- Эй, Воробышкин, поймай воробышка! Ну вот, это, конечно же, опять ему. Дразнятся мальчишки... А что он может? Подраться? Отлупят... Вон их сколько... Колька Воробышкин вздыхает и, опустив голову, плетется по коридору. Вот житуха...
В 4-б Колька был самым маленьким. Неказистый, с торчащими, вечно красными ушами и шмыгающим носом. В этот детский дом он попал два года назад, когда умерла мама. Отца Колька вообще не знал. За эти два года мальчишка так и не смог ни с кем подружиться. На уроках сидел тихонько, а в свободное время убегал в дальний угол двора, где в конуре жила дворняжка Доська. Она ждала Кольку и, увидев, радостно повизгивала и мела хвостом. Они были чем-то похожи. Доська невесть откуда появилась, наверное, просто пришла однажды на запах столовой, устав шататься без дома и куска. Ей соорудили незамысловатую избенку, так и осталась жить при детдоме. Сторож Иван Лукич не разрешил привязывать собаку.
- Баловство это! От горшка два вершка, а на цепь! Итак, натерпелась, видать, пусть поживет в спокое да сытости. А не поглянется, ну что ж... Уйдет. Она вольная!
Нет, не ушла собачонка. Куда идти? Здесь кормят, дом есть. Ребятня то конфетку принесет, то печенюшку. Иван Лукич ворчит, но не ругает детей. Знает - полезно общение с животиной. И ей в радость. Вот и сейчас Доська ждала своего лучшего друга Кольку. А тот сидел и размышлял о жизни. Размышлять он любил, но не просто так, а о чем-то конкретном. Вот и теперь, сидя на обшарпанном подоконнике, мальчик рассматривал на ладошке пойманного клопа-солдатика.
- Вон ты какой красивый! А зачем тебе это? Все равно ведь не видно, малявка ты. Ну вообще-то это нам не видно, а у вас там все такие махонькие. Конечно, в такой одежке не тронут. У вас, наверное, тоже дураки всякие есть. Дерутся, дразнятся... Тебе хорошо, а у меня нет такой красивой формы. Вот вырасту, буду военным. Пусть попробуют тогда!
- Воробышкин, ты где? Вечно искать надо!..
Воспитательница Любовь Михайловна бежала по коридору, торопилась. Наверное, опять куда-нибудь повезут. Опять что-нибудь рассказывать будут, опять в музей какой-нибудь. Скукота...

- Мечтаешь! Тебя все ждут в автобусе, пойдем!
Колька, вздохнув, сполз с подоконника и пошел к выходу. Любовь Михайловна смотрела, как мальчишка нехотя перебирает ногами, ей было жаль Кольку. Скорее бы вырос, может, тогда у парня сложится... Работая здесь больше двадцати лет, женщина насмотрелась всякого. Судьбы детские, изломанные, исковерканные, проходили перед ней, словно в каком-то нелепом, неправильном кино. Непонятно было - за что им такое?..И самое страшное она давно поняла - поток вот таких вот судеб не иссякнет никогда. И ее мечта никогда не сбудется. А мечтала она о том, чтобы все детские дома навсегда ушли в прошлое, чтобы каждый ребенок был счастлив. Счастлив в своей семье, а не в этой общей серой толпе... Она догнала Кольку, взяла его за руку. Вместе пошли к автобусу.
Во дворе Доська подбежала к своему товарищу, радостно повизгивая. Колька присел на корточки и достал из кармана печенюшку.
- На,Доськин, ешь! Я скоро вернусь. Ждать будешь?
Любовь Михайловна увидела, как изменилось лицо мальчика, когда он разговаривал с собакой. Куда подевался колючий взгляд, сдвинутые брови? Колька светился, как лучик, его знаменитые уши просто пылали солнышком. Вот он - настоящий! А что, если?.. В голове у нее вдруг ясно, будто по полочкам представилось то, о чем она думала уже давно. Да, это будет здорово! Надо организовать в детдоме настоящий живой уголок, а Кольку назначить ответственным. Воспитательница была уверена, что мальчику это нужно, да и ему ли одному? Сколько детей, так называемых "трудных", открывались совершенно с другой стороны в общении с животными! Решено. Завтра с утра с планами и мыслями она идет к директору.
На удивление быстро был решен вопрос с живым уголком. Директор детдома, бывший фронтовик, много лиха повидал, много изломанных детских судеб. Приходилось видеть, как детские глазенки, не по возрасту серьезные, теплели, когда лохматый и замурзанный шкет играл с собачонкой или угощал хлебными крошками такого же худющего котенка. Семен Алексеевич очень любил свою работу, поэтому с радостью согласился на интересное дело.
- Ну что ж, мы ведь все равно на отшибе, лес рядом. И детишкам занятие. А главное - доброту воспитывает такое общение. А доброты в наше время что-то поубавилось.
И закипела работа. Уроки труда теперь были не просто уроками. Ребята делали домики, кормушки, скворечни.Даже после уроков в мастерских были слышны голоса. Малышня, конечно, больше мешала, но тоже старалась помочь. Кто принесет тряпочки, кто подаст гвоздь. А некоторые даже рисовали будущих обитателей в их домиках. И все было бы ничего. Но вот неожиданность - Колька отказался быть ответственным за живой уголок. Более того, при разговоре с директором мальчик заявил, что это плохо!
- Звери не должны жить в клетках! Это же тюрьма! Как вы не понимаете... Не хочу. И помогать не буду.
С этими словами Колька вскочил и выбежал из кабинета.
- Ну все, к Доське побежал. Вот тебе, бабка, и Юрьев день...
Семен Алексеевич был обескуражен. Такого он не ожидал. А ведь прав, шельмец...Ну ничего, пусть ребятишки мастерят, что-нибудь он обязательно придумает.
А Колька тем временем сидел у Доськиной будки и рассуждал.
- Придумали чего... Вот какие странные эти взрослые, правда, Доська? Их бы посадить в клетку, им бы понравилось? Куда там! Вот ты живешь, на цепь тебя не посадили, куда хочешь, туда и бежишь. Воля!
Доська мела хвостом, преданно заглядывая Кольке в глаза. Она понимала его, конечно, понимала. Может, она только и была его единственным другом.
- Ладно, пойдем к столовке, я тебе чего-нибудь вкусненького выпрошу.
Доська еще сильнее замела хвостом, поднимая пыль. Друзья направились к столовой. Во дворе было много ребятишек, скоро обед. Вдруг кто-то зацепил Кольку за шиворот. Доська испуганно поджала хвост.
- Это кто у нас такой правильный? А?! Это Воробышкин у нас за свободу животных? "Ну вот, уже все знают... Взрослые, а такие трепачи", - подумал Колька. Перед ним стоял рыжий Антоха, девятиклассник, головная боль всех педагогов детдома. Именно Антохина компания не давала прохода малышам, в том числе и Кольке. Вот и сейчас Антоха, Митька и Степан, ухмыляясь, преградили дорогу.
- Звери в клетке ему не нравятся, ну ты вообще... Свободу попугаям! Где ты ее видел, свободу-то? А ты здесь разве не в клетке? Мы все разве не в клетке? Чего молчишь? И эта шавка еще, вечно под ногами болтается... У, тварь, надоела!
Антоха со всей силы пнул Доську, да так, что та, взвизгнув, отлетела и ударилась о бордюр, да так и осталась лежать неподвижно. Все молчали. С минуту стояла пронзительная тишина. А потом...
- Гад! Гад! Гад! Ты гад! - Колька налетел на рыжего, как растрепанный воробей. Казалось, в этом маленьком тельце скопилась вся злость от обид, вся ненависть к Антохе. - Я ненавижу тебя! Я вас всех ненавижу! Она лучшая! А вы... Вы хуже зверей!!! Ненавижу!
Колька колотил кулачками по Антохиной груди, очки хрустели под его ботинками, уши пылали. Вдруг он сник, подошел к Доське, поднял ее на руки. Собака не дышала, струйка крови выкатилась из носа, в глазах застыло удивление - за что? Мальчик оглянулся на притихших ребя, взгляд его был невидящим и тоскливым. Низко опустив голову, он побрел в дальний угол двора, там была дыра в заборе, дальше - лес. Никто не бросился, не остановил Кольку. Понимали - сейчас ему надо побыть одному.
- Сволочь ты, Антоха... Прав пацан. Митька выплюнул окурок и поежился.
- Чё? Чё ты сказал? - Антоха ожидал чего угодно от дружка, но услышать такое...
-Чё слышал... Пошли, Степан.
Один... Антоха стоял посреди двора совершенно один. И не заметил он, как ребятня куда-то подевалась. И его дружки, ведь они бросили его. Что не так? Из-за какой-то собачонки... Дела...
Колька давно уже шел по лесу, неся драгоценную ношу, своего единственного друга, неказистую собачонку. Она так верила людям, а с ней поступили так подло и жестоко!.. Доська, моя Доська... Ты была такой веселой, ты так радовалась жизни! А теперь... Надо было похоронить собаку. Колька положил Доську на траву, и тут его будто прорвало. Рыдания сотрясали маленькое тщедушное тельце, будто решил он выплакать всю свою незадавшуюся жизнь. Никто не слышал, никому не было дела.
Сколько прошло времени, Кольке было все равно. Немного успокоившись, он нашел какую-то палку и попробовал копать. Нет, не выходит.
- Возьми вот... А то давай, я вырою. У меня силенок-то поболе твоего будет.
Сторож Иван Лукич уже с полчаса наблюдал за мальчиком, но не тревожил его раньше времени.
-Не плачь, брат, судьба, видно, ей такая. Во сне будете встречаться, точно говорю. А этого бог накажет! Он, брат, все видит.
- Я должен сам.
- Ну сам, так сам. Я что, я ничего, я тут в сторонке покурю, надо будет подсобить, зови.
Колько взопрел, пока выкопал ямку, но она все равно была маленькой. Иван Лукич помог мальчишке, оба будто стали ближе друг другу за этой скорбной работой.
- Ну вот... Я тут тряпицу захватил, давай Доську оденем в последнюю дорожку... Ну, не плачь, все, все... Будет!..
Колька опять зарыдал, спрятав лицо в старую безрукавку Ивана Лукича. На могилку Колька положил нехитрый букетик полевых цветов.
- А можно я к ней приходить буду? Он поднял красное заплаканное лицо и с надеждой посмотрел на сторожа.
- Ну а чего нельзя? Приходи, а то и вместе придем. Добрая была собачонка, земля ей пухом... Ну пойдем, что ли, горемычный. Хватились уж, поди.
Колька не помнил, как попал в комнату, все было словно в тумане. Упав на кровать, он забылся в каком-то странном полусне. Будто в детском калейдоскопе мелькали лица. Вот мама, ее лицо почему-то плохо видно... Смеется! Колька запомнил этот смех, будто бусинки сыпались. А вот Доська... Радостно метет хвостом, ожидая угощения. Слезы опять покатились из закрытых глаз. Колька всхлипывал, стонал. Так прошел день, прошла и ночь.
Утро принесло новые проблемы. Колька вместе с другими ребятами сделал зарядку, сходил на завтрак. Казалось, ничего не произошло. Вот только одно пугало взрослых. Странный взгляд мальчика, какой-то свинцовый блеск его глаз. Колька ходил пока без очков, разбил ведь, но они, будто, и не нужны ему были. Сидя на уроках, он словно, и не был в классе.Что творилось в голове у этого странного пацана?.. Что в душе его зрело незаметно для других? Этого не знал никто, да и не очень заморачивались. И раньше это чудо не отличалось разговорчивостью, а уж после смерти Доськи... Что ж, время вылечит.
Любовь Михайловна засиделась сегодня над тетрадями. Да и некуда было спешить , сегодня она - дежурный воспитатель. Что-то не идет работа... Она посмотрела в окно. Скоро, совсем скоро наступят холода, выпадет снег, заметет, завоет метелица. Но все своим чередом. За зимой опять придет тепло, деревьЯ отогреются, снег растает, и новая жизнь во всей своей красоте потянется к солнцу и свету. Вот и детки... Как же нужен им этот свет, хоть маленький-маленький, но теплый, надежный. Где-то живут обычные мальчишки и девчонки, у них есть папы, мамы, есть бабушки и дедушки. Рядом с ней были другие. Кто-то никогда не знал семьи, а кто-то совсем недавно был обычным семейным ребенком, но страшные обстоятельства в одночасье изменили всю жизнь. Такие дети были более ранимыми, их горе сидело глубокой занозой в маленьком сердце. Эта заноза будет напоминать о себе всю жизнь.
Учительница вздохнула. Чем-то ее судьба была схожа с судьбами этих детей. Потеряла сына много лет назад - мальчик погиб под колесами грузовика. Тогда казалось - жизнь оборвалась, но подруга привела ее сюда, в детский дом.
- Смотри! Им тоже нужна твоя любовь. У тебя нет Димки, у них нет родителей.
С тех пор Любовь Михайловна не представляет себе другой жизни. Только здесь, только с ними.
Воробышкин... Странным образом ее всегда тянуло к этому нескладехе, который и вправду был похож на встрепанного воробьеныша. Даже его вечно красные уши вызывали в ней какую-то непонятную жалость. Любовь Михайловна часто замечала, как, сидя на уроке, Колька вовсе не слушает ее объяснения, а рассматривает какого-нибудь жучка-паучка за оконной рамой. Как-то шефы привезли детям виноград. Радость! Нечасто видят здешние ребятишки такое. А Колька взял виноградину и долго-долго разглядывал ее на солнце. И глаза у него были в это время какие-то особенные, теплые. Во время прогулки по лесу мальчик останавливался возле паутинки и старался рассмотреть ее со всех сторон - как же это получается у такого махонького ткачика сплести такой замысловатый узор? Неразговорчивый, необщительный с ребятами, Воробышкин много читал. Книги о путешествиях, о природе будто уносили его далеко в прекрасную сказку, из которой не хотелось возвращаться. А эта собачонка... Как она отогрела душу мальчика, как понимала и любила его!.. И вот итог. Что теперь делать? Подарить Кольке новую собаку?.. Нет, рано, слишком рано... Должно пройти время, должна притупиться боль. Сколько понадобится его, этого времени, кто знает... А второй... Ох, Антон, Антон... А как отогреть твою душу, как пробудить твое сердце?
Любовь Михайловна не делила детей на плохих и хороших. В каждом маленьком человеке скрыто огромное, светлое. Надо лишь помочь ракрыться душе, направить на путь доброты. Это же очевидно! Да, очевидно, но на практике иногда приходилось сталкиваться с такими сложными ребятками. Вот и сейчас. Антон не вызывал у нее какой-то нетерпимости, ненависти. Понимала - не виноват парень, что стал таким. Кто еще мог вырасти в семье алкоголиков, которые могли избить ребенка, выгнать на мороз, оставить голодным? Этаким волчонком попал мальчик в детский дом. Он, будто ощетинившийся зверь, который каждую минуту ждал нападения. Трудно будет и ему в этой жизни. Надо, обязательно надо отогреть и Антохину заблудившуюся душу. Такие разные Колька и Антон одинаково заставляли ее переживать. Да и неудивительно, ведь оба были одиноки, каждый по-своему...
Антон в этот вечер тоже не спал. Сидя на подоконнике в туалете, он пытался осознать, что же происходит вокруг него. Такая веселая бесшабашная компашка вдруг распалась. Митька и Степан сторонились недавнего дружка. Он вдруг почувствовал себя совсем брошенным, стало страшно и как-то пусто. Привык Антон, что все боялись его, а дружки преданно заглядывали в глаза. Сейчас этого не было. Его обходили стороной, даже малышня больше не опускала испуганно глаза. Что это? Как быть? Выходит, и здесь он теперь тоже никому не нужен? Мальчишка не замечал слез, которые катились по щекам, злых, отчаянных слез одиночества.
Зима пришла с пушистым снегом, как всегда, неожиданно. Проснувшись как-то утром, ребятишки выглянули в окно - бело кругом, светло! Здорово! Наконец-то кончилась грязная поздняя осень, впереди - коньки, лыжи, снежки. А главное - Новый Год! Детки любили этот самый важный праздник, ведь в это время в большом зале ставили елку. Игрушки делали все, занятие увлекало. Шефы привозили подарки, разные вкусности. Но это впереди. А пока просто можно повозиться в снегу, покидаться снежками.
Сегодня день особенный. У Воробышкина День рождения. Колька знал, что сегодня его просто поздравят, а подарки будут позже, когда накроют столы в честь всех именинников этого месяца. Он вздохнул. Мама сегда пекла вкусные пироги и готовила торт, свой, особенный. Это было там, в другой жизни. Сегодня они никуда не поедут, экскурсия у старшеклассников. Жалко...
Любовь Михайловна вошла в автобус и пересчитала всех по головам.Да... Митька и Степан сидят отдельно от Антохи. В последнее время он стал нелюдимым, был всегда один. Что он там себе думал? Даже страшновато было - возраст опасный, характер выстраивается. Глаз да глаз нужен.
- Ну, трогаем!
В городе было шумно и грязно. Машины изъездили всю красоту, лишь в парке было тихо и светло. Оставалось время до прихода автобуса, после скучной лекции в планетарии ребята дышали свежим морозным воздухом. Вдруг кто-то тронул учительницу за локоть. Любовь Михайловна обернулась.
- Антон? Что случилось?
- Тут вот... Это... - мальчишка держал что-то под курткой.
- Что там у тебя?
- Я ее нашел, голодная совсем, мокрая, помрет ведь... - Антоха будто стеснялся своих слов, прятал глаза. Осторожно, словно боясь уронить, он достал из-под полы маленький черный комочек. Это был щенок, действительно, очень грязный. Слипшаяся шерсть кое-где смерзлась. Да, несладко пришлось малышу... Или малышке?
-Давайте ее возьмем с собой, помрет ведь... Можно?
Любовь Михайловна смотрела на Антоху. Вот это номер! Как смерть маленькой неказистой дворняжки изменила все и всех!
- Ну, конечно, можно! Господи, кто же выкинул этого ребенка в такую непогодь... Подлецы...
В автобусе Антоху окружили ребята. Девчонки сюсюкали, пищали, просили подержать. Но пацан никому не отдавал найденыша, который пригрелся и уснул. Митька и Степан снова были рядом. Все трое улыбались. Ехали домой с каким-то теплым добрым настроением. День удался!
В столовой Кольку поздравили с Днем рождения, вручили большое яблоко и конфеты, которые тут же были розданы малышам. После обеда мальчик тихо пошел по коридору, ноги сами вели его на заветный подоконник. Сколько на нем передумано! Обхватив коленки, Колька смотрел в окно. Иван Лукич чистил двор.Да... Доська теперь тоже под снегом. Тупая боль уколола где-то в груди. Колька вздохнул.
Рядом кто-то кашлянул. Подняв голову, Колька от неожиданности чуть не упал с подоконника. Рядом стоял Антоха. Странное дело - без обычной злой усмешки, какой-то другой, нестрашный. Из-за спины выглядывали Митька и Степан.
- Мы хотели... Ты, в общем, прости меня за Доську, ладно? Гад я, правильно ты сказал.
Парень мялся, непривычно было смотреть на такого Антоху.
- У тебя сегодня День рождения, да? Мы тебе подарок тут... Давай, Митька.
Что это? Кто это? Воробышкин не верил своим глазам. Антон протягивал ему маленькое черное чудо с торчащими ушами. Щенок был вымыт, накормлен и сыто зевал. Уши Кольки запылали.
- Это мне?! Ой, это мне?!Какая маленькая! Как ее зовут? Можно, назову Доськой? Мальчишки рассмеялись.
- Можно, только это пацан! -
Тогда я назову его Тошкой, в честь своего друга. Ты ведь будешь мне другом, Антоха? Ничего, что я маленький?
Вот так закончилась эта история. Любовь Михайловна смотрит в окно. Черемуха цветет. Наверное, похолодает. Скоро лето, каникулы. Во дворе носится ребятня. А вон и Колька, мяч гоняет. За ним с визгом и лаем бегает черный комочек - Тошка. Он совсем немного вырос, забавный, ушки в разные стороны. Оба счастливы. В стороне сидят Антон, Митька и Степан. Курят, наверное, паршивцы... Скоро им покидать эти старые стены. Как-то сложится у них?.. Хороший сегодня день. Ну, что ж, пора кормить питомцев. Четвероногих питомцев. В домиках, которые смастерили ребята, живут еще три щенка, ежик, кошки. А недавно Иван Лукич привез взрослого пса, сбитого машиной. Выхаживали все вместе. Вот и живой уголок! Вырастут детки, разлетятся кто куда. Но главное - выйдут они отсюда с доброй душой, открытым сердцем . Хороший сегодня день!