Дети апокалипсиса Часть 2 Глава 4
Альфред Дешабо

Август 1972 года выдался жарким, горели торфяники, горели два десятитысячника с нефтью на Кстовском нефтеперерабатывающем заводе, в воздухе пахло дымом и гарью. Газеты писали, что на солнце произошел чудовищный взрыв, но человечеству повезло, он был направлен в обратную сторону от земли, в противном случае атмосферу сдуло бы и мы оказались бы под десятикилометровым слоем льда. Но все обошлось хорошо.
Я поступил работать в трест "Волгонефтехиммонтаж" замначальником отдела снабжения. Моя трудовая книжка превратилась в однотомник "Хождения по мукам", это было несерьезно, я ее "потерял" и получил новую, с одной записью, но с нехорошим словом "дубликат". Затем пошли командировки, в Москву, в "Минмонтажспецстрой", в строительные управления, разбросанные по широкой реке Волга, и везде шли грандиозные стройки. На Выксунском металлургическом заводе строили цех по производству вагонных колесных пар, под Чебоксарами Новочебоксарский тракторный завод, громадная стройка в Саранске. Вокруг царила атмосфера грандиозных строек, проектные институты работали на пределе своих возможностей, страну охватил строительный бум, который перерос в БАМ- апофеоз строительной горячки. Тот полковник, борец с сионизмом, перестраховщик, разве можно сокрушить такую мощь, он не видел эти громадные стройки социализма, миллионы кубометров бетона, миллионы тонн металла, это же такой бастион, что его не возьмут никакие империалисты-сионисты. Но это если смотреть поверхностным взглядом, а вот капнуть чуть глубже, начинаешь понимать, что процесс разложения набирает обороты. Строят много, но совсем не то, что нужно советскому человеку, строят несколько комбинатов БВК, что означает – белково-витаминный комбинат. Ученые делают поразительное открытие, что на нефтяных парафинах размножаются бактерии, из которых можно извлечь белок и дать курам и свиньям. Эти комбинаты строят под Горьким, Ленинградом, в Сибири и других местах. Курица пахнет нефтью, невкусно, да и неизвестно что она принесет организму, какое заболевание. Когда кормят рыбными отходами и то лучше, правда, воняет рыбой. Кто же такой умный в правительстве, что кукурузу меняет на нефть? Не иначе в Лэнгли приступили к новой операции. Своих кур пиндосы кормят анаболиками. На самих комбинатах БВК вспыхивают среди рабочих странные заболевания. Многие предприятия строят там, где нет сырья, и появляется много недостроенных объектов. Еще можно отметить небольшую тенденцию, строят коробки, потом переводят их в долгострой и уходят на новый объект. Отсюда напрашивается вывод, планирование снабжения освоили, одинаковый груз отправляют встречными потоками в противоположные стороны страны, железная дорога перегружена в 14 раз. Приписывая нулики неходовым товарам и зачеркивая нулики в других товарах, создают дефицит и излишки при общем выполнении плана и видимого благополучия. ЦРУ работают закатив рукава в Госплане и Управлении снабжения, теперь они перебрались и в Госстрой.
Зарплата неплохая и неизменная по советским меркам- 150 р., в магазинах полки забиты продуктами и прочими товарами.
Деньги, полученные от челябинского бухгалтера, позволили чуть приодеться, съездить на экскурсию в Суздаль, и началась обычная жизнь мелкого клерка. Только я стал замечать, что вареная колбаса поменяла свой вкус, стала она какой-то искусственно-бумажной, вроде бы жуешь колбасу или подошву от домашней тапочки, вроде бы одинаково. Попал я как-то в Продупраснаб к однокашнице, вместе учились в институте. Заговорили о колбасе, она показывает розовый порошок - колбасная смесь номер два, засыпай в котел, потом в полиэтиленовый рукав и получай, хочешь "Отдельная", хочешь "Любительская", как назовешь, так и будет. Иностранцы приезжают к нам со своей колбасой.
На чайнике толстые пласты накипи серого цвета и запах убийственный.
Сливочное масло стало тоже довольно подозрительным, словно, его получали не от коровы, а на нефтеперегонном заводе. Но на фоне развернутого грандиозного строительства - эти недоработки кажутся сущими пустяками. Наш трест принимает участие в строительстве Кстовского белково-витаминного комбината (БВК), если микробы едят нефть, то почему бы не жрать ее коровам, и когда намазываешь себе бутерброд, то часто думаешь, не исключили ли они корову из технологической цепочки.
Что произошло с продуктами - это загадка, вот где надо было поработать полковнику - борцу с сионистами. Признак чебурека охватил всю страну, несмотря на очередное, никто не может сказать какое, постановление партии и правительства о дальнейшем подъеме сельского хозяйства.
Но как бы там не было, жизнь продолжалась, Новый 1973 год встретил в кругу семьи. Незаметно прошла весна, и наступило лето. Однажды, я шел с работы по зеленой красивой улице и, вдруг, явственно осознал, что я делаю четвертую попытку уехать на Кавказ. То Таганрог меня держал, не пускал на Кавказ, То Бор, то Горький. Теперь я набрался опыта и думаю пробьюсь.
Пришла разнарядка на повышение квалификации работников снабжения в Краснодарском строительно-монтажном техникуме, я взял отпуск, соединил с командировкой, зарплату соединил с командировочными и отпускными, сел на самолет и приземлился в Краснодаре. После небольшой учебы, в которой больше толкли воду в ступе, чем что-то получили нового, я вызвал семью, и мы немного попутешествовали. Белореченск - громадная стройка, Черкесск, Зеленокумск, везде заводы, фабрики, везде требуются, требуются, требуются. Это был не только строительный, но и производственный бум, работали фабрики, заводы, тресты, управления, шахты, рудники, лесопромышленные комплексы, работали все. Можно было спокойно договорится насчет работы, квартиры, не сразу, но с перспективой и живи и радуйся. Продукты здесь были более растительными и животными, видимо БВК еще здесь не строили, а нефтепровод тянули для других целей. Мы съездили на море, отдохнули, позагорали. Потом мы приехали в уютный зеленый город Пятигорск, где на тихой улочке я нашел трест "Севкавдорстрой", кстати недалеко от того дома, где я родился, там требовался начальник снабжения с выездом и представлением квартиры. Так я оказался в поселке Кочубей, Дагестанской АССР.
«1973 год: война Йом-Киппур; арабское нефтяное эмбарго (четвертый послевоенный кризис). Цена на нефть поднимается с 2,9 доллара (сентябрь) до 11,65 доллара (декабрь). Принято решение об Аляскинском трубопроводе. Углубляется уотергейтский скандал.
Начнем с того, что на одной из пресс-конференций в Лос-Анджелесе в 1973 году астронавт Сернан заявил буквально следующее: "Я думаю, что НЛО происходят из другой цивилизации».
У нас цена на бензин 76 – 7 копеек за литр, что вписывается в зарплату, за трешку заправить бак без проблем. Начинается крупная игра с нефтью.

Новый 1974 год я встречал на Кавказе, правда, это был не совсем Кавказ, а Прикаспийская низменность и поселок назывался раньше Черный рынок, подразумевая невольничьей, но это не важно, небо здесь густо усеяно звездами, крупными и яркими, запах полыни, напоминающий мне детство и до Ставрополья подать рукой, семьдесят километров. Опять пошли командировки - Махачкала, Грозный, Пятигорск, Краснодар. И здесь кажется тоже напряжение, тот же строительный бум. Мы строим дороги в сторону Кизляра, Астрахани, дороги для Черкейской ГЭС и всего каскада, другое СУ нашего треста строит дорогу через Главный Кавказский хребет, Рокский перевал. Часто бываю на Черкейской ГЭС, там всесоюзный бум, там комсомол и крупно написано на скале - Даешь!!! Что даешь я не разобрал, было темно, но наверно рекорды укладки бетона. Такое впечатление, что страна спешит строить, захлебывается и строит, строит. Но основная стройка это, конечно, БАМ, о нем говорят радио, газеты, телевидение, журналы. Это кульминация строительной симфонии. О БАМе сочиняют стихи, поют песни, исполняют оратории. Все слишком хорошо, что бы быть правдой. В магазинах есть все продукты и лучшего качества, чем в Горьком, мы покупаем холодильник, стиральную машину, радиолу. Вокруг поселка каналы, заросшие камышом, текут они в сторону Кизлярского залива. Каспийское море здесь мелководное, нужно пройти десятки метров, чтобы зайти по колено. Я покупаю мотоцикл с коляской и увлекаюсь рыбной ловлей. Тишина, чистейший воздух, камышовые заросли, и рыба клюет одна за одной, только успевай вытягивать.
И вот в этой громогласной строительной симфонии я различаю фальшивые нотки. Все материалы отпускаются через многочисленные конторы снабжения по нарядам, но выбить их становится все трудней и трудней. Берут взятки деньгами, коньяком, черной икрой, но выполняют свои обязательство с большой неохотой. С боем выбиваю щебень и битум. Удар направлен по двум направлениям, максимальная милитаризация промышленности, когда целые города работают на оборонку, это основной конек ЦРУ – гонка вооружения – тут прямые затраты идут на создание этого вооружения и на его ликвидацию и еще неизвестно, что дороже. Производят тысячи пушек, которые никогда не выстрелят, сотни тысяч танков, которые не будут участвовать в сражениях, миллионы снарядов, которые не взорвутся на передовой врага, а взорвутся на складах хранения во время пожара, отравляющие вещества не будут распылены, но как будет их сложно ликвидировать. В гражданской промышленности – создания перекоса производства и получения дефицита с одной стороны и затоваривания с другой. И громадное строительство не обеспеченное никакими нуждами. Главная задача обескровить бюджет, растратить деньги на надувание щек перед империалистической угрозой.
Под Кизляром есть небольшой поселок Комсомольский, в нем радиозавод, беру из отдела снабжения девицу, едим с ней за битумом на битумовозе. Она рассказывает - в нашем отделе специализация не так как везде, у других - группа металлов, лес, бумага, а у нас, если надо плакать, посылают меня, стоит мне напрячь глаза и текут слезы, если надо выпить, посылают одного мужика, говорят, все равно ты алкоголик, так что мы жертвуем тобой. Если нужен флирт, у нас есть девица, она не замужем и всегда готова к подобным услугам.
Согласно закона Паркинсона, чиновники разработали себе кормовое поле и продолжают на нем размножаться методом деления. Как я говорил выше Норберт Винер сравнивал строй муравьев с фашистским строем, к этому строю, он относил и социализм. Я придерживаюсь другого мнения, социалистическое государство - задумано классиками как здоровое тело. Но вот в результате болезни в нем заводятся микробы, которые начинают пожирать это тело и социализм постепенно превращается в строй из колонии микробов со всеми законами присущими этому образованию, а там закон один, жрать, жрать и жрать, ведь микробы другого делать ничего не умеют.
1 января 1975 года выдался удивительно теплый день, я выглянул в окно и увидел, как сосед ходит по двору в майке. Мы пошли всей семьей гулять в степь, и набрели на грибы, там, где задерживались овцы, выросли шампиньоны. Я соорудил из прутиков корзину, и мы принесли много грибов для хорошей жарехи. После праздников пошли командировки, работа и все закрутилось, завертелось в привычном ритме, жизнь замелькала городами, поселками, кабинетами начальников разных рангов.
Я вижу, как в городах развернулись огромные стройки, жилые многоэтажки преображают городские окраины, хоть и буксует снабжение, чиновники держат круговую оборону, но строительное наступление им не остановить. В Махачкала в Нефтеснабе мой знакомый друг говорит - мы оба экономиста понимаем, что наша экономика, как майский жук не должна летать, а она летает. Мы произвели оружия, что можно уничтожить земной шар тридцать три раза, это не образ, а действительность. По триста килограмм толуола на каждого жителя земли, включая недельного младенца и столетнего старика, танки, самолеты, подводные лодки, снаряды, химическое, бактериологическое, атомное оружие, есть целые секретные города, которых нет на карте, громадные стройки, их сотни и сотни, а чего стоит один БАМ, мы производим средства производства, так много, сколько не производит ни одно государство в мире. Мы помогаем строить социализм еще в пятидесяти странах мира. И представь себе громадный айсберг и небольшая верхушка производство предметов потребления, которая движет этот айсберг. Ведь мы не покупаем ни авианосцы, ни атомные лодки, ни шагающие экскаваторы. Мы покупаем холодильники и соковыжималки, трусы и велосипеды. Что бы доходчивей тебе объяснить - давай поставим на многотонный танк двадцативаттный двигатель от настольного вентилятора и попробуем поехать, не получится? А она едет, буксует, но едет. Весь вопрос в том, как далеко и как долго?
-Мне кажется, кто-то усиленно ее загружает - говорю я. – Вот-вот, что будет, если на лошадь бросать и бросать мешки с песком?
-Сначала она станет на колени, а потом сломается хребет - добавляю я.
-А кому это нужно? Естественно мировому империализму, поставить нас сначала на колени, а потом и сломать хребет. Как ты думаешь, куда уходят сотни миллиардов долларов, которые выделяет Американский конгресс для ЦРУ?
-Не знаю- говорю я.
-И я вот не знаю - горячится он и потом миролюбиво добавляет, - ну ладно, об этом можно говорить бесконечно. Фонд заработной платы мал, мне хватает зарплаты поесть, а купить костюм не на что. Ты скажи своему начальнику - 200 рэ. и квартальную норму битума ты вывезешь за неделю.
-По рукам - говорю я и отправляюсь домой.
Мой друг меня не подвел, я привез ему 200 рэ. и за неделю вывез больше квартальной нормы.
Время от времени я появляюсь в тресте в Пятигорске, мне нравится этот тихий, уютный и зеленый городок. К тому же я здесь родился, это - как принято говорить, моя малая родина, большой у меня нет.
Начальника снабжения нет, уехал в подшефный колхоз, жди, будет завтра. Я ухожу в гостиницу, коротаю вечер в одиночестве.
Утром в кабинете полно народа. Увидев меня, начальник здоровается и говорит - поехали на базу.
По дороге он мне рассказывает:
-Приехали в колхоз, скудно они живут, разбили их. Я ездил туда лет пять назад. Нас встретил председатель, пригласил к столу, чего у них только не было. Они выращивали рыбу, была у них бахча, овощи, пасека, свое молоко, баранина и, конечно, свой хлеб. Колхоз был богатейший, миллионер. Только они по настоящему стали жить, как поступила директива из района, приступить к специализации, оставить только зерно, остальное все ликвидировать. Прямо издевательство какое-то.
-И здесь грузят лошадку - подумал я, но вслух ничего не сказал, а просто вспомнил рассказ Дейла Карнеги, который в свою очередь рассказал ему доктор Гарри Эмерсон Фосдик – «На склоне горы Лонгс – Пик покоятся останки гигантского дерева. Оно простояло около четырехсот лет и ничто не могло его сокрушить ни удары молний, ни бесчисленные бури и лавины, бушевавшие вокруг него более четырех веков. Оно выстояло, но полчища мелких жучков стали подтачивать его и великан рухнул».
К осени я все чаще стал задумываться, что в этом поселке оставаться нельзя, нужно перебираться я Пятигорск, пробовал искать работу, договаривался с трестом, но меня не устраивали условия. Случай выпал в феврале 1976 года. Я приехал в гостиницу нашего управления в г. Кизил-Юрте. В ней я бывал часто, на этот раз со мной в комнате оказались главный инженер и начальник ПТО Пятигорского мостоотряда. Мы разговорились, и я поделился своей мыслью о Пятигорске.
-Слушай - говорит главный инженер - переходи к нам начальником снабжения - нам позарез нужно.
Переезжал в марте, снег, холод.
Так я оказался в Пятигорске, поселился, правда, в станице Константиновской, но работать начал на Белой Ромашке.
Ареал моих командировок сразу расширяется. Лечу в Братск. Стою на берегу рукотворного моря, на котором Женя Евтушенко читал стихи строителям Братской ГЭС. Здесь каждая сосна, каждый камень дышит великой победой социализма, трудовым подвигом комсомола. Но меня удивляет, как можно одерживать победы при постоянном проигрыше или, проигрывая одерживать победы. Можно ли разгадать эту великую загадку двадцатого века.
Иду по Макеевскому металлургическому заводу. Громадный завод, непрерывный цикл производства, а начальник цеха говорит, - нет арматурной стали.
- Как нет – возмущаюсь я – а это что? – в цехе на полу лежат связки калиброванной, с закрашенным торцом, арматурной стали. На каждом пучке бирка, читаю – Ливан, Сирия, Алжир. Я подскакиваю к начальнику, – а где, блин, СССР?
- А вон, если хочешь, бери хвосты, только напиши расписку, что согласен взять сталь с повышенным содержанием марганца.
Я беру хвосты, что скажет начальница лаборатории? Ну да ладно, у нас нет сильных морозов. Интересно, КГБ ищет мелких диссидентов, высылает писателей, пытается поймать шпионов и даже ловит, имитирует активную деятельность, а само уже давно работает на ЦРУ.
Ладно, – думаю я, – посмотрим, как дальше будут развиваться события.
Народ не будет защищать правительство, если оно его постоянно обирает. Я езжу по заводам, фабрикам, комбинатам, хожу по громадным цехам, которые работают день и ночь, полыхая заревом металлургических печей, гудят станки в цехах, но все это пробуксовывает, работает в холостую. Народ получает небольшую зарплату и не может позволить себе жить по человечески, согласно тем стандартам, которые создала ему цивилизация. В Албании живет бедный народ, а Энвер Ходжа построил по всей стране около ста тысяч бетонных дотов, а сколько можно было построить квартир, сколько можно было дать людям радости при новоселье. Точно такая же картина и в нашей стране, миллионы кубометров бетона израсходованы на шахты ракетных комплексов, миллионы тонн метала на танки, подводные лодки, отгружают за рубеж, за долги, которые потом списывают или продают за копейки. А радость новоселья редка в народе и редка радость покупки автомобиля. И весь этот громадный труд в пустую, ни кому не приносит радости и делается только для того, что б его сожрала ржа да разрушило время. А с другой стороны, такую именно форму приобрела война, и жучки пожирают и пожирают труд советского человека, пока страна не упадет к ногам победителя. Как в древнем Египте строили громадные пирамиды, так и сейчас строят громадные военные комплексы, только пирамиды останутся в веках, а это военное дерьмо будет ржаветь, гнить и разворовываться.
В марте получаю ордер и вселяюсь в квартиру. Начальник требует деньги, получаю подотчет, занимаю и расплачиваюсь. Мне не привыкать давать взятки, общество разлагается на три слоя, кто дает взятки, кто получает, и кто об этом догадывается.
Ассортимент продуктов в магазинах начинает сокращаться, это происходит исподволь, незаметно. В обеденный перерыв захожу в Минераловодский магазин, стою в очереди, считаю тридцать два наименования вино водочных изделий, из продуктов, ситро, хлеб в батонах и плавленый сырок. Знакомая картина, аналогичный случай был в Кулебаках, тогда снимали Хрущева, а что намечается сейчас? Или будут снимать Брежнева или лошадка упала на колени. Но нет Брежневу присваивают звание т- Маршал Советского Союза и тут, же рождается народное одобрение: «Кто стучится в мавзолей, с раскладушкою своей. Это маршал и герой, и писатель молодой».

Очередной опрос, проведенный в 1977 году, показал, что не только половина взрослого населения США верит в НЛО, но и свыше 15 миллионов заявляют, что видели их - прирост в 200 % за 7 лет!

Но жизнь идет, зарплату платят, холодильник полон продуктов, отдыхать ездим на море, за квартиру плачу шесть рублей, у меня зарплата двести, работает жена. По телевизору показывают голодающих в Африке, в странах Азии. Нам это не грозит, мы живем в благополучной стране. Правда раз в неделю в красном уголке лектор по международному положению пугает нас атомной войной, но мы к этому привыкли и я как-то ему сказал - здорово напугали, можно месяц не приходить. Он мужик с юмором, улыбнулся и говорит - да, фигня все это.
Главный инженер уехал строить мосты в Анголе, и не было его полгода, приезжает, рассказывает. Построили мост, пустили транспорт, ночью разбомбили. Звонят из Москвы, стройте рядом по этому же проекту. Деньги, стройматериалы везут из Союза без задержки.
Выделяют деньги на строительство скоростной дороги Минеральные - Воды - Кисловодск, деньги материалами не подкреплены, берите у заказчика. Еду в Кисловодский горисполком, там тоже деньги есть, нарядов на сталь, цемент и прочих материалов нет. Вопрос повисает в воздухе, но дорогу строить начинают.
Как-то начальник дает оперативное задание - достать розовый чешский унитаз. Я взял машину и еду по городу, куда? Где искать? Где искать розовый унитаз под грузинскую ж... Думаю получиться у меня, как в том анекдоте с утюгом. Возвращаюсь, подаю ему заявление на увольнение и говорю - не справился с заданием, прошу меня уволить. Он посмотрел на меня как Мюллер на Штирлица и подписал молча, не сказав ни слова. Безработным я долго не ходил. Была в городе небольшая бухгалтерская школа ЦСУ, я хотел преподавать экономику, но мне как всегда не везет, вместо белого пассажирского парохода я попадаю на грузового толкача, вместо экономики мне предлагают бухгалтерский учет. Делать нечего, какая разница - токарь-слесарь и я соглашаюсь преподавать тот предмет, в котором я до сих пор путаю дебет с кредитом. И я работаю почти три с половиной месяца, пока не ликвидируют школу из разгоревших в ней дрязг.
А вот астронавт Гордон Купер писал в письме, зачитанном на заседании Политического комитета ООН в ноябре 1978 года, так: "Я уверен, что нашу планету посещают руководимые экипажами космические корабли, создатели которых неизмеримо опередили нас в своем развитии".
2 октября 1978 года обещал конец света австралийский бизнесмен Джон СТРОНГ, автор книги "Приговоренный глобус". Он вполне серьезно считал, что апокалипсис начнется ядерной атакой из СССР. Никто не знал, зачем русским запускать ракеты по Австралии, но на всякий случай он и 70 его последователей построили в далекой Австралии "Город светопреставления". Там и пересидели конец несостоявшийся света...

Я опять ищу недолго работу и в марте переступаю проходную химического завода. Теперь я начальник тарного цеха. В цехе человек тридцать плотников, сбивающих ящики - тару под краску и десять грузчиков.
Грузчики все парни молодые, все они учились в Юцкой вспомогательной школе. Эта школа предназначена для детей алкоголиков, в основном это олиграфены, болезнь Дауна и просто дебилы или умственно отсталые дети. Я к ним отношусь просто, по свойски, не допуская ни малейшего превосходства, и называю их люди будущего. Цеховой бухгалтер выдает зарплату, Вите дает четыре четвертака, Володе тридцать три трешки с копейками. Витя возмущается - ты почему ему даешь много денег, а мне мало, мы работали одинаково. Они просты и непосредственны. Я ругаю Володю за то, что он взял кару и врезался в стоящий во дворе силовой трансформатор, пятьсот литров масла вылилось на асфальт. Он смотрит на меня чистыми глазами и говорит - Виктор Николаевич, а какие мне мама брючки сшила...
Завод выдает нагора очень много краски, мы не успеваем делать ящики, езжу по тюрьмам, психбольницам, домам ветеранов, везде есть небольшие мастерские, везде работают люди. В цехе две машины- контейнеровозы, переделанные под решетку. В них возим ящики. На одной из машин шофером работает Петя - толстый обрюзгший мужик лет пятидесяти пяти. На поворотнике наварил заначек и туда прячет банки с краской. Едет он по улицам за ящиками и смотрит, видит недостроенный дом, он тут как тут, предлагает краску по себестоимости.

Вижу один раз ругает его женщина, Петя краснеет, отворачивает морду, извиняется. Потом говорит мне - видишь, приходится краснеть за качество заводской краски, не сохнет зараза. Он не знает, что на планерке говорили об этом же и, что дело передано даже в прокуратуру, но главное для нас остаются тонны, остальное все издержки производства.
Перед седьмым ноябрем выпили в тесной цеховой компании и Петя в порыве откровенности признается - если я в какой-то день не украду семь банок краски, я не сплю всю ночь, ворочаюсь с бока на бок, считаю, день прожитый зря. Эх, мне бы работать на монетном дворе, где печатают деньги, я бы каждый день вывозил бы по пол мешка.
Я не говорю Пете, что это хроническая клептомания, болезнь на всю оставшуюся жизнь, что эта эпидемия поразила всю страну. Кто-то очень мудрый придумал фонд заработной платы, который небольшой и плюс к тому, что ты сумел украсть или даже термин придумали - вынести, то есть несуны и в целом получается неплохо. Родная партия и правительство смотрит на это сквозь пальцы, тот - кто ворует, не станет участвовать в политических действиях, страна богатая, все не украдут, зато политическая тишь и благодать. Кому-то очень нужно развращение страны.
«Эх, растащим мы всю Рассею, рассуем ее по карманам, кто – то в гены нам что – то посеял, что не можем мы жить без обману» – написал я фломастером на бочке и пошла она под загрузку.
И в подтверждение правильности моих мыслей, встречаю через неделю знакомого начальника цеха и говорю ему - Слышишь, Корнеич, квартальную премию не дадут, сняли за качество.
Он смотрит на небо, поднимает вверх палец и говорит - придется на эту сумму что-нибудь украсть.
Меня записывают и заставляют ходить в университет марксизма-ленинизма. На лекциях скукота, многие после трудового рабочего дня пытаются соснуть и только на зачетах небольшое оживление. Меня спрашивает преподаватель - в стране много незавершенного строительства, что бы вы сделали по наведению порядка?
Я смотрю на него и думаю, как бы хорошо он вписался бы в бригаду грузчиков-людей будущего, но некоторое время молчу, потом произношу что-то невнятное. Он теряет ко мне интерес.
Разве он поймет меня: если я скажу словами Карнеги, что жучки подтачивают огромный дуб, который зовется СССР. Что нужно, прежде всего, Конгрессом США прекратить финансирование ЦРУ, во – вторых, депортировать на родину в Лэнгли всех засланцев Кремля, КГБ, Госплана, Госстроя, Госснаба, прекратить строить социализм во Вселенной. В 1945 году наши принялись вывозить из Германии устаревшие станки и машины, пытаясь хоть как – то возместить полученный ущерб, американцы вывезли мозги – Мюллера и его команду разведки, которые быстро вычислили наших и заслали своих. Как же ему объяснить, что идет война, и мы отступаем все дальше и дальше, теряем все больше и больше. С такими вождями как Хрущев и Брежнев колхоз на плаву не удержишь, а о стране и говорить нечего.
Под новый год я попадаю в больницу и сидя в комнате отдыха, слышу по радио, что наши перешли границу Афганистана. Я ушел и лег на койку. Я лежу с открытыми глазами и думаю - Венгерскую переходили, Чехословацкую тоже переходили, но что делать там, где англичане сто пятьдесят лет топтались и не с чем ушли. Впрочем, теперь наша лошадь-экономика точно упадет на четыре ноги и поломает свой хребет. Запас прочности исчерпан. Меня благополучно выписали, и я встретил Новый 1980 года дома.
На работе разговоры о войне с Афганистаном. Наш паровоз вперед лети в Кабуле остановка. Народ остроумен и умеет точно отражать действительность.
«29 апреля 1980 года конец света обещала бахаистская секта под руководством Леланда ДЖЕНСЕНА и Чарльза ГЕЙНЗА, утверждавшим, что этот день предсказан в Книге Откровений как начало третьей мировой войны. Членам секты во многих американских штатах от Монтаны до Колорадо пришлось ждать обещанного часа "Х" в убежищах в Скалистых Горах до 2 мая, некоторые просидели и дольше...»
Г.Пятигорск 1980 г.