Зима. Начало пятидесятых. Где-то под Шимском в Новгородской области. …- Ба-ба Фе-ня, – тянет под окном старого прижатого пушистым снегом к земле дома девчушка лет семи, – я тебе крыльцо подмела, половик вытряхнула, дорожку от двери до калитки протоптала. - Ай, спасибо, Валенька, – отзывается через приоткрытую форточку старушка, – забеги на задний двор в сени, возьми себе яичко в курятнике на полдник, свари на ушке самовара, а то пока ещё мамка с завода вернётся. Девчушка исчезает, но скоро вновь оказывается перед заветным окном: - Ба-ба Фе-ня, а дай мне ещё корочку хлеба, что ты в лавке утром купила, у тебя всё равно зубов нет, тебе грызть её не-е-ечем. - Да ты что, миленькая, – говорит старушка, выйдя на крыльцо в черном огромном шерстяном платке, – это ж не мне, сыну, Витеньке, он корочку тоже любит. - У-у-у, – смешно надувая губы, тянет Валентина. - Не грусти, миленькая, на тебе ландориков, – протягивает старушка небольшую горстку аппетитно пахнущих темно-желтых колобков, – поешь, тебе понравится. - Лан-до-ри-ки, – радуется девчушка, – а что это, баба Феня? - А вот попробуй, – улыбается та, – угадай. - У-у-ух, - восхищенно качает головой девочка, уплетая одну лепешку за другой. - Вкусно? - Очень! – облизывает пальцы Валентина, – сладкие, как сахар, спасибо. - На здоровье маленькая, а как думаешь из чего они такие? - Не знаю, – жмет плечами девчушка, – может из яблок… моченых? - Нет, не из яблок. - Тогда не знаю? - А вот ты завтра со школы домой со своей подружкой Нинкой Корзинкой по полю пойдешь, – говорит старушка, – смотри под ноги внимательно, особенно там, где снег до самой земли осел, да на кочках подтаял, ищи картофелины, что с осени в земле не убранными остались. - Да нет их там, а если и есть, то за зиму она всё равно все промерзли, а чуть оттепель станет, – сгниют. - Молодец, приметливая, – гладит по голове девочку старушка, – сразу видно, что помогаешь маме по дому. Так вот запомни, что мороженую картошку не надо размораживать, её сразу в кипяток кладешь и варишь до полной готовности. - Она всё равно невкусная, – упрямиться девочка, – мы с девчонками пробовали, варили, да и пахнет противно. - Это, правда, – соглашается старушка, – но если её после кипятка не чистить, а прямо с кожурой на огне в печи обжарить, а затем размять и, превратив в лепёшки, ещё раз в печи запечь в виде маленьких колобков, то получатся вкусные ландорики. - Правда? - Правда! Приходи завтра с Нинкой после школы ко мне, я вас мигом научу. - А если там не будет картошки? - Всё равно приходите, я и сама утром на поле схожу. - Ой, – округляет глаза Валентина, облизывая пальцы, – чего ж это я завтра-то ждать буду, сейчас же за домом на нашем поле под снегом пороюсь. - Даже не пытайся, глупенькая, – смеётся баба Феня, – мамка-то твоя труженица, по осени свои тридцать соток пять раз взад и вперед прошла, перепахала, всё до последней картофелины убрала. - А там? - А там колхозное: первый раз за плугом-то наши шли, собирали, а вот второй и третий за трактором городские были, студенты… - И что? - А то! Больше обратно закопали, чем выбрали, – смеётся в сторону города бабушка, – так что беги детка, не сомневайся, обязательно найдём завтра картошку для ландориков. - Хорошо, ба-буш-ка, – машет убегающая прочь девчушка, – спасибо за лан-до-ри-ки! - Кушай на здоровье, – шамкает себе под нос беззубая и, глядя в сторону поля, добавляет, – мы этими ландориками в первые колхозные годы только и спасались, хотя по полю не то, что пройти, подойти без специального наряда на работы невозможно было. - Лан-до-ри-ки, – слышен звонкий веселый девичий смех. - Ландорики, – улыбается старушка… Где-то под Шимском в Новгородской области. Начало пятидесятых. Зима.