Лето уступило свои права зиме. Жара, грозы, яркое и тёплое солнце остались в воспоминаниях до будущего года. С наступлением зимы мы были готовы к обильным снегопадам, метелям, лютым морозам, туману и гололёду. Аэропорты иногда закрывались по метеоусловиям, иногда чисткой полосы, и мы летели на запасные аэродромы. Пережидали там непогоду, затем возвращались к месту назначения. Зачастую погода нам не давала возможность увидеться со своими домашними после прилёта в базовый порт. Нас пересаживали в другой самолет, и мы начинали выполнять другой рейс, в другом направлении и очень часто с ночёвкой. 
Однажды я возвращался из Риги. Ставрополь закрылся туманом, и я просидел в Воронеже почти два дня в ожидании погоды. Наконец в Ставрополе погода появилась, и мы незамедлительно вылетели по направлению домой. Еще на подлете диспетчер задал нам провокационный вопрос: 
- Сообщите свое рабочее время на сегодня. Командование интересуется. 
- После посадки три часа будет. Куда-то лететь будем? - спросил я на всякий случай, хотя из вопроса диспетчера и так было понятно, что туман выбил из графика все экипажи и сам Бог велел дорабатывать свое рабочее время в новом рейсе. 
- Похоже в Свердловск. После прилёта вам уточнят! 
О вылете в Свердловск нам сообщили на земле. Мечта попасть домой оказалась неосуществимой. Я со штурманской позвонил домашним и сообщил, что бы меня не ждали. Дома к этому привыкли и отнеслись спокойно. На метеостанции я получил погоду Свердловска. Минус пятьдесят! Ого! В Ставрополе и Риге температуры плюсовые. А здесь минус пятьдесят! Здорово! Мы с экипажем одеты легко, по-осеннему, плащи и фуражки. Для минус пятьдесят не фартит! 
В штурманской собирались, прилетевшие домой экипажи. 
- Мужики, кто пожалеет бедный экипаж, который летит в сторону минус пятидесяти градусов? С кем поменяемся одеждой? 
Один из экипажей вылетал в Одессу. Там плюс десять. Они на работу прибыли в зимней форме, и любезно отдали нам свои зимние вещи, а мы им вручили свою осеннюю форму. Надо же! По размерам один в один! Как будто по нам шили! И по сезону! 
Сейчас не могу взять в толк, каким образом бортмеханик по прилету в Свердловск оказался в легком плаще и фуражке. Вроде менялись все! Но об этом позже. 
Надо сказать, что такие низкие температуры в районе Свердловска бывают, но редко. Обычно там температура ниже тридцати не опускается. А здесь минус пятьдесят! Я про себя отметил, что такой температуры еще на себе не ощущал. На аэродромы севера мне приходилось садится часто, но это было всегда летом. Здесь же такой холод, как на крайнем севере, но в Свердловске. 
Взлетели мы с наступлением темноты. Полет проходил спокойно. Ночь была лунная. Яркая луна освещала землю, и можно было рассмотреть местность, над которой мы пролетаем. За Волгоградом уже лежал снег. На фоне земли, покрытой снегом луна показалась еще ярче. Мы перешли на связь с Саратовом. От спокойного полета и монотонного гула турбин я впал легкую дремоту. Пилотировал самолет автопилот. Курсы прокладывал штурман. Механик сидел на кресле радиста и читал, какую-то книжку. Второй пилот одним глазом наблюдал за показанием приборов. 
- Смотри, командир! - толкнул меня в плечо штурман. – Смотри, что это?! Он показывал, куда-то вдаль через левую форточку, продолжая изо всех сил толкать меня в плечо. Надо отметить, что мой штурман не отличался деликатностью в общении. Он мог нечаянно сбить с моей головы наушники. Мог нечаянно локтем ударить по голове, пытаясь настроить радиокомпас. За восемь лет совместной работы в одном экипаже я к этому привык, поэтому вяло отреагировал на суету штурмана. Однако посмотрел в сторону, в которую он показывал и взбодрился. Мы пролетали траверзом Саратов. По-прежнему светила луна. Саратов слева от нас переливался морем ярких огней. Вдруг я увидел со стороны Саратова движущийся, светящийся серебряный шар, величиною с луну, размер которой мы привыкли оценивать с земли. Скорость его явно была огромной. Обычно на высоте скорости скрадываются. Здесь была видна очень большая скорость передвижения. Направление шара было в нашу сторону, поэтому я, не раздумывая начал выполнять правый разворот с большим креном. 
- Саратов – Контроль, я 811-й, наблюдаем движение неопределенного яркого объекта с большой скоростью в нашем направлении. Выполняю вправо девяносто градусов. Видите ли вы что-либо на своем локаторе? – спросил диспетчера штурман. 
Мы летели на высоте 6600 метров. Выше нас на высоте 8400 метров с параллельным курсом нас обгонял Ту- 134. 
- Саратов – Контроль, я 45467, мы так же наблюдаем весьма странное явление. Выполняю правый разворот от объекта 
- Бортам быть на связи! – дал команду диспетчер. – У меня небо чистое. Только ваши две засветки на индикаторе. Соседи сегодня не летают. («Соседи»- ведомственная авиация) 
После его слов шар остановился, как вкопанный и начал стремительно расти в размерах. 
-47811 , как ваши условия полета? - спросил диспетчер у нашего экипажа 
- Шар остановился, растет в размерах. 
- Подтверждаю! – включился в связь экипаж Ту-134. - Очень быстрый рост. Я не успеваю уйти от границ шара! Вхожу внутрь этого явления. 
В эфире на какое-то время наступила тишина. У «Тушки» скорость значительно больше нашей, соответственно и радиус разворота больше. Мы еще пытались уклониться от стремительно растущего в объеме шара, но темп его роста был настолько большой, что и мы оказались так же внутри этого странного явления. Размер этого шара достиг в поперечнике примерно двадцати километров. Наш самолет успел отвернуть градусов на сорок, пятьдесят. Оказавшись внутри шара, было бесполезно продолжать разворот, и я начал обратный разворот для выхода на трассу. В кабине стало светло, как днем. При всем при том, поверхности земли не было видно. В другом, наши ощущения полета остались без изменений. Болтанка отсутствовала, двигатели и все приборы работали нормально, что–либо сверхъестественного не наблюдалось, кроме окружающего нас яркого света. Полет внутри шара продолжался примерно две, три минуты. Затем мы выскочили из этого шара, и наступила темнота. Точнее сказать мы оказались в тех же условиях, в которых проходил наш полет до попадания в центр весьма странного явления. Диспетчер беспрестанно спрашивал наши экипажи об условиях полета. Мы по очереди ему докладывали о том, что полет проходит нормально и о странностях, окружающей нас атмосферы. В пилотскую кабину постучала бортпроводница. Мы открыли ей дверь: 
- Ребята, что это было такое? – спросила она 
- А кто его знает? - ответил ей второй пилот - сами ничего не поняли. 
- Как там обстановка в салоне? – спросил я её. 
- Все спят. Никто даже не обратил внимания на то, что было за иллюминаторами. 
- А ты что не спишь? - спросил я ее. 
- Я же на работе, товарищ командир. Спать не велено. 
- Прилетим домой, попрошу начальника вашей службы, что бы объявили тебе благодарность за бдительное несение службы и разрешил спать ночью на работе.
- Да ну вас, Вячеслав Семёнович! Хотя бы раз серьезно что–либо сказали.... 
Бортпроводница, и вышла из кабины. 
-Виктор Пантелеевич, пойди осмотри самолет на всякий пожарный, - обратился я к механику. 

Весь дальнейший полет проходил без каких-либо новых вводных. Когда мы приземлились в Кольцово, нас встретил человек в шубе и унтах и сказал, что прибудет к нам в профилакторий для беседы. Беседа с ним состоялась в одной из комнат профилактория. Он более часа расспрашивал нас о произошедшем. Потом еще много раз, уже дома, с нами беседовали какие-то люди. Они представлялись нам сотрудниками гидрометеорологии, но мы прекрасно понимали, что это сотрудники какой-то «конторы». Вообще нам было все равно. Случай был уникальным, поэтому интерес мог вызвать у кого угодно. 
Это случилось зимой. Летом мне пришлось встретиться еще несколько раз с весьма "странными явлениями". Однажды мы летели в этом же районе со стороны Куйбышева. Погода была замечательной. Полет проходил нормально. Неожиданно второй пилот сообщил: 
-Командир, смотри, на летающую тарелку похоже! 
Мы стали всматриваться вдаль. Действительно, на нашей высоте маячил какой-то странный летательный аппарат. Явно это был не самолет. Ошибки никакой не было. Мы безошибочно могли определять типы самолетов на большом расстоянии, при этом, не путая, их друг с другом. Это явно был не самолет. Показаний на нашем локаторе не было никаких. Мы запросили диспетчера Саратова, что бы он посмотрел метки на своем локаторе. Диспетчер сообщил, что ничего на нашем пути не видит. Трасса свободная. Я уменьшил курс на 10 градусов, чтобы не пересекаться курсом с этим неопознанным объектом. Как и в случае с летящим шаром, диспетчер постоянно интересовался условиями нашего полета. 
Через минуту мы поняли, что летательный аппарат, находящийся на курсе следования имеет внушительные размеры. Он совершенно не похож на самолет. 
-Странная, какая-то летающая тарелка, заметил второй пилот 
- Пожалуй… - ответил я. 
Следуя с новым курсом, мы должны были, оставит этот странный аппарат слева. Чем ближе мы к нему приближались, тем отчетливей становились его контуры. Наконец я сообразил, что находится перед нами: 
-Это же дирижабль, мужики! 
-Точно! - ответил штурман, - только не понятно, что под ним болтается. 
Наконец, мы полностью рассмотрели эту «летающую тарелку». Это был огромный дирижабль, у которого на тросу висела огромная вязанка брёвен. 
- Ничего себе! Хорошо днем летим! Заметили! А если бы ночью?! Щепки бы от нашего лайнера собирали по всей матушке Волге, до самой Астрахани! 
Я немедленно сообщил о дирижабле диспетчеру. Он поблагодарил нас. Минут через пять он вышел к нам на связь и сообщил: 
- Тут Красная армия через Волгу на дирижаблях транспортирует лес. Вчера у них один с лесом оторвался и улетел. Они его ищут. Похоже, что вы им помогли его найти. 
После этого случая дома возобновились встречи, с какими-то штатскими. Опять задавали много вопросов, похожих как две капли воды, на те, на которые мы отвечали после встречи со светящимся шаром. 
Прошло буквально несколько дней. Мы полетели в Гомель. Была отвратительная погода. Мы снижались для захода на посадку, уклоняясь от грозовых засветок. На высоте 1200 метров мы выскочили из облаков, и тут же второй пилот сообщил, указывая рукой вперед: 
-Летающая тарелка! 
- Где? Опять тарелка? 
Мы всматривались вдаль. Впереди нас еще прорывались клочки облачности. От толщи плотных облаков вокруг было темно. Вдруг впереди мы действительно увидели, нечто похожее на летающую тарелку. Я, было, собрался сообщать об этом диспетчеру, но меня что-то удержало. Возникло, какое-то сомнение. Приглядевшись, я понял, что это ни какая не летающая тарелка. На нашей высоте летела большая стая голубей, построение которых создавало иллюзию необычного предмета на фоне грозовой облачности. Одному Богу известно, как голуби забрались на такую высоту? Я немедленно изменил курс полета, чтобы не столкнуться со стаей. 
-Костя! – обратился я ко второму пилоту - У тебя явные галюки. Ты и нас ими скоро заразишь! 
-Может  пора нам в отпуск? – спросил тот

Отойдя от впечатлений со встречей с летающим шаром, мы возобновили обычную работу в экипаже. Диспетчер Саратова еще несколько раз спросил нас об условиях полета, после чего передал нас под контроль диспетчеру Куйбышева. Подлетая к Уфе, мы стали прослушивать метеоциркуляр Свердловска (Кольцово). Погода миллион на миллион! Небо ясное, видимость более десяти километров. Одно смущало. Температура минус пятьдесят, не поменялась. При заходе на посадку от посадочных огней стояли вертикально вверх светящиеся столбы от ледяных кристаллов, витающих в морозном воздухе. Очевидно, низкая температура создавала такой световой эффект. После заруливания на стоянку мы увидели техников, у которых при дыхании изо рта вываливались клубы пара. 
-Ого! На улицу нет желания выходить. Мороз! 
Мы натянули на себя одежду, которую перед вылетом поменяли у своих коллег ещё в Ставрополе. И тут я обратил внимание на то, что механик надевает на себя осенний плащ и фуражку. Я посмотрел на него с недоумением и сказал: 
-Виктор Пантелеевич! Ты, что сдурел?! На улице минус пятьдесят, а ты в летнюю одежду втискиваешься. Прекрати! Надень нормальную одежду. Не на юге! Мне свежемороженые бортмеханики не нужны! 
Для тех, кто живет на севере, температура минус пятьдесят нормально и обыденно. Для меня же, южного человека, такая температура щекочет. Я слышал ото многих, что если минус пятьдесят и без ветра, то переносить легко. В Кольцово было безветренно. Однако, выйдя с самолета на трап, я почувствовал, как ледяной воздух хлынул в мои легкие. Я закашлялся, и быстро пошагал в сторону лётного профилактория. Расстояние небольшое, минут десять пешком. Жгучий мороз меня обнимал с такой силою, что мне показалось, что я вижу собственный скелет. 
В профилактории я узнал, что механик при вылете с базы вообще не стал брать теплую одежду, и меня об этом не предупредил. «Идиот!» - подумал я. –Ну, кого он хочет этим удивить?! Мы со вторым и штурманом от самолета в АДП и обратно можем бегом. А ему ещё обслуживать самолет надо… Идиот!!!». Позже мы узнали, что ему местные технари принесли шубу. 
К утру, температура повысились до сорока четырех. Когда мы улетали из Свердловска домой, на улице уже было минус 28. После пятидесяти градусов это был Ташкент!