- Саш! А я хочу желтой малины! Она у вас растет? Ты куда от меня спрятал желтую малину? - голосок незнакомой девушки в соседнем огороде был игриво-капризен.
- Ты сама у меня малинка — и желтая, и красная, и самая вкусная, и такая сладенькая, - раздался ласково-восторженный голос Сашки Печекладова, и по звукам, которые раздались за низким заборчиком, высоту которого увеличивал густой малинник, я поняла, что Сашка притянул к себе свою капризную спутницу, и они целуются.
- Ну, Саш, погоди, у тебя одно на уме, - гляди-ка, - мне, кажется, что я желтую малину разыскала!
Голосок девушки раздался совсем близко от меня, а я сидела в своем огородике под яблонькой в инвалидной коляске, читала книгу «Суд присяжных в России», каждая страница которой давалась с трудом. А тут сосед вывел свою новую пассию в огород. Они любезничали, а я невольно стала свидетельницей их любовного воркования.
Кусты малины раздвинулись, и я увидела симпатичную мордашку незнакомой девушки. Девушка вздрогнула от неожиданности и сказала:
- Ой, здрасьте!
Я ничего не ответила.
Кусты малины сомкнулись, как миниатюрный занавес небольшого домашнего театра.
- Саш! А кто это там сидит? Я так напугалась! Хотела сорвать желтую малинку, а там такое лицо на меня смотрит! Это кто? - полушепотом девушка жаловалась и спрашивала Сашку одновременно.
- Напугалась что ли! Иди пожалею! - Сашка был явно в хорошем расположении духа.
- Нет, Саш, правда, а кто это там?
- Да, соседка, Катька Кудряшова, пять лет назад она с дерева упала. Ноги отказали. Сидит в коляске. Книжку, наверное, читает. Она в юридическом заочно учится.
- А она чего, не разговаривает что ли ни с кем?
- Да, она после того случая очень молчаливой стала. Ну, а так-то вообще-то разговаривает, - Сашка небрежно несколькими предложениями «разрулил» ситуацию.
- Ну, ладно, Натуль, пойдем домой, я новый диск поставлю. Послушаем.
Влюбленная парочка удалилась в дом Печекладовых.
Я отложила книгу и рукой смахнула выступившие слезы. Вот оно как все просто оказывается!
Среди нашей уличной детворы Сашка Печекладов выделялся. Во-первых, он был старше нас (меня, например, на целых три года), во-вторых, Сашка был ловким, смелым и умным. В-третьих, он был душой всех наших затей и игр. С ним было удивительно весело и интересно. У Сашки с детства была кличка «Пуля». Говорят так ласково назвала его мама как-то, когда маленький Сашка подбирал любой камушек на дороге, спрашивал: «Пуля?» Вот его мама и назвала как-то: «Эх, ты, Пуля моя любимая, лети быстрее к маме!» Так Сашку «Пулей» и прозвали.
Чтобы Сашка не придумал, вся ребятня улицы это делала. По весне все мы, и девчонки и мальчишки, перочинными ножичками, выстрагивали из еловой коры кораблики и старались сделать их такими, как у «Пули». Если Сашка бросал клич: «Пошли в футбол гонять!» Все шли гонять в футбол. Надоедал футбол, Сашка прямо в игре наступал ногой на мяч, стаскивал с себя майку и говорил устало: «Все. Хорош! Пошли «купца резать»! Мы все восторженными криками поддерживали эту затею, и шумной гурьбой шли купаться на ближайшее за городом болото.
На улице, благодаря «Пуле», было интересно. Играли в «Попа-гоняла», в «Клёк», в «Лапту», в «Чижа», в «Прятки». Правила каждой игры устанавливал Сашка-»Пуля». И ещё всем нравилось, что «Пуля» был очень справедливым. Рассорившихся мальчишек он мог заставить пожать друг другу руки, а мог и заставитьи подраться. У него было всегда свое понимание ситуации. Нас, девчонок, он по-мальчишески, конечно. Презирал, называл «пигалицами», но никогда не обижал.
Я влюбилась в Сашку - “Пулю” в 12 лет. Сашка откуда-то узнал, день моего рождения и подарил мне новенькую с красивыми иллюстрациями книгу Даниеля Дефо “Удивитеные приключения Робинзона Крузо”. Не знаю, почему он сделал тогда мне подарок, но ему вообще нравилось делать приятное. А я влюбилась. Вечером лежала на постели, прижав “Робинзона Крузо” к груди и долго не могла заснуть. А когда заснула, мне приснился такой сон. Я еду на велосипеде за городом быстро - быстро, оглядываюсь, а сзади на велосипеде за мной несется Сашка. Я кричу: “Пуля-слабак! Не можешь догнать!” Сашка смеется, кричит: “Сейчас догоню!” Я поворачиваю голову вперед и вдруг - о, ужас, - большая яма, и я падаю в неё вместе с велосипедом. Лечу и нет дна у ямы. Я проснулась вся в поту. Никому свой сон не рассказывала”, даже маме. Под впечатлением от этого сна
Через два года страшный смысл того сна осуществился. Я стала инвалидом. А получилось-то все вроде из-за пустяка.
Была осень. Несколько дней назад мама купила мне красиваю беленькую береточку. Тогда мода была такая – девушки и молодые женщины носили береты. Было около шести часов вечера и уже смеркалось. На улице мы остались двое – я и Сашка, остальные ребята как-то быстро и по разным причинам разбежались по домам. Я была влюблена в Сашку и, конечно, он это чувствовал. Каждому человеку приятно, если он нравится кому-то. Нравилась ли Сашке я? Нет, нет и нет. Я была мала для него. Да, и красотой я не блистала – так, серая мышка. Мы остались вдвоем. И Сашка почему-то решил сделать грубость по отношению ко мне. Он подошел и со словами: ”Плакса-вакса, гуталин – на носу горячий блин!” - сорвал с меня беретку и подбросил вверх достаточно высоко. Мою новенькую береточку ветром отнесло чуть в сторону, и она очень точно приземлилась на большую ветку старого тополя.
- Дурак! - сказала я Сашке. - Давай лезь, доставай вот теперь!
- Тебе надо! Ты и слазишь! - Сашка показал мне язык и демонстративно отошел метров на пять.
Я полезла. Ветка обломилась, когда я уже достала свою беретку. Метров с 8-10 я хряпнулась с дерева прямо на спину. При ударе, словно какая-то тонюсенькая струна в спине лопнула. Я почувствовала это. Сашка подбежал ко мне. Он был растерян.
; Кать! Вставай! Вставай быстрей! - он почему-то торопил меня. А я не могла пошевелиться. Сашка сбегал, вызвал “Скорую помощь”. Потом как не бились врачи – итог – неподвижность ног и инвалидная коляска.
Всем, кто не спрашивал меня, я говорила: “Упала с дерева!” Про выходку Сашки я не сказала никому. И у него, видимо, не хватило духу признаться. Сашка отстранился от меня. Ко мне в больницу не зашел ни разу. Потом меня перевезли домой.
Неподвижность с 14 лет и это для меня, про которую мама с ласковым укором говорила “минуты на месте посидеть не может, как шило в одном месте”. Мой мир изменился. Родители, конечно, окружили меня заботой и даже преувеличенным вниманием. Из школы сначала заходила классная руководительница и девчонки, но их посещения становились всё реже и реже. По обязанности приходили ко мне учителя-предметники, - мое обучение стало домашним, но и они старались побыстрее отзаниматься со мной и уйти. У всех была своя жизнь, свои семьи и тащится куда-то после уроков, вряд ли кому хотелось, – я это понимала. Тем более предметы давались мне легко. Гуманитарные предметы я сама изучала с удовольствием, даже сверх программы, а математику и физику мне помогал разбирать папа. Среднюю школу я закончила почти на одни «пятерки» и поступила в институт, Печекладова забрали в военно-морской флот на целых три года. Время шло. Учеба в институте давалась мне легко, потому что у меня была масса времени, если девушки – моя подроща бегали на танцы и свидания, а некоторые даже успели даже выйти замуж, то я была ограничена четырьмя стенами. Моей лучшей подругой стала книга. Я читала по институтскому списку и сверх него, и это, конечно, приносило свои плоды. В моей зачетке были одни “пятерки”.
Через три года вернулся домой Сашка Печекладов. Его триумфальное возвращение я увидела, потому что сидела в тот день у окна. Сашка в красивой парадной морской форме с небольшим желтым чемоданчиком гордо шел по улице к своему дому, его сопровождал “эскорт” мальчишек.
Придя из армии, “Пуля”, по слухам, старательно получал все гражданские удовольствия по полной программе: в своей “боевой” форме он посещал все танцы и дискотеки, стал выпивать, устраиваться на работу не спешил. Да, пожалуй, в этом и не было необходимости, жили Печекладовы небедно. Отец “Пули” был директором местной автобазы. Городок у нас был маленький, все про всех все знали. Девушек “Пуля”, видимо, менял через каждые танцы. У их дома была уютная беседочка, и я из окошка видела, что Сашкины избранницы меняются очень часто.
Однажды, мама катила меня в коляске по улице, был прекрасный летний вечер, и мы решили прогуляться. Я даже вздрогнула, когда сзади раздался громкий Сашкин голос:
- Тетя, Вер! Можно я Катю покатаю!
Мама, видимо, тоже смутилась и растерялась.
- Хорошо, Саша, я пойду тогда домой, а вы подъедете.
Мама пошла домой, а мы остались одни. Одни с того рокового вечера. Несколько минут мы молчали. Сашка, очевидно, собирался с духом, чтобы мне что-то сказать. Я его опередила:
- Ну, что, Печекладов, с боевым возвращением на родную землю!
- Да, ладно! С каким боевым! - по голосу “Пули” я поняла, что он выпивши.
- Ну, как с каким? Три года на флоте! Трудно, наверное, было?
- Да, всякое бывало, конечно. Ну, Кать, чего мы все обо мне-то, я хотел..., -Печекладов замялся. Я молчала.
- Катя! Я хотел, чтобы ты простила меня! Простила меня за то, что по моей вине стала инвалидом!
- А, ясно, значит, сейчас наступило позднее раскаяние! И с чего бы вдруг? Столько лет прошло! Или выпил и смелым стал? - я рассердилась.
- Тише, тише, Кать! Я, конечно, -свинья! Но понимаешь, мне почему-то казалось, что вот-вот и ты встанешь на ноги...
- А я “вот-вот” все пятый год на коляске ёрзаю...
- И что? Врачи никакого улучшения не обещают? - почему-то очень тихим голосом спросил Печекладов.
- Господи! Наивная простота! Пять лет прошло я сиднем сидела, как Илья Муромец, а тут Печекладов яился, - я встану и бегом побегу!
- Ну, ладно, Кать, не сердись – ты и так самый большой продел в моей совести. Трус я, видимо, и негодяй!
- Ой, Печекладов, ты что-то казнишься сегодня так!? Натворил что ли чего?
- Да, нет ничего... Наоборот...
- Что «наоборот»?
- Да, вот, жениться хочу! А перед тобой такая вина. В себе её носить сил уже нет. Да, и жизнь семейную начинать. Когда такой грех за душой...
-Слушай, Печекладов! То, что ты хоть через пять лет, но подошел ко мне за прощением – это все-таки хорошо! Я зла теперь на тебя не держу! Значит судьба моя такая! Конечно, хотелось бы, чтобы было все как у всех: семья, дети, муж. Ну, это, как Господь дальше решит! Да, и тебя Господь простит, если ты искренне раскаялся, только лучше бы было, если бы ты трезвый ко мне пришел...Жениться на этой собрался, которая желтую малину любит?
- Да, на Наташке..., - голос “Пули” сделался хрипловатым.
- Ну, что же Бог вам в помощь! Про меня не думай. Я тебе все простила. Скажу больше: я тебя простила, потому что с детства любила! Ну, давай, вези меня домой!
Сашка удрученно молчал. И только у моего дома он вдруг спросил:
- А я смотрю, ты теперь в Бога верить стала?
- Да, Саша, стала. К вере каждый задумывающийся над жизнью человек, наверное, приходит на определенном этапе жизни. Как говорится: “Как тревога – так нам до Бога! Как нету тревоги, вроде, нет и Бога!” А у меня вот тревога случилась очень рано!
- Катюша, прости меня, труса, еще раз!
- Да, ладно, Саш, успокойся! Все нормально! Живите счастливо! Ребятишек побольше заведите! У каждого своя жизнь, своя судьба!
- Знаешь, Кать, у меня как камень с души упал. Прости меня! Спасибо тебе за все!
Печекладов наклонился и поцеловал меня в щеку и быстрым шагом, не оглядываясь, пошел к своему дому.
Когда мама вышла на улицу, слезы катились по моим щекам.
- Он, что? Обидел тебя? - мама готова была рвануть к Печекладовым.
- Нет, нет, мамочка! Это так мои девичьи воспоминания...
Прошло полгода. Печекладовы справили Сашке свадьбу в лучшем ресторане города. По слухам, свадьба была многочисленная и пышная. Подарков молодым надарили полно. Отец подарил какую-то новенькую иномарку, а родственники ключи от двухкомнатной квартиры. Я закончила юридический и благодаря хлопотам папы устроилась юрист-консультом в одну строительную фирму. Жизнь шла своим чередом. Через год городок облетела шокирующая новость. Сашку Печекладова избили. Избили у того самого ресторана, где была у него свадьба. Избили пятеро парней, а инициатором драки оказалась... жена Печекладова, у которой с одним из нападавших парней были какие-то денежные отношения. Сашку, видимо, били долго, много, уже лежащего пинали. И однажды в окно я увидела, как в инвалидной коляске его снимали со “Скорой помощи”, а потом отвезли в родительский дом...
Прекрасный майский денек. Я в своем огородике, под своей любимой яблонькой с книжкой. Задумалась о чем-то. Вдруг у соседей открываются ворота, и неизвестная пожилая женщина на инвалидной коляске вывозит Сашку в огород.
- Ладно, Тамара Александровна, спасибо! Вы идите пока домой! Я полчасика погреюсь на солнышке.
Женщина, видимо, сиделка, беспрекословно уходит.
Минуту мы сидим в колясках молча. В щели забора молча смотрим друг на друга.
- Привет, Катерина! - говорит Сашка.
- Привет, Пуля! - говорю я.
- Вот, видишь, мы с тобой теперь в равных “весовых категориях”, - горько говорит Сашка.
- Нет, Саша, тебе до моей “категории” ещё думать и думать, страдать и страдать, ты только не пойми, что я радуюсь твоему несчастью – это грех, вообще, да и для меня не характерно. А где твоя Натуля?
- Жена-то что ли? Да, она как узнала, что я ходить теперь не смогу, что инвалид теперь, сразу на развод подала!
- Ясно! Солнышко в ней не было, мало она желтой малины съела! - тихонько сказала я.
- Кать! Ты что сейчас сказала? – крикнул Печекладов. – Я не понял!
- Да, это я так! С собой разговариваю!
А,вообще, смотри, какой сегодня прекрасный солнечный день! Весна великолепная! Ты слышишь меня, Саш!
- Слышу! Только мне что-то про погоду говорить не хочется!
- Ну, расскажи мне тогда что-нибудь о себе! На каком корабле и где ты служил!
Сашка задумался и, не торопясь, принялся рассказывать мне о службе. А я слушала его наполовину! Сейчас в этот солнечный майский день мне очень и очень хотелось плакать! Но, пожалуй, именно сейчас-то плакать-то было нельзя как раз. Нужно держаться! Нужно жить, верить и надеяться на лучшее!