Маленький мальчик по имени Стёпка, закутанный в шубу и шапку, стоял посреди метели и горько всхлипывал. Он бы, конечно, плакал, но вот беда: слезинки тут же замерзали на морозе и падали на снег, оставляя на щеках следы, которые чесались и даже немного болели. Поэтому малыш просто тёр глаза замёрзшей варежкой и тихонько поскуливал.
Стёпка уже почти ничего не ждал, лишь маленькая надежда на чудо теплилась в его сердечке. Прошло довольно много времени, а пока мальчик не понимал по часам, сколько ни учила его мама. С того момента, как Стёпка свалился с санок, оставив вместо себя большой пакет из сверкающего огнями супермаркета, где они вместе с мамой выбирали подарки для гостей к новому году, кажется, пролетела целая вечность. Пакет был очень тяжёлый, чего в нём только не было: игрушечная лошадка для двоюродного братика Фимы, ёлочные игрушки для маминой крестницы Нюши, тёплая шаль для бабушки, бритва для папы, и самое главное, какой-то, тщательно упакованный в сверкающую подарочную бумагу, сюрприз для самого Стёпки.
Мальчик не хотел выпускать пакет из рук: опасаясь, что он упадёт и потеряется. Но мама строго-настрого приказала Стёпке держаться за санки, чтобы не упасть. «Иначе, – сказала мама, – подарки тебя перевесят, и ты свалишься с санок, ведь все вместе покупки весят раза в два больше, чем ты, мой ненаглядный сын». Стёпка честно-пречестно пообещал держаться, но как только уселся в санки, тут же забыл о своём слове. Он сидел и размышлял о том, что же такое интересное купила ему мама, и так крепко, обеими руками, держал покупки, что не смог усидеть на санках и свалился в снег. А яркий тяжёлый пакет с новогодними подарками удобно разместился на освободившемся месте и покатился дальше.
Малыш сначала зажмурил глазки, в надежде, что, когда он их откроет, то снова окажется на санках, и увидит впереди мамину спину в толстой шубе из какого-то лесного зверя, Стёпка забыл из какого. Мальчик немного посидел в снегу, потом стал замерзать и открыл глазки. Вокруг было темно и страшно, шёл густой пушистый снег, он падал за воротник, холодил носик и щёки, и срочно захотелось заплакать. Но Стёпка вовремя вспомнил, что он ведь – маленький мужчина, а мужчины не плачут. Так говорил папа, приходя с важной работы, где у него намечались сплошные неприятности. Это мальчик точно запомнил, хотя и не понимал сложное слово «неприятности».
Нос уже совсем замёрз, а уши даже под шапкой заледенели и казались чужими. Хотелось снова зажмуриться и громко-громко закричать, как вдруг посреди снежного безумия появился гном. Стёпка открыл от удивления рот, в который сразу же насыпались холодные невкусные снежинки.
Гном был самый настоящий, не нарисованный, не придуманный, как часто видел на картинках малыш, а всамделишный. Гномик в такой сильный мороз щеголял в зелёном колпаке и красных штанах на помочах, сползающих с плеч, и жёлтой рубахе, явно большой для тщедушного тельца.
– Чего ноешь? – деловито спросил гном, почёсывая покрасневшее на морозе ухо. – Кстати, я Марфунтий, так вот назвали, и не надо смеяться. А тебя как звать? И чего ты плачешь?
– Меня Стёпка зовут. Я потерялся, – стуча зубами и стараясь не расплакаться, прошептал малыш, внезапно потерявший голос.
– Ага, бросили, значит, – не то спросил, не то утвердительно сказал незнакомый гном Марфунтий.
– Нет! – у малыша внезапно прорезался голос. – Меня не бросили, просто я с санок упал и потерялся.
– Вы все так говорите, а потом ищи вам родителей, из тех, что подвернутся под Новый год. И убеждай их, что маленький мальчик или девочка – это подарок Деда Мороза под ёлку.
– Не надо мне новых родителей! – голос малыша зазвенел как сосулька, падающая с крыши. – У меня уже есть мама и папа. Они самые лучшие. Хочу к ним, – угрожающе прозвенели предательские нотки, и раздался самый обычный рёв, сопровождаемый хлюпаньем носа и горьким всхлипыванием. – Я просто не послушался маму. Она сказала мне держаться за санки, чтобы не упасть, а я не послууушался, пакет с подарками держал, заглядывал в него и упаааал.
– Ну ладно-ладно, не реви, найдём мы твоих родителей.
– Хоччу домой, к мамме, к паппе, уууу, я буду слушаться, – рыдания малыша заглушил внезапный порыв ветра, который принёс новую порцию снега, скрывшую все следы.
– Да будет тебе дом, не вопи только, уши закладывает – устало ссутулившись, враз постарев, пробормотал гном. – Зажмурься сильно-сильно и представь своих маму и папу. Только по-настоящему, а то, не ровен час, перепутаю, попадёшь к чужим. Готов?
– Ага, – заплаканные глазёнки сверкали в метели как огоньки, призывающие путника.
– Давай!
Стёпка зажмурился изо всех сил, вызывая в памяти самые любимые образы, детально вырисовывая завитки причёски и узоры на платье мамы, тёмные усы и воротничок рубашки папы, стараясь не пропустить ни одной детали.
– Ох, уж эта малышня, цветочки и бантики помнит, а самое главное, как в тумане, а мы, гномы, дорисовывай, – ворчал Марфунтий, а сам сравнивал, отбраковывал неподходящих, убирал лишних. – Кажется, нашёл. Бегает, мечется, кричит, даже плачет. Шапку вон потеряла. Твоя что ли? – с виду недовольно спросил гном. – Смотри, ¬ – он провёл руками в метели, и перед продрогшим до костей малышом возникла фигура его мамы, в панике бегающей между прохожими.
– Моя, – крикнул было малыш, но ему не хватило воздуха, и из горла вылетел лишь хрип.
– Да понял я, понял, не дурак, нашлась твоя мамаша. Сейчас будет тут, – выдохнул Марфунтий, странно согнувшись и что-то усердно шепча. – Ты уж больше не теряйся, ладно? И слушайся взрослых, – последние слова проглотила метель, а рядом с малышом появилась ошарашенная женщина без шапки, с красными глазами, схватившая сына в охапку и крепко-крепко прижавшая его к груди.
– С новым годом, – прошелестели снежинки. – С новыми чудесами.
– Сыночек мой родной, Стёпочка, счастье моё, я так испугалась. Гляжу, а тебя нет на санках, один пакет с подарками лежит. Бегаю по площади, ищу тебя. Все прыгают, в снежки играют, смеются, огни на ёлке сверкают. И вдруг какой-то маленький старичок передо мной возник, в зелёном колпаке, сердитый такой, губами шевелит, а я не слышу ничего. И вихрь налетел, закружил, думала, что на ногах не устою. Открываю глаза, а ты уже рядом, мой ненаглядный сынок.
– Он не старичок, он мальчик. Он добрый, нашёл меня, и тебя нашёл. Я ему сказал, что я не послушался. Мамочка, я теперь всегда буду тебя слушаться, – бормотал Стёпка, но глазки закрылись, и он уснул на полуслове в маминых объятьях. И во сне ему приснился добрый гном Марфутий, с хитринкой в карих глазах, немного усталый, но довольный, что Новый год всё-таки наступил, и каждый потерявшийся ребёнок нашёл свой дом и своих родителей.
