Розовощекий, упитанный барин возвращался из заграничной поездки в столицу. Он три месяца славно отдыхал на курортах, после того как очень удачно сорвал фантастический куш на фоне разразившегося в Россее-Матушке очередного кризиса. Настроение было превеселым. По сторонам дороги деревья переливались золотом и пурпуром. Теплое осеннее солнышко мягко обволакивало своими лучами, бросало искорки в глаза и весело щекотало ноздри. Воздух был свеж, легок и звеняще чист. Красота!
Дорога, на удивление, попалась сравнительно ровная, и повозку мягко покачивало, как на волнах. Разомлев от такой идиллии, барин, незаметно для себя, задремал. Ему снилась великолепная белая яхта, мягко дрейфующая на безбрежных бирюзовых волнах. Вдруг движение прекратилось и барин, просыпаясь, недовольно сморщил нос. Ну, кто еще посмел нарушить его такой красивый сон?
Он высунул свой массивный нос в окошко экипажа и, к своему великому неудовольствию, разглядел посередь дороги хилую, видавшую виды лошаденку; коренастого, белобрысого мужичка, озадаченно чесавшего затылок; телегу, печально завалившуюся на один бок и колесо от нее, коварно слетевшее с подгнившей оси.
Барин требовательно обратился к своему кучеру:
-Чего расселся-то? Иди там, разберись, что ли.
Кучер неохотно полез с козел, чтобы дать дельный совет этому недотепе-мужику. Через пять минут, поняв, что вновь погрузиться в мир грез уже не удастся, барин вновь выглянул в окно. Дельный совет кучера мужику, видимо, ничем не помог, и теперь они оба, почесывая затылки, стояли посреди дороги, печально глядя на перегруженную телегу и колесо в придорожной пыли.
-Э-эх, никакого толку от вас нет, - прокряхтел барин, неуклюже сползая с насиженного места. Экипаж под ним опасно накренился и натужно скрипнул рессорами, выпуская на волю жирное тело своего пассажира.
Неуклюже переваливаясь и разминая затекшие от долгого сидения колени, барин приблизился к месту происшествия.
- Ну-у? – вопросительно протянул он.
- Вот, - ответил мужик, кланяясь и кивая на телегу.
-Во-о-т, - протянул кучер, подтверждая и кивая на мужика.
-Вижу, что вот. И что дальше? – барин насупил брови.
- А что ж дальше? Разгружать надо, - обреченно вздохнул мужик.
Барин оценивающе оглядел содержимое телеги и поинтересовался:
- Куда везешь?
- Да вот, наш барин, решили эту зиму на даче пожить. Они у нас любители зимней охоты. Здесь все необходимое, - мужик был краток, так как все это необходимое для охоты, бесстыдным образом свесилось через край телеги и грозило сию же минуту вывалиться, погребя под собой сбежавшее колесо.
Коробки и коробочки, две этажерки, пять большущих связок с книгами, какая-то огромная, обернутая в ткань, картина, пузатый самовар с мятым сапогом на трубе, кастрюльки, жбанчики, гремящие в медном тазу столовые приборы в необозримом количестве и много чего еще, не поддающегося опознанию с первого взгляда – все это, как разъехавшаяся пирамидка угрожающе свесилось, напоминая знак вопроса и, печально поскрипывая, покачивалось от легкого дуновения ветерка.
Барин огляделся. В общем, если съехать на обочину, а ему самому, в качестве противовеса пристроится в дверях экипажа слева, то можно благополучно миновать узкое место и оставить мужика одного разбираться с его «головной болью». Но барин был добрый, хорошо отдохнувший, весь в предвкушении очередной выгодной спекуляции с российской деньгой и заокеанским доллАром и, давно не имевшим достоверных новостей о положении дел в Россее-Матушке. Поэтому, вернувшись вновь к своему благодушному настроению, он предложил:
- А, давай-ка, мужик, сыграем с тобой в «Верю, не верю».
- Как это, барин? – удивился тот.
- А ты мне расскажешь пять новостей от государева двора и, если не наврешь ничего, и я, хоть раз, скажу «верю», то мы поможем в твоей беде. Только имей в виду, что я сам служу в государевой думе и правду от базарных ваших домыслов завсегда смогу отличить.
Кучер, поняв, что остановка затягивается, отошел потихоньку к экипажу и, присев на подножку, потянул из кармана кисет с табачком. Скрутив козью ножку, откинулся спиной на дверцу экипажа и, вытянув ноги, смачно затянулся, краем уха прислушиваясь к занимательной беседе барина и мужика.
- А что ж, барин, я завсегда готов побалакать о политической обстановке, чай, и мы не лыком шиты, понимаем, что к чему, и скажу я тебе вот такую вещь…
Мужик метнул исподлобья быстрый взгляд на мирно дымящего кучера и сообщил:
-Указ, однако, издали супротив курения. Теперь за енто дело на виду у всех штраф полагается, а может чего и похуже… Может даже и арест…
Барин расплылся в снисходительной улыбке и, поворотясь к кучеру, ошарашил его:
-Эй, как тебя там? Слыхал, штраф с тебя полагается, за курение в общественном месте. Мы ж с тобой общество? – обратился он вновь к мужику.
Кучер, тем временем, набычившись, но не выпуская из рук самокрутки, бочком перебрался на задок экипажа. Как говорится - с глаз долой… От греха подальше.
Барин же продолжал выпытывать у мужика:
- И что же ты мне хочешь сказать, что народ россейский не курит теперича?
- Да нет, барин, курит.
- И не прячется?
- Да нет, барин, прячется, - и мужик кивнул на опустевшую подножку экипажа.
Барин задумался на несколько секунд: «Врет мужик или не врет?», - и тут его посетила спасительная мысль:
- Тебя послушать, так теперь и мы в думе друг от друга прячемся. То есть одна половина думы курит, а другая половина караулит? Это уже не дума, а какой-то детский сад с прятками получается. Э-э, нет, братец, врешь ты все. Не верю я тебе. Давай другое рассказывай. Вторая твоя попытка…
Хмыкнул мужик в белобрысые усы, но не огорчился, потому что правдивых историй у него в запасе было множество преогромное, кто бы только слушал:
- А вот как давеча, ввечеру, загружали мы телегу мою, так конюший нашего барина рассказал, что слыхал из первых уст новый указ нашего государя.
- Ну, ну? – заинтересованно поторопил барин.
-Ну, так вот. В указе ентом сказано, - мужик набрал воздуху в грудь, подбоченился, изображая не то государя-батюшку, не то барского конюшего и продекламировал:
- Дело по производству телег Российских достигло таких небывалых высот, что наши заокеанские друзья, выразив глубочайшее почтение, изъявили, так сказать, желание приобретать и использовать чудо нашей техники на своих, еще мало освоенных землях. Так как наши телеги обладают повышенной проходимостью и комфортом. Вот.
Мужик выдохнул и с чувством собственного превосходства поглядел на барина. Барин же, слегка оторопевший от таких заявлений, секунду-другую смотрел на мужика, ожидая, что тот вот-вот сам рассмеется, поняв какую глупость он сейчас сморозил. Но мужик и не думал улыбаться, всем своим видом выказывая необычайную гордость за Россею-Матушку.
- Ты еще скажи, что в телеги эти лошаденок запрягут, типа твоей, в самый раз будет одна десятая лошадиной силы. Да и не доедет твоя телега до заграницы, на первом же ухабе из нее шпунтики и винтики посыпятся. Дурак ты, мужик и ни в жизнь я тебе не поверю!
Мужик, как-то весь сразу сдулся и обиженно засопел, поглядывая исподлобья то на вороного рысака, запряженного в иностранного производства экипаж, то на свою хиленькую кобылку и телегу «высокой проходимости».
Барин смягчился:
-Да, ладно тебе, не серчай. Это ж игра такая: ты врешь, а я не верю. А что дурак, так дурак и есть, раз умнее ничего сочинить не можешь, - и миролюбиво похлопал мужика по плечу.
Мужик от умиления чуть слезу не пустил. Это ж надо - барин с ним разговаривает как с ровней, да еще и помочь обещался, даром только, что дураком обозвал, ну да это ничего – с дурака спросу меньше.
- А, вот, барин, надысь был я на базаре, так там мужики балакают, что государь наш батюшка ввиду сильно упавшей цены на топливо россейское, запретил его в заграницу торговать, чтобы ихним буржуям неповадно было нашу цену сбивать, а вместо ентого велел на местах магазинов, торгующих заморским барахлом, заводы и фабрики строить. Вот ведь как барин. Только тут уж и мы с мужиками засомневались, может быть такое, аль нет?
- Фантастика чистой воды, даже и не переживайте по этому поводу. Ничего такого мы не допустим, - успокоил барин.
-А-а, ну да, ну да, - понимающе закивал мужик, - уж даже и не знаю, что Вам барин и рассказывать, получается вранье все кругом. Если уж совсем старую новость…
- Насколько старую?
- Да с месячишко ужо будет.
- Ну, с месячишко – давай.
- Про это, барин, однако ж в газетах прописано было…
- Ну, не томи, - барин заинтересованно посмотрел на мужика, все ж таки газета.
- Объявлено было об окончании кризиса и об том, что за деньгу россейскую доллАрами будут платить, а не наоборот.
Благодушное настроение слетело с барина в один миг:
- Что объявлено? Когда объявлено? Ты чего ж такое говоришь-то?
- Так вот я и говорю, в газете прописано: конец, значит, кризису; наша деньга опять в почете?! – мужик вопросительно глянул на барина и, увидев его перекошенное лицо, озадаченно замолчал.
Барина как будто пыльным мешком из-за угла ударили. От этой новости в его голове воцарился такой хаос, что он с полминуты даже пошевелиться не мог. Потом молча, и как-то очень задумчиво, повернулся и неверной походкой двинулся к своему экипажу.
Кучер, накурившись, перебрался опять на подножку и мирно задремал, уперев пятую точку в ступеньку, а пятки в землю. Получив увесистый пинок по ноге, он соскользнул с подножки и со всего маху бухнулся задом прямиком на дорогу. Испуганно выпучив глаза и ничего не разобрав, подскочил в мгновение ока и встал перед барином навытяжку, поглядывая на мужика и пытаясь сообразить, что же он такого умудрился наврать?
- Поехали, - барин был немногословен и явно не в себе.
- Да как же, барин? – кучер кивнул на телегу.
- Сяду слева – проедешь. Да поторапливайся, остолоп ты эдакий.
Барин вышел из своей задумчивости, мысль теперь работала лихорадочно и быстро. На удивление резво он заскочил на подножку, рявкнув на кучера:
- Пошел! Давай, давай, пошел!!!
Кучер птицей взмыл на козлы и, видимо с перепугу, так ювелирно обогнул телегу, что ни одна кастрюлька не звякнула. Вороной прибавил ходу. Пыль взвилась из-под колес, и экипаж стремительно начал удаляться, оставив растерявшегося мужика в полном недоумении.
- Ну, вот, придется теперь одному, до ночи тут промаяться. Обещал барин, а не помог. Хотя поверил, ух как поверил. Как ветром сдуло. Поскакал в обменный пункт свои доллАры на деньгу менять. Купился, как дите малое, - подумал мужик, а вслух произнес:
- Умный, умный ты барин – а все ж не умнее мужика! – и пошел разбирать свою телегу.
Конец.
Отлично!