7
Когда мы оба проснулись, никого из ребят не было дома. Они были на работе. Ольга должна была прийти раньше, но как я уже говорил, закрыть дверь без ключа в Германии не проблема. Но перед тем, как мы прокатимся в Бонн, Наташа хотела сходить в супермаркет, где они с Димой покупали булочки, и купить там тех сосисок, которые мы ели, когда поднимались к замку Драхенфельдс. Уйти вдвоём мы не могли. Так что Наташа сходила одна. Вернулась она с пустыми руками.
- Слушай, я не нашла такие же, очень похожие есть в развес, но по-английски продавщица не говорит, и потом, я ещё пиво хочу купить тёмное, чтобы мясо готовить, но я его там не нашла. Сходи ты, наверняка найдёшь.
Ну ладно, я, так я. Я надел кроссовки и выскочил на улицу. И тут же услышал сзади звонок колокольчика. Это вежливая велосипедистка напомнила мне, что я занял её законную полосу для движения. Я подвинулся, и она проехала мимо. Будь это в Амстердаме, я получил бы хороший удар сзади колесом для начала, плюс пару неласковых фраз вдобавок.
Супермаркет начинался от угла здания. Я вошёл в первую дверь и увидел огромное количество ящиков с пивом. Они стояли очень ровными рядами, причём пиво одного сорта стояло в ящиках одного цвета. Понятное дело, что сортов пива больше, чем цветов, в которые раскрашиваю ящики, поэтому ящики одного цвета, но с разными сортами пива рядом не стояли.
Пиво я решил купить в последнюю очередь, а пока пошёл искать сосиски. Все супермаркеты устроены одинаково. Поэтому издалека увидев витрину, в которой были спрятаны мясные изделия, я поспешил туда. Было утро, и покупателей в магазине было мало. Возле прилавка, где я нашёл очень похожие сосиски, не было не только покупателей, но и продавцов. Пока я крутился вокруг, продавец вышла из подсобки и подошла ко мне.
-Morgen! Was wollen Sie?
Оказалось, что гимназического курса вполне хватает для хождения по магазинам.
- Morgen! Geben Sie Mir Bitte, - произнёс я на одном дыхании, и потом по складам прочитал название сосисок, - sechs Stuck.
Продавщица кивнула головой, отрезала от связки шесть сосисок, взвесила их, наклеила чек на упаковку, и спросила что-то ещё, что я не смог перевести.
- Entschuldigen Sie Mir Bitte, Ich spreche nicht gut Deutsch.
Женщина улыбнулась и спросила более коротко.
- Ist das alles?
- Ja, das ist alles, Danke!
Я взял упаковку и пошёл на кассу. За ней сидела такая пожилая немка, что мне стало страшно. Возможно, она казалась старше своих лет, но у меня было ощущение, что ей больше 80. Однако, когда она заговорила, то голос у неё был молодой, а все зубы были на месте. Я ответил ей своей имплантовой улыбкой и вернулся в пивной зал. Ходить выбирать пиво среди расставленных ящиков мне не хотелось, потому что все сорта в небольших количествах стояли в холодильниках. Я стал их внимательно рассматривать.
Конечно, название сорта мне ничего не говорило. Опять же, покупалось пиво не для питья, а для приготовления мяса. Из отечественных сортов путём проб и ошибок подходил только «Старый Мельник». Поэтому с одной стороны, можно было взять любой сорт тёмного пива и не морочить дальше голову, с другой, неплохо было бы ознакомиться с ассортиментом. Но и времени у меня было не много, поэтому я выбрал тот сорт, в котором слово Schwarz стояло в названии. В качестве бонуса я купил маленькую бутылочку смеси пива и колы. В России такой коктейль нигде не продаётся, а попробовать было бы интересно. Градусов в этом напитке было всего три.
Когда я вернулся домой, то Оля уже пришла с работы. Я показал ей, что купил. Оля открыла холодильник, и показала, как на самом деле выглядят эти сосиски. Да, я купил похожие, но те были и толще, и длиннее, и в готовой вакуумной упаковке. Я прервал диалог девушек, но продолжать дальше они не стали. Нам пора было выходить. Неизвестно, сколько времени мы пробудем в Бонне, но нам ещё надо было собрать вещи. По опыту испанского вояжа я понимал, что если мы поймём, что больше ничего не хотим, то вернёмся сразу же, несмотря на то, что будут места, которые мы не посмотрели.
Выходили на улицу мы так же налегке, как и в Амстердам. За спиной Наташи рюкзак с самыми необходимыми вещами, у меня мобильный телефон. До остановки мы дошли за 5 минут. На остановке висели карта маршрутов движения трамваев по Кёльну и Бонну, название каждой станции, и время движения в пути не только общее, но и между остановками. До нашего трамвая должны были пройти два состава, которые до Бонна не доходят. 12 минут оставалось до маршрута №16, который доходил до железнодорожного вокзала Бонна, где мы хотели выйти. И тут из Наташи полезла наружу её вредность.
Если в Испании она могла кочевряжиться ежедневно, то в Германии нас окружали каждый час родственники, а в Голландии мы были не одни. Но вот сейчас ей никто в этом не мешал, и она оттянулась по полной программе.
- Макаров, я первый раз в такой «блудняк» вписываюсь. Еду непонятно куда, без предварительного плана, ни с кем не посоветовалась. Откуда ты знаешь, что трамвай приедет на вокзал.
- Вот, читай. Тут немецким по белому написано, куда трамвай придёт и во сколько. Ровно черед 58 минут мы будем на центральном вокзале Бонна. Там явно есть справочное бюро, где наверняка говорят по-английски, и ты попросишь карту города. Там мы увидим, что у них можно посмотреть, и обойдём все эти злачные места.
- Да ты урода кусок, откуда ты знаешь, что там есть справочное бюро?
- Потому что оно есть на каждом уважающем себя вокзале, тем более в городе, который раньше был столицей ФРГ.
- А если его там нет, что мы тогда делать будем, а? Нет, я впервые сталкиваюсь с такой ситуацией, когда меня везут, а я не знаю куда.
- Женщина, кто мне говорил, что мечтает о том, чтобы её когда-нибудь кто-то увёз, и она бы не думала о маршруте?
- Я не тебя имела в виду, Макаров, потому что ты неправильный!
- Почему это я неправильный?
- Потому, что ты хороший!
Слушая этот безбашенный диалог, у стороннего наблюдателя могла отвиснуть челюсть, если бы кто-нибудь понимал русский язык. Но из пассажиров, стоящих в этот момент на платформе, вряд ли кто-то читал Льва Толстого в подлиннике. Поэтому мы могли смеяться сами над собой сколько угодно, не привлекая внимания.
Ровно за минуту до прибытия наш трамвай показался вдалеке. Как раз мы в этом месте переходили трамвайные пути, выходя на набережную Рейна. Он мягко и бесшумно подошёл к платформе. Мы вошли внутрь и первым делом компостировали наш билет. Надо сказать, что пока мы прокатились до Бонна и обратно, никто из пассажиров билеты не компостировал. Очевидно, месячный билет здесь намного выгоднее.
Трамвай двигался довольно быстро. Если в центре города трамвайные пути проходят или посередине улицы, или уходят под землю, как метро, то этот участок пути проходил рядом с дорогой. Однако тут чувствовалось, что под полотном лежит специальная амортизационная подушка. В Питере такой метод укладки полотна стали делать сравнительно недавно. Литейный и Лиговский проспект, например. Там трамваи идут ровно, не качаясь на ходу. А вот у Ладожского вокзала рельсы лежат прямо на земле, и на трамвай страшно смотреть. Он больше 5 км/ч боится развивать скорость. А тут было ощущение, что едешь на электричке. Во-первых, внутри на стенах вагона висели карты движения, что и на остановке. Во-вторых, отдельно, был нарисован маршрут трамвая №16. Остановки объявлялись дважды. Да и пейзаж за окном был уже сельский. Рейн пропал из нашего поля зрения и перед нами почти всю дорогу простирались деревенские населённые пункты. Язык вот только не поворачивается назвать их деревнями, потому что все дома были каменные.
Трамвайные пути были проложены в оба направления, и нам навстречу пробежало несколько трамваев. Людей в вагоне было немного, сидячие места были заняты не все. Мы с Наташей сидели не рядом, а напротив друг друга, так легче было говорить. Я сидел спиной к движению, поэтому на всё, что мы проехали, смотрел вслед. Рядом с Наташей сидела пожилая женщина и читала местную газету. Наверное, все сельские газеты мира имеют один формат и даже одно название, например, «Сельские новости».
Хоть Кёльн и Бонн имеют одну транспортную сеть, но между ними всё-таки 13 километров и это пространство занимают несколько городков и деревень. Трамвай №16 проходит как раз мимо городков, может быть это пригороды, как Петергоф и Стрельна под Питером. Разница только в том, что в России они находятся возле одного большого города, а тут расположены между двух. Кёльн конечно крупнее, но Бонн занимал долгое время положение столицы, и отношение к нему было соответствующее. Смотреть на ухоженные дома, проезжая в комфортных трамвайных условиях, было очень приятно. На правах главы экспедиции ещё в трамвае я сделал ей предложение. Наташа хотела посетить лавку недалеко от Собора, куда мы зашли в первый день нашего пребывания в Германии. Там продавались книги для туристов на многих языках, в том числе и на русском. И Наташа захотела купить себе такую книгу на память. А другом магазинчике продавались магнитики, которые Наташа тоже хотела приобрести. Трамвай №16, на котором мы ехали в Бонн, тоже доходил до Собора. Карта движения трамваев висела у нас над головой. Но маршрут №18 доходил только до Центрального вокзала Бонна, а №16 ещё половину Бонна проезжал до конечной остановки.
- Давай вернёмся другим маршрутом. Время в пути такое же, но за окном будут другие картины, интересно же,- уговаривал я Наташу, и она согласилась.
За пару остановок до вокзала к нашему трамвайному полотну примкнула трамвайная дорога маршрута №18. И тут же мы проехали мимо какого-то промышленного предприятия, размерами сравнимого с фирмой «Байер», которую мы видели в Вуппертале. Только там мы неслись на подвесном трамвае, и наш путь пролегал над территорией предприятия, а тут мы перемещались на высокой насыпи, поэтому смотрели на землю так же свысока, хотя предприятие находилось от дороги только с одной стороны. Нашим глазам предстал такой изумительно чистый заводик, что казалось, будто это декорация для фильма. Аккуратные стопки паллет, разноцветные трубы, соединяющие одно, и двухэтажные здания, и полное отсутствие персонала. Конечно, мы буквально минуту проезжали мимо, но всё равно, никого не увидели из людей.
За первой остановкой в черте города трамвай ушёл под землю. Нам уже такое было привычно после Барселоны, где под городом ходили электрички. Здесь же трамвай соседствовал со станциями метро. Правда, вагонов метро мы так и не увидели, но это и не существенно. Выйдя из вагона, мы увидели, что людской поток движется к эскалатору, по которому все пассажиры поднимаются наверх. Мы пошли за всеми, и нашими соседями на эскалаторе оказались соотечественники.
Это была бабушка, её дочь и две внучки. Услышав русскую речь, к ним сразу же обратилась Наташа.
- Добрый день! Какая прелесть, и тут наши люди!
- Здравствуйте, вы туристы из России?
- Да, а вы тут живёте?
- Нет, мы живём не в Бонне, приехали к родственникам.
- А вы не подскажите, что можно посмотреть в Бонне и где?
- Вы поднимитесь на вокзал, там возьмите карту города в справочном бюро, на ней всё показано. Хотя город маленький, смотреть особо нечего.
- Спасибо большое, а где тут ближайший туалет?
- А вот сейчас поверните налево, пройдите до конца, потом ещё раз налево и почти тут же будет направо поворот, и вы окажетесь в подземном переходе, который идёт к вокзалу. В нём есть бесплатный туалет.
- Большое спасибо!
- Не за что!
Семья пошла в противоположную от нас сторону.
- Ты обратила внимание на то, что они нам посоветовали? – спросил я довольную собой Наташу.
- Они сказали всё правильно, а что?
- А не это ли час назад тебе кто-то советовал в Кёльне?
- В Кёльне? Советовал? Мне? Ты о чём?
- Они повторили мои слова, не заметила?
- Макаров, я давно забыла, что ты мне говорил, вообще я тебя не слушаю, я и так сама разберусь. Вот только как ты к себе русских притягиваешь? Без тебя езжу, так только с теми, с кем прилетела, только могу по-русски говорить. Как с тобой, так кругом одни соотечественники.
- Может быть потому, что ты очень этого хочешь? Не придавай важности этому и русские сами тебя найдут.
Наташа ничего не ответила мне на это, потому что мы подошли к туалету. Это был единственный бесплатный туалет, который мы видели в Германии, и он заслуживает отдельного описания.
Такого грязной уборной я не помню со времён Советского Союза, да и там было чище, как мне кажется. Кафельный пол был весь в следах от грязных подошв. Даже на улице не было такой грязи, да и откуда ей там взяться, если улицы чистят. Здесь же не убирались несколько дней, если не месяцев. В воздухе стоял стойкий запах мочи. Говорить о туалетной бумаге и сушилки для рук не приходится. Их не было. Вода в унитазе была, но стульчаки отсутствовали. Руки пришлось мыть холодной водой. Рядом со мной стояли два тощих грязных наркомана, и мыли в соседней раковине шприцы. Вот что значит лишить город столичного статуса. Я вышел в переход с очень удивлёнными глазами. Глаза Наташи были удивлены не меньше.
- Никогда бы не подумала, что такое может быть в Германии. Грязно так, что я рюкзак со спины не снимала, его поставить некуда. Не увидела бы сама, никогда бы не поверила в сказанное. Давай выбираться отсюда, мне тут находиться противно.
Настроение было заметно испорчено. Злорадствовать по этому поводу тоже не хотелось. Поэтому мы вышли на улицу с противоположной от вокзала стороны и сразу наткнулись на магазин женской одежды. Прямо на улице стояли вешалки с той одеждой, которая продавалась по большой скидке. Наташа, увидев цену за футболку 2 евро, тут же забыла про грязь и стала себе выбирать футболку по размеру. Цвета были её самые любимые, - зелёный и розовый. Она любила такое сочетание. Розовые кроссовки и зелёные шнурки.
- А теперь зови продавщицу, и объясни ей, что это со скидкой футболки, - злорадно сказала Наташа мне, когда мы вошли внутрь, и не увидели никого за кассой, - хочу я посмотреть, насколько ты хорошо немецким владеешь.
Услышав наши голоса, за кассу встала девушка лет двадцати пяти. У неё был несколько усталый вид. Видимо, с личной жизнью обстояло дело не очень хорошо. Девушка была полновата, и термин «приятная полнота», который часто используется на сайтах знакомств, тут был не уместен. Но не успел я открыть рот и поздороваться для начала, как кассирша подняла на нас полные отчаяния глаза, и произнесла до боли знакомую нам фразу, - Вам пакет нужен?
Наташа чуть не захлебнулась от хохота. Пока я получал покупку и объяснял продавщице странное поведение моей спутницы, Наташа вышла на улицу.
- Макаров, это нечто! Если бы я одна пришла сюда, вот точно, никто бы по-русски не говорил.
- Так не летай никуда без меня, всего-то
- Ага, сейчас! Разбежался! Этого надо ещё заслужить.
Разговаривая таким образом, мы подошли к пешеходному переходу перед вокзалом. Вокзал возвышался над всеми зданиями вокруг. Он стоял вдоль улицы, на противоположной стороне которой находилась небольшая неровная площадь. Она спускалась уступами вниз и именно оттуда мы и поднялись на поверхность. На верхней части площади бил небольшой фонтан. Чтобы попасть на территорию вокзала, надо было перейти по пешеходному переходу и подняться вверх по ступенькам, которых было не меньше тридцати. Улица была оживлённая, по ней непрерывным потокам двигались автомобили и автобусы, а в центре улицы были проложены трамвайные пути. Очень было похоже на то, что и наш трамвай двигался в том же направлении, вот только под этой улицей. Когда мы переходили улицу по переходу, то увидели, как метров через двести трамвайные пути уходят в подземелье. Скорее всего, под Бонном трамваям самое место.
Справочное бюро находилось в здании вокзала прямо напротив входа. В ней командовали две девушки, одна из которых владела английским. Она мило улыбалась на Наташины вопросы, и выдала нам листок бумаги размером со школьную тетрадь, сказав, что все достопримечательности Бонна тут указаны. Размер исторического центра нас несколько удивил, но мы, тем не менее, стали разбираться, где же мы находимся, и что интересного есть в городе. Выяснилось, что в городе есть памятник Бетховену, дом-музей Бетховена, и ресторан Бетховен. А так же несколько церквей и здание университета.
Здание вокзала на карте было легко отыскать. Оно было самым большим и находилось в самом низу. Чтобы попасть на площадь, где стоит памятник великому композитору, нам надо было спуститься по ступенькам к тому самому переходу и идти прямо по неширокой улочке, на которой стояли дома, построенные лет двести назад. В этом районе Бонн был не выше трёх этажей.
Мы удивились ещё больше, когда дошли до памятника за три минуты. Как оказалось, центр Бонна по своим размерам меньше Дворцовой площади Санкт-Петербурга. Сам памятник Бетховену оказался грязным, весь в птичьем помёте. Было такое ощущение, что как только столицу Германии вернули в Берлин, так Бонн перестали убирать и чистить. Другая неприятность была в том, что у Наташи сел телефон. Она забыла его поставить на зарядку, и теперь он не мог выполнять обязанности фотоаппарата. На мой телефон нельзя было положиться в нужной мере. На нём была слишком слабая камера. Тем не менее, Наташа сделала несколько снимков памятника, после чего мы подошли к церкви, которая находилась на другом конце площади. Сфотографировали мы и её, но заходить внутрь не стали. Было видно, что церковь действующая, из неё выходили и входили прихожане.
За церковью, как выяснилось, и заканчивается исторический центр и начинается здание Университета. Но мы пошли в другом направлении, а именно вглубь. Университет остался от нас справа, а мы шли в поисках дома, где родился Бетховен. Найти улицу труда не составило, а вот сам дом я нашёл, благодаря небольшой табличке, на которой было написано, что именно тут и родился Людвиг. Дом ничуть не изменился с тех пор, как и соседние дома. Два этажа высотой, острая красная крыша и зелёные ставни. Сам дом белого цвета, словно покрыт мелом. На первом этаже располагается магазин, где можно купить как виниловые пластинки, так и компакт-диски с записями Бетховена. А также различные памятные значки. Но Наташа музыкой интересуется мало, и мы не стали тратить время на посещение магазина. Надо добавить, что со стороны дом смотрится очень скромно, и не будь этой памятной таблички, то легко пройти мимо.
А вот ресторан «Бетховен» кричит о себе на всю округу. Он находится на соседней улице. При входе стоит статуя композитора в белом колпаке, в руке у него не скрипка, а поварёшка. Из ресторана доносилась мелодия «Лунной сонаты». Бойкий юноша раздавал рекламные проспекты всем проходящим мимо. Это был оазис современной жизни среди стен древнего города.
Однако больше смотреть в Бонне оказалось не на что. Мы прошли все улицы центра, нашли ещё одну площадь, она была поменьше размерами, чем та, где установлен памятник, но здесь стоял не монумент гению музыки, а пивные столы. Их было много, и больше половины пустовало. Однако была ещё середина дня, и к вечеру они заполнятся. Наташа посмотрела на меня и сказала, что пора возвращаться в Кёльн. Здесь мы не нашли ни одной сувенирной лавки. И только мы об этом подумали, как она нашлась. Назвать её сувенирной будет не совсем правильно. Она больше походила на магазин канцелярских товаров. Однако, тут были красивые открытки с видами Бонна. Мы выбрали каждый по одной себе на память. Я расплатился и мы вышли. На улице Наташа вспомнила, что надо бы купить кому-то из подруг в подарок, и мы зашли в магазин ещё раз. Когда мы уже были в дверях, Наташа решила купить ещё какую-то безделушку. Стоили эти покупки недорого и каждый раз я расплачивался мелочью без сдачи. Когда я в третий раз подошёл к кассе, то её хозяйка, невысокая черноволосая немка, мне открыта улыбнулась.
- Das Ist Meine Liblingste Frau, - сказал я кассирше, показывая пальцем на Наташу. Немку не смогла сдержать громкого смеха.
- Да пойдём уже, - Наташа потащила меня за собой.
- Alles Gute! – прокричал я в ещё не закрывшуюся дверь.
Идти на вокзал прямо Наташа не захотела. Она предложила пройтись по парку Университета. Там было прохладно. День был жарким, а в парке было много зелени и много пространства, где ветер мог бы разгуляться. Среди лужаек лежали, загорали, читали и спали молодые парни и девушки. Это был очередной оазис Бонна, на сей раз деревенский пейзаж рядом с центром.
Мы с Наташей неспешно перешли через парк и вышли на ту самую улицу, на которой находится вокзал. Переходить нам её не было никакого смысла, так как мы знали путь к трамвайной подземной остановке, и он начинался с нашей стороны улицы. И здесь же мы увидели велосипедную стоянку, которая на нас не произвела никакого впечатления. Какие-то жалкие триста метров, после двух километров в Амстердаме. А в самом конце парка Университета бил ещё один фонтанчик. Возле него скопилось немало народу, так как возле него было достаточно прохладно.
- Ну что, - Наташа посмотрела на меня, - мы тут всё посмотрели?
- Всё, тут не на что смотреть.
- Тогда веди меня на станцию.
Запомнить маршрут движения для Наташи по-прежнему проблема, но если рядом я, то проблемы просто нет. Я взял Наташу за руку, мы прошли напротив здания вокзала к подземному переходу. Пришлось идти мимо грязной и вонючей уборной, но это было последнее зло, которое Бонн нам мог доставить. Ещё десять шагов и вот мы уже идём по подземному вестибюлю станции трамвая. Встаём на эскалатор и спускаемся прямо на платформу. Наш трамвай прибудет через 6 минут. Это говорит надпись на электронном табло. Оказывается, здесь останавливаются не два трамвая, а четыре. Ещё номер 62 и 64. Эти маршруты, очевидно, только в пределах территории Бонна, так как на картах Кёльна их нет, и в Кёльне только восемнадцать маршрутов. Номер 16 должен был уже прибыть на остановку, но он задерживается в пути, о чём тоже нам рассказывает табло. Пассажиры воспринимают эту информацию спокойно. Действительно, если опаздывают поезда, почему бы и трамваю не задержаться на пару минут? А вот наш №18 подъезжает вовремя. Ему проще, здесь у него кольцо. Мы заходим и садимся рядом, лицом вперёд, по левую сторону от прохода. Двери закрываются и мы покидаем Бонн, проведя в нём не более двух часов.
Через две остановки наш путь отклоняется в правую сторону. Трамвай №16 идёт по мосту, а мы спускаемся под него, и, не доезжая до красивого цветного предприятия, поворачиваем влево. Теперь в окнах только сельский пейзаж. Это поля, которые так и хочется по комсомольской привычке назвать колхозными, и отдалённые малочисленные населённые пункты, домов на десять. В сторону Бонна автомобильная дорога была близка от трамвайных путей. Здесь же мы видели автомобили, двигающиеся параллельно нам, но до них было километра полтора.
Трамваи 18-го маршрута ходили реже, чем 16-го, и строить на этом участке двухполосную колею не имело смысла. На остановках были разъезды, а на некоторых станциях, помимо электронного табло, ещё и горели стрелки, показывающие направление движения трамвая с соответствующими надписями, - Richtung Bonn или Richtung Koln, каждая в свою сторону. Далеко не у каждой остановки находились жилые дома. Скорее всего, они располагались на кратчайшем расстоянии от населённого пункта. Расстояния между остановками были длиннее, чем на дороге из Кёльна в Бонн, но пассажиров при этом было больше. И что характерно, одевались они так, что отличить деревенского жителя от городского было невозможно. Видимо, в Германии нет большой разницы, в какой местности жить. Да и дома, что виднелись вдалеке, никак не подходили под название деревенских. А может быть, это у нас, русских, понятие «деревня» сохранилось до сих пор. Где дома из дерева, где топят дровами, а вода из колодца. Не знаю, не берусь судить. Но вот, то, что за пределами города в Германии отсутствует понятие провинции, это точно.
Кёльн начался неожиданно, впрочем, как всегда. Из-под нас вынырнула встречная колея, и мы тут же увидели встречный трамвай. За ним виднелась густо-зелёная аллея, а ещё чуть дальше виднелись двухэтажные дома с табличками названия улицы. Трамвайные пути шли по центру аллеи. Через две остановки дома выросли на этаж, а мы увидели среди автомобилей городской автобус. Значит, мы вернулись в Кёльн.
Пропустить остановку, рядом с которой находился Собор, было никак невозможно. Трамвай был уже забит битком. В вагон втиснулись параколясок с маленькими детьми и даже один шустрый велосипедист. Думаю, что если бы такой умник вошёл с велосипедом в Амстердаме, его точно бы отвели клуб для гомиков. А здесь все стояли плотно, но никто не возмущался. Ещё по Испании мы знали, что в Европе в транспорте никто никому место не уступает, поэтому шанс почувствовать себя настоящими европейцами не упустили.
За три остановки до Собора трамвай ушёл под землю. Непривычно было видеть не только трамвайные пути под землёй, но ещё и развилки. На нашей станции сошло, как минимум, половина пассажиров. Мы поднялись по эскалатору наверх и оказались в большом подземном переходе под привокзальной площадью между железнодорожным вокзалом и Собором. Мы не стали искать ближайший выход к Собору, а вышли из ближайшего к нам. До Собора было около ста метров. Мы подошли к нему с левой стороны от центрального входа и вошли внутрь.
- Мне Эмма сказала, что если поставить тут свечу и загадать желание, то оно непременно сбудется, - произнесла вслух Наташа, как только мы вошли.
Это был католический Собор, поэтому свечи за здравие и за упокой ставили рядом. Свечи продавались в специальном аппарате и стоили 20 центов. Пока Наташа шептала своё желание, я своё озвучил про себя. Я всегда в Храмах говорю про себя, но всегда чётко и медленно. Я знаю, что меня слышат.
Выйдя на улицу, мы пошли в ту лавку, где продаются книги-путеводители по Германии. Нас интересовал Кёльн и его окрестности. Книги мы нашли на двух языках, русском и немецком. Наташа взяла себе русский вариант, а я купил своей тётушке в подарок книгу на немецком. Для бывшей переводчицы КГБ прочитать её не проблема.
Потом мы забежали в магазин, где Наташа видела магнитики. Это было единственное место в Кёльне, где на них была ещё нормальная цена, не больше 3 евро. Для сравнения скажу, что в Испании мы видели магниты и дешевле одного евро, правда, внешне это было одно уродство.
Ну вот, пожалуй, и всё, что мы хотели посмотреть и купить, мы сделали. Посмотрели последний раз на Собор, взялись за руки, и пошли обратной дорогой на подземную остановку. Теперь нам нужен был трамвай №16, чтобы он нас доставил на ту остановку, откуда мы начинали сегодняшний наш вояж. Мы спустились в людской муравейник. Для трамвая нашего маршрута это была середина пути, на этой остановке пересекалось пять маршрутов трамваев и многие пассажиры использовали остановку, как станцию пересадок. Табло подсказало, что наш трамвай придёт третьим по счёту. Была надежда, что в предыдущие два сядет много народа, но нет! Всем было с нами по пути. Справедливости ради надо сказать, что из трамвая вышло народу не меньше, чем в него село. И что интересно, мы не видели, чтобы кто-нибудь компостировал билеты. Про свои мы забыли. Они лежали в Наташином рюкзаке на всякий пожарный случай.
Однако нам удалось сесть. Я по наглому влез в толпу и нашёл два места рядом. Спорить со мной никто не стал, и я реально почувствовал прелести жизни в Европе. Правда, долго наслаждаться этим не получилось. Мы добрались до нашей остановки быстрее, чем мы думали. Впрочем, дорога домой всегда кажется короче. Хорошо, что я успел заметить нужный поворот перед длинным участком пути, за которым и находилась наша остановка. Нам хватило времени выбраться из толпы и подойти к дверям. Кроме нас двоих, никто на самой красивой улице не вышел.
Мы стояли напротив той скамейки, сидя на которой несколько часов назад Наташа мне выговаривала, что никогда не ездила без предварительного плана.
- Давай зайдём ещё раз в супермаркет, купим вакуумную упаковку сосисок, - предложила она, когда трамвай бесшумно удалился вдаль.
Я не возражал, нам всё равно идти в ту сторону. Подойдя к супермаркету со стороны остановки, я понял, почему Наташа не видела такого количества пива. Она вошла в магазин через центральный вход, а я вошёл через пивной отдел, куда можно попасть, минуя весь супермаркет.
Упаковку мы нашли быстро, поскольку больше искать было негде. Недалеко от прилавка с колбасами на развес стояли маленькие холодильные установки, в которых держат замороженные продукты. Тут-то мы и обнаружили те самые сосиски, чей вкус навсегда остался в нашей памяти. Мы выбрали самую красивую упаковку, и пошли в кассу. Из всех касс работала только одна, да и покупателей было мало. Однако перед нами стоял мужчина с тележкой, которая до краёв была наполнена свёртками, упаковками и банками. Он купил товаров, наверное, на месяц или для большой семьи. Вот только нам пришлось бы долго ждать, пока все его покупки не пройдут через кассу. Но этот джентльмен, увидев у нас в руках всего одну упаковку, пропустил нас вперёд. Мы сказали ему Danke!, и так растрогались, что даже заплатили без сдачи. Это была наша последняя немецкая покупка.
Дома Оля и Дима уже приготовили прощальный обед. Опять был борщ, а Дима предложил несколько вариантов алкогольных напитков и я выбрал шведскую водку. Когда я буду в Швеции, еще неизвестно, а вот шанс водку попробовать упускать не хотелось. Мне она не понравилась, невкусная она какая-то.
За эти дни мы переговорили о многом, и сейчас, в основном, разговор шёл о Наташе и её сыне. Наташа любит разговор вести вокруг себя, вокруг своей исключительности. Дима молчал, это для него характерно и трудно сказать, о чём он в этот момент думал. Но когда я его попросил рассказать о каком-нибудь смешном случае из своей практики, он встрепенулся.
- А тут не бывает смешных случаев, они исключены. У немцев юмор специфический, он отличается в этом плане от русского очень сильно. Тут приходят на работу и делают её. Никто не будет говорить о посторонних вещах, тем более во время операций. Вот в Ачинске у меня был случай. Оперировали грудную клетку пациенту, всё прошло успешно, операция закончилась. Стали выводит его из-под наркоза, хлопали по щекам, никак не просыпается. Потом его за ногу пощекотали, очнулся, открыл глаза. Спрашивают у него, как он? Говорит в порядке. Вот и хорошо, - хирург хотел его похлопать по ноге, но в его руке был скальпель. А пациент вдруг дёрнет ногой и скальпель разрезал на ноге вену. Кровь во все стороны. Опять наркоз, новая операция по зашиванию ноги. Жена пациента потом ругалась, что мы с его ногой сделали. Тут такие ситуации невозможны.
Мы порадовались за чудеса родной медицины и, немного отдохнув после обеда, стали собирать чемоданы. Для Наташи это большое удовольствие, сопоставимое с занятиями любовью. Задача была непростая. По правилам Аэрофлота на одного пассажира полагается не больше 20 кг багажа и не больше 10 кг ручной клади. Перегруз карается выплатой штрафа. Переплачивать никто не хотел. Было у нас два чемодана и Наташин рюкзак. Мой чемодан мог сойти и за ручную кладь, потому как больше 10 кг в него не помещалось. Мы не могли провести больше двух бутылок алкоголя, но у нас две и было - пиво, и пиво с колой. Были две упаковки сыра по 5 кругов, которые надо было разложить по разным чемоданам, несколько упаковок сыра нам подарила Оля, и пара упаковок сосисок. Всё остальное – это груда одежды, которую Эмма насобирала для Наташи.
С сыром было просто, с пивом тоже, но вот одежда никак не помещалась в эти два чемодана. И когда Наташа взвесила свой чемодан после того, как собрала его в первый раз, его вес зашкалил за 25 кг. Это никуда не годилось.
- Постойте, - предложила Оля, - у нас есть один чемодан, которым мы не пользуемся, но вам он может подойти. С этими словами она вышла из комнаты, и вернулась спустя пару минут, держа в руке чемодан светло-синего цвета.
Чемодан не понравился Наташе сразу. Ей как-то фантики нравятся больше самих конфет. По мне так чемодан и чемодан. Не грязный и не рваный. А самое главное, очень нужный. Наташа села на шпагат и принялась заново перекладывать вещи. Её лицо расплылось в краске, и было понятно, что этот процесс доставляет ей большое удовольствие. В один большой чемодан положили одну связку сыра, в другой большой чемодан другую. Дальше стало легче. Поочерёдно складывая вещи то в один большой чемодан, то в другой, Наташа постепенно убрала всю ту кучу предметов, приготовленную нами для сборки. В результате у нас получились два чемодана по 19 кг, и мой маленький на 9 с половиной. Мы разве что не крикнули ура, как только это выяснилось.
Мы договорились, что оба больших чемодана Наташа заберёт с собой, а я только свой. При этом вещи, которые я купил себе, оказались в чемодане Наташи, а некоторые её вещи, в основном одежда, в моём. Но встретиться нам после прилёта труда не составит, так что это, на самом деле, не проблема. А Дима с Олей попросили нас передать Диминому однокласснику специальную жилетку, в которой носят на груди маленьких детей. Одноклассник Димы жил в Питере и Дима давно обещал ему эту жилетку переслать, но вот всё не было повода. Дима записал мне его телефон и попросил позвонить, как только будет на это время. Телефон остался у меня, а вот жилетка поехала после приземления к Наташе. Но об этом после. А пока все свободно вздохнули, что разобрались с вещами. Было уже поздно, а нам надо было в 8 утра уже выехать. Самолёт вылетал в 11 утра, в 9 надо было быть в Дюссельдорфе, а до него час пути.
Оля и Дима ушли в свою спальню, а я последний раз улёгся спать на балконе. Мы ещё немного поговорили с Наташей, потом она меня поцеловала и ушла на свой шведский диван. В эту ночь мне уже ничего не снилось.