Как мы снимали кино часть третья

Как мы снимали кино часть третья

Подробности этого разговора у меня в памяти не отложились, а Александр боялся проскочить нужный нам поворот. Дело в том, что, по его словам, он не был в этих местах лет двадцать. За это время окружающая нас действительность поменялась значительно. И Кавголово было не исключением. Сам я не был там ни разу, но знал, что в этом месте находится лыжная база, где так же занимаются биатлонисты и любители прыжков с трамплина.
- Должен Вас разочаровать, Андрей, - в голосе Александра зазвучали ироничные нотки, - прыжками с трамплина здесь давно никто не занимается. А вот, кстати, и сам трамплин. Точнее, то что от него осталось.
Я повернул голову вправо. Не более чем в ста метрах от дороги виднелась верхняя часть трамплина. Место приземления оставалось для нас невидимой. Судя по всему, трамплином давно никто не пользовался, уж слишком мрачный вид был у него.
- А вот теперь нам очень важно не пропустить поворот влево, - вслух самому себе напомнил Александр, так как кроме него никто не знал, где именно надо сворачивать. Трамплин остался позади, по правую сторону движения.
- Где-то тут должен быть указатель «Лыжная база», - продолжил сам себя уговаривать Александр. Но ничего подобного нами замечено не было. Был знак окончания территории населённого пункта «Кавголово» и указатель с очень длинным названием, которое лично я прочитать не успел. Александр повернул машину ещё до того, как прокомментировал свои действия.
- Это точно здесь, я уверен, - пояснил нам с Любавой Александр свой манёвр, и резко сбросил скорость. Дорога, по которой мы передвигались, была намного уже, и всё время петляла. Для меня это был знак того, что мы близко у цели нашего приезда. Тем более, что дорога шла под уклон, а мы ехали на встречу с красивым водоёмом. Так что всё выглядело очень логичным. Как только я об этом подумал, так за очередным поворотом мы увидели ворота базы.
Александр говорил нам о базе лыжной, да и я знал, что тут должны тренироваться лыжники и биатлонисты, но внешний вид базы говорил нам о том, что она, скорее всего, военная. Забор, покрашенный в зелёный камуфляжный цвет, грозный охранник на входе, шлагбаум на въезде. Это первое впечатление через несколько секунд разрушила группа детей, весело катившая за нами на велосипедах. Они подъехали к шлагбауму, и охранник, ни спрашивая и детей ни о чём, открыл его. После чего аккуратно опустил шлагбаум на место. Я свободно вздохнул.
- Однако, как тут всё сильно изменилось, - высказал своё удивление Александр, выходя из машины.
- Куда мы теперь идём? – поинтересовалась Любава. Она уже вышла из машины и с интересом смотрела по сторонам.
- Теперь мы пойдём вот по этой трассе вдоль озера, - Александр показал рукой на остатки асфальтовой тропинки, которая проходила вдоль дороги, но чуть выше, и была невидима для проезжающих в машинах. Возле ворот базы тропинка опускалась до уровня дороги и тут же круто поднималась как наверх, так и вправо, после чего скрывалась за деревьями.
- Это тренировочная трасса для биатлонистов, - подтвердил мою догадку Александр, - когда-то тут по ней бегали круглый год. Но, судя по тому, что она сейчас находится вне зоны базы, ей, скорее всего, уже никто не пользуется.
- Мы поедем по ней на машине? - уточнила ситуацию Любава.
- Нет, - коротко ответил ей Александр, - по такой дороге ехать очень опасно.
Как бы отвечая на слова Александра, откуда-то сверху, из-за деревьев выскочила машина, качаясь из стороны в сторону, перевалила черед бордюр, выехала на площадку перед базой, после чего не торопясь двинулась в сторону Кавголово. Навстречу ей проскочила другая машина, и проделала тот же манёвр, но в обратном направлении. Она перескочила через бордюр, и стала медленно подниматься наверх. Александр наблюдал эту картину с ироничной улыбкой на лице.
- Мы в любом случае пойдём пешком, - ответил он на вопрос, который никто из нас с Любавой ему не задавал, - нам надо найти место для съёмок, а сумеем ли мы туда доехать на машине, ещё не известно.
В словах Александра, безусловно, было много логики, и никто не стал с ним спорить. Тем более, что всю технику Александр всегда нёс сам. Очевидно, что стоила техника немалых денег, и потерять её только потому, что ты доверил её дилетанту, не стоило. Так что я шёл налегке, Любава несла свою сумку, в которой находилась её съёмочное оборудование. Александр мужественно нёс камеру, подставку по неё, и сумку с разными шпионскими штучками, вроде микрофона и диктофона.
Как только мы поднялись на первый бугорок, как тут же увидели озеро, во-первых, а во-вторых, быстро поняли, что база тянется вдоль берега, и подойти к воде нет никакой возможности. Причём на территории базы в этом месте не было никаких объектов по прямому назначению. Такой же песок, волейбольные площадки и теннисный корт.
- Я, кажется, понял, для чего они это сделали, - высказался вслух Александр, - они специально хапнули территорию, чтобы остальные не смогли бы подойти к их объектам вплотную.
- Похоже на то, - я попытался пройти как можно ближе к воде, но там был крутой обрыв, - нет, здесь мы к воде не подойдём.
- Давайте пройдём вот туда, - Любава показала на две площадки для пляжного волейбола, которые находились вне базы. Под ногами у нас был мелкий морской песок, а за площадками для волейбола виднелись футбольные ворота. Озеро было плохо видно из-за маленькой возвышенности, мимо которой я и хотел пройти берегом. Пройдя метров сто, мы оказались на небольшой поляне.
Здесь территория базы заканчивалась. Высокий зелёный забор доходил до воды, как бы демонстрируя, что нарушать или нет виртуальную границу по воде личное дело каждого. Чуть поодаль от забора в озере купалось два семейства без отцов. Присутствовали только женщины и дети разного возраста. Под ближайшим деревом отдыхали два автомобиля. Один из них был тот, который поднимался по лыжной тропе, пока Александр доставал из багажника свою аппаратуру. Поодаль от озера, ближе к лесополосе находилась футбольная площадка. Что поразило лично меня, так это наличие сетки в каждых воротах. Ворота были гандбольными, раскрашенные в чёрно-белые полосы. Территория вдоль берега была никем не занята. Мы обнаружили только остатки былых пикников, о чём нам рассказали десяток кострищ.
- Вот неплохое место для сцены встречи художника и поэта, - озвучил вслух мои мысли Александр, - давайте сделаем пробу, Андрей. Вы почитаете свои стихи, а мы их запишем.
Я не возражал против такой идеи. Александр ещё в мае предложил мне записать цикл моих стихов на городскую тему. Этим планам помешал мой переезд из одной квартиры в другую, во-первых, и мой график работы, во-вторых. Но теперь никто не мог помешать записать мне парочку стихотворений, хотя я сам себе совершенно не нравлюсь внешне. А уж свой голос я просто ненавижу. Хотя некоторые дамы уверяют меня, что он очень сексуальный.
Пока Александр устанавливал профессиональную аппаратуру, Любава вытащила свою камеру и предложила мне прочитать любое стихотворение, которое я помню наизусть.
- А как мне встать, куда смотреть? – задал я обычные в таких случаях вопросы Любаве.
- А вот так и стойте, смотрите в камеру, - Любава перемещалась предо мной с места на место, видимо пыталась поймать хороший кадр.
Я стал читать стихотворение, которое помнил наизусть, но которое никак не вписывалось в общую панораму той местности, которая нас окружала. Как только я закончил читать, к нам подошёл Александр.
- А я уже сняла! – радостно запрыгала на месте Любава. Александр ничего не ответил на этот взрыв восторга и приступил к настоящей работе оператора. Для начала он зафиксировал камеру на месте. Затем он нашёл подходящее для меня местоположение, чтобы кадр получился красивым. После чего предложил мне начать читать.
На этот раз я прочитал стихотворение, которое у меня написалось по мотивам выступления Игоря Альбертовича. Оно было в два раза короче, чем то, которое я прочитал для Любавы. Александр снял не только меня, но и сделал небольшую панорамную съёмку. Пожалуй, больше на этом месте сегодня нам снимать было нечего.
- Я думаю, что этот берег нам подходит, - со знаем дела сказал Александр.
- Мне здесь тоже нравится, - поддержал я Александр.
- Коллеги, по сценарию у нас должно быть поле и река, - высказала своё мнение Любава, - может быть, мы поищем ещё место для съёмки?
- Вы знаете, Андрей, - Александр издалека начал подступать ко мне со своей идеей, - я бы снял Вас ещё. Например, как Вы выходите на широкую поляну и читаете стихи на другом фоне.
- А, то есть такой поэт из народа, выходящий на свет из сельской местности?
- Да, Андрей, нечто похожее.
- Ну, что же, давайте пройдём всю лыжную трассу и посмотрим, какие ещё места могут нам подойти.
Александр не спеша начал складывать своё оборудование в сумку. Любава свою камеру убрала достаточно быстро. Мне прятать было нечего, я просто стоял и смотрел на озеро. В нём купались всё те же две семьи. Я подумал о том, что если мы сюда приедем на следующей неделе для съёмки, то купающиеся люди будут для нас некстати. Как и посторонние шумы. На противоположном берегу озера была проложена железная дорога, о чём сначала мне рассказали столбы с проводами, а затем и сама электричка поприветствовала нас своим зычным гудком. В своих съёмках мы использовали живой звук, так что это для нас могло стать большой проблемой. Но не смертельной.
Александр собрал аппаратуру, забросил сумку на плечо и пошёл вслед за нами по останкам асфальтовой дорожки.
- Весь круг должен быть не больше четырёх километров, - обрадовал Александр нас длинной дистанции, которую мы должны были одолеть за сегодня. Впрочем, сегодня мы должны были одолеть любое расстояние и вернуться в Питер со знанием того, что место для съёмок фильма точно выбрано.
Асфальт закончился довольно быстро, и на земле совершенно чётко стали видны следы от протекторов. Следы были достаточно свежие. Судя по всему, на машинах здесь проезжали довольно часто. Как и положено порядочной биатлонной трассе, эта изобиловала крутыми спусками и подъёмами. В низшей точке каждого спуска обязательно находилась тропинка, которая вела или по направлению к озеру, или в лесной массив. На одной из таких тропинок Александр остановился.
- Андрей, я думаю, что это хорошее место, чтобы снять Вас, выходящим их леса, - задумчиво произнёс он, снимая с плеча сумку, - давайте сделаем тут остановку.
Я не возражал. Внезапно для себя я поймал на мысли, что мне нравится быть в кадре. Конечно, я не профессиональный артист, и никогда им не буду, но кино, - это особый вид искусства, в котором могут участвовать все, кто пожелает. Я почувствовал, что камера любит меня, и мне захотелось ответить ей тем же.
Однако Александр предложил мне выходить не со стороны леса, а со стороны озера. Не от самого берега, конечно, а поодаль, как раз там, где начинают расти деревья. Я послушно выполнял его команды, - останавливался, смотрел в нужном направлении, говорил с деревьями. Александр ходил вокруг меня кругами. С каждой минутой во мне росла любовь к кинематографу.
Закончив снимать меня, выходящего к народу из леса, мы пошли дальше. Вскоре трасса сделала крутой поворот, из чего можно было сделать вывод, что половину пути мы прошли. Ничего интересного и подходящего для нас не попадалось. Не было ни открытых широких полян, но что-то похожего на них. Сплошной лес, из которого ручейками отходят узкие тропинки. Одна из них оказалась довольно широкой. Александр остановился возле неё, после чего повернулся ко мне.
- А вот здесь, Андрей, - обратился он ко мне, - я хочу снять Вас, сидящим на траве. Как Вы к этому относитесь?
- Я буду читать стихи сидя? – уточнил я?
- Да, если Вы не возражаете.
Я не возражал. Чтобы мне было удобнее сидеть, Александр положил на землю свои резиновые сапоги, которые случайно оказались у него в сумке. Сидеть на них было намного удобнее, чем на голой земле. Стихотворение, которое я собрался прочитать в такой позе, было тоже коротким, всего восемь строчек. Кроме обычного микрофона, который находится возле камеры, Александр прикрепил ко мне микрофон поменьше, чтобы звук был лучше записан. Но как только мы все были готовы начать запись, в небе над озером появился вертолёт.
Мои мысли о том, что это всё-таки военная база, тут же полезли в голову. Но дело было, разумеется, не в этом. Просто вертолёт создавал такой шум, что записывать было категорически невозможно. Было бы у нас игровое кино с последующей студийной озвучкой, мы бы спокойно досняли всё, что хотели, и ушли бы. Но у нас не было такой возможности, поскольку мы снимаем пока только кино документальное. С другой стороны, я не мог встать с места, потому как пришлось бы заново всё пристёгивать и настраивать. Поэтому мне пришлось сидеть в неудобной позе довольно долго.
- Вот надо же было ему прилететь так не вовремя, - злился Александр на летающую металлическую птицу, - и ведь неизвестно, сколько он так может ещё нам тишину портить.
Мне оставалось только согласится с Александром, подвинув руками затекающую постепенно левую ногу.
В общей сложности я просидел на одном месте около сорока минут. Всё это время Любава и Александр всячески развлекали меня, а я старался двигать левой ногой, избегая совершенно не нужной в этой ситуации судороги. Наконец, гул винтов вертолёта стал стихать, и можно было приступить к съёмке.
Читать стихи с умным видом в тот момент, когда у тебя одна нога практически онемела, не так-то просто. Но помня мудрую фразу о том, что искусство требует жертв, я прочитал стихотворение до конца. Хорошо, что оно было короткое, всего восемь строчек.
Встал на ноги я не с первой попытки. Ни Александр, ни Любава мне в этом тяжелом деле не могли помочь. Поднять сто тридцать килограмм с земли не так-то просто. Я справился самостоятельно. Нога отходила от отёка минут десять. Благо, что мы никуда не спешили.
Биатлонная дорожка уже почти закачивалась, когда мы нашли нечто похожее на поле. Это была небольшая площадка, на которой росли полевые цветы и тоненькие деревья. Если её снять в определённом ракурсе, то можно было выдать за широкое русское поле, оставшееся за кадром. Внешне всё выглядело красиво, что и подтвердил Александр своим опытным операторским взглядом.
- Вот вам и поле, и цветы, только речки не хватает, - радовалась Любава тем, что нашлось место, похоже на написанное в сценарии, - вот тут и будем снимать встречу художника и поэта.
Я посмотрел на Александра и понял, что это эта площадка нравится ему меньше, чем у озера. В этом плане я был с Александром согласен. Вода придаёт картине важный настрой. И не важно, речка это или озеро, подошёл бы любой водоём. Вслух я высказываться не стал, но был уверен, что снимать мы будем именно у озера.
Оставалось выяснить, кто из нас достанет картину для съёмки. Выполнить эту трудную миссию на себя взяла Любава.
- Картину я спрошу у своего одного хорошего знакомого, - пообещала она, - очень важно, что будет на ней изображено?
- Нам бы, конечно, было намного удобнее, чтобы на картине был изображён тот самый пейзаж, который мы будем снимать, - вкрадчиво обрисовал ситуацию с картиной Александр, - но если Вы, Любава, принесёте картину с другим изображением, то мы найдём способ выйти из этой ситуации.
Съёмки назначили на следующей неделе, в будний день. В выходной делать нам на этом диком пляже было нечего. Поскольку мы писали живой звук, то лишние люди нам явно ни к чему, а берег озера, судя по всему, никогда не пустовал. Да и достать картину Любава могла не успеть. Так что четверг следующей недели подходил нам как нельзя лучше.
За это время я созвонился со своим другом Павлом и договорился с ним о встрече. Он привёз мне подрамник, краски и палитру. Палитра была рабочая, одна сторона её была вся покрыта разноцветными пятнами.
- Можете смело давить краски на неё, если вам это понадобится, - похлопал меня по плечу Паша, пожал мне руку на прощание, и исчез по своим строительным делам. А я с пакетиком в руках отправился домой. Свою часть реквизита я добыл полностью.
В назначенной время мы все встретились на старом месте, возле станции метро «Гражданский проспект». Даже Любава не опоздала. Она, как и обещала, принесла не только картину, но ещё и кисточки. Так что у нас был полный набор для рисования. Николай взял с собой одежду, в которой он должен был изображать художника. Главной деталью в этом костюме был головной убор, а именно шляпа младшего брата Николая. Не знаю точно, как часто художники надевают шляпы во время работы, но наш художник выглядел именно так.
Впрочем, шляпа появилась на голове Николая позже, когда мы добрались до места съёмки. На этот раз Александр никого не просил заметить указатель поворота к лыжной базе. Мы быстро доехали до ворот базы и стали аккуратно подниматься вверх по останкам биатлонной трассы. Маленькая французская машина Александра стойко переносила тяготы подъёма на русскую горку. После вторжения Наполеона у неё не было никаких шансов нам возразить, она молча несла свой крест, если не считать звука явно недовольного двигателя. Но, как только подъём закончился, ворчание под капотом прекратилось.
Александр припарковался в отдалении от берега. Это было сделано специально, чтобы машина не попала бы ненароком в кадр. Пока мои коллеги доставали из багажника реквизит и аппаратуру, я взял картину и подошёл к берегу. После чего сильно помрачнел.
За неделю добрые люди изрядно намусорили на том самом месте, где мы предполагали снимать художника. Если неделю назад ещё были участки берега, не усыпанные пеплом, битыми бутылками, и брошенными самодеятельными мангалами, то теперь их не осталось. Вернее, они были, но мы их и не рассматривали по той причине, что на этих местах останавливались загорающиеся и купающиеся. Занимать чистое место для съёмки было бесполезно, так как, в лучшем случае нас, если не тронули, то постоянно бы мешали. Вот и сейчас неподалёку от машины Александра стояли две других машины, а в озере плескались два семейства. Между нами было метров пятьдесят, не меньше, так что оттуда нам они никак не мешали. Пока я размышлял на эту тему, ко мне подошли остальные члены нашей экспедиции.
- Мы разве здесь собирались снимать? – удивилась Любава, - это же наш запасной вариант. Мы же хотели снимать на поле.
Любаве никто не успел ответить. Из-за ближайших к нам камышей выплыл выводок утят.
- Ой, уточки! – всплеснула руками Любава, и подхватив свою камеру, бросилась их снимать. Александр и Николай молча осматривали окрестности.
- Да, - первым нарушил молчание Александр, - никогда бы не подумал, что за одну неделю можно так испоганить маленький участок земли.
- Ну, выбора у нас нет, придётся работать в таких условиях, - ответил я Александру.
- Я переодеваюсь, или как? – уточнил у нас свою задачу Николай
- А что у тебя есть?
- Брюки другие, рубашка, шляпа.
- Переодевайся, - я решил взять инициативу на себя, - а мы пока подумаем, куда поставить подрамник.
Это оказалось самым сложным из всех наших действий за весь день. Просто поставить было недостаточно. Надо было ещё найти ракурс для съёмки так, чтобы в кадр попадала панорама озера и не попадали отдыхающие. Записывать живой звук здесь не было необходимости, так как никто ничего не должен был говорить. Александр ходил взад-вперёд вокруг маленького бугорка возле самой воды, пока, наконец, не принял решение, каким образом надо расположить подрамник с картиной.
- Андрей, давайте поставим его вот так, - Александр руками показал, как именно, - а снимать я буду художника вот отсюда.
К нам подошёл переодевшийся Николай. В шляпе, в не застёгнутой рубашке с длинными закатанными рукавами он в этот момент мог сыграть кого угодно. Хоть итальянского маляра, хоть техасского фермера. И дело было не только во внешнем виде. Уж больно благородное у Николая лицо для лицедейства.
Я тем временем освободил из бумажного плена картину, которую раздобыла Любава. На холсте довольно похоже была изображена Лавра, утопающая в зелени. Никакого намёка на водоём на картине не оказалось.
- Придётся Вам, Николай, заслонять собой содержание картины, - резюмировал ситуацию Александр, хотя и без этого замечания было понятно, что Лавра нам сейчас ни к чему.
- Значит, я стою здесь и рисую картину? – уточнил свою задачу Николай, взяв в руки кисточку и палитру.
- Да, именно так, - Александр налаживал свою технику для съёмки. В этот момент к нам подошла Любава. Её погоня за дикими уточками, судя по её довольному виду, прошла успешно.
- Мы точно снимаем здесь? – Любава, казалось, не верила своим глазам.
- Да, Любава, мы снимем здесь, - Александр смотрел на мир сквозь объектив камеры, и высказал объективное мнение оператора, - отойдите, пожалуйста, в сторону, Вы Николая загораживаете.
- Пожалуйста! – Любава передёрнула плечами и отошла на пару шагов назад. Александр подошёл к Николаю вплотную.
- Так я могу уже рисовать? – обратился Николай к Александру.
- Можете, конечно, - коротко ответил ему Александр.
- А когда начнётся съёмка?
- А она уже идёт, - хитрую улыбку Александра скрыла дорогостоящая аппаратура.
- Да? – Николай перестал смотреть в объектив, насупился, изображая стремление художника как можно лучше нарисовать то, что он видит, подошёл к картине и нанёс несколько мазков сухой кистью по готовой репродукции.
- Отлично, Николай, - оценил его работу в кадре Александр.
В дальнейшем выяснилось, что палитра, которую мне дал на время съёмок Паша, оказалось для художников левшей. Но с этой задачей Николай блестяще справился. Он одинаково хорошо водил кисточкой как правой, так и левой рукой. Благо рисовать ему по-настоящему не приходилось.
Отсняв эпизоды с Николаем, Александр стал снимать эпизоды со мной, то есть с поэтом. По моему замыслу поэт должен был писать стихи, увидеть художника за работой, и остановиться рядом с ним. Сложность была не в том, чтобы в кадр не попадали не только купающиеся граждане, которые нам нисколько не мешали резвиться возле картины на подрамнике, а в том, чтобы в кадр не попали автомобили и футбольная площадка. О грудах мусора я не говорю, потому что Александр снимал Николая только по пояс. Снимать водную гладь вблизи берега и сам берег было решительно нельзя.
- Так, Андрей! Встаньте, пожалуйста, возле этого дерева, и изобразите муки творчества, словно Вы что-то сочиняете на ходу.
- Я всё время что-то сочиняю, Александр, - ответил я, послушно вставая на заданную мне позицию, - и для этого на лице ничего изображать специально не надо.
- С этим утверждением я не буду спорить, Андрей, - Александр отнял камеру от лица, и я увидел довольные глаза оператора в действии, - но широкие зрительские массы нас не поймут.
Эту фразу я слышал от Александра и раньше. Он часто прикрывался ею тогда, когда не мог найти точные аргументы в защиту своего мнения, предлагая собеседнику самому додумать содержание. Мне было всё понятно и так. Я прислонился к дереву и стал про себя читать стихи. Наверное, внешне было похоже на то, что я их только что сочинил. По крайней мере позже широкие зрительские массы неудовольствие этой сценой не высказали.
Александр снимал меня неподвижно стоящего возле дерева, потом стоящего и смотрящего в даль. Смотреть приходилось на Николая, стоящего перед не нарисованной им картиной. Наконец, Александр стал снимать меня, идущего по направлению к художнику. Николай так же был занят в этой сцене. Только теперь его задача была не изображать движения художника, рисующего картину, а заслонять собой нарисованное. Для этой цели Николай расстегнул рубашку, и та своими полами скрыла от зрителя содержание картины.
Последнюю сцена съёмок возле водоёма включала в себя встречу двух Творцов, - художника и поэта возле нарисованной картины. После чего оба должны были устремить свои взгляды в небо.
- Значит так, Андрей, Вы подходите к Николаю, останавливаетесь возле него и смотрите на картину. Николай, Вы продолжаете рисовать, а потом по моей команде вы оба смотрите вверх и ищите там лик Создателя.
Что делала в этот момент Любава в качестве режиссёра, для меня до сих пор остаётся загадкой. Впрочем, в тот момент её присутствие на съёмочной площадке не ощущалось. С другой стороны, съёмочная площадка, - это довольно громко сказано. Как раз в паузу между сменами дублей на берег озера выехала ещё одна машина. Из неё вышли мужчина и женщина. Они направились прямо к воде. Но не с той стороны, где продолжали купаться, а с противоположной, как раз куда направлял свой объектив Александр. Мужчина остался на берегу, а женщина, скинув верхнюю одежду, сразу пошла купаться. Поэтому поиски Создателя были отложены на несколько минут, пока вновь прибывшие не покинули берег.
- Ну, слава Богу, они вышли из кадра, - порадовал нас этим событием Александр, - смотря на происходящие события через объектив камеры, - теперь мы можем продолжать.
- Вот если бы женщина купалась обнажённой, то это мы могли бы как-то использовать, - сказал я, провожая женщину взглядом.
- Для эротической версии, да, это могло бы подойти, - не отрывая взгляда от объектива, ответил мне Александр, - но Святые Отцы вряд ли бы эти кадры оценили.
Съёмки сцены уложились в два дубля. После первого, по обычаю, на пляж выехал очередной автомобиль. На этот раз из него вышли дедушка и внучка. Внучка просто радовалась жизни, а дедушка вынул из багажника надувную лодку и стал её накачивать ножным насосом. Мы ещё раз дружно про себя отметили то обстоятельство, что нам сегодня не надо было писать живой звук. Сделать это было невозможно.
Во время съёмок дубля номер два дедушка с внучкой самым наглым образом заплыли в кадр. Пришлось ждать, пока голова Николая не скроет их от кинокамеры. После чего нужный эпизод был снят, и мы стали сворачиваться.
- А снимать художника на фоне поля мы сегодня будем? - всплыла из небытия Любава.
- Обязательно! – я надевал свою безрукавку, - именно туда мы сейчас и поедем.
- Куда Вы хотите поехать сейчас, Андрей? – Александр бережно укладывал свою бесценную аппаратуру в специальные походные сумки.
- Мы хотим поехать снимать на то место, которое наметили главным? – доходчиво объяснила Любава Александру наше с ней желание, после чего стало понятно, что Александр ничего не понял.
- Вы точно знаете, где это место находится? – уточнил он у меня.
- Найдём, - я точного места не помнил, но был уверен, что мимо него мы не проедем точно.
Николай ничего не спросил. Он молча собирал наш реквизит. Уложив всё по сумкам и бережно спеленав картину, мы пошли к машине.
Добираться до поляны я предложил таким же маршрутом, что и прошлый раз, то есть двигаясь по биатлонной тропинке. На этот раз мы шли не пешком, так что добраться до места по времени занимало не больше пяти минут. При условии, что нам навстречу никто не попадётся на таком же железном коне. Разъехаться было очень непросто, не говоря уже о возможном ДТП. Но всё обошлось. Мы, не торопясь, на первой передаче, проехались по спускам и подъёмам, которые попадались нам по пути. Заезжать на саму поляну Александр не стал, а оставил машину рядом с тропинкой, где можно было разъехаться двум автомобилям.

Оставить комментарий

avatar

Литературный портал для писателей и читателей. Делимся информацией о новинках на книжном рынке, интервью с писателями, рецензии, критические статьи, а также предлагаем авторам площадку для размещения своего творчества!

Архивы

Интересно



Соцсети