ЗОЛОТОЕ ВЕЗЕНИЕ ИОГАННА ЗУТЕРА

Аннотация

"Золотая лихорадка" — что означает это словосочетание? Что нам известно об этой необычной болезни? А то, что это болезнь, да еще заразная и очень опасная сомнению не подлежит.
Большинство из нас еще в детстве познакомились с героями произведений американского писателя Джека Лондона. Из них-то мы и узнали о том времени, которое называлась "золотая лихорадка". Гению Джека Лондона удалось поставить этот отрезок времени в один ряд с такими судьбоносными событиями для США как война за независимость Штатов и гражданская война.
Возможно, кто-то не согласится со мной. Но скажите — кто из нас, особенно в детстве, не мечтал стать похожими на героев американского писателя — сильных и отважных?.. Кто не мечтал оказаться на берегу Юкона и Клондайка. В поселке золотоискателей — Доусоне, отыскать легендарное Нежданное озеро, дно которого усыпано золотыми самородками?..
Но если об Аляскинской авантюре нам известно многое, то о другой "золотой лихорадке", которая произошла за полвека до этой, — очень мало, по крайней мере, большинству из нас. Я имею в виду Калифорнийскую "золотую лихорадку". А между тем она была не менее, если не более, «знаменита», чем Аляскинская. А по драматичности гораздо превосходила ее.
Сегодня мы попытаемся немного приоткрыть занавес и познакомить Вас с наименее известными страницами калифорнийской "золотой лихорадки", а именно с ее началом.

1 БЕГЛЫЙ ГВАРДЕЙСКИЙ КАПИТАН

Иоганну Зутеру крупно повезло. В честь Дня независимости была объявлена всеобщая амнистия, и с него сняли все обвинения. Но если перед Швейцарской Фемидой он был уже чист, то в глазах людей навсегда остался презренным дезертиром, посрамившим армию. А ведь швейцарцы безмерно гордились, и не безосновательно, своей армией и испокон веков слыли одними из лучших вояк Европы.

* * *

Недавно Иоганну присвоили звание капитана. Но даже это его не порадовало. Нельзя сказать, что условия, в которых он служил, были такими уж невыносимыми, — особенно для офицерского состава, чтобы решиться на побег. Но Иоганна загрызла тоска по дому. Отпуск давали крайне редко. Дата же окончания службы, оговорённая в контракте, который он имел глупость подписать, казалась бесконечно далёкой. Особенно невыносимой тоска стала после письма из дома, где говорилось, что у него родился сын. Эта весть послужила последней каплей, подтолкнувший его на столь отчаянный поступок.
Но недолго капитан наслаждался семейной идиллией. Хотя время было мирное, против него возбудили уголовное дело. А так как он наотрез отказывался возвращаться на военную службу, хотя и вернул казённое имущество — коня, даже посадили в каталажку.. Однако просидел он недолго — всего неделю. Выручила амнистия.
Но опять-таки семейство Зутеров недолго радовалось. Соседи, да и вся округа, объявили им жесточайший бойкот. Выстиранное с вечера бельё наутро оказывалось обляпанное грязью. Сначала они думали, что это проделки соседских мальчишек, но вскоре поняли, что и взрослые приложили здесь руку. Три дойные коровы неожиданно заболели и почти не давали молока. Позже одна из них издохла. Чтобы этого не случилось с двумя остальными, — пришлось забить. Старшие дети Жак и Губерт, учившиеся в церковно-приходской школе, постоянно жаловались, что с ними никто не дружит, и нередко приходили с синяками.
Перед семейством встал вопрос о переезде, а вернее бегстве. А так как дело приобрело широкую огласку, речь шла не о простом переезде в другой город или округ, а о выезде из страны. Но куда ехать?

Как-то на глаза Иоганну попалась газета с заметкой, где Американское правительство приглашало всех желающих приезжать на освоение новых территорий в штат Калифорния. Описывалось богатство и плодородие тамошней земли, и прочие блага, ожидавшие переселенцев. Конечно, поверил он далеко не всему, — капитан был стрелянным воробьём. Но одно знал точно: Америка богатая страна… и еще он верил в собственные силы. Правда, газета была годичной давности, но это обстоятельство не смутило, — вряд ли нашлось много желающих отправиться в такую даль.
На семейном совете решено переезжать. Жену Иоганна — Маргарет не страшили ни расстояния, которое надо преодолеть, ни путешествие через океан, ни суровый климат, который, по слухам, стоял там. Их до того достали соседи, что они готовы были уехать на край света, лишь бы подальше от них.
Однако легко сказать, да трудно сделать. Еще почти целый год ушло на оформление различных бумаг. Наконец, в конце 1838 года Зутер добился десятилетней концессии на большой участок земли на берегах реки Сакраменто в штате Калифорния
Распродав имущество, он с семьей ранней весной тридцать девятого года прибыл в Лиссабон, где, погрузившись на корабль, без сожаления покинул Европу.

Нельзя сказать, что путешествие по океану доставило им удовольствие. Маргарет постоянно тошнило, да и сам глава семейства страдал от морской болезни, но тщательно скрывал это. Однако прошло оно без каких бы то ни было эксцессов, хотя перед отплытием их пугали разного рода неприятностями… Но все, слава Богу, обошлось. Ураганные ветры и шторма в это время года крайне редки в Атлантике.

Через три недели, после отплытия из Лиссабона, Зутеры прибыли в Нью-Йорк. Здесь перед ними встала дилемма: продолжить путь по морю и, обогнув континент добраться до Калифорнии, или же добираться до своей второй родины по суше, пересекши всю Америку от одного океана до другого.
Супруги склонялись к пешему переходу, несмотря на то, что их предупреждали, что дорога предстоит нелегкая, и что они могут попасть под пули бандитов. Видя в таком путешествии невероятное приключение, оба их сына руками и ногами тоже голосовали «за». Итак, приняв кое-какие меры предосторожности, в частности купив два винчестера и целую котомку патронов, семейство Зутеров погрузилось в поезд, отбывающий в западном направлении.

Путешествие по Америке, в общей сложности, длилось около трёх месяцев. Как их и предупреждали, дорога оказалась нелегкой. Сначала ехали на поезде, потом в дилижансе, а под конец пути — в повозке. Не раз приходилось ночевать под открытым небом... Но как ни странно, им удалось избежать главного зла: встречи с бандитами и с кровожадными индейцами, хотя, судя по разговорам, можно было сделать вывод, что прерия кишит ими. Но из столь долгого путешествия бывший капитан извлек и кое-какие выгоды. По дороге он изучал быт простых американцев, местные обычаи, совершенствовался в языке, не без основания считая, что все это пригодится в будущем.
Наконец, зимой тридцать девятого года семейство Зутеров достигло штата Калифорния.

2 НОВЫЙ МИР

После долгого тщательного изучения документов, шериф подтвердил полномочия Иоганна Зутера на владение землей вдоль реки Сакраменто. Но сделал это как-то неуверенно, с оговорками типа: "наверное", "может быть"... Так что в душу Иоганна вкралось неясное беспокойство. Но чувство тревоги ослабло, а вскоре совсем исчезло, когда он впряг в фургон пару лошадей, которых приобрел за день до разговора с шерифом, и отправился осматривать свои новые владения.
Из бумаг Иоганн знал, что хозяйство немалое, но по-настоящему осознал, владельцем чего стал, когда увидел бескрайние просторы... Эти просторы не шли ни в какое сравнение с его швейцарской усадьбой. У него буквально чесались руки от желания поскорее приступить к работе. Зутер чувствовал необычайный душевный подъем. В первую очередь займется привычным для себя делом, — выращиванием хлеба. Как ни странно, газеты не во всем врали. Земля оказалась плодородна, — понял он это по первому взгляду. А учитывая то, что климат здесь удивительно мягкий, без привычной для Европы зимы, и то, что — целина, урожай должен быть богатый.
Во-вторых, он займется обработкой и торговлей леса. На эту мысль Зутера навёл действенный лес, где росли сосны в три обхвата. Правда, понадобится немалый первоначальный капитал. Но по прибытии сюда он подсчитал сбережения, и хотя кожаный пояс заметно похудел, в нём еще осталось достаточно монет для того, чтобы начать новое дело. Во всяком случае, на посевной материал точно хватит.

Так не спеша он ехал и размышлял, когда вдалеке увидел какие-то постройки. Там явно жили люди, и, судя по кучности домов, немало. Впрочем, это не оказалось такой уж неожиданностью, близость жилья чувствовалась. Лай собак он уже давно слышал, но не обратил внимания. Отдельные дома и даже ранчо здесь разбросаны были повсюду. Теперь стали понятны недомолвки и неуверенность шерифа. Его земля заселена. Да и странно было бы, если такие плодородные земли пустовали. Но все равно, в будущем такое соседство сулило немалыми неприятностями. Однако Зутер считал себя неглупым человеком и надеялся избежать их.
Не привлекая особого внимания, Иоганн въехал на окраину городка. Он достаточно времени провел на американском континенте и почти ничем не отличался от здешних жителей.(В те времена на западе Штатов можно было встретить самую разношерстную публику и появление нового лица не вызывало такой реакции как, скажем, где-нибудь в поселке на берегу Рейна). Остановившись возле питейного заведения, он привязал лошадей и зашел внутрь, не забыв повесить на плечо винчестер. Был самый разгар рабочего дня, и поэтому кабак пустовал. Кроме двоих бродяг за столиком, резавшихся в карты, и одного у стойки, да бармена с грязным полотенцем через плечо, он больше никого не заметил. С Зутером никто не заговорил и тем более не стал приставать, хотя и те за столиком и человек у стойки находились в явном подпитии. Возможно, оттого, что за плечами у него висел винчестер.
Заказав и выпив стакан виски, и не проронив ни слова, Иоганн вышел из салуна. Проезжая по пыльным улицам городка он не встретил ни одного взрослого, кроме двух пьяниц, направляющих, наверное, в кабак, из которого только что вышел, да стайки ребятишек, игравших на дороге в пыли. А между тем селение было немалое, — не менее трехсот дворов.
Через некоторое время Иоганн выяснил, чем занимаются жители поселка, по крайней мере, большинство из них. Проехав примерно с полмили, увидел изгородь, за которой топталось десятка два коров, ждущих очереди на дойку. Чуть дальше попалось еще одно ранчо, потом еще и еще. Итак, большинство жителей Сакраменто, так называлось селение, судя по надписи на покосившейся деревянной вывеске на въезде, — скотовладельцы. Остальные, наверное, нанимались к ним на работу. Проездив по окрестным дорогам почти дотемна и еще кое-что уточнив,— спрашивая дорогу у редких прохожих, а на самом деле выуживая нужные ему сведения, Зутер вернулся в форт.

Всю следующую неделю он куда-то ездил, что-то выяснял, встречался с разными людьми. Наконец, вновь пришёл к шерифу и долго с ним разговаривал. После чего шериф взнуздал коня и, взяв с собой двоих помощников, отправился вместе с Зутером по знакомой дороге в сторону селения Сакраменто. Рядом с Иоганном в фургоне сидели два его старших сына, хотя одному из них только что исполнилось шестнадцать, а другому ещё не было и четырнадцати. Все вооружены, ибо прекрасно знали: в этих краях закон ничего не стоит, — кто сильнее тот и прав.

В салуне, куда они вошли, было многолюдно. Дым стоял столбом, так что с трудом угадывалось, что творилось в противоположных углах. За двумя — тремя столиками резались в карты, остальные посетители просто бражничали. Шериф с первого взгляда оценил обстановку. Он подошел к хозяину заведения и о чем-то с ним переговорил. Тем временем Иоганн с сыновьями, стараясь не привлекать внимания, прошли и сели за свободный столик. Вскоре в кабак вошло еще несколько человек. Шериф с каждым поздоровался за руку и, отойдя к стойке, поднял руку, призывая к вниманию. Но мало кто обратил на него внимание. Тогда, вынув кольт, шериф пальнул в потолок. На минуту воцарилась тишина, все взоры обратились к нему. Представитель власти громко заговорил:
— Граждане Сакраменто, кто не знает, — я ваш новый шериф...
— Знаем! Видим! — раздалось со всех сторон.
— Вы, наверное, гадаете, — продолжал шериф, — зачем это к вам пожаловали представители власти?
— Да, зачем?
Шериф поднял руку.
— Я хочу представить одного человека, — он указал на Иоганна.
— Я знаю этого хмыря, — выкрикнул кто-то.
— Этот человек, — не обращая внимания на выкрик, продолжал шериф, — купил эти земли и намерен превратить наш штат в цветущий край.
На секунду воцарилась тишина. Потом словно шквал пронесся по заведению:
— Недопустим! Это наши земли! Пусть убирается, откуда приехал! — люди наседали на шерифа и Зутера, который тоже вышел к стойке.
Шериф снова выстрелил в потолок и, демонстративно перезарядил оружиие. Когда установилось относительное затишье, он выкрикнул:
— Пусть он сам скажет.
Вперед выступил Иоганн.
— Жители Сакраменто! Да я приобрел эти земли, не зная, что они заняты, — в зале вновь раздались выкрики и даже выстрелы. — Но успокойтесь, — перекрывая шум, закричал он. — Никто не собирается сгонять вас с насиженных мест. Повторяю, я никого не собираюсь выселять...
— Это тебе и не удастся, — послышалось из середины толпы.
— Вот именно, — продолжал бывший капитан. — Я знаю, вы крутые парни. И поэтому у меня есть к вам предложение, послушайте... — в помещение стало немного тише, что позволило ему немного сбавить тон. — Многие из вас имеют собственные ранчо. Также я знаю, что молоко и шкуры вам приходиться возить за тридевять земель, а это накладно. Нередко молоко скисает и его не удается продать за столько, за сколько вам хотелось бы. Верно?
Снова поднялся шум. Стараясь перекрыть его, он продолжал:
— А если у кого-то нет возможности совершать такие дальние поездки, с того перекупщики дерут три шкуры.
— А тебе-то какое дело?! Что-то много ты знаешь! — снова послышались выкрики.
— Верно, я многое о вас знаю и мне есть дело до всего этого. Я предлагаю не возить вашу продукцию куда-то к черту на кулички и не продавать спекулянтам-перекупщикам, а сдавать ее мне. Поверьте, я не обману вас, платить буду наличными, не ниже рыночных цен.
— А где гарантии, что ты тоже не такой же спекулянт-обдирала? — задали вопрос из первых рядов.
— Что ж, вы вправе не доверять мне. Но мои слова подкреплены делом, каждый сможет убедиться в этом. В форте я открыл лавку, привозите свои товары, я вас не обману, — Зутер заметил, что многие слушают со вниманием, и поспешил развить успех. — Заверяю, вы не пожалеете. Кроме того, я намерен открыть несколько мастерских, в частности лесопилку. Мне нужны будут рабочие, а среди вас много безработных… Так что подумайте. И последнее. Возможно, кто-то из вас скажет: вот мол, приехал какой-то чужестранец и наводит здесь свои порядки. Но если вдуматься, все мы чужестранцы. Если не вы, то ваши предки когда-то осели на этой земле, и она стала для них второй родиной. Вот и я надеюсь обрести здесь вторую родину. Я не мастер на длинные речи... Еще раз призываю подумать над моими словами и жду вас в своей лавке.

Когда они выходили из кабака, Иоганн краем уха услышал:
— А парень дело говорит.

3 ФОРМУЛА УСПЕХА

На следующий день Зутер ждал посетителей и почти не отлучался из лавки, хотя его присутствия требовали другие дела. Ближе к обеду в лавку ввалился человек. Иоганн сразу же узнал его. Это был тот тип, которого он видел еще неделю назад в салуне у стойки и который вчера громче всех орал. За плечами у того висел, по-видимому, довольно увесистый мешок, в котором оказались, после того как бродяга развязал и вытряхнул содержимое прямо на пол, две потрепанных вольи шкуры. При ближайшем рассмотрении, Зутер обнаружил на шкурах несколько дырок, но не подал виду, что заметил брак и расплатился с первым клиентом сполна. Тот, судя по всему, не ожидал такой щедрости, но тоже постарался скрыть свои чувства.
Напрасно Иоганн ждал в этот день еще посетителей. Никто больше не пришёл, кроме двоих покупателей. Один взял несколько фунтов соли и коробку спичек, другой керосину для лампы.

Ночью, размышляя над случившимся, Иоганн пришел к выводу, что не стоит расстраиваться. Скорее всего, это проверка — пробный шар. Возможно, что шкуры, которые принес сегодня пьянчужка, вовсе и не его. Он и сам никому бы не поверил на слово. Правильно поступил, что не поскупился, расплатившись полноценной монетой. Теперь жители Сакраменто увидят, что с ним можно иметь дело.
На следующий день, оставив в лавке вместо себя старшего сына, наказав ему как действовать в тех или иных ситуациях, захватив с собой другого, Зутер отправился по делам.

Дела заняли весь день, но он остался очень доволен совершенными сделками. Домой возвращались уже затемно в приподнятом настроении. Повозка была полна товаром, закупленным по сходной цене.
На этом приятные сюрпризы в этот день не закончились. В лавке их встретил улыбающийся Жак.
— Как дела, сынок? — спросил Иоганн, но можно было и не спрашивать. Всё читалось по сияющему лицу Жака. В углу возвышалась гора шкур. Жак, не без гордости, показал отцу приходно-расходную книгу. И хотя в этот день они почти ничего не заработали, но и затрат не понесли, — балласт оказался нулевым. А уже одно это — значительный шаг вперед.
В задней комнате Иоганн застал жену за работой. Она пахтала молоко в большой бадье. По её лбу стекал пот, было видно, что она устала, но встретила мужа улыбкой. Обилие молока, что принесли местные фермеры, натолкнула Маргарет на мысль попробовать делать сыры по старинному швейцарскому рецепту, который здесь еще не знали. Правда, не всякое молоко подходило, но это, кажется, подойдет — жирность что надо. Иоганн похвалил жену — сам до этого не додумался бы — сказав, что в будущем ее затея может принести немалые доходы.
Ему самому не терпелось заняться делом. Даже не передохнув, закрыл лавку, призвав на помощь сыновей, взялся за шкуры. Он давно решил, что не будет перепродавать шкуры не обработанными, если конечно они у него будут. Так же как и жена, он знал один рецепт, не требующий особых затрат которому научился еще в армии. Правда, хорош рецепт был для кроличьих шкурок и пробовался только на них, но Иоганн посчитал, что большой разницы здесь нет. Может быть, придется немного увеличить количество применяемых ингредиентов.

Работали почти всю ночь и успокоились только тогда, когда последняя шкура была обработана и уложена поверх других. Все устали, но самое трудное предстояло впереди ,— необходимо еще скоблить, мять и растягивать… Но труды должны оправдаться, — шкуры приобретут, если и ни свойства шелка, то, во всяком случае, станут гораздо мягче.
На улице светало, когда Зутер отправился отдыхать, ведь завтра, вернее уже сегодня, надо ехать за семенным материалом, который закупил накануне. Он лёг в постель тогда, когда Маргарет вставала. Ей тоже предстоял нелегкий день...

В ближайшие три дня Иоганн почти не появлялся дома. Буквально дни и ночи он проводил в поле. Время для посевной было самое подходящее, упусти его, и пришлось бы ждать следующего года. Нанимать работников еще не по карману, и поэтому он сам и его сыновья, даже младший, трудились, не разгибая спины. На время даже пришлось прикрыть лавку. Правда Маргарет все равно отпускала товар. Иоганн дивился расторопности жены, ее трудолюбию и смекалки. Почему-то раньше не замечал за ней этих качеств.

Наконец, огромное, по сравнению с тем, что он имел раньше, поле засеяно и оставалось только ждать и уповать на Господа Бога. А пока приступил к осуществлению своей давней мечты — строительству лесопилки. На эту затею ушли последние деньги. Иоганн понимал, что сильно рискует, но надеялся, что скоро деньги вернуться сторицей. На запад приезжали все новые и новые переселенцы, всем нужен был строительный материал.
Днём Зутер работал на лесопилке, а ночью занимался шкурами. И, наконец, трудолюбие его было вознаграждено. К ним потек еще тоненький, но непрерывный ручеек золота. Сыр Маргарет пришелся по вкусу местным жителям, и она подумывала расширить производство. Шкуры и овчинки получались мягкими и нежными. Маргарет научилась шить из них куртки, которые раскупались моментально. Да и деревообрабатывающий заводик начинал приносить прибыль.
Однако предприимчивый швейцарец на этом не успокаивался. В своих многочисленных поездках, он наткнулся на участок с глинистой почвой. Здесь почти ничего не росло и, на первый взгляд, земля была ни на что не пригодна… Почти сразу же пришла мысль построить кирпичный завод. Не нужно быть крупным специалистом, чтобы определить, что здешняя глина как нельзя лучше подходила для выделки кирпичей. Он взял с собой немного глины и позже, в домашних условиях, попробовал сделать несколько кирпичей. Как ни странно, попытка удалась.
Зутер приступил к осуществлению своего нового проекта. К тому времени он мог уже позволить себе нанять два десятка рабочих. Теперь дневал и ночевал Иоганн на своей новой стройке, работая наравне со всеми. Трудясь над первой линией по производству кирпича, он уже подумывал о собственном кожевенном заводе. Теперь Иоганн был уверен, что не за горами тот день, когда и эта его мечта воплотится в жизнь.

Незаметно подошло время для сбора урожая. Дополнительно наняв несколько десятков работников, Иоганн приступил к жатве. Виды на урожай казались неплохие, но он даже не ожидал такого конечного результата! Все склады в форте были забиты его зерном, а пшеница продолжала поступать. Вставал вопрос о ее реализации…
Доход от урожая позволил семье Зутеров переехать в Сакраменто, который, к тому времени, приобрел статус столицы штата и в куда, постепенно, перебрались все власть имущие. Мало того, он приступил к строительству собственной фермы и мельницы. Весть об Иоганне Августе Зутере, как об удачливом предпринимателе и бизнесмене, постепенно распространялась по Тихоокеанскому побережью. Его товары неизменно пользовались большим успехом.

Все это радовало, но и заставило призадуматься. Дело в том, что в округе действовало несколько групп бандитов, которые угоняли скот, грабили, и не только одиноких путников, но и банки, убивали. Пока беда миновала его, но чем черт не шутит... Эти соображения заставили бывшего капитана, а ныне удачливого бизнесмена основать на границах своих владений крепость — Новую Гельвецию и завести личную гвардию. В чем-чем, а в военном деле он был дока. Теперь Зутер никогда не ездил один, — брал с собой двоих, а то и троих, охранников.

Производство расширялось, торговать становилось все труднее и труднее. Несмотря на то, что во все стороны шли караваны с его товаром, склады вновь быстро переполнялись. И тогда Иоганну пришла идея построить порт. Затея нешуточная, но он был уверен, что потянет и ее. Порт, а заодно и город, который вырастет рядом, решил назвать Сан-Франциско.
Он сам выбрал удобное место на побережье, и вскоре работа закипела. Однако Иоганну не давал покоя форт, с красивым названием — Росс, находящийся почти в центре его земель. Этот форт принадлежал русскому царю Николаю 1.
Наконец, Зутер решился. Снарядил надежного человека в Вашингтон для переговоров с Русско-американской компанией. Он сам не поехал, потому что пока не представлял свою расширяющую империю без себя. Зутер предлагал русскому царю выкупить заморские владения. Конечно, неслыханная дерзость, — простому торговцу напрямую обращаться к помазаннику божьему. Но ему придавало смелости то, что русский царь бесконечно далек… У Иоганна просто не было иного выхода, — не штурмовать же цитадель, в самом деле!?
Скоро пришел ответ, он даже не ожидал такой быстроты. Николай 1 соглашался продать свои заморские владения. Назначенная сумма оказалась столь незначительной, что Иоганн мог без труда выплатить ее сейчас же, но и этого не требовалось. Русский царь без сожаления расстался с фортом Росс, возможно, потому что настороженно относился к Русско-американской компании, особенно после декабрьского восстания 1825 года. Так или иначе, но Иоганну Августу Зутеру продолжало неслыханно везти.

4 РОКОВАЯ НАХОДКА

После обеда Иоганн вызвал к себе плотника Джемса Маршала. Несмотря на то, что стоял январь месяц, на дворе было необычайно тепло.
— Вот что, Джемс, — начал он, — я решил построить еще одну лесопилку. Я подыскал, как мне кажется, удобное место. Необходимо подготовить площадку… Ты хороший работник и поэтому решил послать тебя. Слышал о селении Коломна?
— Конечно, хозяин, там живут мои родственники.
— Хорошо, возьми инструмент и поезжай туда, место тебе укажут.
— Все будет сделано, хозяин, можете завтра присылать рабочих.
— Не спеши, я сам заеду.
Отправив Маршала в Коломну, Иоганн тоже выехал со двора, решив проверить, как идет строительство порта — говорили, что туда уже прибыл первый корабль, и рассчитывал вернуться домой к вечеру следующего дня. Терять время зря ему было не с руки, в голове роилось множество проектов, главный из которых — строительство железной дороги.

Тем временем Джемс Маршал приехал в селение Коломны, но к работе приступил не сразу. Сначала зашел к сестре, где выпил чашечку кофе, а уж потом стал разыскивать управляющего. Управляющий указал место будущей лесопилки. Место выбрано с толком – на пустыре, между рекой, где уже действовала пристань, и лесом. Но, прежде чем устанавливать здесь пилораму, необходимо было спустить небольшой пруд.
К работе Джемс приступил, когда начало темнеть. Предстояло расширить канаву для спуска воды. Земля уже постепенно стала покрываться тонким слоем инея, но он не боялся холода, зная, что скоро будет жарко. Земля оказалась мягкая, дело продвигалось быстро. Иногда лопата скрежетала о мелкую светлую гальку, коей было усыпано все дно реки Сакраменто. Сначала Джемс не обращал на нее внимания, но вот взошла луна, и его привлек необычный металлический цвет гальки. Когда попался камень покрупнее, взял в руки, и вдруг его бросило в жар. Джемс промыл камень и вновь поднес к глазам. Конечно, он мог ошибаться, но все говорило о том, что в его руках золотой самородок!
Несколько минут, сидя на краю канавы и разглядывая находку, Джемс размышлял, как же поступить. Из жизненного опыта он знал, что не всегда неожиданно свалившиеся удача, которую ты ждал всю жизнь, приносит счастье. Приняв решение, встал и, собрав еще несколько камешков, имевших такой же металлический оттенок, связал все в узелок, забросал наиболее приметные раскопки и вскочил на лошадь…

Маршал не стал заезжать в селение и хвалиться своей находкой перед первым встречным, или делать еще какую-нибудь глупость. Джемс собирался отдать мешочек хозяину, — а тот уж как решит, и до поры до времени помалкивать.
Хозяина пришлось прождать почти весь день. Хотя Джемса неоднократно спрашивали: зачем ему понадобился мистер Зутер, он предпочитал держать язык за зубами.

Иоганну не нужно было быть экспертом, чтобы определить, что золото настоящее. А после рассказа Маршала он убедился, что нежданно стал владельцем богатейшего месторождения золота. У него захватило дух. Теперь-то он развернется! В воображении рисовались огромные заводы и фабрики, где трудились тысячи рабочих; пароходы, трюмы которых забиты драгоценной пушниной; поезда, снующие по всей стране...
Но после начальной эйфории пришло отрезвление. Иоганн понял, что надо пока скрыть находку ото всех. Зря он отдал Джемсу мелкие самородки, оставив себе лишь самый крупный. Наверняка, Джеймс Маршал уже показал их друзьям. В срочном порядке Зутер собрал рабочих и потребовал сохранить находку в тайне.
— Необходимо выждать, когда в нашем штате окрепнет закон, — объяснял он рабочим. — Поверьте, это в ваших же интересах. Если мы сейчас раструбим по миру, что нашли золото, сюда хлынут толпы — миллионы людей... и тогда нам придется несладко. Мы не только не воспользуемся тем, что даровал нам Господь, но, возможно, потеряем и то, что имеем. Поверьте, я испытал нечто подобное. Так что держите язык за зубами и никому, понятно, никому…. даже тем, кого считаете самыми близкими друзьями.
Иоганн заметил, что один из рабочих переминается с ноги на ногу, со смущенным видом, и явно хочет что-то сказать.
— Ну а теперь, друзья мои, кто хочет что-то сказать.
— Хозяин, — нерешительно заговорил рабочий, — наверное, я неправильно поступил... не подумал... в общем, все рассказал своим домочадцам, и даже отдал на хранение жене самородок.
— Ничего страшного, — успокоил Зутер. — Надеюсь, твоя жена не из болтливых, — он повернулся к остальным: — Но вам придется серьезно поговорить с родными.

В рабочих он был уверен почти, так же как в себе, но вот что касалось их жен... Говоря, что ничего страшного в том нет, что некоторые работники поделились новостью с супругами, Иоганн, главным образом, успокаивал себя. Зная склонность некоторых особ женского рода к болтливости, он сильно сомневался, что тайну удастся сохранить.
"Надо что-то предпринять, — думал он ночью. — В первую очередь усилить охрану и увеличить гвардию".
Но Иоганн не успел ничего предпринять. На следующий день случилось то, чего он опасался.

* * *

В те дни, в поисках лучшей доли, на запад переселялось множество людей. Среди них были достойные отцы семейств. Такие люди, как правило, устраивались на новом месте и вели благообразный образ жизни. Но попадались и откровенные авантюристы, колесившие по стране в поисках легкой жизни, различного рода приключений, не брезгующими никакими делами или работой, какой бы сомнительный характер она не носила. И просто отбросы общества, спившиеся или опустившиеся люди.
Один из таких людей остановился напротив дома, из которого вышла женщина с тазиком в руках.
— Добрый день, мэм, — поздоровался мужчина, оглаживая небритый подбородок. — Не найдется ли у вас какой-нибудь работы?
— Нет, — даже не взглянув в сторону бродяги, ответила женщина.
Пьянчужка недовольно крякнул, но не уходил.
Закончив развешивать белье, женщина подхватила пустой тазик и устремилась к дому, но ее взгляд остановился на незнакомце:
— Я вижу, вам несладко пришлось? – сочувственно сказала она.
— Да-а, сладкой мою жизнь вряд ли назовешь.
— Вы, наверное, нездешний?
— Да, я издалека. Говорят у вас край богатый.
— Что есть, то есть, — не без гордости сказала женщина. Она понизила голос: — У нас даже здесь золото.
— Ну, уж так и золото, — недоверчиво проговорил бродяга. — Хлебом ваш край действительно славится.
— Я вижу, вы не верите... — она хотела добавить мистер, но, взглянув на него, передумала. — Подождите-ка... — она скрылась в доме, и через минуту вновь появилась на пороге: — Смотрите... — женщина показала маленький, не больше ногтя, камешек. — У нас их тут, что твоей гальки. Этот, — продолжала болтать она, между тем как незнакомец разглядывал самородок, — муж нашел, вскапывая огород. Можете взять себе, — сказала она, когда незнакомец хотел вернуть самородок.
— Благодарю, мэм.
— Если вы ищете работу, обратитесь в контору через дорогу. Хозяин вам что-нибудь подыщет, он у нас добрый.
— Благодарю, мэм, я так и сделаю. До свидания, мэм, — он повернулся и скорым шагом зашагал прочь.
Несколько секунд женщина, с улыбкой смотрела вслед. Да, ей явно удалось поразить незнакомца!

А тот прямиком направился в салун. С раннего утра его мучила жажда, да вот беда: после вчерашнего возлияния не осталось ни цента.
— А-а, это ты, — встретил его бармен. — А я думал ты еще дрыхнешь.
— Виски, — бросил тот, не отвечая на приветствие.
Бармен, он же хозяин салуна, с сомнением покачал головой.
— А у тебя есть... — хозяин заведения потер палец о палец.
Пьяница бросил на стойку желтый камешек.
— Думаю, это заменит доллар.
Хозяин недоверчиво взял самородок, долго крутил его в руках и даже попробовал на зуб.
— Фью-ю! – наконец, присвистнул он. — Откуда это у тебя, приятель?

5 НАШЕСТВИЕ

Слух о золоте мгновенно распространилась по округе. Зутер находился еще в неведении, а толпы людей, особенно много их было, как он узнал позже, из Новой Гельвеции — крепости, построенной специально для того чтобы защищать его земли, устремилось в Коломну. Через три дня до него дошла страшная весть: рабочие из Новой Гельвеции, прежде чем броситься добывать золото, уничтожили весь скот, разгромив и разворовав все имущество.
С небольшой охраной Иоганн бросился туда. В крепости никого не нашел, кроме нескольких трупов солдат из местного гарнизона, со следами насильственной смерти. Они до конца остались верными ему. Разгром стоял страшный. Что не могло быть унесено — сломано, или сожжено. Кроме, как массовым помешательством он не мог объяснить поведение людей.
Прямо из Новой Гельвеции Иоганн отправился в Коломну, хотя его предупреждали, что это небезопасно. Но никакие доводы не действовали. Он надеялся еще вразумить людей. В Коломне Зутер застал целый человеческий муравейник. Люди облепили берега реки, нанося ей непоправимый ущерб. Отовсюду слышалась ругань вперемежку с радостными выкриками, — когда кто-то находил крупный самородок. Изредка раздавались выстрелы, и не понять – то ли палили в воздух, то ли друг в друга.
Некоторое время Зутер метался среди этих групп, пытаясь что-то объяснить, втолковать... Но его не слушали, да и вряд ли узнавали. Среди золотоискателей уже много было чужаков. Народ словно обезумел. Иоганн попробовал сделать еще одну попытку. В местном кабаке, куда направился, яблоку негде было упасть. Здесь пропивали добытое "бешеное" золото. Сначала на него никто не обратил внимания. Однако Зутер знал, как привлечь внимание. Несколько раз он выстрелил в потолок. Все взоры устремились на него.
— Я Иоганн Зутер, — громогласно заявил он. — Многие из вас знают кто я такой.
— Знаем, хорошо знаем, проваливай, — раздались пьяные выкрики.
— Сограждане, — поднял он руку с карабином, стараясь перекрыть поднявшийся гвалт, — я призываю вас прекратить незаконную добычу золота. Во-первых — это незаконно, во-вторых... — но тут поднялся такой шум, что Зутер едва слышал самого себя.
— Убирайся, пока цел. Вздернуть его! — кричали со всех сторон. Его окружили плотным кольцом.
— Мы построим обогатительную фабрику, каждый получит еще больше, чем сейчас, — пытался перекричать толпу Зутер. Но его не слушали и уже куда-то тащили. Лишь с помощью охраны Иоганну удалось освободиться и пробиться наружу.

В Сакраменто его также ждал неприятный сюрприз. Здесь еще не дошло до убийств, но волнения уже начались. Тут и там возникали стихийные митинги. Рабочие сколачивались в небольшие группы и отправлялись мыть золото. В каждой такой группе находился лидер — запевала, как правило, не из местных, и никто не знал, кто он и откуда взялся.
А Зутер не прекращал попыток договориться, увещевать людей. Он не желал применять силу, справедливо считая, что репрессии вызовут ответное насилие. И, возможно, в этом была его ошибка. Первая кровь уже пролилась.
За всеми этими событиями он опустил одну немаловажную деталь. Сначала в одной газете появилось сообщение о золотом месторождении. Потом статью перепечатали другие газеты. И пошло — поехало... Скоро о золоте узнало все Тихоокеанское побережье, а затем и вся Америка. А между тем, большинство газет принадлежало Зутеру и он, с самого начала, мог бы пресечь эти поползновения. Вслед за газетами весть подхватил телеграф и разнес ее по всему свету. Весь мир бросился в Калифорнию.

Если ранее на запад переселялись десятки и сотни, то теперь в Калифорнию устремились тысячи... Людей обуяла жажда наживы. Многие погибали в пути от лишений и от пуль бандитов. Но ничто не останавливало переселенцев. Словно полчища муравьев они двигались к "земле обетованной". В порт Сан-Франциско стали прибывать корабли со всего мира. Только из одного Нью-Йорка их накопилось более полусотни. Корабли совершали рейсы только в одну сторону, а затем и команда, и пассажиры, бросив все, мчались мыть золото. Одна предприимчивая Южно-американская компания даже начала строить железную дорогу через Панамский перешеек. Но по каким-то причинам строительство так и не было завершено. Все города и городки Тихоокеанского побережья практически обезлюдели. На конторах и на других общественных заведениях впору было вывешивать табличку: "Все ушли мыть золото".
Времянки золотоискателей лепились буквально друг на друге. Нередко между ними возникали стычки, не обходившиеся без жертв. "Золотая лихорадка" приобретала самый дикий характер. Никакого разговора о делении территорий на участки не шло.
Официальные власти ничего не предпринимали, чтобы обуздать этот разгул стихии. Во-первых, земли, где нашли золото, принадлежали частному лицу, а в частную жизнь не принято вмешиваться. Во-вторых, земли эти лежали слишком далеко от цивилизации, как ее понимали в Вашингтоне. А скорее всего властям была выгодна такая вакханалия...

Зутер все еще не оставлял попыток навести на своих землях хоть какой-то порядок,— выдворить лишних и доказать права на здешнее золото. Он пробовал задействовать свою гвардию, введя её в импровизированный посёлок золотоискателей. Но что могли сделать несколько десятков человек, пусть хорошо вооруженных, против многотысячной толпы?! Половина гвардии была убита, остальные разбежались. И сам Зутер еле унёс ноги.

6 АМЕРИКАНСКАЯ ТРАГЕДИЯ

Каждый день у дома Зутеров в Сакраменто собиралась толпа, порой достигавшая несколько тысяч человек. В адрес хозяев неслись ругательства и угрозы. Иногда в окна летели камни. Но пока дальше этого дело не шло. Возможно, толпу сдерживал грозный вид гвардейцев? Однако Иоганн понимал: вечно так продолжаться не может. Однажды разгоряченная толпа, подстрекаемая каким-нибудь рьяным оратором, ворвется в дом — никакие гвардейцы ее не остановят — и тогда может случиться непоправимое. И вообще, он не понимал, что от него ещё хочет народ?.. Попытки урезонить его он давно уже оставил.
Утром Иоганн выглянул в окно. Внизу колыхалось целое море голов. Показалось, что сегодня толпа настроена особенно агрессивно, и он решил покинуть свой Сакраментовский дом. И хотя не все члены семьи разделяли его точку зрения, Иоганн настоял на своем.
В сопровождении служанки и нескольких охранников, они тихо вышли через заднюю дверь. Решено было укрыться на семейной ферме "Эрмитаж", о которой мало кто знал и, наверное, поэтому она осталась целой.

На ферме Иоганн много работал и много думал. Работал почти столько же, сколько в первые дни своего пребывания на Калифорнийской земле. Вокруг дома были разбиты виноградники, которые еще не начали плодоносить, но через год обещали неплохой урожай. В миле от усадьбы находилось обширное пшеничное поле. В загоне стояло несколько десятков голов крупного рогатого скота. Так что сейчас они имели гораздо больше того, чем когда прибыли в Новый свет. Можно было попытаться начать все сначала. Кроме того, Зутер не терял надежды вернуть все назад.
Несмотря на отдаленность фермы, до него доходили слухи о том, что творится на его землях, — в его городах и городках. Ходили слухи, что в одном из кабаков Коломны перед простыми старателями танцует возлюбленная Людвига Баварского мадам Мадлен, так как здесь получает гораздо больше золота, чем от короля. В один миг, не затратив почти никакого труда, люди становились миллионерами. Какой-нибудь оборванец в мгновение ока становился богаче самого Ротшильда. Иоганн считал это страшной несправедливостью, так как считал, что его грабят.
Он решил продолжить борьбу за свои права, но на этот раз несколько иначе, чем прежде. Выбрав подходящий момент, Зутер поехал в Сан-Франциско и подал в тамошний суд иск. И кто знает, не совершил ли он тем самым роковую ошибку? Люди уже стали забывать о его существовании. Стоило ли напоминать?..
Зутер попросил от судей подтвердить права на землю, где были построены города Сан-Франциско, Сакраменто, Ферфилд и другие, что, в общем-то, было простой формальностью, так как было очевидно... Предъявил иск пятнадцати тысячам золотоискателям одновременно. Потребовал выселить незаконно поселившихся на его землях старателей. Возместить убытки имуществу в двадцать пять миллионов долларов. Дать ему долю добытого на его же земле золота в шестьдесят миллионов долларов. Иоганн понимал, что затеял беспрецедентное в мировой истории судебное разбирательство, которое может продлиться ни один месяц и даже ни один год, но считал, что дело того стоит.
Какое же было его удивление, когда через неделю через газеты узнал, что судья Томсон полностью удовлетворил все требования, признав их полную законность. Зутер не верил глазам и не знал, праздновать ли ему победу или нет?
Не знал он и того, что уже на следующий день разъяренная толпа взяла штурмом и сожгла здание окружного суда в Сан-Франциско, попутно повесив судью Томсона. После этого она двинулась к ферме "Эрмитаж", намериваясь расправиться с ее обитателями.
Шериф и его люди со стороны наблюдали за всей этой трагедией, но вмешиваться боялись: почти все в толпе были вооружены и намеренья их казались самыми что ни на есть серьезными — это они уже доказали.

* * *

С утра, выпив кофе, без охраны — не видел в этом необходимости, Зутер поехал на пшеничное поле. Всходы радовали глаз и обещали неплохой урожай. У него еще больше поднялось настроение, и он даже замурлыкал под нос веселый мотивчик, совершенно не предчувствуя беды.

А между тем беда надвигалась в виде многотысячной толпы, среди которой находились женщины и даже дети, вооруженные чем попало. Многие верхом, другие ехали на повозках, некоторые шли пешком. У всех был решительный вид, возможно подкрепленный горячительными напитками, не оставляющих никаких сомнений в их намерениях.
Гвардейцы заметили толпу около двенадцати часов пополудни. Двое поскакали в дом предупредить хозяев и это, возможно, спасло охранникам жизни. Остальные попытались вступить в переговоры, но вид вооруженной охраны еще больше разъярил толпу. Люди ничего не хотели слушать. Раздались беспорядочные выстрелы. Стражей окружили, а когда те попробовали сопротивляться, схватили и повесили на ближайших деревьях.

К несчастью жена и дети Зутера недооценили всей опасности. Даже тогда, когда они услышали звуки выстрелов, вместо того, чтобы срочно собраться и бежать из поместья, остались ждать. Маргарет хотела поговорить с людьми, объяснить и, в конце концов, убедить в их неправоте. Это была роковая ошибка. Жак — старший сын пытался отговорить ее. Он знал гораздо больше матери, и не понаслышке, так как участвовал в большинстве поездок отца. Но времени на разговоры оставалось катастрофически мало, и вся семья задержалась в доме.
То, что она совершила непростительную глупость, Маргарет поняла, когда увидела под окном тысячи голов возбужденных людей и услышала треск ломаемой двери. А она-то надеялась, что будут какие-то переговоры, что ей доложат... И вдруг встрепенулась: там, внизу остались дети! Она бросилась в холл.
Жак встретил толпу с пистолетом в одной руке и с хлыстом для верховой езды в другой. Он успел сделать несколько выстрелов, прежде чем его смяли. В воздухе замелькали дубины, цепи и другие орудия убийства. В толпу с диким криком врезалась женщина в белом платье:
— Сын мой! Люди пощадите, — он ни в чем не виноват!
Но ее никто не слышал и не обращал внимания. Наконец, толпа отхлынула, оставив посередине комнаты что-то окровавленное и бесформенное. Женщина в белом с воплем, потрясшим стены дома, рухнула на эти останки.
А толпа еще больше опьяневшая от вида крови, бросилась искать следующих жертв, а некоторые разбежались по дому, рассчитывая чем-нибудь поживиться.

Губерт — средний сын Иоганна и Маргарет из своей комнаты, дверь которой выходила в холл, видел, что там происходило. Первый порыв, — броситься на помощь брату, но видя, как быстро дом наполняется вооруженными людьми, понял, что это бесполезно. Он быстро захлопнул дверь и бросился к окну. Но на беду оно было зарешетчето, как и все окна первого этажа. На взлом решётки не оставалось времени. Но даже если бы и удалось выбраться через окно, его, несомненно, заметили — двор все еще был наводнён возбужденными людьми. Когда, под напором толпы, начала трещать дверь, Губерт хладнокровно приставил пистолет к виску и спустил курок.
В это время Луис — младший из трех братьев Зутеров — находился в столовой на втором этаже. При первых ударах в дверь он выскочил в коридор, намериваясь броситься вниз. Но тут раздались выстрелы и яростные крики, и он изменил решение. Луис подбежал к окну, выходящему на задний двор. Внизу никого не было. Спустился по водосточной трубе и вбежал в конюшню. Оседлать лошадь — минутное дело. Но когда Луис выезжал со двора, его заметили.
— Вот он! Держи Зутера! — раздались истошные крики.
Его, наверное, приняли за отца, но это мало что меняло. Молодой человек понимал: попади в руки бунтовщиков, его непременно линчуют. Многие во дворе еще находились верхом, другие только что соскочили с лошадей, и, конечно, все бросились вдогонку за ним. Но у молодого Зутера было преимущество: он уже мчался галопом, нещадно подстегивая коня. Погоня длилась почти целый день. Когда начало темнеть, конь под Луисом рухнул, — бедное животное не выдержало бешеной гонки. Но он, кажется, оторвался от преследователей. Случилось это уже в пригороде Сан-Франциско. Почти не таясь, — в быстро опускавшихся сумерках трудно опознать человека, он пробрался в гавань. Сейчас было только одно желание: поскорее покинуть Калифорнию.

Молодой человек быстро нашел корабль, принадлежащий отцу. Впрочем, почти все они принадлежали их семье, но на этом корабле служил капитан, хорошо знавший кто он и, кажется, неплохо относившийся к ним. Луис быстро вбежал по трапу. С фонарём в руке встретил его сам капитан.
— Кто здесь? А это вы, Луис.
— Капитан, мы сейчас же отплываем.
— Но это невозможно, мистер Зутер. На то не было распоряжения вашего батюшки, да и часть команды на берегу.
— Хорошо, сколько времени понадобится, чтобы собрать ваших людей? Я представляю интересы отца.
Капитан замялся:
— Если так, думаю, часа через два мы будем готовы. Надо еще дождаться отлива.
— Хорошо, пошлите кого-нибудь на берег. Я буду ждать.
— Да. Я сам спущусь в город. Мистер Зутер, — вкрадчиво произнес капитан, — думаю вам лучше спуститься в каюту, вы на ногах не стоите.
— Пожалуй, вы правы, капитан. Я так и сделаю.
Капитан проводил Луиса в каюту, приставил к двери матроса, наказав тому, чтобы никто не беспокоил мистера Зутера, и поспешно сошел на берег.

Вернулся капитан через полчаса в окружении ватаги каких-то темных личностей, — явно не моряков.
— Теперь, господа, потише, — попросил он, вступая на сходни.
Вся компания, под предводительством капитана, спустилась вниз в узкий коридор, куда выходили двери кают. Капитан о чем-то шепотом переговорил с матросом, находившимся здесь, потом обратился к людям:
— Он здесь, господа.
Луис спал. Разбудил его грохот распахнутой двери. Каюта быстро наполнялась людьми. Не успел юноша вскочить, как на него навалилось сразу с десяток тел. Он отчаянно сопротивлялся, но слишком уж неравны были силы, и через минуту Луис оказался связанным по рукам и ногам. Его поволокли на палубу. Просить о пощаде — бессмысленно, да его никто и не услышал бы, — рот заткнули грязной паклей. С минуту личности обсуждали, что делать с молодым Зутером: повесить или просто утопить. И только один голос робко предложил оставить Луиса в заложниках, но его никто не стал слушать.
Рядом с толпой семенил капитан и повторял:
— Только не на корабле, господа, только не на корабле!
Пока кто-то из толпы не заорал:
— Молчи ты, корабельная крыса, а не то отправишься вслед за ним!
Луиса подволокли к борту, и словно бревно, раскачав, сбросили вниз.

7 КАЛИФОРНИЙСКИЙ МИЛЛИОНЕР

Иоганн почти до вечера объезжал свои владения. "Летом, пожалуй, придется нанимать работников, — своими силами не управиться", — думал он по пути домой. Иоганн стал подсчитывать, во сколько это обойдется. До усадьбы оставалось меньше полумили. Вдруг почувствовал безотчетную тревогу. Сердце учащенно забилось. Он подстегнул коня, до этого шедшего шагом.
Подъезжая к дому Зутер увидел на деревьях, образующих тенистую аллею, страшные плоды, раскачивающиеся на ветру — повешенные гвардейцы. Иоганн пустил коня вскачь. Молодые саженцы винограда около дома были вытоптаны или вырваны с корнем. Вокруг царило запустение. Но он ничего не замечал, резко осадил коня у крыльца и ворвался внутрь. Первое что увидел, что-то белое посередине холла. Иоганн подбежал и бережно поднял жену. Маргарет была бездыханна, хотя никаких признаков насильственной смерти на теле не оказалось. Ее тело прикрывало окровавленный труп Жака. Оно было так изуродовано, что Зутер не сразу узнал кто это. Он задрожал всем телом и дико огляделся вокруг. Двери в другие комнаты были выбиты. Он вбежал в одну из них и обнаружил другого сына с простреленной головой. Нечеловеческий вопль потряс стены дома.

Иоганн провел в доме всю ночь. Что он там делал неизвестно. Но с первыми лучами солнца появился на пороге. Это был уже другой человек. Вряд ли кто-то узнал бы в этом старике прежнего молодцеватого, всегда подтянутого Иогана Августа Зутера. За одну ночь волосы из темно-каштановых превратились в совершенно белые. Лицо по цвету и по форме напоминало бесформенный кусок глины. Глаза дико блестели. Опустив голову, он спустился с крыльца и побрел по пустынной и пыльной дороге.

* * *

Примерно через год, после описанных событий, у здания суда в Вашингтоне появился нищий старик в грязной оборванной одежде. Он попытался прорваться внутрь, но охрана не пропустила. Старик, словно безумный, не оставлял попыток, однако охрана оставалась на высоте.
Нищий поселился у здания суда и каждое утро встречал судей, спешащих на службу, пытаясь что-то доказать и размахивая перед их носом какими-то бумажками. Служащие суда старались отмахнуться от пристававшего и спешили побыстрее проскочить мимо. Но это вовсе не означало, что они не знали кто этот полусумасшедший старик... Но желающих повторить участь калифорнийского судьи Томсона среди судей Вашингтона не нашлось.

Еще двадцать лет нищий безумный старик Зутер прожил на улице у здания суда в Вашингтоне, рассказывая каждому встречному-поперечному невероятную историю. Но мало кто верил, а если кто и верил его россказням, спешил удалиться прочь.
В студеный февральский день 1875 года случайные прохожие наткнулись на мертвого человека. Человек скончался от разрыва сердца. В карманах нашли документы на имя Иоганна Августа Зутера — американца швейцарского происхождения, а также документы, подтверждающие абсолютно законные права на калифорнийское золото. Нашли и тут же уничтожили.
Так закончил свой жизненный путь, в полной нищете и забвении, человек, купивший у России форт Росс. Имевший огромное влияние на все западное побережье Соединенных Штатов... Почти одновременно с его кончиной завершилась калифорнийская золотая лихорадка, больше похожая на всеобщее безумие, а вместе с ней закончилась эта печальная история, которая, казалось, начиналась так счастливо.
Но несмотря, ни на что, Америке крупно повезло, что у нее были такие люди как Иоганн Август Зутер.