Этими воспоминаниями о Русской весне поделился молодой человек. Имя его называть не буду. Даже сейчас, спустя три года, это может быть небезопасно. Скажу только, что его позывной "Броня". Не стала "причесывать" текст. Мне кажется, что читателям гораздо интереснее прочитать живой рассказ, а не рафинированный)))

23 февраля 2014 года. Судьбоносный день для Севастополя.
Я весь день провел на митинге «Народной воли» на пл. Нахимова. Считаю, что с этого дня началась революция в Севастополе. Пришло огромное количество людей. Все близлежащие улицы были заполнены, а люди шли и шли. Никогда в Севастополе не видел ничего подобного! Состояние людей было напряженное, но радостное. Когда увидели, сколько нас собралось, эмоции перехлестнули через край. «Россия! Россия!», - постоянно неслось над площадью. Развивались российские флаги. Множество было плакатов, написанных от руки. Необыкновенный душевный подъем. В тот момент мы даже не предполагали, что Севастополь, город русской славы, вернется домой, в Россию. Она для нас была как мать, которая потеряла нас, но мы ее всегда любили и о ней мечтали. Все 25 лет украинской «незалежности».
Впрочем, мы и не рассчитывали на это. Люди собрались, чтобы враг, а это украинские националисты, не смог осквернить нашу землю, русскую землю. Готовы были стоять до конца. До реального конца. Мы понимали, что если они войдут в Севастополь, будет кровь. Её мы видели на Майдане. Отступать нам некуда, за спиной только море. Но и сдаваться мы не собирались. Значит, надо объединяться.

На митинге 23 февраля лидер партии «Русский блок» Геннадий Басов объявил о создании силовых отрядов самообороны. Призвал записываться в них мужчин. Уже на следующий день я пришел в штаб «Русского блока». В штабе суета дикая, народу не протолкнуться. Раньше я только в кино видел подобное. Познакомился с ребятами, которые ждали команду, что делать. В «Русском блоке» сказали, что балаклавцы (жители Балаклавы) организовали блокпост на «Шайбе» (название ресторана при въезде в город). Нас было восемь человек. Мы решили ехать на «Шайбу». Но предварительно поехали к знакомому, который работал на металлобазе. Там сделали кучу коктейлей Молотова, купили радиостанции для всех ребят за свои деньги. А вечером на двух машинах выдвинулись на «Шайбу».

В первый день нас было человек 25 и на посту ГАИ два человека. Мешки, которыми обложили этот пост, создавали очень веселое впечатление – три ряда мешков совершенно разных: из-под сахара, из-под бетона и прочего. Поэтому было принято решение скинуться, кто сколько может. Закупили дополнительно мешки. Наполняли землей, которая была возле блокпоста.
Изначально было немножко страшновато. А потом возникла такая революционная эйфория, мы плюнули на всё и решили, что будь, как будет.

Яркое воспоминание: приехали две женщины на внедорожнике. В первые дни еще. Стали узнавать, что не хватает, что привезти. У нас народу уже было больше, мы сказали, что нет связи между блокпостам. Примерно через час они вернулись. Привезли три дорогущие мощные радиостанции, канистру бензина, воду… Машина была загружена под завязку. Всё купили за свои деньги. Огромное спасибо им за это, помогли.

В начале марта остановили машину с взрывчаткой. Уже работал блокпост «Гончарное». Старшие блокпостов перезванивались и сообщали о своих машинах, которые едут в город. Делалось это для того, чтобы автомобили пропускали без досмотра и не тратили время ни те, кто едет в город по делам самообороны, ни время блокпостовцев. С поста «Гончарное» нам сообщили, едет машина зеленый «Форд». Он-то проехал свободно, вопросов не было. Но практически следом несется такой же Форд, за рулем мужчина лет тридцати пяти. Тормозим. Он говорит, что с блокпоста «Гончарное». Вызвали старших. Человек оказался совсем не из самообороны. В машине нашли самодельные гранаты, мачете длиной метра полтора. Он пытался выхватить оружие. Его скрутили, немножко помяли. Девчонки медики подошли оказать помощь, ему в процессе задержания по голове дали. Он девчонку за горло схватил. Пришлось «спеленать» полностью. Вызвали милицию. Правоохранители освидетельствовали машину, пиротехники – гранаты. Дома у него нашли взрывчатку, коктейли Молотова.

Я практически на блокпосту дежурил круглосуточно. Как-то за мной приехал Антон Гранит. Я только с ночной смены сменился. В город поехали, много вызовов было. То там «непонятки», то здесь что-то происходит. Мотались весь день. Вечером вернулись на блокпост. Антон говорит мне: «Всё, приехали». А я не отвечаю, не слышу его. Заснул в машине.
С питанием у нас было великолепно. Просто «Шайба» ближе всех к городу, и народ свозил очень много продуктов. Люди сами привозили, помогали, спрашивали, что надо, покупали. Предлагали деньги. Но деньги мы старались не брать, а объясняли, что нужны нам бензин, еда, вода итд. В течение получаса машина возвращалась, полностью забитая и выгружала всё, что мы просили. У нас скапливались излишки, мы их отправляли на другие блокпосты постоянно.

Эмоции у людей перехлестывали через край, но настроение было позитивное, все верили в нашу победу. Некоторые извинялись, что они работают, не могут с работы уйти. Говорили, что очень хотим с вами быть. Приезжали, помогали, чем могли реально.
С одеждой было тяжело изначально. С формой, с камуфляжем. Потом самооборона выдала камуфляж «Флора», бронежилеты. Но, к сожалению, они рассыпались, кивлар был настолько сырой. Мы их немножко переделали под себя, как-то пытались пользоваться. Очень помогли ребята из органов, они дали одиннадцать бронежилетов. Они с работы уйти не смогли, но постоянно нас поддерживали. Приезжали после работы, привозили и поесть, и какое-никакое снаряжение. Помогали, как могли.
Как-то остановили машину для проверки. Дело в том, что она вызвала подозрение на другом блокпосту, и они нам сообщили. Мы машину заблокировали. Задержали двух украинских военных. Нашли карты с отметками объектов. Это электростанции, электроподстанции, водозаборы. Это то, что осмотрели быстро. Порядка четырехсот карточек Приватбанка абсолютно чистых, изъяли много документов с фамилиями, с именами. Мы этих военных задержали и передали властям.
Где-то в 4 часа утра пошли на обход под мостом. Там железнодорожные пути и рельсы поворачивают на Балаклаву. Обнаружили разобранные рельсы. Кто-то снял крепёж. А в 5 с лишним часов утра должен идти состав с нефтепродуктами. У нас уже была связь с ремонтниками. Быстро позвонили, они моментально приехали, всё сделали. После этого случая мы там тоже пост выставили. Вот так предотвратили диверсию, а может и не одну.

Как-то под ночь дедушка с Шулей (Шули - деревня вблизи города) пришел уже старенький такой с палочкой. Холодно было, а он в плохоньком пальтишке. Спрашивает: «Кто старший? Я тоже тут постою». Мы говорим: «Дедушка, можешь располагаться. Чай, кофе?». Он отвечает: «Сынки, я вот берег, вам больше она нужна». Распахивает пальтишко, а под ним старая еще со времен войны противотанковая граната с набалдашником. Причем в идеальнейшем состоянии. «Сынки, вам нужнее, берите!» А как нам с ней обращаться? В итоге забрали, а он : «Сынки, всё что надо говорите, принесу». Всю ночь с нами простоял, потом подвезли его домой. После еще раз пять приезжал. С Шулей его забирали местные ребята и привозили. Первый раз он пришел пешком, а это километров пять-шесть. На вид ему было лет восемьдесят.

Страхи о настроениях крымских татар могу сказать, сильно преувеличены. Большинство из них было настроено позитивно по отношению к России. Те, кто входил в Меджлис однозначно – радикалы. Но их немного. Обычные работяги прекрасно всё понимали. В отрядах симферопольских самообороны были татары. Часть из них потом поехала в Новороссию, знаю этих ребят.

Я вырос в этом городе, и была полная уверенность, что 99% людей на референдуме проголосуют за Россию. Один процент оставлял на силы саботажа. Люди шли как на праздник, гордые, что могут решать глобальные задачи. Мы приехали голосовать в 7-ю школу прямо с блокпоста в бронежилетах. А там один милиционер без оружия охраняет участок. Увидел нас, в стенку вжался, спрашивает:
- Мальчики, вы свои?
-Да, с блокпоста.
Разулыбался:
-Проходите, голосуйте.