Из жизни флоры и человека…

Жило-было дерево. Не лесное, не садовое, так: серединка на половинке. Такие и во дворе приживаются, и в дикой природе плодоносят. Шелковица или тутовник, а на юге и вовсе звалось тютиной.
Посадил его Хозяин за двором. То ли места не хватило, то ли забор тогда ещё только в планах был, а скорей всего, хотел он волю дать тютине. За двором-то оно вольготнее, ничто не мешает, ветки растут и вширь, и ввысь, красота!
Во дворе кипела жизнь. Сажали деревья, вырубали разросшийся малинник, косили траву, дом - и тот перестраивали.
А тютина росла себе спокойно. Раз в году, в сезон, к шелковице проявляли повышенный интерес: и соседи, и детвора пробегающая, и прячущиеся в сумерках прохожие с ведёрками, - всем хотелось сладкой темной ягоды, которая тает во рту и пачкает руки. Хозяин не возражал. «Жалко что ли? Пусть лакомятся», - пожимал он плечами, когда кто-нибудь, особенно досужий, сетовал, что, мол, обворовывают.
Шелковица радовалась вместе с Хозяином. Людям добро приносит, Хозяину радость доставляет – много ли дереву надо? Хозяин за тютиной ухаживал, обрезал по надобности, поливал в засуху, ягодки обрывал, чтоб не гнили на дереве. А, главное, благодарил за щедрость ежегодную. И сам Хозяин, и дети его, и внуки, - все любили тютину, да ждали с нетерпением лета, чтобы с удовольствием не раз измазаться в соке шелковицы и убедиться, что не зря ехали за тридевять земель на родину.
А потом пришёл сезон, а хозяин не вышел к тютине, не обрезал подсохшие ветки, не порадовался цветению, не попробовал первые поспевшие ягодки. И во дворе что-то неладное творилось: плакали дети и внуки Хозяина, скулил пёс, тосковали деревья. И ветер донёс горькое: нет больше Хозяина…
И загрустила шелковица. Опустила ветви ниже обычного, сохнуть стала, сыпать листьями раньше времени. Приехали дети и внуки хозяина, посмотрели на это дело, да и взялись возвращать тютину к жизни. Ягодки аккуратно собрали, веточки сухие обрезали, да срезы замазали, убедили тютину не тосковать по Хозяину.
И новой весной распрямилась тютина, зазеленела вновь, зашумела кроной, готовясь одарить всех сладкой ягодой. Но не тут-то было. Нашлись злые нелюди, пришли с пилами и топорами, почти не скрываясь - а что таиться? Хозяина-то нет, не перед кем стыдиться за чёрное дело.
И спилили половину тютины… Уж как плакала шелковица, как старалась побольнее хлестнуть веткой по лицам мучителей, де человек со своими железками явно сильнее.
Обломали ветки, не замазали срезы, как положено, не убрали изуродованные ветви подальше от от дерева-матери, да и скрылись восвояси, приговаривая, что, мол, ходить теперь мимо тютины будет удобнее…
А что втихаря, да без разрешения, да боль причинили… Так ведь, нелюди…
А хозяин говорил, что человеком нужно оставаться в Любой ситуации, разве не так?