- В международном шахматном турнире памяти Михаила Таля первое место заняла, - диктор Дворца Спорта сделал торжественную паузу, - мастер спорта международного класса Алевтина Фединская.
Я поднялась на верхнюю ступеньку пьедестала.
Позднее на пресс-конференции рыженький вездесущий журналист из «Спорт – экспресса» первым задал мне вопросы.
- Скажите, пожалуйста, кто вам привил любовь к шахматам? Вы помните тот день, когда вы впервые сели за шахматную доску?
Помню ли я начало своего шахматного пути? Конечно, помню …
Будущий отчим мне не понравился сразу. Маленький, толстенький, лысенький, - он стоял передо мной в черном сильно помятом пальто с шахматной доской под мышкой. Его кепка лежала на небольшом чемоданчике, который стоял на полу.
Этот непонравившийся мне дядька стоял молча, и, улыбаясь, рассматривал меня.
- Алечка! Познакомься – это дядя Паша, Павел Николаевич! – скороговоркой произнесла мама, - теперь он будет жить у нас! Паша, раздевайся, пожалуйста!
- Ну, что, невеста, дружить будем? – насмешливо обратился ко мне дядя Паша.
- В шахматы играть умеешь? На-ка, возьми у меня доску, я разденусь.
Я, ни слово не говоря, повернулась и пошла в свою комнату.
- Смотри, какая характерная! – услышала я вдогонку.
С этого самого первого дня отношения у нас с дядей Пашей и не заладились. Как не убеждала меня мама подружиться с дядей Пашей, как не ругала, как не доказывала мне, что он очень добрый, я не разговаривала с ним, избегала, ревнуя его к маме.
Чуть позднее выяснилось, что у дяди Паши два любимейших увлечения – это шахматы и выпивка. И эти увлечения дополняли друг друга. Дядя Паша работал инструктором по спорту в местном обществе слепых. И очень часто уходил судить различные соревнования. Особенно часто проводились турниры по шахматам. Оказалось, что дядя Паша – кандидат в мастера спорта по шахматам.
- Он лучше всех играет в нашем городе! – с гордостью говорила мама.
Но всё чаще и чаще Павел Николаевич приходил домой поздно и сильно пьяный. Всё чаще и чаще мама плакала. Сначала украдкой от меня, а потом слезы уже и не скрывала. Ссоры между ними вспыхивали каждый день. На сердитые выпады мамы Павел Николаевич отвечал насмешливо:
- Голубка моя! Уймись! Ну, выпил немножко! С кем не бывает? Сам Алёхин крепко выпивал!
Мать кричала, что не знает ни какого Алёхина, что своими выпивками Павел Николаевич и себе и нам «жизнь укорачивает…» На что дядя Паша говорил: - Бедная женщина! Она не знает, кто такой Алёхин! О чем можно говорить…
Когда дядя Паша уходил из дома, я говорила маме:
- Ты каждый день плачешь из-за него, пусть он уходит от нас!
Мама отмахивалась, или, задумчиво глядя в окно, говорила мне:
- Да ведь он добрый, Алечка! Люблю я его! Вырастешь, может, ты лучше меня поймешь! Ты уроки сделала?
Я решила сама поговорить с дядей Пашей.
Как-то в понедельник, дождавшись, когда мама уйдет на работу, я зашла к Павлу Николаевичу. Он сидел в майке и трусах на краешке кровати и, морщась, ладонью, потирал левую часть груди. Накануне он выиграл какой-то шахматный турнир, ну, и, конечно, выигрыш хорошенько «отметил». Ожидая его, мы с мамой не спали до трех часов ночи.
- Так! К нам дипломатическая миссия! – такими насмешливыми словами в своей ироничной манере встретил меня дядя Паша.
- Павел Николаевич! Вы причиняете нам одни неприятности! Мама из-за вас постоянно плачет! Нам с мамой было лучше до вашего прихода! Оставьте нас в покое! – всё это разом я выпалила ему и замолчала.
- А что, со мной вам так плохо? – после небольшой паузы задумчиво переспросил он меня.
- Да, плохо! – я была категорична.
- Ладно, Аля, я вас оставлю в покое.
Только при одном условии, - ты должна обыграть меня в шахматы два раза подряд! Ладно!
Я растерялась. В шахматы играть я почти не умела, - так знала, как ходят фигуры и всё, а дядя Паша… Мама говорила, что он лучший шахматист в городе.
Словно угадав мои мысли, дядя Паша сказал: «А ты учись играть! Я тебя тоже поучу, как смогу! В Дом пионеров ходи, в шахматный кружок. там Бочкарев ведет – хороший шахматист.… А как научишься и обыграешь меня два раза, я вам с мамой поклонюсь низко и скажу: «Эх, дамы, задержался я у вас! Пора и честь знать! – И уйду восвояси. Хорошо! Давай руку!»
Мы скрепили наш договор крепким рукопожатием. Уходя, я сказала ему:
- Вы только маме про наш договор ничего не говорите!
- Да, да, - рассеянно ответил он, а потом попросил:
- Алюш! Ты мне в аптеку за нитроглицерином не сбегаешь?
Что-то сердце, понимаешь, щемит!
Я молча кивнула.
В шахматный кружок Дома Пионеров я записалась на следующий день. Иван Иванович Бочкарев – руководитель шахматной секции встретил меня очень радушно. Он дружил с Павлом Николаевичем и знал, что он живет у нас.
- Шахматами решила заняться, Алечка? Молодец!
Только Павел Николаевич тебя бы лучше научил.
- Да, не… я лучше пока к вам похожу! – ответила я, опустив глаза.
- Ну, ходи, конечно, ходи! – Иван Иванович погладил меня по голове.
Каждый день Иван Иванович с трех часов вел шахматный кружок для младших, а с пяти часов для старших ребят.
Я начала заниматься с младшими, а когда они уходили, и Иван Иванович ласково говорил мне: «Ну, что, Алечка, домой пойдешь? Покушать, наверное, хочешь?»
Я мотала упрямо головой и оставалась.
Признаюсь, первые занятия мне были скучноваты, да порой и непонятны. Но потихонечку я стала втягиваться и занятия шахматами стали мне нравиться всё больше и больше. Иногда младшие ребята отсутствовали по разным причинам, и Иван Иванович занимался со мной одной. По его рекомендации я взяла в библиотеке две книги для начинающих заниматься шахматами и в свободное от уроков время изучала их. Старенькую потертую шахматную доску с фигурами Иван Иванович разрешил мне взять домой.
Прошло четыре месяца.
Однажды я пришла из школы раньше обычного. В комнате Павла Николаевича я услышала знакомый голос Бочкарева.
- Паша! Девочка просто талантливая! Я тебе говорю! Удивительно, как ты это не разглядел!
- Да, Вань, как я это разгляжу, если она со мной даже не разговаривает. Ревнует она меня к матери! Как-то сразу не приняла и все!
- Ну, это ваши дела! А в шахматах она далеко может пойти! Понимаешь, она не по возрасту как-то видит взаимосвязь фигур! Видит наперед! За эти месяцы она такой сдвиг к лучшему сделала, что некоторые за пять лет не делают. Это я тебе говорю, а ты знаешь, я давно с ребятишками занимаюсь…
- Талантливая, говоришь? – дядя Паша недоверчиво хмыкнул. – Посмотрим!
Стараясь не шуметь, я тихонько вышла из дома. На душе было радостно, - меня хвалил сам Иван Иванович.
На следующий день Павел Николаевич зашел в мою комнату, Я делала уроки.
- Ну, как, Аля, готова обыграть меня? – насмешливо спросил дядя Паша.
- Нет ещё! – буркнула я.
- А все-таки, может, сыграем?
- Давайте, попробуем!
- Для начала я дам тебе «фору» - буду играть с тобой без ферзя.
- Как хотите!
Мы играли долго. Я старалась разменять фигуры, чтобы остаться с преимуществом, которое получила. В конце партии одинокого короля дяди Паши я гоняла своим ферзем и загнала… в пат.
- Ничья, Алевтина! – облегченно сказал дядя Паша. – Но ты умница! Пожалуй, теперь ферзя я оставлю. Фора – конь. Мы снова расставили шахматы. Вторую партию дядя Паша меня обыграл.
Когда мы сложили фигуры, он, задумчиво глядя на меня, сказал: «А, пожалуй, что Иваныч-то и прав! Но ты, Аль, не подумай чего, - наш уговор в силе. Как обыграешь меня два раза подряд, я откланяюсь!»
- Ну, и хорошо! – сердито сказала я.
Прошел ещё год.
Шахматы стали моим любимым занятием. Им я отдавала много времени, так, что иногда мама сердилась на меня: «Сходила бы лучше погулять на улицу!» Я снова и снова расставляла шахматы.
Училась я на «отлично», так что шахматы учебе не мешали. Маме по дому я старалась помогать. Дядя Паша тоже занимался дома со мной шахматами. Я молча выслушивала все его замечания. Дядя Паша даже выпивать стал реже. В городе я выиграла турнир по шахматам среди школьников «Белая ладья». Ездили на областные соревнования, и там тоже заняла первое место среди девочек. С дядей Пашей мы играли часто. Он давал мне «фору» - одну или две пешки.
Однажды он сказал мне серьезно:
- Всё, Алевтина, завтра играем без «форы», на равных! Тебе немного осталось до двух «чистых побед»» - и, сунув руку под левую часть пиджака, потер грудь, и больше ничего не сказав, вышел из моей комнаты.
На следующий день я шла из школы домой с твердым намерением обыграть Павла Николаевича. У нашего дома я увидела «Скорую помощь» и остановилась. Что-то подсказало мне, что у нас дома беда.
Два санитара вынесли на носилках Павла Николаевича и понесли его к машине. Следом выбежала зареванная мама. Она махнула мне рукой и побежала к «Скорой».
Дядя Паша умер в реанимации через день от обширного инфаркта…
Мама пережила Павла Николаевича ровно на три года и скончалась в тот же день, что и он.
Я часто прихожу к ним на могилки на старое городское кладбище… .
Ивану Ивановичу Бочкареву исполнилось девяносто лет. Выглядит он молодцом – седенький, шустрый, вечно что-то делающий у своего небольшого опрятного домика. Совсем недавно я навещала его, и мы вспоминали мои первые соревнования, наши занятия и, конечно, Павла Николаевича с мамой. Да, благодаря Ивану Ивановичу и моему отчиму, которого я непременно хотела обыграть два раза подряд, передо мной открылся удивительно интересный и увлекательный шахматный мир. Я стала профессионалом, нашла свою судьбу – мой муж тоже шахматист – замечательный, душевный, добрый человек, отец двух наших сыновей. В общем, мне грех жаловаться на жизнь, мне кажется, она у меня успешно состоялась…. Вот это я и рассказала на пресс – конференции, посвященной моей победе в турнире памяти выдающегося шахматиста Михаила Таля.
