Зима.
Начало пятидесятых.
Где-то под Шимском в Новгородской области.
…- Ба-ба Фе-ня, – тянет под окном старого прижатого пушистым снегом к земле дома девчушка лет семи, – я тебе крыльцо подмела, половик вытряхнула, дорожку от двери до калитки протоптала.
- Ай, спасибо, Валенька, – отзывается через приоткрытую форточку старушка, – забеги на задний двор в сени, возьми себе яичко в курятнике на полдник, свари на ушке самовара, а то пока ещё мамка с завода вернётся.
Девчушка исчезает, но скоро вновь оказывается перед заветным окном:
- Ба-ба Фе-ня, а дай мне ещё корочку хлеба, что ты в лавке утром купила, у тебя всё равно зубов нет, тебе грызть её не-е-ечем.
- Да ты что, миленькая, – говорит старушка, выйдя на крыльцо в черном огромном шерстяном платке, – это ж не мне, сыну, Витеньке, он корочку тоже любит.
- У-у-у, – смешно надувая губы, тянет Валентина.
- Не грусти, миленькая, на тебе ландориков, – протягивает старушка небольшую горстку аппетитно пахнущих темно-желтых колобков, – поешь, тебе понравится.
- Лан-до-ри-ки, – радуется девчушка, – а что это, баба Феня?
- А вот попробуй, – улыбается та, – угадай.
- У-у-ух, - восхищенно качает головой девочка, уплетая одну лепешку за другой.
- Вкусно?
- Очень! – облизывает пальцы Валентина, – сладкие, как сахар, спасибо.
- На здоровье маленькая, а как думаешь из чего они такие?
- Не знаю, – жмет плечами девчушка, – может из яблок… моченых?
- Нет, не из яблок.
- Тогда не знаю?
- А вот ты завтра со школы домой со своей подружкой Нинкой Корзинкой по полю пойдешь, – говорит старушка, – смотри под ноги внимательно, особенно там, где снег до самой земли осел, да на кочках подтаял, ищи картофелины, что с осени в земле не убранными остались.
- Да нет их там, а если и есть, то за зиму она всё равно все промерзли, а чуть оттепель станет, – сгниют.
- Молодец, приметливая, – гладит по голове девочку старушка, – сразу видно, что помогаешь маме по дому. Так вот запомни, что мороженую картошку не надо размораживать, её сразу в кипяток кладешь и варишь до полной готовности.
- Она всё равно невкусная, – упрямиться девочка, – мы с девчонками пробовали, варили, да и пахнет противно.
- Это, правда, – соглашается старушка, – но если её после кипятка не чистить, а прямо с кожурой на огне в печи обжарить, а затем размять и, превратив в лепёшки, ещё раз в печи запечь в виде маленьких колобков, то получатся вкусные ландорики.
- Правда?
- Правда! Приходи завтра с Нинкой после школы ко мне, я вас мигом научу.
- А если там не будет картошки?
- Всё равно приходите, я и сама утром на поле схожу.
- Ой, – округляет глаза Валентина, облизывая пальцы, – чего ж это я завтра-то ждать буду, сейчас же за домом на нашем поле под снегом пороюсь.
- Даже не пытайся, глупенькая, – смеётся баба Феня, – мамка-то твоя труженица, по осени свои тридцать соток пять раз взад и вперед прошла, перепахала, всё до последней картофелины убрала.
- А там?
- А там колхозное: первый раз за плугом-то наши шли, собирали, а вот второй и третий за трактором городские были, студенты…
- И что?
- А то! Больше обратно закопали, чем выбрали, – смеётся в сторону города бабушка, – так что беги детка, не сомневайся, обязательно найдём завтра картошку для ландориков.
- Хорошо, ба-буш-ка, – машет убегающая прочь девчушка, – спасибо за лан-до-ри-ки!
- Кушай на здоровье, – шамкает себе под нос беззубая и, глядя в сторону поля, добавляет, – мы этими ландориками в первые колхозные годы только и спасались, хотя по полю не то, что пройти, подойти без специального наряда на работы невозможно было.
- Лан-до-ри-ки, – слышен звонкий веселый девичий смех.
- Ландорики, – улыбается старушка…
Где-то под Шимском в Новгородской области.
Начало пятидесятых.
Зима.
