Кристина ловко орудовала кистью с бирюзовой краской, с удовольствием отмечая, как преображается серость бетона.

– Этого нельзя делать, – неожиданно раздался голос за ее спиной.

Кристина почти подпрыгнула от неожиданности. На соседнем балконе стоял светловолосый мужчина, около сорока лет, спортивный и ухоженный. Но слишком уж с серьезным выражением голубых глаз.

– Я не понимаю по-немецки, – ответила Кристина.
– Нельзя видоизменять балкон. Это собственность арендодателя, – по-английски повторил сосед, туша сигарету в стоящей на балконных перилах пепельнице. – Вы согласовали это с ним?
– Я только внутри. Никто не заметит! – она улыбнулась. – Серость надоела.
– И чем именно может надоесть серый цвет? – с очевидным недоумением спросил мужчина.
– Вам, похоже, ничем, – вновь улыбнулась Кристина, отмечая светло-серый домашний костюм соседа. – Вам он очень даже идет, – она засмеялась, не в силах сдерживаться. – Это я как дизайнер говорю.
– Вы издеваетесь? – похоже, у мужчины отсутствовало чувство юмора. Кристина по возможности старалась избегать таких людей.
– Если хотите, я вновь закрашу серым. Только немного позже. Куплю краску завтра.
– Мне все равно, – ответил мужчина и скрылся в своей квартире.

Кристина докрасила балкон. Ей захотелось перелезть на соседний и сделать с ним то же самое. Интересно, как на подобное отреагировал бы красавчик-зануда? Но она решила не рисковать здоровьем незнакомца, да и своим собственным – пятый этаж все-таки.

Рейн был взбешен. Какая наглость! Мало того, что эта слишком веселая кукла постоянно шумит за стенкой, так еще и открыто издевается над ним в разговоре. Сколько раз видел ее и все время испытывал раздражение от ярких слишком экстравагантных нарядов, макияжа, вечной полуулыбки, ночных гостей. Тупая жизнерадостная шлюшка. Ведет себя словно восемнадцатилетняя, хотя самой уже далеко за тридцать пять.

Он вспомнил, как несколько раз по утрам видел на соседнем балконе темноволосую женщину, которая курила и тихо плакала, тайком вытирая слезы. По всему видно, эта стервозная соседка доводила незнакомку до слез. Он курил молча вместе с грустной незнакомкой на своем балконе и искренне молча сочувствовал. Но не лез не в свое дело. Пару раз они даже перекинулись взглядами.

Чтобы хоть немного успокоиться Рейн взял в руки томик Шекспира и раскрыл на первой попавшейся странице. Через час его раздражение почти улеглось. Он решил прогуляться, прикупить кое-что из продуктов, чтобы завтра в выходной порадовать себя хорошим ужином. Рейн не любил изысков в кулинарии, но ценил качество блюд. И отлично знал, где находятся самые хорошие рестораны.

Он и сам любил готовить. Но, в связи с занятостью в университете, времени на это не хватало. Все же, воскресенье Рейн старался полностью посвятить себе, чтобы расслабиться и восстановить силы после рабочей недели. А когда он готовил что-нибудь, даже самое простое блюдо, то мозг удивительным образом отключался от всех насущных проблем и перезагружался. Поэтому готовка воскресного ужина была в обязательном расписании Рейна.

Он вышел из лифта с полным пакетом и уже вытаскивал ключи, как услышал стук каблучков на лестнице. В коридоре появилась несносная соседка. Как всегда бежала по лестнице вприпрыжку. Вот кому некуда энергию девать. Рейн вздохнул.

– Привет, – Кристина улыбнулась ему. Он сдержано кивнул в ответ, открывая дверь своей квартиры.

Кристина тоже пыталась достать ключи, удерживая покупки одной рукой. Но один из пакетов выскользнул. По полу весело запрыгали апельсины, задумав сбежать к лестнице, банка с джемом разбилась напрочь, забрызгав алыми каплями не только пол, но и саму Кристину, которая только засмеялась. Хотя Рейн не увидел ничего смешного в произошедшем.
Соседка открыла дверь, оставила пакеты в квартире и вернулась собрать апельсины. Рейн подобрал один апельсин, откатившийся прямо к его ногам и попутно пачку кофе.

– Это не очень хороший кофе, – сказал он, протягивая пакет соседке.
– Посоветуйте получше, – вся в джеме, она стояла на коленях пытаясь собрать тряпкой осколки. – Вы могли бы отнести в квартиру? Я липкая! – она показала ему свои ладони.

Рейн с опаской заглянул за дверь.

– Там нет монстров, – успокоила его Кристина, вновь улыбнувшись. У нее был забавный акцент.

Рейн саркастично усмехнулся, оставив кофе и апельсин на столике в холле. Он вернулся к себе, разложил покупки и выглянул в коридор.

– Вам помочь?
– Спасибо. Я почти справилась. Осталось только самой отмыться.
– Написал вам название кофе, который, возможно, намного лучше, – Рейн протянул ей листок.
– Спасибо еще раз. Кстати, меня зовут Кристина.
– Рейн.

Он отметил, что соседка каким-то образом умудрилась почти вся перемазаться джемом, он был даже на ее слегка вьющихся светло-русых волосах, на лбу, на платье. Она делала слишком много лишних движений. И глаза не смотрели долго в одну точку, словно прощупывая все вокруг, даже самого Рейна с ног до головы. Он почувствовал себя голым. Было как-то неуютно. Но взгляд Кристины был теплым, это немного смягчало нервное напряжение Рейна.

– Может, когда я приведу себя в порядок, вы угостите меня своим замечательным кофе, Рейн? – Кристина поднялась с пола. – И я определюсь, стоит ли его брать?
– Я…

Рейн просто все слова позабыл от такого напора. Он был привлекательным, все так говорили. И женщины часто оказывали ему внимание, но в данный момент просто оказался не готов к такому повороту.

– Хорошо, – только и смог произнести он.
– Через пятнадцать минут, – соседка вновь улыбнулась, исчезая за дверью.

Рейн как в полусне вернулся в квартиру, попутно проклиная свою безотказность и вежливость. Ему не хотелось, чтобы эта женщина со своей яркостью и улыбчивостью вторгалась на его личную территорию. Такой типаж его никогда не привлекал. Подобные женщины приносят слишком много суеты, лишних слов и эмоций.

Ему нравились спокойные, рассудительные натуры, имеющие консервативный вкус в одежде и четкий план действий на ближайшую неделю.

Кристина же ассоциировалась у него с торнадо, неожиданно возникающим и все разрушающим на своем пути.

Вот и сейчас она явилась в темно-розовом, почти вишневом платье с открытой спиной и зоной декольте. Рейн счел бы его вульгарным, если бы вещь оказалась выше колен. Но миди длина слегка скрашивала изначальное дурное впечатление.

Легкая, едва заметная полуулыбка также настораживала Рейна. Он жестом пригласил женщину к кофейному столику, первым заняв одно из кресел.

Кристина пила кофе, внимательно разглядывая квартиру соседа и его самого. Обычно, она знакомилась с мужчинами в клубах, кафе и других публичных местах, где можно легко завязать ни к чему не обязывающее знакомство. Но пару часов назад, еще на балконе, этот экземпляр чем-то зацепил ее. Она пока не могла полностью понять, чем именно, но уже твердо решила для себя, что обязательно попытается раскрутить Рейна хоть на какой-то эмоциональный всплеск.

Единственный минус заключался в том, что Кристина и понятия не имела, как вести себя с таким типажом. Она старалась обходить подобных Рейну стороной, но очень он уж был привлекателен внешне. Весь из себя идеальной формы айсберг. И ей захотелось взять такого для разнообразия. Кристина сомневалась, что все получится легко, но решила попытаться.

– На первый глоток – неплохо, – она отставила кофейную чашку. – Но нужно оценить и послевкусие. Только так можно точно определиться с выбором.
– Не ожидал от вас, – в его взгляде промелькнуло удивление.
– Думали, что я из тех, кто смотрит только на поверхность океана и никогда не ныряет?
– Если честно, то да. Вы производите именно такое впечатление.
– Почему? – Кристине действительно было интересно услышать ответ.
– Слишком много улыбаетесь, причем не всегда к месту.
– Разве плохо быть позитивным?
– Это всего лишь ваша маска.
– Вы не правы, – она усилила отрицание, покачав головой. – Я люблю жизнь, людей, спонтанность, улыбаться. Разве оптимисты могут раздражать?
– В жизни не всегда есть место оптимизму. Порой нужно оценивать ситуацию более трезво, – не соглашался Рейн.
– Не будьте таким серьезным. Мы здесь ненадолго. И не стоит тратить время на усложнение всего.
– У каждого своя система ценностей. Именно в этом наша уникальность, – ему нравились мысли Кристины. Они даже показались Рейну интересными. Похоже, она не такая поверхностная, как он предполагал.
– Но, согласитесь, Рейн, в нашем мозгу постоянно происходит переоценка этих самых ценностей. И все может измениться в любую секунду. Нет ничего постоянного. Даже камни растут.
– Да, но я не привык менять свои убеждения, – Рейн усмехнулся. – А у вас, наверное, это стиль жизни. Хаос, бесконечная вереница новых лиц. И вас не интересует глубина личности…
– Моя реальность отличается от вашей, но не значит, что она неправильная или плохая, – Кристина поднялась с кресла.
– Я этого и не утверждал.
– Словами, конечно, нет. Но об этом кричит ваш взгляд. Я вас раздражаю? – без виляний прямо спросила Кристина, подходя ближе.
– Нет. Не знаю, – колеблясь ответил мужчина. – Вы могли бы вернуться в кресло?

Но Кристина уже решила атаковать. Она быстро подошла, села на колени Рейна и попыталась поцеловать, но в последний момент мужчина успел схватить ее за руки и немного отодвинуть.

– Я дал тебе повод? – нахмурился он, от неожиданности перейдя на «ты» и раздражаясь на смешинки, мелькающие в глубине глаз Кристины.
– Первый раз встречаю в здесь мужчину, которому нужен повод.
– Привыкла все получать, да? И, причем, сразу же? – он крепко держал ее, не давая приблизиться. – Ты не считаешь, что это, хм… несколько аморально?
– Ты любишь философствовать на высокие темы, а я люблю секс, – честно призналась она. – Да все его любят, только некоторые притворяются, чтобы поиграть в недотрог. Это их, наверное, заводит больше. Ты из таких, да? Я могу поиграть в твои игры. Хочешь? Расскажи правила.
– Просто прекрати, – Рейн начинал злиться. – Я не хочу тебя.
– Серьезно? – она была искренне удивлена. – А я хочу тебя. Мистер Совершенство.

Ее открытость граничила с безумием, но, определенно, подкупала. Вопреки всему Рейн почувствовал сексуальное желание где-то в глубине живота. Ему нужно прогнать Кристину и сейчас же, пока все не вышло из-под контроля.

– Мне не нравятся девушки каждую ночь приводящие разных мужчин в свою квартиру. Я не собираюсь бездумно трахаться.
– Блин, а тебе, на мой взгляд, именно этого и не хватает. Обычного спонтанного секса, – она слезла с него. – Чтобы вышибло из тебя все занудство. И ты наконец-то расслабишься. Может, даже сумеешь улыбнуться по-настоящему, а не только губами. Выключи мозг хоть на пять минут.
– А тебе не помешает стать более серьезной и включить свой мозг. И начать относиться к людям не как к пакету с соком. Удовлетворила свою жажду и выбросила. Ты живешь инстинктами, словно первобытная. Научись уважать других хоть немного.
– Может, ты попытаешься научить меня этому? – Кристина подошла к книжным полкам и взяла его любимый том. – Шекспир?
– Да. Тебе нравится? – Рейн пытался вести себя непринужденно. Но не мог выбросить из мыслей тяжесть ее тела на себе, аромат ненавязчивых духов, чуть улыбающиеся сексуальные губы, еще недавно бывшие так близко.
– Не очень. Там почти всегда кто-то погибает и все слишком мрачно. Но ты-то любишь когда мрачно, судя по шторам и обоям. Угадала?
– Не мрачно, а стильно. Тебе не понять, любительница розового, – с сарказмом произнес он.
– Но я же женщина. Почти все женщины любят розовый и остальные яркие цвета, – Кристина налила себе еще кофе. – Мне понравился. Я куплю себе такой.
– Ты ошибаешься. У женщин разный вкус, классический тоже бывает. И часто.
– Это скучно.
– Нет. Это безопасно.
– Значит, по-твоему, я опасная?
– Да. Ты проблемная.
– Но, Рейн, ты меня еще совсем не знаешь. Какие проблемы я могу создать, например, тебе?
– О, ты можешь создать проблемы, еще какие! Непостоянная, поверхностная, заставляющая людей страдать, – он вспомнил незнакомку на балконе.
– В смысле? – Кристина забралась в соседнее кресло. – В последнем меня еще никто не упрекал.
– Я несколько раз видел, как твоя подруга плакала на балконе.
– Ах, это, вероятно, Эмили. Просто я не могу дать ей того, чего она хочет, – заметив удивленный взгляд Рейна, Кристина улыбнулась. – Это моя начальница. Она влюблена в меня. Иногда я сплю с ней. Но Эмили хочется любви. А я… я не умею… я еще никогда не влюблялась. Тем более в женщину.
– Влюбляться и любить, это разные вещи, – ответил Рейн.
– Ты любил кого-нибудь?
– Нет. Еще нет, – быстро поправил сам себя он. – Не встретил такую женщину.
– Конечно, мистер Совершенство, – усмехнулась она. – Ты знаешь все о том, как нужно жить, какой кофе покупать, какой стиль в одежде идеален. Но не знаешь, как полюбить человека, имеющего множество недостатков. А ведь вокруг только такие. Живые, с недостатками. Знаешь, я для себя уже давно сделала вывод, что не стоит стремиться быть идеальным, потому что нас чаще всего любят именно за недостатки.
– Как за это можно любить?
– Ну, вот Эмили влюбилась в меня после того, как увидела каким образом я ем манго. Мы как-то провели очередную ночь вместе. И утром завтракали. Я вся перепачкалась соком манго. Это ее завело. Она так смотрела на меня… в общем, в тот день на работу мы не пошли… С тех пор она всегда покупает манго для меня, чтобы я помнила…
– Ясно, – в душе Рейна поднималось странное беспокойство. – Ты бисексуальна?
– Нет. Я люблю мужчин. С Эмили только ради работы. Здесь сложно, если не знаешь немецкого языка. А у меня даже с ужасным английским хорошая должность в рекламном агентстве и свой кабинет.
– И ты гордишься подобным? – он поднялся. – Это просто пошло и…
– Аморально. Ты уже говорил! – Кристина засмеялась. – Но со своей стороны я считаю, что просто делаю людей счастливыми. Почему нет? А разве приносить счастье, пусть и временное, это аморально? Тебе бы тоже не помешало встретиться с кем-то без обязательств и клятв в вечной любви.
– Я бы хотел, чтобы ты ушла. Твои убеждения разлагают мой мозг. Мне нужно побыть одному.
– Да, конечно, – она почему-то не стала спорить, опустила взгляд, поднялась и вышла из квартиры Рейна.

Он вернулся в любимое кресло, неожиданно почувствовав необычайную пустоту внутри себя. Словно потерял что-то очень важное.

Своим присутствием Кристина, казалось, заполняла всю квартиру. В первый момент это вызвало раздражение. Но сейчас… Рейн чувствовал, что в его душе начал свою работу неведомый приборчик. Словно какой-то важный дремавший на самом дне элемент, о существовании которого он и не подозревал ранее, включился и стал генерировать необычные мысли.

Может, это как-то связано с его болезнью, или же Кристина своим торнадным поведением подняла и перемешала все глубинное, бессознательное… И это оказалось почти больно. Рейн подумал, что вечер безнадежно испорчен. Но ему, как ни странно, понравился подобный вывод.

Следующие две недели он не видел соседку, лишь ее ночных гостей, выходивших ранним утром и исчезающих в лифте. И почему-то Рейн их ненавидел. Именно их, этих мужчин-коллекционеров, ищущих легкую добычу, а не Кристину. Он всегда считал, что из-за таких мужчин женщины перестают ценить себя, чувствовать свою уникальность, бездумно растрачиваясь по мелочам.

Ему стоит поговорить с ней на эту тему. Кристина должна понять. Она лишь прикидывается легкомысленной. Рейн заметил это в ее глазах, когда она уходила.

Он пытался жить прежней жизнью, читал лекции в университете, ходил в любимое кафе, проверял курсовые. Но это уже не давало полного удовлетворения. Рейна не покидало ощущение, что он что-то упускает.

Ночами он долго не мог уснуть, чувствуя, как дрожат его нервы, словно после удара током. Может, дело и правда не в Кристине, не в ее уже начавшей казаться притягательной улыбке? А во всем виноват всего лишь этот чертов диагноз, поставленный полгода назад в кабинете врача.

Однако, стоило Рейну лишь переиграть в уме сцену, где он позволял Кристине поцеловать себя, как сон сразу же накрывал его…

В последующую неделю он не видел ни очередных мужчин, выходивших от соседки, ни Эмили на балконе, и не слышал характерных шумов по ночам за смежной стеной.

Приготовив еще один воскресный ужин, Рейн вышел в коридор. Соседняя дверь притягивала магнитом. Он постучал, никто не открыл. Но так просто отступать он не собирался. Рейн постучал сильнее, чуть толкнув, дверь приоткрылась.

Он вошел. Вокруг царил легкий беспорядок. Яркое платье на стуле, незаконченная картина на мольберте, разбросанные рядом краски, недопитый стакан молока на столике. Странно, но его это совершенно не раздражало. Белоснежные полупрозрачные шторы чуть колыхались из-за приоткрытого панорамного окна.

– Кристина, – позвал он. Но ответа не последовало.

Рейн услышал легкий плеск, и направился в сторону ванной комнаты. С неизменной полуулыбкой Кристина утопала в пене, наушники тянулись к телефону лежащему на краю ванной. Надо же, она улыбается даже когда совершенно одна. Значит, это не отрепетированная маска, а что-то естественное, данное природой… Это поразило Рейна. Ему захотелось дотронуться до ее губ, нежной кожи. Он не смог бороться с собой слишком долго.

Кристина открыла глаза, когда он коснулся ее лица.
– Рейн! – она быстро выдернула наушники, телефон шлепнулся в воду. – Ты напугал меня!
– Прости, – мужчина не находил нужных слов. – Дверь оказалась открытой. Я хотел пригласить тебя на ужин.
Кристина достала телефон, бросив его на пол.
– Я куплю тебе такой же, – Рейн сожалел. – Прости.
– Почему ты снова извиняешься?
– Разве я не виноват?
– Слегка, но одного извинения было достаточно. Это просто телефон. Ты же не голову мне оторвал, – Кристина чуть приподнялась, ее волосы рассыпались по плечам. Затем она быстро встала, притянув Рейна к себе. Он ответил на поцелуй. Кристина вновь спряталась в пене. Рейн снял футболку, следя за взглядом женщины, заметил, как она замерла, боясь спугнуть его.
– Мистер Совершенство все-таки решился ослабить поводок своим дремлющим демонам, – прошептала Кристина, наблюдая за раздевающимся Рейном.

Его заводило это прозвище. Мужчина переступил бортик ванной и разрешил себе забыть обо всех проблемах.

– Ты так хорош во всем, – лежа после в постели, потянулась Кристина. – Тебя стоило ждать. Если бы я знала…
– Я хотел, чтобы ты была счастлива и поняла, о чем я говорил в прошлый раз.
– Так это просто урок?
– Нет. Я долго думал об этом и пришел к выводу, что хочу тебя.
– Ты в своем учительско-философском стиле. Как же мне это нравится, прямо до дрожи пробирает. Я чувствовала, что в тебе пропадает такой мощный сексуальный потенциал. Все же, удивляюсь, как ты решился. Я же падшая, Рейн, если судить по твоим убеждениям. И разлагаю твой мозг.
– А сейчас ты его выносишь. Ты забудешь об этой фразе, если я накормлю тебя ужином собственного приготовления?
– Если готовишь ты также классно, как занимаешься любовью, то я не только об этой фразе забуду. И даже постараюсь стать хорошей девочкой, – засмеялась Кристина, обнимая его. – Но с тобой я хочу быть аморальной, когда ты голый.
– Мне бы больше хотелось, чтобы ты была собой, но с некоторыми корректировками.
– Которые внесет мистер Совершенство.
– Почему ты называешь меня так?
– Бесит?
– Нет. Заводит, но в хорошем смысле. Мне нравится, что ты все чувства выражаешь не только взглядом, но и словами. Почему все же, Совершенство? Я же зануда, на твой взгляд.
– Потому что это первое, что пришло мне в голову, когда мы общались в прошлый раз. Красивый, умный, правильный. Да, немного зануда, но мы внесем некоторые корректировки.
– Ты заноза! – Рейн улыбнулся.

Кристина любовалась им. Она не хотела подкалывать его за улыбку. И акцентировать внимание на его хорошем настроении. Она первый раз была на седьмом небе просто от осознания того, что сделала мужчину счастливым. Кристине вообще не хотелось нарушать этот вечер словами. В следующие несколько часов они просто ели, пили отличное вино, и сидели обнявшись за просмотром одного из любимых фильмов Рейна.

***

Кристина познакомила Эмили с Рейном. Они вместе выбирались пару раз за город. Это было необходимо. Кристине нужно было разорвать личные отношения с Эмили. И она хотела сделать это безболезненно. Эмили должна видеть, что подруга влюблена и счастлива.

Но объяснение все равно было ужасным. Для Эмили. Она все понимала, но не желала терять Кристину, хоть и знала, что та ее совершенно не любит. И спала с ней только из-за должности и выгодных заказов на рекламу. Это было оговорено в самом начале. Кристина сразу сказала, что не одобряет однополые отношения, но пойдет на такой шаг ради карьерного роста. Эмили же надеялась, что со временем все изменится. Что она сделает все, чтобы Кристина полюбила ее. Сейчас надежды не осталось.

И Эмили просто молча плакала, как почти всегда на балконе в квартире Кристины. Ей тоже хотелось любви и взаимности. Но, увидев Рейна рядом с подругой, поняла, что у нее не осталось ни одного шанса. Этот мужчина был тем самым камнем преткновения. Он смог дать Кристине все и даже больше. Весь спектр эмоций. Эмили согласилась на расставание, с условием, что Кристина не уйдет с работы, и они останутся подругами.

Кристине удалось уговорить себя, что это будет правильно. Но с приходом в ее жизнь Рейна, хотелось поменять все. Даже работу. Эмили удалось отговорить ее от поспешных шагов. В силу своих славянских корней Кристина привыкла действовать, повинуясь, прежде всего, импульсам, а не разуму. Но практичная немка переубедила ее. Рейн тоже поддержал и одобрил позицию Эмили.

***

Кристина уже почти привыкла к нынешнему положению абсолютно счастливой женщины. Она достигла своей вершины и просто улыбалась оттуда, глядя на окружавший ее мир, казавшийся более чем совершенным.
Она даже представить не могла, что один единственный телефонный звонок сможет разрушить все. До основания. В прах… Без единого шанса на то, что рухнувшие стены ее волшебного замка счастья чудесным образом восстановятся. Просто один звонок Рейна. Из хосписа…

***

Выйдя от врача, Кристина пошла к палате Рейна. Но так и не смогла зайти в нее. Не помня себя от ужаса, она кинулась в туалет, где уже смогла дать волю эмоциям. Она рычала, словно раненый зверек, сползая на пол. Слезы застилали глаза.

Умывшись, она пыталась накрасить ресницы, но рука предательски тряслась. Кристина в ярости отшвырнула тушь, вновь принявшись плакать. Через некоторое время, немного успокоившись, ей все же удалось привести себя в порядок и вернуться к палате Рейна.

Он лежал такой бледный и беззащитный с закрытыми глазами, капельницей и всякими датчиками. Кристина присела на край кровати, касаясь руки Рейна. Он открыл глаза.

– Привет, – она пыталась улыбнуться, кусая губы, чтобы не заплакать вновь.
– Прости, – едва слышно прошептал Рейн.
– Мне не за что прощать тебя.
– Я знал и не сказал тебе. И позволил тебе,.. нам обоим… любить… Прости. Но мне хотелось…
– Мне тоже. Иначе я бы не напросилась на кофе, – вновь пыталась улыбнуться Кристина. – Мистер Совершенство.
– Мистер Лжец, – Рейн тоже пытался улыбнуться, слегка сжимая ее пальцы.
– Лучше пусть несколько дней счастья, но они были. Чем не было бы вообще…
– Как всегда, безумная оптимистка.
– Я почитаю тебе, – видя, с какой болью Рейну дается речь, она вынула из сумки его любимый том Шекспира. – Хочешь?

Он кивнул и закрыл глаза. Слезы заблестели на его висках, он не мог их больше сдерживать. Кристина читала, пока не убедилась, что Рейн уснул. Она тоже устроилась в кресле, пытаясь дремать, но сон не приходил…

Сколько же они не сказали друг другу… Кристина вздохнула, слушая пиликание монитора.

Она читала ему каждый день, пока он мог дышать. И когда престал, тоже читала, продолжая держать любимого за руку. Она даже не замечала, что плачет. Врачи с трудом убедили ее покинуть палату.

***

После похорон Рейна Кристина вернулась в свою квартиру. Она лежала на кровати, глядя на принадлежащую Рейну книгу, лежащую на тумбе, потом уснула.

Следующие несколько дней Кристина почти не помнила. Она не помнила ела ли она, пила ли… Кажется, даже не поднималась с кровати. Не было ни сил, ни желания делать что-то. Без Рейна.

Кто-то растормошил ее. Кристина с трудом открыла глаза. Эмили. Она что-то говорила, но Кристина не понимала слов.

– Очнись! – Эмили пыталась поднять подругу. Она ужаснулась, увидев в каком та состоянии.

Эмили не тревожила Кристину, понимая, что той необходимо время, чтобы пережить потерю и вновь адаптироваться. Но период молчания слишком затянулся, и Эмили решила действовать. Что оказалось очень вовремя.

Она с трудом узнала Кристину в этой осунувшейся, неизвестно во что одетой усталой женщине со спутанными волосами. Не обращая внимания на возражения, Эмили раздела подругу и запихнула под душ. Та едва сопротивлялась, не было сил.

Одевая Кристину и высушивая ей волосы, Эмили попутно заказала еду.

– Не трогай меня, – Кристина плакала, отталкивая подругу.
– Хватит! Приди в себя. Ничего не вернуть. Нужно жить дальше, – Эмили встряхнула ее за плечи.
– Я не могу… Не хочу без него… – Кристина без сил упала на кровать.
– Думаешь, он был бы счастлив, узнав, что с тобой происходит сейчас? Рейну так нравилась твоя улыбка.
– Кому мне улыбаться? Пустоте? Памятнику на кладбище?
– Не тупи, – Эмили открыла курьеру, доставившему еду. – Давай поедим.
– Я не хочу.
– Давай же, милая, – Эмили сама уже чуть не плакала, глядя во что превращается ее еще совсем недавно такая жизнерадостная подруга. – Пожалуйста.

Ей с трудом удалось покормить Кристину.

– Может, куда-нибудь сходим?

В ответ Кристина лишь вновь заплакала. Эмили прижала ее к себе.

– Прости меня, Эмили. За все, что я сделала.
– Что именно?
– Я пользовалась тобой.
– Ну, я сама тебе позволила. Здесь больше моих ошибок.
– Ты такая хорошая. Мне жаль, что я не могу сделать тебя счастливой. Я смогла полюбить только его. И то, мне не дали кайфовать долго.
– Ты можешь продолжать любить его. Просто помни о том, что ты еще жива. Рейн бы хотел, думаю, чтобы ты продолжала радоваться и улыбаться. Даже не ему.
– Я не смогу, кажется… не ему… больше не смогу.
– Это ты сейчас так думаешь, – Эмили посмотрела ей в глаза. – Я буду рядом.
– Но я не хочу тебя больше ранить. Ведь я не смогу любить тебя так, как ты этого хочешь, Эм.
– Я и не требую. Просто побуду рядом, пока ты не придешь в себя.
– Не нужно, – покачала головой Кристина. – Ты не должна отступать от своего ритма из-за меня. Я знаю, как для тебя важна работа, твое агентство…
– У меня отличный заместитель. И мое решение не обсуждается, – твердо возразила Эмили. Она понимала, что даже сегодняшняя выгодная ситуация не вернет ей Кристину, но это уже было не важно. Эмили просто не могла допустить полного разрушения этой еще недавно порхающей от счастья феи.

Именно такие и ломаются быстрее всего после серьезных потерь. Эмили уже приходилось видеть подобное. Конечно, Кристина не вернется к прежнему образу мировосприятия, но Эмили сможет сохранить хоть что-то из привычных черт подруги.

И Эмили старалась изо всех сил. Она не оставляла Кристину одну более чем на пару часов. Они вместе ходили в магазин, спали, ели, принимали душ. Ей нужно было снова включить Кристину в жизненный ритм, расшевелить, а дальше инстинкт самосохранения сделает свое дело сам. Во всяком случае, на это надеялась Эмили.

Постепенно ей удалось выдернуть подругу из депрессии. Но прежний природный оптимизм и улыбчивость так и не возвращались. Это была уже совершенно иная Кристина. Чужая, холодная и необычно серьезная. С новыми идеями, другим подходом к рабочим моментам.

С одной стороны Эмили это пугало, но с другой… пусть хоть такой вариант, чем в психбольнице. Она всегда считала славян эмоционально неустойчивыми и ранимыми. Но именно это и делало Кристину притягательной. Сейчас же она совсем не такая. Возможно, просто чрезмерно старается контролировать свои чувства, чтобы вновь не расклеиться. Эмили старалась отгонять негативные мысли.

Кристина чувствовала себя роботом. Она все делала на автомате, почти по секундам. Не испытывая сожаления от полного отсутствия каких-либо чувств. Сейчас это было именно то, что ей нужно.

Слезы уже не наворачивались на глаза при взгляде на любимую книгу Рейна, оставленную на память. Иногда она касалась томика пальцами или брала в постель, крепко прижимая к себе. Но еще ни разу не открывала книгу, с тех пор как Рейна не стало. Эмили постепенно снижала дозу антидепрессантов для нее, также уменьшая свое нахождение рядом.

Кристина пыталась вернуться к мольберту, но пока получалось ужасно. Она перестала видеть цвета так, как видела их ранее. Краски не играли, не отрывали ей новые грани своих оттенков. Но она настойчиво продолжала пытаться.

Эмили постоянно старалась вытащить ее куда-нибудь вечерами, но Кристина хотела работать с красками.

В очередной раз сидя перед мольбертом, она прижимала к себе томик Шекспира, глядя на белоснежную грунтовку холста. Вдохновение не приходило. Кристина коснулась губами твердого переплета книги.

– Как же ты мне нужен… мистер Совершенство…

Она вспомнила их первый разговор. Рейн на балконе, в бирюзовой вечерней дымке… Он был таким серьезным тогда, а ей хотелось увидеть его улыбку. Кристина всегда считала улыбку одним из важнейших индификаторов личности. Это легкое движение губ многое могло рассказать о человеке, его мечтах и тайнах… Она ужаснулась тому, что не могла вспомнить когда сама улыбалась в последний раз.

Кристина потянулась за кистью…

– Я хочу, чтобы все знали о тебе,.. о том каким ты был,.. видели твою потрясающую улыбку, – положив книгу на колени, тихо произнесла она, выдавливая краски на палитру. – Чтобы улыбались в ответ, глядя на тебя…

Теперь она видела сюжет, причем не единственный. Это будет их история, в картинах… Так она надеялась вспомнить цвета чувств, пусть даже если будет больно… Боль это тоже чувство, с огромнейшим цветовым спектром…

***

Дочитав последние строки, Кристина закрыла книгу. Гранитная стела памятника холодила спину даже через пальто. Она поднялась с земли.

– Попытаюсь последовать совету Эмили, – Кристина прикоснулась к имени на граните. – Жить дальше. Надеюсь, ты будешь рядом и подскажешь, в каком направлении двигаться. Иначе, боюсь, потеряюсь без тебя… Ты всегда знал, как нужно… и как нужно правильно…

Кристина пошла к остановке. Она ждала автобус, наблюдая, как осень укрывает листьями кладбище.

– Вы забыли, – рядом присел мужчина, протягивая ей книгу.

Кристина глядела на томик Шекспира, бессознательно взяв его и прижав к себе. На глаза навернулись слезы. Она как могла пыталась сдержать их.

– Я не забыла, – глядя в синие глаза незнакомца, прошептала она. – Я дочитала и оставила ему.
– Ох, – мужчина смутился. – Простите. Хотите, я отнесу назад? – Кристина почти физически ощутила исходившее от него тепло.
– Нет. Не нужно, – покачала она головой, крепче прижимая к себе книгу.
– Простите, – едва заметно улыбнулся незнакомец извиняющейся улыбкой.

Кристина попыталась улыбнуться в ответ. У нее получилось. Но какую же это доставило боль. Она больше не смогла сдержать слез.

– Могу я что-то сделать для вас? – мужчина коснулся ее руки. – Чем вам помочь?
– Даже не представляю, – сквозь слезы взглянула на него Кристина.

Незнакомец обнял ее, прижимая к себе.

– Я тоже знаю, как это больно, – произнес он. – Но постепенно отпускает… – он встал, протягивая ей руку. – Наш автобус. Пойдем.

Кристина поднялась следом, не отнимая от груди томик Шекспира, а другой рукой крепко сжав руку незнакомца…