Я сидела на широком подоконнике и смотрела в окно. Это был цокольный этаж клиники, где я проходила лечения с такими же шестью пожилыми женщинами, кровати которых стояли возле каждой стенки. Палата напоминала мне каюту, в которой мы, словно на большом корабле, качались на волнах солёного моря, не зная, что будет с каждой из нас дальше. Широкая рама окна была распахнута настежь, и свежий летний воздух трепал мои седые волосы, а я не отрывала взгляда от бесконечного зеленоватого моря, раскинувшегося за окном. Как странно, вокруг была его прозрачная изумрудная вода, и моё распахнутое окно и широкий подоконник словно толкали меня в низ, появлялось острое желание поплыть, но я не могла себе этого позволить. Я всматривалась в даль и видела, как на воде образовывались небольшие островки с проросшими кустарниками, на них аллели спелые ягоды, а на покатых бережках купались разноцветные птицы. Потом они исчезали, словно мираж, и море приобретало более синий оттенок, становясь ещё более бескрайним и глубоким. 
Мне невыносимо захотелось соскользнуть с подоконника и оказаться в прохладной синеве, но я не решалась. Неожиданно, возле меня на подоконнике очутилась молодая девушка в оранжевом купальнике. Худенькая с волосами цвета лесного ореха до плеч, скрестив белые ножки, она была похожа на русалку. Посмотрев на меня чёрными как две спелые вишни глазами, она улыбнулась. 
— Хочешь, поплаваем? 
— Ты кто? 
— Меня зовут Даце. 
— Конечно! — обрадовалась я, хоть кто-то имеет такое желание как я. — Только купальник надену. 
Я бросилась в свою палату, чтобы взять купальник, но порывшись в тумбочке, не нашла его. 
— Вы не видели моего купальника? — спрашивала я старушек. 
Они качали головой, делая странные лица. 
— Ладно...поплыву в майке и шортах... 
Даце первая зашла в воду, спрыгнула с окошка. В воде оказалось совсем мелко, а дальше, по мере того как она заходила в воду, становилось всё глубже. Сначала её красивые бёдра погрузились в воду, затем тонкие плечики, а потом она сделала прыжок и поплыла. Плыла она красиво, словно серебристый дельфин, резвящийся возле корабля. Это меня вдохновило, и я перекинула ноги через раму и сползла с подоконника. Ступив в прохладную солёную воду, я почувствовала неописуемый восторг. Ноги ощутили блаженство и наполнились силой, а когда я сделала пару шагов, ощутила, что они будто помолодели, потом колени, дальше бедра...я всё дальше и дальше заходила в море. 
— Андреа, немедленно вернитесь! — услышала я голос за спиной. Медсестра кричала мне из палаты окна, а пожилые женщины в потрёпанных халатах испуганно смотрели на меня. 
— Плыви! — в тоже время закричала Даце, и мои ноги, будто отделились от тела, и потянули меня в море за серебристым дельфином, в которого она, как мне тогда показалось, превратилась. 
И вдруг я осознала одну печальную вещь, о которой в тот же миг пожалела - я слишком не глубоко зашла в воду, выше колен, и мои ноги готовы были унести меня в синеющую даль, но остальное тело, оставшееся на поверхности было прежним, оно не коснулось воды и тянуло меня обратно. Силы были не равны, мои ноги при жизни были не такие сильные, по сравнению с крепким и очень развитым телом, а потому сейчас оно перетягивало меня. Мне не хватило каких-то 5 минут, чтобы зайти в воду дальше, хотя бы по пояс, до того как меня окликнула медсестра. 
На море разразился сильный шторм противодействия, и я, испугавшись, бросилась к своему окну, влезла на подоконник  и оказалась в палате. Медсестра велела мне немедленно лечь на кровать. 
— Нет! — кричала я, не желая отходить от окна. Шторм, разыгравшийся на море превращал воду в снег, и вода замораживалась на моих глазах. 
— Даце! — кричала я. 
Сухие старухи и перепуганная медсестра тащили меня от окна, а я, вцепившись руками в раму, отчаянно сопротивлялась, выкрикивая имя прекрасной "русалки", всматривалась в снежную лавину, которая постепенно становилась белой утоптанной гладью.
 Моя кровать была у окна, и когда им удалось повалить меня на неё, я всё равно видела небольшой кусочек в пространстве окна. Там была зима, и люди в тёплых пальто и меховых шапках шагали по утоптанному снегу, который образовал большой белый пустырь, где совсем недавно было огромное синее море. Мне стало холодно, и я задрожала. 
— Там было море...и дельфин....Даце. 
— Всё пройдёт, —- успокаивала меня медсестра, ставя мне укол в вену. 
Старухи столпились возле моей кровати и что-то друг другу шептали. 
— Искала купальник, говорила, что плавать пойдёт... 
— Выпрыгнула из окна, разговаривала сама с собой....хорошо, что мы на первом этаже... 
— Она очень одинокая, у неё никогда не было семьи....к ней никто не приходит... 
Мои веки медленно наливались, пока глаза окончательно не закрылись. Я погружалась в сон, под действием лекарства, но перед этим успела задуматься о том, что они сказали. 
Когда я очнулась, то долго не могла понять где я и что со мной произошло, но забыть бирюзовое море, теплоту летнего воздуха и Даце я не могла....Я подошла к зеркалу, чтобы посмотреть на своё отражение, зеркало висело так низко, что не отражало меня полностью, в нём были видны только мои ноги выше колена: старые, дряблые, распухшие, поражённые фиолетовыми венами варикоза. Как странно, значит я действительно старуха, запертая в сумасшедшем доме, и там за окном холодная зима и обледенелый пустырь. 
Как часто люди начинают придумывать себе многое, фантазировать, мечтать. 
«Но это правда, море действительно существует», —- услышала я знакомый голос у себя в голове. 
— Даце! — воскликнула от радости. 
Мой мозг словно разделился на две части: в одной были лживые старухи, чопорная медсестра, больничка и материальный искажённый мир, который хотел убедить меня в том, что я всё придумала, что я сумасшедшая, а во второй части было море и жила Даце, моя любимая девочка-дельфин. 
Но, как бы меня не убеждали, я знаю, что существует другой параллельный мир, просто они его не видят. Он есть, потому что я была там, видела и чувствовала. У меня нет доказательств, но не всё можно доказать, не все вещи проявлены в материальном мире. Я точно знаю, что существует другой мир, и там всё не так. А этот мир - просто матрица, и многие считают, что кроме него больше ничего нет. Матрица поставлена в нашей голове, и когда-нибудь я выйду из неё. Нужно просто затаиться и выбрать подходящий момент. 
Всякий раз, когда медсестра после утренней раздачи таблеток, уходит, предварительно проверив, все ли проснулись и находятся ли в здравии, я дожидаюсь, пока её белый силуэт исчезнет за дверью, чтобы прильнуть к окну. Там, за пеленой серой пыли звенит капель — весна идёт, вовсю барабаня по железному подоконнику ещё холодным, но весёлым дождём. Снег превращается в мокрые корочки, которые текут и таят, образуя ручьи, а те, в свою очередь, формируются в речки, делающие сплошное озеро.  Из моего окна отчётливо виден тот снежный тающий пустырь, где когда-то было море, и я знаю, что скоро оно заиграет своими бирюзовыми красками, как только растает весь снег. 
Я помнила всё, сколько бы таблеток не выпила, хотя я старалась их не принимать и прятала в кармане своего большого халата, а потом смывала в унитазе, чтобы не блокировать память. Мне нужна память, чтобы не забыть голос Даце: «Андреа, плыви со мной!»
Я терпеливо ждала весны и удобного случая, а дни будто назло замедляли ход времени и тянулись долго и буднично. И вот, однажды, я увидела, что наступила настоящая весна—тёплый долгожданный май, а вокруг всё распустилось и зацвело. На месте когда-то унылого пустыря больше не было грязного снега, там появился песок, кажется, морской… Море ещё не пришло, но уже скоро, оно появится здесь, я это поняла по характерному состоянию атмосферы и предчувствию, которое меня никогда не поводило.
Обычный день после приёма таблеток, я прильнула к окну, было достаточно солнечно, в палате становилось душно, и я впервые распахнула окно после долгой заморозки. Под всеобщее одобрение, впустила в палату солнечные майские лучи. Уловив ноздрями солёный, чуть влажный воздух, я поняла, что море приближается. Забралась на широкий подоконник, села и принялась ждать. 
Кажется, я немного задремала, а когда открыла глаза, то увидела перед собой бескрайнее, великолепное море. Послышался голос, такой знакомый и родной, он разбудил меня.
— Привет, Андреа.
— Даце! — воскликнула я, на радостях обнимая девушку, которая сидела рядом, всё такая же прекрасная, только купальник на ней был другого цвета —  розовый. Чёрные вишни-глаза смотрели на меня с озорством.
— Готова? — спросила она.
— Этого момента я ждала всю зиму.
— Дай мне свою руку, — сказала Даце, взволнованно, потому как на этот раз, она не хотела, чтобы я повернула обратно. 
Торопливо перекинув ноги, мы, взявшись за руки, соскользнули с окна, опустившись ногами в прохладную воду. Ноги ощутили блаженство и наполнились силой, я сделала решительные шаги вперед - колени, бедра - и вот я уже по пояс в воде. Я спешила -  живот, плечи, ключицы. Остановка. Мне не хватало толчка. Застыв в воде, касающейся моих ключиц, я смотрела перед собой, забыв, что Даце держит меня за руку.
— Не бойся, — сказала она. — Смерти нет. Она лишь твоя иллюзия. Ты существуешь вне времени и пространства и способна находиться где угодно: в человеческом теле и вне его, — загадочно улыбнувшись, — как в квантовой механике: некая частица может оказаться и там и сям, а некое событие развиваться по нескольким и бесчисленным вариантам.
Она выпустила мою руку и передо мной появился серебристый дельфин. Я интуитивно ухватила его за плавник, он рванулся вперед и через минуту уже несся, рассекая гладь моря, а я со всех сил держалась за него, прильнув к скользкой спине.
Это было непередаваемое ощущение свободы. Ветер трепал мои седые волосы, а тело наполнялось силой, которая делала его упругим и крепким. Руки неожиданно стали сильными и крепче сжимали плавник, а спина наполнилась равновесием. Где-то там в середине моря, я разжала ладони и с плеском упала в воду, погрузившись под неё с головой, а когда вынырнула, то увидела солнце, которое окрасило мои волосы рыжиной и засветило прямо в глаза, наполняя их ослепительным светом.
Я обрела прежнюю красоту, молодость и отнятую свободу, и казалась себе бессмертной.  Даце подплыла ко мне и сдернула с меня старый халат, который мёртвым грузом прошлого пошёл ко дну. Я была обнажена, но моё тело было сильным, крепким и упругим, готовое брать новые горизонты.
Где-то там вдали, с берега своего окна, я слышала отдалённые крики. Это был голос медсестры, кажется, она звала меня. Но я не собиралась возвращаться, слишком далеко заплыла, и мне было хорошо. Со мной была Даце и свобода. Я поплыла дальше, старательно работая руками и ногами. Я плыла и плыла, рядом с девочкой-дельфином и было не важно, что ждало нас впереди, не важно и то, что осталось позади. Было только здесь и сейчас — этот неповторимый момент счастья и полной свободы. 
А там в серой лечебнице лежала на кровати седая, старая женщина в расстёгнутом халате. Над ней склонилась медсестра, взяв её за руку, она нахмурила лицо. 
— Вызовите санитаров, —  небрежно бросила она через плечо и равнодушно пошла прочь. 
Умерев, мы воскресаем в другой Вселенной.