Как богат и многообразен животный мир. Насколько тесно мы связаны с птичьим миром. Теми самыми, нашими пернатыми друзьями, которые ежедневно нас окружают. Именно друзьями и помощниками. Петухи, заменяющие нам будильник. Несушки всех мастей от перепёлок до гусынь снабжают питательным завтраком. Попугай сойдёт за собеседника. Кречет поможет на охоте. А на страусе и вовсе можно ездить верхом. Конечно, не со всеми из перечисленных крылатых мы сталкиваемся постоянно. Городской житель курицу чаще увидит в продуктовом магазине, ощипанную, охлаждённую или замороженную.

Однако и в повседневной жизни можно увидеть птичье разнообразие. Их окраска, голос, способности с особенностями иной раз просто поражают. Хотя каждый его представитель имеет по две лапки, два крылышка и одному клюву, насколько они не похожи друг на друга. Причём, чтобы заметить это, вовсе не обязательно отправляться в путешествие по далёким странам или ехать в какой-нибудь «Парк птиц». Достаточно просто отвлечься от суеты и внимательно присмотреться к окружающим нас птахам. Прямо здесь и сейчас. Тогда все маленькие птички окажутся не только воробьями. Среди них вдруг окажутся синицы, зеленушки, соловьи, и многие другие. А те, что крупнее, явятся нам не только воронами да голубями.

Приехав на дачу, расположенную вдалеке от городской суеты, ещё по дороге мне пришла в голову интересная аналогия, связанная с маленькой птичкой. Съехав с трассы на дорогу, ведущую к участкам, мою машину стали сопровождать две трясогузки. Они поочерёдно пролетали перед капотом моей машины, то пикируя вниз, то вспархивая прямо из-под колёс. Трясогузки летели перед машиной, словно указывая мне дорогу. В голове сразу нарисовалась картинка с дельфинами. Вот и они также в море могут сопровождать яхту. Выныривая из-под воды перед самым носом ко
 рабля, сопровождая его. Идя параллельным курсом целой группой, они словно подсказывают направление движения судна. Эти маленькие птахи - трясогузки, стали моими «воздушными дельфинами».
Проснувшись утром, я услышал над головой отчётливое топотание мелких ножек. «Неужели мыши завелись? — подумал я». Полёвок раньше было много. Они бегали по участку без всякого стеснения. Падали в ямы, предназначенные для посадки деревьев. Одной из них я даже покрасил мордочку. Красил сколоченную для ребёнка песочницу, а она вынырнула из травы и смотрит на кисть, принюхиваясь к краске. Я мазнул её по наглой, серой, любопытной мордочке. Но только всё это было давно. Участок обжит, построен дом, мыши больше на глаза не попадались. Может та, кра
 шенная, рассказала остальным о моей бесцеремонности, как знать. Хотя соседи на мышей в доме жаловались. Выйдя из комнаты на кухню, обнаружил крошки на полу. Вчера устал, лёг отдыхать без ужина, ничего не заметил. Над крошками висит полка, где мы храним печенье. «Точно, — мыши! — уверовал я с сожалением». Поднявшись на второй этаж, обошёл каждый закоулочек, прислушиваясь к стенам, полу, — тишина. Открыл дверь на балкон. Вдруг из дома на улицу мимо меня что-то пронеслось. Выпорхнула птаха, усевшись на проводе напротив моего балкона. «Ах вот, чт
 о за мышь у меня жила, — с облегчением вздохнул я, — хорошо, что есть печенье, и целое ведро воды я, как всегда, не закрыл крышкой, уезжая. Но как она попала в дом? Хотя дверь в дом и на балконе часто бывают открытыми. Наверное, когда собирался уезжать, неделю назад, она прошмыгнула в распахнутый проём, а я её запер. Сидит, смотрит. Что за птичка, не разберу». Мне почему-то вспомнился очень давний случай, произошедший летним днём.

Договорившись с друзьями пойти купаться, я направлялся к месту встречи. Неподалёку находились пруды с хорошим песчаным пляжем, где можно было провести часть того жаркого дня. По телефону распределили, кто и что должен взять с собой. С меня было покрывало. Так я подошёл к дороге. Было тихо. Машины здесь проезжали редко. Я остановился, видя приближающейся автомобиль. Мой взгляд сопровождал проезжающую мимо меня машину, как вдруг из-под её колёс что-то выскочило, с силой ударив меня в грудь. От неожиданности я качнулся назад. Но боль в груди б
 ыла не от удара. В меня вонзились когти воробья. Он весь в меня вжался. Двумя руками, осторожно мне пришлось выковыривать его лапы из себя, стараясь не сильно повредить свою новую модную рубашку. Воробей, видимо зазевался на дороге, или увлёкся собиранием съестного, как не заметил приближения машины. Авто стало для него такой неожиданностью, что его буквально вышвырнуло на меня с проезжей части. Сняв с груди перепуганную «брошь» я раскрыл ладонь. Он улетать не собирался. Пришлось продолжить путь к месту встречи с воробьём в руке, слегка п
 рикрыв ладонь. Через некоторое время мягкий комочек перьев начал шевелиться. Остановившись, повторил попытку с освобождением птахи. Воробушек осмотрелся удивлённо, выпрямился и рванул радоваться жизни на свободе. Да так стремительно, что мне даже не удалось проводить его взглядом.

А эта сидит, никуда не торопится. Но топот был не её. Он исходил как будто из стены или потолка. Странно. Убрав на кухне следы жизнедеятельности неизвестной вынужденной гостьи, я, позавтракав, вышел из дома. Утром, пока ещё нельзя шуметь в нескончаемых дачных строительно—благоустраиваемых работах, можно почитать книгу, до которой в городе не доходят руки или ноги. Впрочем, тишину соблюдали не все. Наглое сорочье племя устроило свои разборки в берёзах у меня над головой. Я оставил на своём участке десятка два деревьев. В тени их листвы уста
 новил большие качели, которые заменяли мне гамак. Разогнав шкодливую стаю, я устроился на качелях напротив своего окна.
«Давненько на глаза мне не попадался большой зелёный дятел. В прошлом году он без всякой опаски расхаживал у меня по участку. Слетит с дерева на траву и важно, не торопясь подойдёт к тазику с водой, опустит в него свой большой клюв, попьёт. Походит ещё какое-то время и улетит снова на дерево или в лес. В этом году не припомню, прилетал он? Может без меня». Жена постоянно наполняет все ёмкости водой в доме и на улице. Птичьи поилки. Над полем слышны редкие вскрики канюка. Они здесь не редкость, а вот сокол встретился мне только раз, причём прямо
 на участках. Ехал на велосипеде в магазин за хлебом, а он сидит на заборе. Я остановился и хорошо рассмотрел его, — красавец! Совсем близко он к себе не подпустил, улетел. Есть у нас и семейка воронов. О ней все знают. Они давно живут с нами по соседству.
Наконец я принялся за чтение. Щебет птиц не отвлекал. Привыкшие ко мне скворцы стали без опаски таскать еду своим прожорливым птенцам в скворечнике на соседней берёзе. Они каждый год выводят здесь своих птенцов. Иногда весной я становился свидетелем того, как скворцы оспаривали между собой право собственности на этот скворечник. Тогда появлялось желание повесить ещё парочку деревянных домиков для этих птиц. Неожиданно что-то промелькнуло, спрятавшись над окном под крышей. Отложив книгу, я стал наблюдать и слушать. Писк птенцов доноси?
 ?ся из-под крыши. «Стрижи, ласточки? — строил я догадки, — ласточки сами себе гнёзда строят из глины. Стрижи, — точно не помню». Выпорхнула. Я чётко увидел длинный хвост.
Так наблюдая, раскрылась тайна утреннего топота не-то в стене, не-то в перекрытии потолка. Прямо над моим окном птичка нашла лазейку в свободное пространство между скатом крыши и нижней облицовочной доской. Тепло и сухо. Кошки с сороками не страшны. Отсюда звук такой был, как из стены, хотя находиться это убежище за пределами жилой зоны. А птичка, — трясогузка, я хорошо рассмотрел её за несколько подлётов к моей крыше.

«Большой скворечник я построил для этой маленькой семейки дельфинов просёлочных дорог, — подумал я, продолжив чтение книги».

Апрель 2016 г.