добрые сорок лет как ждёт меня.

-Благодарю вас, сэр. Я не подведу ни вас, ни Инквизицию.

-И ещё кой - чего. Та клятва, что ты принёс тогда - достойна того, чтобы её исполнить. Но думаю будет лучше, если в этом деле вести тебя будет не ненависть к иным, а желание принести благо своему народу. Тогда и путь твой будет легче, и толку больше. И не вини себя – на самом деле для существ, подобных ей любовь – ни что иное как мимолётный каприз, желание – и ничего более. Пусть они и сами этого зачастую не понимают. И погибла она не потому, что ты стал её врагом, а потому что самое страшное для таких как она – лишиться свободы, ведь только в ней весь смысл их бесконечно долгой жизни. Так что выбранный тобой путь я одобряю и верю – свой долг ты всегда будешь исполнять достойно.

-Да будет так.

-Ну что ж, а теперь я пожалуй пойду. Ну а тебе даю вот что... - аббат протянул мне тяжёлый свёрток из грубой, но неожиданно тёплой и мягкой ткани - Я прошёл с ним четыре войны и добрую сотню битв - так что есть шансы, что он и твою жизнь сохранит. Ну что ж - теперь до встречи, друг мой. Да - я уверен, что мы встретимся.

Аббат Генрих развернулся и двинул с площади в сторону городских ворот, и чем больше отдалялся он, тем больше размывалась и таяла его фигура-до тех пор, пока не исчезла вовсе.

-Да пребудет с вами Свет, аббат Генрих Сар - Энерион. - едва слышно прошептал я.

И, вернувшись в крепость со свёртком и головой твари, я лишь изредка вспоминал о том разговоре с восемьдесят лет назад умершим аббатом -  до тех пор, пока - через три года - не вспомнил о том самом свёртке, так и лежавшем в моей келье. И развернув его, я обнаружил старый, простой, но явно изготовленный мастером, прекрасно знающим своё дело, моргенштерн. Ничем не отличающийся от того, с которым каменный аббат стоял на площади заброшенного города. С тяжёлой продолговатой головкой с острыми шипами, посаженной на длинный металлический черенок и обмотанной проволокой рукоятью. Тяжёлый, но на редкость удобный. И едва прикоснувшись к рукояти этого отличного оружия, я почувствовал странное тепло - словно принял его прямо из рук прежнего владельца.

-Ну что ж, аббат Генрих Сар - Энерион... Мы с вами ещё повоюем, да?

И сразу рукоять моргенштерна стала чуточку теплее.