«Ингушские башни для своего времени были подлинным чудом человеческого гения, как для нашего столетия новые шаги человека в небо».
Крупнов Е.И. Средневековая Ингушетия.

I

Г1арбаш проснулся озлобленный на весь белый свет. Его сон нарушили. Он словно медведь, которого одним зимним днём разбудили в собственной берлоге, где принудили к действиям. Однако, Г1арбаш был свирепее любого существа населявшего Г1алг1айский лес. А косолапого мишки и подавно.
Огромный, крепко сложенный, неимоверно злой он вскочил на обе свои покрытые шерстью ноги, и что есть мочи завопил.
— Кто посмел меня разбудить ?!
Эхо его слов разнеслось по всему снежному лесу. От ужасного крика чудища вздрогнули обитатели предлесных земель. Каждый житель башен, от стара до млад.

Снося все на своем пути: летели каменные тумбы, деревянные столы, он выскочил наружу. Яркий зимний свет обжёг ему глаза. Всё вдруг померкло, наступила темнота. Спустя минуты две все встало на свои места. Обозлённое чудище охотно вглядывалось в глубину родного леса. Оглядывалось по сторонам. Даже вскинуло свою мохнатую мордашку вверх к окутанному заморозками небу. Но никого ! Ни одной живой души. Сжав что есть силы кулаки оно проговорило.
— Пора спустится в поселение. — Изо рта его шел пар, а с глаз стекали слезы.
Но он не плакал. Нет, ни в коем случае. Г1арбаш проснулся невзначай, и даже не успел начистить себе морду снегом. Три месяца – вот то время, что необходимо для него что б выспаться. Тут не прошло и месяца как долгий сон лесного “духа” потревожили. Ну а теперь, невыспанное существо просто зверело, пребывало в дикой ярости. А как ведется, в такое время суток сей дикообраз опаснее всего.

II

Одному Богу было известно как трудно ей давалась дорога от родовой каменной башни до источника питьевой воды – родника Зулма. Доухан несла в руках два глинянных кувшина. Пока они были пусты, но скоро заполнятся свежей родниковой водицей. Рядом с ней семенил маленький мальчик. Он приходился ей родным младшим братиком. Но даже в свои юные годы, он имел напористый и смелый характер, что давало ему некое преимущество среди многих сверстников живших вблизи него. А седобородые старики, преимущественно из родного поселения гордились отвагой мальчишки рода Бурко, а впоследствии прозвали его настоящим коанахом. Маленьким коанохoм.
Куда бы не шла Доухан, братик шёл за ней. Отец так наказал. Если сестричке нужно было сходить в лесную чащу, понасобирать жёлудей пригодных к отвару, или раздобыть лечебные травы, чтобы унять эти адские приступообразные боли, преследующие её уже не первый день, то братик сопровождал её во всём пути. Eсли же путь её пролегал к роднику за питьевой водицей, то он был также рядом. У г1алг1айского народа с этим было строго. Мужское население жителей башен особо присматривало за женской частью населения. Мужья за жёнами, братья за сёстрами, и тд. Женщины как слабый пол требовал к себе внимания. Их оберегали от всего плохого, их уважали как будущих жён, мам и бабушек. В конце концов, их любили родные им отцы, деды, сыновья и братья. Ну а те, в свою очередь, не оставались в долгу. Всё что от них требовалось они исполняли совестливо, да с теплотой, будь то материнской или сестрицкой. Очаг внутри каменной башни – это то самое пристанище, в котором они незаменимы. Вся организация домашних дел (готовка, уборка, уход за одеждой) ложилась на плечи г1алг1айским матерям, а всё остальное выполняли мужчины.
В этом году зима предстала во всей своей красе. Снежок комьями сыпал с удивительно белого неба. С самого утра стоял небывалый мороз, но теперь, когда наша героиня вышла в неблизкую дорогу, заведомо тепло приодевшись и взяв с собою немного еды, выходило солнышко. Начинало немного теплеть. Родничок с небывало чистой водицей ожидал её и её братика аккурат возле дороги ведущей к необъятному Г1алг1айскому лесу. А где-то в нём живёт бесчисленное количество живых существ, вкупе с неслыханными чудищами. Доухан об этом знала, слышала от предков, поэтому в пути родные две кровинки держались близко друг к другу, и старались смотреть по сторонам. Вскоре, достигнув намеченного места, — чудного родничка, — не теряя ни секунды, они заторопились. Аккуратно, чтобы не пролить на себя водицы братик с сестрицeй стали наполнять кувшины. Спустя мгновение наполненные до краёв глиняные кувшины стояли у их ног, всё было готово к отправке назад. Но прежде им стоило перекусить, да отпить этой самой водицы. Другими словами, набраться сил для обратной дороги к родному поселению. Сестрица вынув из кожанной сумки обыкновенную чашу, спешно окунула её в бегущий родничёк с родниковой холодной водицей и подала чашу братику. Также, в торопях из той же сумки она достала волокной платок, развернула его, а в нём : солёное мясо, лепёшка хлеба, белая соль – “властительница жизни и смерти”, и обжаренные жёлуди. Всё это им в дорогу положила мать. А отец, в свою очередь, благословил. Родниковая вода была настолько важно-необходимой состовляющей для жителей башен задолго до наших дней поселившихся на склонах холмов священной земли “Фо-Це-Хи-Лят” (воздух-огонь-вода-земля), что они не думая преодолевали многие киллометры пути дабы обзавестись ею. Тут г1алг1ай могли свободно заполнить до отказу свои глубокие кувшины, a дальше, на радостях напоить этой жизнеутоляющей водицей больного старика, дряблую старуху, да и сами напиться.

Перекусив братик с сестрой пустились в обратный путь. Не прошли они и половины обратного пути, как в каком-то ярде от них им послышался гармоничный звук. Это был даже не звук, а мелодия. Причём такая милая и заваражительная. Первым отреагировал братик Доухан.
— Сестрица, кто это там играет ? Так красивоо. Я бы глянул одним глазом. Ты со мной ? — Видно было как он это сказал. Твёрдо и решительно. Никто бы уже его не переубедил. Она имела представление о его нраве из первых уст. Потому-то и не пыталась преградить ему дорогу к источнику звука.
— Будь осторожен братик. Ты туда и обратно. А я подожду тебя здесь.
— Разве тебе не хочется увидеть виновника торжества ? — Почему-то он сиял.
— Мне немного не здоровится, а потом эти боли…
Боль в суставах не позволяла ей вольно передвигаться, посему она предпочла подождать его тут. Болезнь имевшаяся у бедной девушки прогрессировала изо дня в день, и небыло ей ни конца ни края. Это последствия переохлаждения.
— Ну хорошо, Доухан, я по-быстрому. А ты будь здесь, и ни шагу никуда не делай.
— Я тебя подожду. Но у тебя осталось совсем мало времени…беги давай …— Сквозь боль в суставах сестрица улыбнулась. И добрым взглядом сопроводила братика до чащи, пока тот не исчез из виду.
Конечно глупо было отпускать младшего братика неведомо куда, пусть даже ненадолго, пусть даже тут недалеко. Дорога от башни до родника, и от родника к башне непростая. Мало того, она ещё опасна. Но не для всех и не всегда. Но стоит быть всегда на чеку. Всё что произошло далее, изменило весь ход событий, и не только для братика с сестрой, а к тому-же самой истории, истории о смелом г1алг1айском герое Джантельге.

III

— Джантельг, кто-то разбудил “дух” Ткъоб1аь-Ерды. Чувствую, всем не поздоровится. — Голос его дрожал. Если у него и присутствовал страх, то не за самого себя, а за жителей г1алг1айской земли.
Каменная высотная башня в три окошка являлась кровом благочестивого г1алга1йского воина. В данное время суток он пребывал в ней и слушал столь пугающую речь собрата по деревне.
— Хасхи, спрячьте детей, стариков и женщин. Крепких молодчиков ко мне. Выдайте каждому из них по оружию, и поставьте часовых на высотках башен. — Голос его не дрожал, но волнение имелось.
Данное просматривалось в манере говорить. Обычно, когда он вёл мирской разговор, верхняя губа на его лице не подергивалась, а вот когда разговор шёл о чём-то судьбаносном или жизненно необходимом губа у Джантельгa нелепо дергалась. Губа, которую пересекал небольшой шрам. Шрамом его однажды одарил бурый медведь некогда обитавший в тёмных лесах, там за Сунженской долиной. Наш герой в нелёгкой схватке с косолапым мишкой одержал победу. Во время ожесточенного боя он проткнул зверя насквозь отцовским мечом, а затем броским взмахом меча срубил медвежью башку. Та покатилась в овраг и прекратила рёв. Тело животного обрушилось у ног воина башен, а всё в чём он вымазался — была его собственная кровь. Когти зверя слегка зацепили грудь и лицо Джантельгa, прежде чем канули в Лета. Это было не так давно, и правдиво.

— Я всем доложу. — И тот убыл прочь.
Уже через каких-то десять минут, на пяточке селения у каучукового дерева Джантельг призвал г1алг1ай нах к единству. Попросил всех собраться во дворе самой высотной каменной башни нахов, у рода Тхурго. Все споры, недопонимания и склоки решались там, в кругу Мехк-кхел («суд страны»). Издревле здесь прощалась кровь невинно убиенного. Кровник при свидетелях оставлял кровную месть. А если родственник убитого отказывался прощать обидчику пролитую им кровь, то месть была неизбежна. И она незамедлительно настигала человека преступивсшего высший закон Бога. Никому не счастливилось уйти от вездесущей кары. Так, в один из дождливых дней острый кинжал неведомо кого входил по самую рукоять в плоть преступника, чем оказывал тому услугу быть прощенным. Возможно там на небесах он обретал покой. Все г1алг1ай нах знали о свершенном правосудии. Знали, но не влазили. Понимали, что произошёл суд. Так бывало с каждым, кто по воле обстоятельств небыл прощен кровником. Закон гор, одновременно самый справедливый и самый суровый закон из всех существующих законов.

Общими усилиями Мехк-кхел состоящий в основном из старейшин народа всегда старался решить вопрос любой сложности. В случае возникновения опасности извне приходилось собираться в один кулак. Но чаще по вопросам междoусобных разногласий, и некоторых недопониманий одного рода с другим. Например, одни видели необходимость в варварских набегах на соседние поселения, в целях угона стада баранов, другие не знали в этом блага, не хотели иметь с этим ничего общего, и более того, всеми силами препятствовали этому. Вот тогда-то на передний план выходил высший орган воинов башен, который говорил своё окончательное слово. После чего, все разбредались по своим делам, в свои укрепительные сооружения. К родным. И даже если у кого-то и зрело это внутреннее несогласие с решением законодательного слова, то говоря обычным языком, - чёрт ему в друзья. Главное, большинство прислушивалось, а еденицы непричём. Так было всегда, так будет и теперь. Но сегодня был особый день. И люди были до ужаса напуганы. Конечно же, в первую очередь, они боялись за своих детей. Буквально пол часа назад к ним в поселение пришла плохая весть. В их направлении сметая всё на своём пути бежит лесное существо. И им был враг Г1алг1айского народа - сам Г1арбаш. Великан с огромной дубиной нашпигованнoй металлическими гвоздями. Один такой удар превращает живого в мёртвого.
В связи с нестандартным случаем, Мехк-кхел быстренько принял решение : оно предпологало оборону. После, наиболее старые и опытные члены родов — старейшины, двинули в самую крепкую и высокую обонительную башню, где уже были припрятаны дети и жёны воинов башен. Там они пребудут в полной недосягаемости для чудища В бой же пойдут только боеспособные. За счёт небывалой длины и ширины башня использовалась в качестве защитного сооружения от набегов недругов и разной нечести обитаемой в глубинах дремучего леса. Всех кто был не в состоянии сражаться сгоняли сюда и запирали изнутри. Башня эта состояла из пяти этажей и возвышалась над землёй на 25-30 метров. После схватки с врагом, конечно в случае успеха, а чаще всего так и бывало, — победить воинов башен ещё никому не удавалось, — всех выводили на свет, где показывали трофеи взятые у поверженного противника. А где-то к вечеру молодчики вели на заклан несколько громадных молодых быков, резали их, и в знак победы над врагом раздавали мясо всем жителям поселения. Так г1алг1ай нахи праздновали каждую новую выйгранную битву. А их было немало за всю историю существования этого храброго, благородного и сплочённого горского народа.
Собравшийся люд перешёптывался, недоумевал, и хотел выслушать мнение молодого героического воина происходившего из них. Благо, всё к этому и шло. Взволнованные лица воинов башен сейчас были обращены к их лидеру. Джантельг говорил воинственным языком встав на огромный пень у центральных ворот в каменное сооружение.
— Дорогие братья, нам выпала нелегкая доля — поднять то знамя, которое несли наши отцы. Битва. Мы обязаны защитить самих себя всеми силами. Встать на защиту наших детей, женщин и стариков. Каждый из нас знает что из себя представлят враг, каждый из нас понимает опасность которую представляет это существо нашему поселению, нашему народу, а посему, все мы не думая должны взяться за оружие и обороняться. Вы готовы ? — Что есть мочи крикнул Джантельг.
— Дааа !!! — Взревела толпа.
Около тридцати воинов башен стали вооружаться : кинжалы, самодельные стрелы и луки, щиты и копья они хватали без разбору. Каждая пройденная минута играла для них большую роль. Первое что им требовалось предпринять, так это каким-то образом заманить человекоподобного зверя в ловушку-капкан, который они держали для огромной дичи разживавшейся в пределах хвойного леса. Частенько забредшее сюда животное попадалось в капкан, но бывало что и по месяцам небыло никакого улова. Такое положение дел не расстраивало жителей башен. Наоборот, они выходили на охоту с ещё большей яростью, и уже в самой гуще леса поражали смертоносными стрелами всякую дичь. Но перед тем, как уйти на охоту, мужчины готовили ритуальный ужин, которым угощались только охотники, совершались ритуальные танцы, имитирующие удачную охоту. Всё это было им необходимо для поднятия боевого духа. Бог охоты Елта (Ялат) мог подарить охотнику удачную добычу, а мог и наказать слишком алчного охотника. По преданию, Елта принимал облик белобородого старца, белого оленя или вожака стада туров. Жителям башен приходилось добывать свой насущный хлеб тяжелым и упорным трудом, а иногда отстаивать свое право на существование в жесточайших схватках с врагами, не знавшими жалости к человеческой жизни. Яма глубиной в десять метров являлась западней, а в самом низу её поджидал капкан из остроконечных игл. Длинные иглы, что-то вроде копий. Свалившееся на них животное уже было не в состоянии оттуда выбраться. Теряя за кровью сознание, оно умирало. На самом деле такое редко случалось. Так просто умереть зверю никто из воинов башен бы не дал, так как задолго до смерти животного они приходили к яме и общими усилиями вытаскивали с глубокого дна проткнутое насквозь животное. После чего группой из трёх человек наспех сооружали огроменные деревянные носилки и несли зверя в поселение, дабы завершить начатое : поспешить до прихода звёздной ночи раделать мясо словленного животного и раздать его в каждый двор, каждому роду.

Г1арбаша воины башен планировали подловить тем же способом, но сначало требовалось его туда заманить. А это было не так уж и легко. Джантельг, как лидер воинствующего полчища разъяснил всем как они будут действовать. Почти тридцать воинов способных выстоять первую волну натиска со стороны чудища он поставил по периметру тропы ведущей к поселению, к самым первым башням рода Тармко. Сейчас они пустовали, пустовали как и все другие боевые и жилые башни гаргареев, кроме одной единственной, в которой, в силу своей слабости собраласись все те, кто был не в состоянии держать орудие, другими словами держать удар, или защищаться. Джантельг надеялся на то, что если в первые минуты битвы чудище не возьмёт над его воинами верх, то у него будет хорошая возможность вытянуть с помощью определённых навыков зверя на себя и провести к укрытой яме, где тот должен был свалиться и отдать концы. Это было самое возможное развитие событий.
К полудню всё было готово. Каждый воин башен стоял на своей позиции. Г1алг1айские мужчины находились в ожидании вражеского набега. И это было не какое-то ускоглазое войско или очередной отряд всадников из вражеского поселения, нет, это было страшнее всего того, что можно было бы себе представить. Зло шедшее в их сторону не пожалело бы никого. Ни детей, ни женщин, ни стариков. Перед боем все отпили святой водицы. На всякий случай попрощались с родными и близкими им людьми. Помолились Дьялу, и двинулись к оборонительным укреплениям. Джантельг возглавлял шествие. Безоблочное небо было единственным утешительным моментом во всём творящемся вокруг. Солнце грело жарче обычного, дарую им пускай и призрачную, но надежду на успех в битве со злом.
Так утомлённые воины башен стояли час, два, три, но Г1арбаш не шёл. Не шёл и не шёл. Хасхи даже забрался на самую высокую точку в поселении, на смотровую башню, и оттуда глянул в сторону леса. Обычно когда чудище бродило по леных тропам, то не упускало из своего внимания ни одно дерево. Первое попавшееся из них подлежало тряске. Небывало огромными лапами невиданный зверь тряс деревья, разгоняя (в себе) эту злую кровь по телу. А бывало брёл напролом, сметая всё на своём пути, выдавая себя сдалека. Хасхи знал об этом, но не видел ничего подобного. Там впереди все тихо. Там впереди от них недвижно расстилался добрый лес. Когда пошёл четвёртый час, люди стали задаваться различными вопросами. В толпе воинов кричали “ Зло отступило” ,“Г1арбаш передумал”,“Чудище вернулось к себе в берлогу” и другие такие же. О том, что зверь ещё придёт стал сомневаться и Джантельг. Попереговорив с Хасхи они решили отменить оборонителную установку, и перейти к другой, предпологающей лишь дозор на башнях. Если всё таки зло чуть погодя и решит сунуться к ним в поселение, то воины башен, которые будут на чеку раструбят об этом на всю округу. А пока, большинство горцев разошлись по домам.

IV

Г1алг1ай собрались на расширенном собрании Мехк-кхела. Всё происходило через каких-то полчаса после событий связанных с возможным появлением в их поселении злодея великана Г1арбаша. На особо важном мероприятии присутствовали старейшины, лидеры родовых общин. И конечно же отважный Джантельг. Снова поднимался вопрос о скором изгнании или уничтожении людоеда из языческого храма Ткъоб1аь-Ерды. Но большинство как это часто бывало проголосовало за весну. Старцы попросили не поддаваться панике, подождать несколько недель, а потом наведаться к неугомонному лесному “духу”. На этом все стали расходиться. По одному выходить из трёхэтажной боевой башни наружу, и двигаться в разных направлениях. Мероприятие закончилось. Джантельг, Хасхи и некоторые другие воины отправились к тропе ведущей из поселения в лес. А там, чуть вдалеке… ну надо же……взору Джантельга, а вслед за ним и его собратьям открылась ужасающая картина. На самой верхушке горы, обнаженной от льда и снега, стоял окрававленный мальчик. Узнать его было не трудно, но внешний его вид вызывал страх и ужас, выходил за все рамки человеческого понимания. Это был братик Доухан, и он был изувечен. Но кем ? Когда малыш приблизился на еле передвигаемых ногах, он свалился. Но прежде рот его с трудом открылся и произнёс “Доухан”. В следующее мгновение истерзанное дитя рунхноло на землю. Хасхи подскочил к нему поднял с земли и понёс в жилую башню. Уже там, мальчишку обработали лечебными травами. На небольшие раны наложили подорожники. Напоили специальным супом с добавками различных видов мяса. За совсем короткое время это придало ему силы. На горячий лоб израненного положили смоченную в холодной воде тряпку. Пока вопросов ему не задали, так как он не мог произнести и слова, и только стонал от боли. Как оказалось, у него была исцарапана спина, и сломана челюсть. А ещё, в некоторых местах у него зияли неглубокие раны, сравнимые с алыми ямками.
Планы изменились, но не сразу, а лишь после того, как спустя где-то час, — а г1алг1ай определяли время по положению солнца в небе, — мальчишка смог с помощью жестов и нечленоразделных звуков донести до воинов башен историю, которая с ним приключилась. Как все поняли, включая Джантельга, в момент пока братик Доухан ушёл в чащу, или на некоторое расстояние от неё, тогда-то и пришла беда : пропала его родная сестрица.
По его не совсем внятным объяснениям было ясно вот что; уже в чаще леса мальчишку подкараулили, затем набросились на него и побили. Ими были известные всем люди, - сразу понял Джантельг, но об этом позже, думал он. Благодаря чуду, братику Доухан удалось вырваться из лап преступников. С трудом переставляя ноги он еле побежал обратно. Туда, к сестрёнке. И когда мальчик выбежал к тропе, его испуганному взору предстала страшная картина : опрокинутые кувшины на земле. Но где сестра ? Там впереди она кричала, извивалась в огроменных лапах злого великана. Он тащил её по земле, схватив за волосы.”Доухааааааан”, — успел лишь крикнуть братик в след сестре. Но было поздно, зверь уже унёс её. В какую-то долю секунды те скрылись из виду. Мальчишка качаясь на ветру, еле стоял. Он был изранен, и лицо очень болело. Он хотел бежать, помочь родной сестре, но не позволяли силы. Услыхав недружественный крик из зарослей, он обернулся и увидел их. Враги г1алг1айского народа, в числе трёх человек второпях направлялись к нему. Они планировали довершить начатое дело. Убить его. Совсем не думая, из последних сил, что остались в нём, он побежал в направлении родного поселения. За подмогой к воинам башен. И вот он тут, лежит поверх медвежьей шкуры и переживает за сестру.
— Не переживай за неё. — уверенно сказал Джантельг. — Мы обязательно вернём её назад, в поселение.
— Джантельг, значит это Г1арбаш забрал её ? — Не на шутку разгневанный Хасхи при этом крепче сжал кинжал висевший у него на поясе.
— Только“дух” Ткъоб1аь-Ерды мог такое сделать.
— Но кто посмел в такое время разбудить его ? — Не унимался Хасхи.
— Вот это я бы и хотел узнать. Но что-то мне подсказывает…— лидер воинов башен с секунду подумал и закончил. — …это сделали люди Вокхсаг Гама. Скорее всего, этот упырь лично принимал участие в преступлении против братика Доухан.
Внутри башенки помимо Хасхи, Джантельга и поколеченного мальчика находилось ещё двое рослых, опрятно одетых, но взволнованных воина башен. Всё это время они стояли молча, и наблюдали за разговором собратьев. Трагедия случившаяся с их сельчанами являлась их личной трагедией. Такое никто никогда бы не простил Вокхсаг Гаму, но они оба понимали что всё намного серёзнее, так как Довхан в руках у зверя. И если в скором времени что-то не предпринять девушка будет в лучшем случае убита, а в худшем съедена. Г1арбаш был отъявленным людоедом, ровно как и его потомки. Когда-то время погубило его сородичей, и он остался единственным из их рода. Храм в котором он обживался, говорят, достался ему по наследству. А сила которую он в нём питал, и мясо — человеческое, которое он с особой радостью там жрал позволяли ему оставаться рекордсменом-долгожителем.
Конечно, г1алг1ай ещё давно могли собраться в единый кулак и двинуть в логово зверя, чтобы надавать тому по самое нехочу, либо изгнать его из этих мест, а может и убить, но каждый раз после нелепой выходки последнего благородные жители башен спускали всё на тормозах. И была причина, зверь был молод. И если жрал какое мясо, то исключительно животных. А с взрослением, его как когда-то и его предков потянуло к человечине. Вот тогда-то мир и стал убогим и серым. И на прошлом собрании старейшин совместно было принято решение о избавлении зверя. Но из за зимы, тогда как Г1арбаш спал, все условились между собой отложить самосуд до дня когда начнёт таить первый снег. И с приходом весны разобраться с лесным духом. Но существо ударило первым, взяв всех врасплох.
— Кто из нас пойдёт за девушкой ? — cпросил один из двух воинов башен присутствовавших при важном разговоре. — Нельзя выжидать ни секунды !
Джантельг и Хасхи обернулись на его слова, но не сказали ни слова. Ничего совсем не сказали. Возможно думали. И тогда ответил мальчик, а если быть точнее, дал реакцию: заплакал навзрыд.
— В путь выйду я. — уверенно сказал Джантельг. — И это не обсуждается.
У Джантельга было волчье сердце «берза дог», широкая душа, добры нрав. И кто бы не обращался к нему за какой-либо помощью он не отказывал ему.
Он побрёл к выходу, по пути спешно прихватив с дубового комода отцовский меч, овчинную бурку чёрного цвета и стрелы с луком. За ним поспешил Хасхи. Выйдя в предвечерние сумерки они предались достаточно личному диалогу. Сам разговор никто не должен был слышать. И в первую очередь старейшины из их общины.
— Вокхсаг Гам мстит мне. Всё случилось по моей вине. Я должен сам все решить. У нас с ним личные счёты. — глаза Джантельга горели синим пламенем, его одолевала злость. — Никто не знает кроме тебя и меня что между мной и им произошло, и почему он мстит мне через мой народ.
— Неужели он пошёл на такое из-за…власти. — Хасхи недоумевал.
— Вполне. Он не остановится ни перед чем, чтобы насолить мне. — губа Джантельга подёрнулась. Грубой рукой он прихватил правую руку друга и моля проговорил. — Прошу тебя, останься здесь, присмотри за немощными, слабыми, и за особо маленькими. Они нуждаются в безопасности, а ты единственный кому я полностью доверяю. И на кого могу оставить всё поселение. Наши башни – это наше всё. Сохрани их, убереги наш народ. Вокхсаг Гам может восползоваться моим отсутствием и нежданно вторгнутся сюда…Будьте на чеку. Будь за главного пока я буду в пути.
— Но Джантельг, одному опасно, я пойду с тобой. …— Неожиданно сказал Хасхи, и сразу пожалел об этом.
— Хасхи, если я повторюсь ещё раз, я буду сродни женщине. — и он потопал к себе в жилую башню. Но вдруг развернулся и сказал. — Ах, да, распустите всех кого мы попрятали в боевой башне. Так бы я сам это сделал, но у меня нет на это времени, я спешу. Передай всем что я вернусь. Вернусь как можно скорее.

V

Hаш герой вышел на поиски хозяина леса, которого люди из его общины часто нарекали хьун-саг (лесной человек).
Взяв всё необходимое : а это еду, бурдюк с водой, орудие, - Джантельг взобравшись на боевого коня пустился в путь. Дорога обещала быть нелёгкой, так как снег ещё не оттаял. Да и лес в который он вскоре нырнул являлся мрачной прелюдией к ужасному, ожидавшего его вверх по тропе. Ему требовался где-то день для выполнения поставленной задачи. Ну может полтора. Он помнил от старших, что дорога до логова Г1арбаша занимала именно столько времени. Джантельгу ещё не приходилось там бывать, но один из предков, столетний старик, ещё не отдавший концы, говаривал об этом жутком месте, и о его ужасных обитателях. А теперь, когда из всех остался один единственный, повзрослевший монстр, страх у нашего, казалось бы, бесстрашного героя заметно поубавился. Джантельг ни с кем не попращался, кроме преданного друга Хасхи. Но в пути он постоянно думал о своём народе, о его благополучии, о безопасности и славных башнях. Да, именно о башнях. Если бы кто-то из врагов посмел, — а когда-то в давние времена такие случаи имелись ( из слов отцов), — силою разрушить их, то он бы это не простил себе. Не пережил такое. И слава Дьялу, каменные башни также как и сотни лет назад прочно стояли на святом клочке земли г1алг1аев, общим строем устремляясь к небу.
Что помнил Джантельг о Доухан ? Он знал её отца и мать. Теперь уже и братика. Семья эта относилась к весьма приличному роду Бурко. Все жители башен проявляли к ним безмерное уважение за их добропорядочность, честность и трудолюбие. Он даже помнил как пару месяцев назад хотел посвататься к дочери Сурта, то бишь к Доухан, но из-за определённых материальных сложностей отложил это дело до лучших времён. Девушка ему нравилась, хотя он небыл в неё влюблён. Доухан и вправду являлась красивой девушкой. Привлекая к себе внимание окружающих мужчин и женщин она подписывала себе приговор. Иначе говоря, помимо своей воли приближала день своего замужества. В столь молодом возрасте она была ещё не готова к этому. Нo несмотря на это, почти каждая мать своевольного г1алг1ая готового вскоре вступить в брак желала видеть её в своём крове. Так уж вышло, что при первой возможности жители башен сравнивали манящую красоту милой девушки с небесным светилом, говоря между собой о ней так: «Она красива, как солнце» (Малх санна хоза я из). Солнце светило ничем не ярче, чем сияла её улыбка и доброе личико. Джантельг намеревался спасти её. Вырвать из рук лесного людоеда. И он бы смог, и он бы постарался. Ценою своей жизни он отстоял бы её жизнь.

Единственное что тяготило его сейчас, так это нехорошие опасения. Он переживал что не успеет. “ Неужто опоздаю ? “ Неужто поздно и она мертва ? “ Джантельгa вырвали из мыслей звуки впереди. Из редких зарослей осыпанных снежком кто-то выбирался на тропу. Схватив лук, Джантельг потянулся за стрелой. Через короткий миг тетива из синтетических волокон натянулась до предела, а стрела направилась в сторону шума. Воин башен напряжённо выжидал. И вот те на…На тропу из гущи зарослей вышел громадный лось.
— Ва Дьял. — Сказал наш герой и опустил стрелу.
Почему-то он ожидал увидеть нечто-то иное. Врага. Преступника подчиняющегося Вокхсаг Гаму, а сейчас пытавшегося преградить ему дорогу. Задержать в пути. Нет, хуже, с помощью броска копья отправить к предкам. А ещё ему казалось, что в кустах покрытых снегом его поджидает Г1арбаш. Зло чудилось ему повсюду. С той самой минуты, как он покинул родное селение тревога не отпускала его ни на секунду. Бесспорно, в пределах башен, где-то в километре от родимых мест любой воитель башен чувствовал себя свободно. Находился в безопасности. Но стоило ему уйти подальше, пeред ним открывался мир полный опасностей. Не стоило сюда ходить. Сейчас было не самое подходящее время для таких походов. Джантельг знал, но в нём текла кровь храброго героя. Отступить он не мог. А так, при каждом выходе к тропе, чтоб поохотиться на дичь г1алг1ай не шли по одиночке, а шли по двое, по трое, или даже группой. Так было безопаснее всего. Вообще-то стоило отдать им должное, иногда этот коллективный разум способен был родить нечто весьма полезное для своего народа и, как ни странно, качественное и продуманное. Немудрено, в сплочённости жителей башен, в их организации заключалась громадная сила. Нежели в разобщённости, или в одиноком скитание в поисках пропитания, защиты чести, имущества и жизни. Один в поле не воин, об этом также знал и наш герой Джантельг. А в единстве они непобедимы .
Лось при виде всадника встал как оглушённый. И если бы не стая птиц, что в метре от него так резво взмыла к небу ( до этого облюбовав зимнее деревце они чирикали предвесенние песенки), лесной зверёк не сдвинулся бы с места. Он сбежал в глухую рощу, где исчез. Джантельг поскокал дальше.
День выдался вполне весенним, хотя до весны оставалось ещё дней десять. Холод в лесу окружённом высокими снежными горами не лучшее что можно было тут встретить. Многие бродя больше суток по заснеженным г1алг1айским лесам просто замерзали. Умирали от переохлаждения. Благо, что поздняя зима значительно отличалась от ранней зимы, благодаря чему, наш воин башен вышедший на поиски и следующего за этим освобождении девушки односельчанки схваченной злодеем людоедом не встретит никаких препятский в виде мороза. Или последовательного окоченения.
На протяжении всего солнечного дня по пути следования от родовых башен до приблизительного маршрута отсылающего тебя к храму Ткъоб1аь-Ерды, — а это ещё где-то пол дня шествия, — он больше не встретил ни одно живое существо. Пускай и слышал крики их : утренние и дневные песни птиц, ближе к сумеркам волчий вой, да этот надоедливый стук-постук производимый носом крупного дрозда о дерево, и больше ничего.
Сделав небольшую остановку у ручья, он перекусил. Утолив голод Джантельг помолился Богу, а затем привязав коня, чуток вздремнул. Разбудил его всё тот же вой волков, предвещавших приближение ночи. По телу нашего героя пробежало небольшое скопище мурашек, что ни в коем роде не говорило о его страхе по отношению к стае волков, нет, это скорее произошло от красоты исполнения волчьего воя. Услышать такое при наступлении ночи, в одиночестве с лесом многого стоит. Он любил этот дикий вой волков, очевидно считая себя одним из них. Сейчас он и вправду был одиноким волком готовым выследить громадное чудовище, и прежде чем спеть тому песню за упокой его зверинной души, намеревался сделать безобразному зверю секир-башка, как некогда уже сделал это бурому медведю. Хотя в сравнении с медведем Г1арбаш основательно мощнее и яростнее. Об этом как никто другой был наслышан Джантельг, потому-то и переживал немного больше обычного. Воин башен с мужеством воспринял очередное наступление «волчьей ночи». Волчьи ночи — это страшные темные, опасные ночи. Расстелив длинную, ворсистую бурку на земле, он разжёг костёр, а потом уселся возле него. Наступило время для героико-эпической песенки. В народе она называется илли. Данная песенка была ему необходима, она закрепляла в нём уверенность в себе, когда та ненадолго покидала его, и давала дополнительные силы, доставляя радость его израненной душе и принося удачу в будущем. Песенку необходимо было пропеть ближе к ночи, чтобы завтрашний день дал плоды, привёл к победе над врагом, или же над недобрыми обстоятельствами в которые с головой окунала его негодница судьба.
Совсем близко от того места где привалился Джантельг взвыл на Луну волк вожак. Тем самым, ставя точку в красноречивой и полной любви к родине песенкe воина башен.

Пришло время отправляться в дорогу. Затушив костёр, подобрав бурку с земли и надев её на плечи, наш герой вскочил на коня. Предстоял заключителный отрезок пути.
— Турпал-конь, ну что, вези меня к храму Ткъоб1аь-Ерды. — Достаточно было разок лягнуть коня по боку, чтобы тот рванул вперёд. Совсем недалеко от них обитало логово злобного Г1арбаша. Всего несколько часов быстрой езды и они у цели. Пред ними откроется языческое обиталище которому не один век.
Если Доухан ещё жива, во что он с каждым часом всё меньше и меньше верил, то он постарается освободить её из плена кровожадного людоеда Г1арбаша.
Ближе к рассвету он приблизился к Бешлом-Корт — к самой высокой горе в стране башен. Конь Джантельга заржал и встал. Как тут красиво, подумал он. Вершины горных скал осыпанные белым снегом, а в низинах седой туман. Пейзаж открывшийся пред ним не поддавался описанию. Просто пленительная красота ! Прохладный горный воздух хлестал ему в лицо. Не хотелось уезжать. Но пора. С силой дёрнув коня за поводья, крикнув “но“он погнал четырёхкопытного по тропинке вверх. Через какой-то киллометр жил Г1арбаш.
По мере приближения к храму, его всё больше и больше знобило, вводило в непонятное состояние. Ясный день, храброго г1алг1а волнавало похищение Доухан. Её жизнь. Всю дорогу от родовых башен до храма Ткъоб1аь-Ерды он гадал, жива ли девушка ещё или нет ? Убил её лесной людоед, или пока нет ? От него зависело многое. Но только не время. Время ему было неподвластно. Временем распоряжался Дьял. В свою очередь у которого он и просил о помощи. Молил чтобы он успел добраться туда до того, как девушку предадут жуткой смерти.
Наступил рассвет.
Сверху, в голубом небе, сияло горячее солнце, очевидно намекая на скорый приход весны, а по глубоким полям неба плыли измятые облака, и их было великое множество. От одного этого вида у Джантельга перехватило дух и по доброму закружилась голова. Не часто увидешь такое в дали от собственного дома. Запeчaтлеть восход солнца вблизи Ткъоб1аь-Ерды равнялось чуду. Все считали этот храм святым, а нахождение возле него в весенне-летний период времени большим счастем, ну и конечно же подарком небес. Солнце они отождествляли с храмом, а храм с Солнцем. Считалось что загробная жизнь у жителей башен представлялась продолжением земной, только солнце для мертвых светило в то время, когда оно скрывалось от живых. Во все эти слова старцев Джантельг конечно верил, но пока слишком не зацикливался на них. Раз солнце сейчас светит ярче обычного, значит оно скрывается от мёртвых, и соответственно светит для живых.
И вот, хвала вам небеса, совсем невдалеке стоит известный на все жилые земли непокорный храм Ткъоб1аь-Ерды.
— Мы у цели. — С бешено колотящимся сердцем закричал Джантельга. — Быстрее, конь. Быстреее… — Так они понеслись на перегонки с ветром. Уйдя на спуск.