Красный – революционный цвет!
Юбки, стяги, косынки…
Мне выдали комсомольский билет
На имя Стрелковой Иринки,
И Пашка, мой друг из девятого «а»,
Кричал, как придурок, «ура»…

А в среду мы с Пашкой вдвоём
Собирали металлолом
На нашей улице Северной;
Он подарил мне новый значок
С юным кудрявым Лениным,
А после неловко чмокнул
В худую холодную щёку
И сплюнул сквозь зубы – вот так…
Я ж говорю – дурак!

Пашке не очень-то верю…
Потому что на прошлой неделе
Он целовался с Вахитовой Нелли.
Эта Нелька – худа, как сарделька!
Хотя я ни разу не ела сарделек,
Но ненавижу всех Нелек…
У Нельки желтушного цвета лицо,
Как старая макулатура.
Я ей вчера показала
Свой сильный костлявый кулак
И трижды крикнула «дура»…

Пашку, наверно, прощу…
У него и мамки-то нет,
А папка – гол как сокОл,
Поэтому, Пашка, наверно,
Взял и пошёл в комсомол…

- Ирка – от бублика дырка! –
Дразнится Пашка. –
Я ж не буржуйский какой-то там элемент
(Чтоб все буржуи на свете сдохли!)
Партия – ум, честь и совесть
Нашей эпохи!..
Думаю, скоро у Пашки
Будет партийный билет…

В партии быть хорошо!
Вон, армянин Ашот,
Степенный и важный,
Ездит на «Волге» даже;
Все говорят, у Ашота
В доме есть греча
И ларь шоколадных конфет,
И даже, ещё говорят,
Настоящий
Большой пистолет.
А дочка Ашота –
Огромная, как дирижабль,
А тётя Камилла –
Завскладом завода «Октябрь»,
И всем почему-то охота
Равняться на дядю Ашота.

Так шоколада хочется…
А мамка моя – обходчица,
Рельсы, шпалы, мазут…
На пальце её безымянном
Нет никакого кольца;
Потому что у мамки нет мужа,
А у меня – отца.

Мамка давно уже харкает кровью,
Встаёт по утрам еле-еле,
А мне завещает:
- Учись, Ирка,
Как завещал нам
Великий товарищ Ленин!

Я и учусь…
Только бы Пашка
Не называл меня больше
«Ходячий мосол»…
Какое всё-таки счастье –
Быть принятой в комсомол!