ФИКТИВНАЯ БАУШКА

Начальник планового отдела Александр Иванович Модератов предупредил своего заместителя, что бы к нему в кабинет никого не впускали. Оставшись один, он охватил голову руками и погрузился в размышления. Приближался ответственный момент. На следующей неделе местком должен делить квартиры, а у него не тянет на трехкомнатную. Жена, он и ребенок. Крути не верти, двадцать семь метров, больше не положено. Как пить дать, получит Рыбкина, нарожала четверых…. А тут голову ломай, как быть?
Что делать? Что делать? – раскачивалась его крупная голова из стороны в сторону. Нужно обдумать не спеша. Так… Что бы получить больше, требуются больше людей По норме четыре на девять будет тридцать шесть. Ага уже лучше, тянет. Нужна человеко-единица, какая – не будь бабушка. Но у него нет подходящих родственников на эту роль.
- Эврика! – радостно воскликнул Александр Иванович, пойду к Коловертову в снабжение. Этот пройдоха и хитрый бестия не то, что бабушку, турецкого пашу достанет.
Александр Иванович Модератов дождался с нетерпением пяти часов и, как бы случайно, встретив в коридоре Коловертова, радостно воскликнул:
- Петр Фомич, сколько лет, сколько зим! – хотя он его видел вчера на этом месте и не поздоровался, - как семья? – и выразительно щелкнув по горлу добавил, - может пропустим по стакашке по этому случаю?
- Пропустим, - не особенно жизнерадостно согласился Коловертов.
Они зашли в рюмочную, Александр Иванович разлил водку в граненные стаканы, сказал традиционное «будем», выпил, аппетитно крякнул и не мешкая приступил к делу.
-Понимаешь, Петр Фомич, мне нужна бабушка, но не такая, понимаешь, как есть, а так вроде есть и вроде нет. Как у этого самого, понимаешь, Чичикова, фиктивная.
-Баушка? – удивленно переспросил Коловертов, - нет, где я возьму. Я вот недавно одному парашюты доставал, целых три штуки. А баушку нет, у нас торговля баушками запрещена еще с прошлого века. Если хочешь трактор могу достать, списанный НАТИ, раритет, одним словом, по цене маталлолома.
- Ты не остри, Коловертов, - обиделся Александр Иванович, - я тебе серьезно говорю. В долгу не останусь, - намекнул он прозрачно и посвятил его в суть дела.
- Трехкомнатная, говоришь, нужна….- задумчиво протянул Коловертов.
- Верно, - обрадовался Модератов, что наконец, его помыслы дошли до сознания этого прощалыги.
Петр Фомич соображал долго, что-то прикидывая в уме, потом внимательно посмотрел на Модератова и уверено проговорил:
- Будет баушка. Самая что ни есть настоящая, тьфу, то есть фиктивная, хотел я сказать.

Пришло время и счастливые новоселы потянулись к новому дому. Сияющий Модератов втащил полированный стол в трехкомнатную квартиру и остановился, любуясь его красотой.
Бабушка вошла в квартиру неслышно. Это была сухая, невысокого роста и очень подвижная старуха. Голос у нее был грубый, мужской и не терпящий возражений.
- Какая тут комната? – проговорила она громко и направилась в ту самую, что Александр Иванович планировал для своего уютного кабинета и отдыха, с балконом на солнечную сторону.
- Гражданка, вы ошиблись, - попытался Александр Иванович остановить старуху.
- Это вы ошиблись, молодой человек, - строго поправила она его.
- Я не позволю! – голос Модератова перешел на визг.
- А вы думаете, я вам позволю? – наступала на него старуха – да я вам… - голос ее угрожающе гремел разносясь по этажам.
На шум начали собираться любопытные. Подошел председатель местного комитета, его квартира оказалась этажом ниже.
- Эта та самая родственница? – спросил он у Александра Ивановича.
Модератов замялся, переминаясь с ноги на ногу и неожиданно засуетился:
- Она, она …. Вы чего стоите, бабушка? Проходите!
- Я пройду без вашей указки, - не останавливалась она. – Старуху задумали обидеть? Я найду на вас управу, мил - человек. У меня вот тут ясно написано, дом двадцать, квартира сорок три, и вы мне диких сцен не устраивайте. Посмотрите – ка ордерочек, вписана там Суходолова? Вот эт я. А ежели что, так я быстренько разменяю эту трехкомнатную на две однокомнатные и без вас проживу, мил-человек. Законов нешто не знаете? А еще в шляпе, небось, ходите!
Через полчаса Модератов с ужасом увидел как в дверь с трудом начал протискиваться резной громадный комод с овальным клеймом «И.Т. Лавриновичь и сыновья. Нижний-Новгород». За ним два здоровых мужика втащили подряд два кованых сундука, корыто, шесть табуреток, дюжину разнокалиберных тазов, никелированную двуспальную кровать, с многочисленными шариками и дужками, примус, телевизор «Луч», арфу, два розовых абажура и еще…еще…еще…
Старуха деловито распоряжалась, бормоча под нос:
- Спасибо, касатик мой ненаглядный, порадел на старости лет для старухи, выхлопотал отдельную жилплощадь. А то что мы ругались, так с кем такого не случается, таперича дружить будем.
К вечеру две комнаты были до того заставлены разным хламом, что Модератов уставал при одном только переходе из прихожей в дальнюю комнату. Радовался только ребенок Модератова, детям вообще свойственна непосредственность и муки родителей их не трогают. Он залезал в ореховый буфет, прыгал на бывшем кожаном кресле, едва различимый в облаке пыли, играл на тазиках, как на там-тамах и, одним словом, веселился на полную катушку.
На другой день Александр Иванович на работу не вышел, а вечером его видели сильно выпившим. Он размазывал пьяные слезы по небритому лицу и жаловался:
- Ах, Коловертов, ах сукин сын, я к тебе с добрым сердцем, а ты кого мне подсунул?
- Тещу, - невинно отвечал тот, - ты только один день прожил с ней и жалуешься, а я десять лучших лет жизни загубил….Эх,ма! – Коловертов хмельно и счастливо улыбался.