Одно время у нас дрались мальчишки в начальной школе. Жестоко. Пока дежурные учителя или классные руководители не раскидают по сторонам. А вспыхивали - как порох!
А уж если новенький в классе появится – задолбят. И ведь каждый в отдельности неплохие ребятки, но вместе – свора да и только. И беседовали при родителях, и как только не убеждали – никакого толку.

Пришёл в 4-ый класс в середине года мальчик. Белобрысенький такой, тихий, с бездонными голубыми глазами, на уроках не высовывается, сидит один «на галёрке», на перемене старается из кабинета не выходить. И к нему никто не подходит. А класс задиристый.

Урок музыки раз в неделю (министру образования кажется, что этого достаточно, чтобы приобщить детей к высокому искусству и с его помощью воспитать в детях лучшие черты гражданина России), - при мне, зная мой острый язык и то, как я могу среагировать, детвора особенно старается не шуметь. Ну, я и до поры до времени не вмешивалась, в конце концов, классный руководитель есть, разберётся. А тут ра-аз вижу, у мальчишки глаза красные, два-а - уже с синяком под глазом. Потом ещё раз с заплаканными пришёл глазами, но не жалуется. Спросишь – ответит. Не спросишь – руку не поднимает. И на лице вселенская печаль.
Вот, говнюки, думаю, - бьют, наверное, после уроков. Класс учился во вторую смену. И однажды по какой-то причине расписание изменили, и урок музыки поставили последним. Прозвенел звонок, ребята ринулись в раздевалку, а этот сидит, возится чего-то с портфелем. Смотрю, несколько мальчишек за дверью в коридоре трутся. Я подошла, села напротив новичка за парту. Чувствую, напрягся в ожидание.
- Лёшк, как тебе у нас, привык, нет?
- Нормально.
- А нормально, – улыбаюсь, - это хорошо или плохо?

Лешка пожал плечом и опустил глаза.
- Ты чего молчишь, не хочешь со мной разговаривать что ли?
- Нет.

Я вздёрнула брови.

- Да нет, … не не хочу, - буркнул под нос Лёшка.
- По своей школе скучаешь до сих пор?

Молчит.
Кое-как всё-таки разговорила, потом, поняв, что я ни о чём таком спрашивать не собираюсь, стал отвечать смелее и немного доверчивее смотреть.
- У тебя друзья-то из наших появились или ещё не завёл?

Лёшка пытливо зыркнул на меня глазами, потом помолчал и, отрицательно боднув в сторону головой, снова потупился.

- Неужели совсем никто не нравится? – спрашиваю, а сама замечаю, что мальчишки в коридоре так и не уходят домой и тайком заглядывают в кабинет. Лёшка это тоже заметил и нет-нет, – да покосится в ту сторону. Я встала, прикрыла дверь, опять села рядом с Лёшкой.

- Что, прямо уж никто-никто? Да ладно, не поверю.
- Ну, так … с Димой немного подружились.
- А! Димка мне тоже нравится, хороший парень, а что ж он тебя не подождал? Вместе бы пошли?!
- Не знай. Ну, мы так, не очень.

В это время в кабинет заглянули двое мальчишек (не выдержали-таки!):
- А чё Вы его держите, а? Чё он сделал?
- А вам какое дело? Много будете знать – усы до пят вырастут.
- Не, ну пра-авда!
- Слав-ка!
- А?!
- Б! Закрой дверь, … по-хорошему! Дай поболтать с новым учеником, выяснить, что он за фрукт! А то человек учится у меня больше месяца, а я о нём ничего не знаю. Кому сказала?!

Дверь тихонько прикрылась. Продолжать дальше разговор стало трудно. Мы помолчали.

- Ну, ладно, - говорю, - домой пора, ты домой-то идёшь или ждёшь кого?
- Иду.
- Ну, пошли. Ты где живёшь?

Лёшка ответил.

- Хорошо, значит, нам по пути. Подождёшь, я журнал отнесу?

Закрыв кабинет на ключ, я сунула свою сумку в руки растерявшегося Лёшки
и направилась в учительскую. Мальчишки, видимо всё-таки новичка поджидавшие в коридоре, бросились за мной. И забегая вперёд, наперебой засыпали вопросами:
- А чё он такого сделал, а?
- Чё, Вы его, ругали, да?
- Ну, здра-а-сьте вам! Наговариваете, однако, вы на меня, батеньки! Почему «ругала»? С чего вы взяли? Ничего подобного.
- Ну, Вы ж его не отпускали?!
- И что? … Нормальный парень, почему бы мне не познакомиться с ним поближе? Мне что, запрещено что ли?
- Ну, Вы ж не классная?
- Интересно, - остановилась я, - раз я не «классная», значит, по-твоему, не имею права? Так что ли?
- Да нет…
- Так «да» или «нет», что-то я не поняла тебя?
- Ну, да, то есть нет - имеете…
- Ну? … И разве с тобой, Славка, и с вами со всеми я не разговаривала? Просто так, не ругая?
- Разговаривали…
- Со мной тоже разговаривали.
- Так, парни, вы чего ко мне сегодня прибодались-то, я никак не пойму? А ну марш домой, там уж пирожки остыли, поди, вас дожидаючи!
- А он?
- И-хто «он»? – выглянула я из-под очков.

Мальчишки вновь разулыбались.
- Ну, этот, … Лёха?
- А вот этот Лё-оха пообещал меня проводить, мы ещё не договорили. А вы тут меня задерживаете. Всё? Ещё вопросы будут? Тогда до встречи на следующем уроке! Или вы хотите с нами пойти? Нет? До свидания.

По дороге мы поговорили обо всём и ни о чём конкретно. Когда дошли до
перекрёстка, где наши пути расходились, я спросила:
- Хочешь бесплатный совет, как быстрее подружиться?

Лёшка промолчал, но глаза поднял.

- Вот скажи мне, ты как здороваешься с мальчишками, когда приходишь в школу?

Лешка, чуть скривив губы, пожал еле заметно плечами.

- Понятно – никак. А ты попробуй, как это делают старшеклассники – за руку. Не со всеми, конечно, хотя бы с теми, кто тебе приятен, для начала с тем же Димой, например. Просто, ничего не говоря, протяни руку. Попробуй.

Я терпеливо наблюдала, как мальчишка взвешивает мои слова, и очень
надеялась, что магическое слово «старшеклассники» возымеет свое действие.

- Ну, ладно, Алёша, пора нам прощаться, спасибо, что проводил.
- Вы здесь живёте?
- Да, вот в этом доме. А тебе далеко ещё топать?
- Нет, я тоже вон в том, за аптекой который сразу.
- Ну и хорошо, беги, мама, наверное, уже беспокоится.
- До свидания, - улыбнулся, наконец, Лёшка.
- До свидания, Лёша.
- До свидания! А когда ещё будет музыка?
- В пятницу, как всегда.
- Ага. До свидания!

Неделю спустя, смотрю, со звонком на урок чуть не кубарем ввалились ватага мальчишек, а среди них с улыбкой от уха до уха – Лёшка. Когда урок закончился, он немного задержался, будто ожидая от меня вопроса, и я тихонько спросила:
- Всё нормально, Лёш?
- Да, спасибо.
- Ну и хорошо. Удачи!
- Спасибо, Вам тоже!

Но это был лишь один из немногих благополучно закончившихся случай. Мальчишки вспыхивали как порох и продолжали драться по любому случаю.

Однажды вечером, пока готовила ужин, я обратила внимание на мультфильм про спички. Прежде я его не видела. Мультфильм уже заканчивался, поэтому названия я не узнала, но увиденный отрывок заставил задуматься. Еле нашла его потом в Интернете - «Конфликт».
Долго ждала удобного случая. И тут он подвернулся: внезапно заболела учительница начального класса. Спрашивают:
- Возьмёте два класса?
- Возьму.

И вот урок близится к концу, до звонка минут десять осталось.

- Хотите, - спрашиваю, - мультфильм про себя посмотреть?
- Да ла-адно! Прям чё, про нас?
- Про вас, рыбки мои, про вас.

Ребятня недоверчиво рожицы скорчили, а глазки уже блестят. Ещё бы! Чтоб они, да отказались от мультфильма?! Да к тому ж на уроке?!
- Хоти-и-м!

Ладно, - говорю, - смотрите.

Я села около окна, наблюдаю, как они будут реагировать. Все смотрят, а сами:
- Хи-хи-хи, ха-ха-ха …! – и тут же шикают друг на друга.
- Я за синих!
- А я за зелёных! – и опять, - Хи-хи-хи, ха-ха-ха …!

Я молчу, жду, как поведут себя дальше. И когда на экране вспыхнули «синие» спички, болельщики за «зелёных» возопили:
- Ур-ра-а-а, мы победили!!!

Но тут воспламенился и отряд «зелёных».

В классе наступило тягостное молчание. Надо было видеть, как дети напряженно, и расстроено смотрели на экран, где в кроваво-красном пламене войны чернели обугленные спички. Кто-то, покусывая губы, хмурился, кто-то морщился исподлобья, кто-то нервно грыз ногти. Но глаз с экрана не сводили. А от возникшей тишины мне самой не по себе стало.

Прозвенел звонок. Оба притихших класса даже не дёрнулись с места (в другое б время только не окажись у них на пути, - на двери вынесут, глазом не моргнут!) - все смотрели на меня (и никто друг на друга, словно были виноваты!).

- Понравился? – спрашиваю, выждав театральную паузу.

Молчат.

- Я вам только одно скажу, ребятки, не торопитесь вспыхивать, когда об вас чиркают, подумайте, кому это выгодно и надо ли это вам?

Не знаю, насколько они меня тогда поняли, но при мне больше не дрались.