А. Дешабо
Сегодня необычно яркое солнце и голубое небо без единого облачка говорит о том, что на улице праздник. Сергей Иванович выглядывает в окно. Под окном на улице стоят люди, их много. Каждый держит портрет, это бессмертный полк, ждут сигнала, когда начать шествие.
- Неужели это пророчество Ванги,- думает Сергей Иванович, - когда поднимутся мертвые и пойдут с живыми. Видимо так и есть. Возможно, и я имею права пойти с ними. Почему у меня нет такого права?
Никто в семье Сергея Ивановича не воевал. Отцу было четыре года, когда началась война. Деда расстреляли в тридцать седьмом году. Когда бабушка ходила выяснять за что, усталый капитан махнул рукой и с каким - то ожесточением прошипел – разнарядка у них. Бабушка так и не поняла, за что взяли деда - учителя средней школы. Еще до отправки на железнодорожной станции, бабушка пыталась передать сумку с продуктами, но усатый конвоир не принял и, засмеявшись, сказал, - молодая, еще выйдешь замуж за другого. Уже много лет спустя, на деда пришли бумаги на реабилитацию, и там было сказано, что его судил суд - тройка. Статья пятьдесят восьмая, в комментариях было указано, что он на уроках недостаточно освещал роль партии в строительстве социалистического общества.
Сергей Иванович зашел в кладовку, нашел старое древко от детского флажка, вырезал картонку из коробки хлебопечки. Потом он порылся в старых фотографиях и нашел снимок, на котором дед был еще молодой и счастливо улыбался. Фотографию он положил в принтер, сканировал, долго смотрел на монитор. Потом он распечатал на фото листе А – четыре и приклеил к картонке.
Когда он вышел из подъезда, колонна еще не двигалась. Сергей Иванович затесался в середину. Знакомых рядом не было. Все оживлено переговаривались, складывалось впечатление, что все друг друга знают, и только он стоял в полном одиночестве. Никто к нему не обращался или не обращал на него внимания. Потом они медленно двинулись вперед.
- Он не занимает чужое место, его дед достоин, что бы его помнили – эти мысли возникли в его голове и тут же его взгляд остановился на лозунге, который несли две молодые девчонки.
Никто не забыт, ничто не забыто!
- Да, да – продолжал говорить шепотом он, обращаясь к себе, - никто не забыт, а его дед, тоже не забыт? Они погибли во имя победы. Мы за ценой не постоим, и не постояли. А его дед погиб во имя чего? И еще вместе с ним несколько миллионов. Во имя какой победы? Сталин гениальный полководец, гениальный вождь. Но дети от гениев рождаются уродами. Так и он родил урода КГБ. Именно КГБ, несмотря на многочисленную мимикрию аббревиатуры. Эта организация по замыслу Сталина должна была служить иммунной системой государства, охраняя страну от всевозможных заболеваниях, следить затем, что бы государство было сильным, гармоничным и процветающим. Но она сама заболела злокачественной аутоагрессией и начала пожирать то, что было дано ей в охрану, включая и самого вождя.
И хотя кругом люди говорили, смеялись, шутили, Сергей Иванович шел молча, он нес портрет на древке, ни разу ни переложив его из руки в руку. Какая - то сила его влекла вместе со всеми, ему даже казалось, что это идет его дед. Лицо Сергея Ивановича было сосредоточено, и отражала решительность. Он не видел людей, он видел сотни тысяч мертвецов по всей России, которые шли в психическую атаку против тех, кто усиленно нагнетает военную истерию, кто бряцает ядерными ракетами, танками и всевозможным оружием массового уничтожения. Возможно они шли в последнюю психическую атаку, остановить тех, кто хочет сделать бессмертным полком все человечество, всю цивилизацию до последнего человека, как это сделали предыдущие цивилизации атлантов, лемурийцев, цивилизация Марса, оставив после себя оплавленные скалы турецкого побережья или многочисленные ядерные оспины на лице планеты Земля и планеты Марса, которые не смогло излечить даже время.
17.06.2015.
