Я до сих пор его не помню,
Того, кто первым стал врагом,
Кто потащил меня из чрева,
И завязал пупок узлом.

Я упирался, матюгался,
Хоть слов похабных и не знал!
А он держал меня в ладонях,
Лишь улыбался и прощал.

Не мог смирится, я ругался,
В пелёнки гадил и кричал!
А мамка сиську мне давала,
Чтоб успокоился, молчал.

И я послушался, смирился,
Свой на́чал долгий марафон,
Сюда рванул я без оглядки,
Под руку с зимним февралём.

Ступени вверх росли годами,
Я всё спешил по ним, бежал!
И не заметил, как площадку,
Из детства в юность миновал.

А там другие уж законы,
Что мне до них, я наплевал!
Я только здесь уже заметил,
Что, что-то там я не поднял.

А вот и первая потеря,
Загнул я четверть и вдохнул!
Тогда подумал; - ещё много!
И 25-ть, с порожек спхнул.

Ещё подальше пыл я сбросил,
Всё чаще стал я приседать!
Я загибать принялся в пальцах,
Года отставшие считать.

Ходил-считал глухой дорогой,
Из темноты искал свой путь,
И всё надеялся, что где-то,
Пойму когда-то, в чём же суть.

Хоть темнота вокруг давила,
Но я надежду, не терял!
Ведь на руке десяток пальцев,
И я по пальцам их считал.

А мне-б сейчас обратно в детство!
Хоть на немного повернуть!
Прилечь у мамки на коленках,
И безмятежным сном заснуть.

Да только нет на это время,
Перила трутся под рукой!
И я наверх, как-бы с похмелья,
Бегу по стрелкам за собой.

Я добежал, куда не знаю,
Куда-же дальше, кабы знать,
А на дороге подомною,
Года в ступеньках, две по пять.

И вроде цифры не плохие,
Сложить; -в десятку я попал!
Да только с грустью понимаю!
Что далеко уж, забежал.

Мне память часто травит душу,
Я к ней ныряю в свой рюкзак,
С потяжелевшими годами,
Чтобы понять, что там не так.

В том рюкзаке печаль и радость,
Да столько, что не разобрать!
Рассветы есть и есть закаты,
Набралось ровно, полста-пять.

Не что попало за спиною,
Когда смотрю туда тайком,
И я б тому пожал-бы руку!
Что завязал пупок узлом.

Он мне впервые мир подсунул,
Отправил голым на тропу!
И слава Богу! За рожденье!
Сказал Спасителю Христу.

И я пошёл с его подачи,
Пошёл сюда; -да кабы знать!
Что мне тропой, то бишь дорогой,
Сюда идти, полста+пять.

А может взять, ну что тут думать,
Обратно в прошлое нырнуть,
Да нет, ну что-ты, невозможно,
Вернуть, что смог когда-то спхнуть.

Я между будущим и прошлым,
Вопрос себе сам задаю,
Вернуть-бы годы все в начало,
То как прожил-бы жизнь свою?

С ухмылкой тут-же отвечаю,
Зачем мне прошлое менять,
А если б вдруг, то точно так же,
Свои прошёл, полста+пять.

Один раз в жизни только можно,
В десятку с возрастом загнать,
Среди полей восход пощупать,
В ночи луну расцеловать.

С живую реку с ходу прыгнуть,
Испить родник и дальше жить,
К желанью близкому губами,
Прильнуть губами и любить.

Зайти на утреннюю службу,
Зажечь свечу в стенах святых.
И прошептать за всех молитву,
За близких, недругов, родных,

В другой год будет по-другому,
Рассвет другой, ручей не тот,
А на заре с колоколами,
Другой уже, взойдёт восход.

Я в храме часто за рожденье,
Своё, Христа благодарю,
А в верх ступни слишком круты,
Но я спешу, я жизнь люблю.

И пусть всё чаще передышка,
Пускай в десятку; -не свернуть!
Я на ступени ставлю свечи,
Мне б между ними, не заснуть.