«Дорогие наши будущие педагоги! В заключении хочу ещё раз напомнить вам, что это лето – лето 1980 года – особенное! Столица нашей Родины Москва впервые принимает Олимпийские игры! А пионерские лагеря нашей области принимают детей из Москвы. На нас лежит очень большая ответственность за их здоровье и досуг!»
Так или приблизительно так напутствовал нас, студентов пединститута, уезжающих на педагогическую практику в пионерские лагеря, солидный дяденька из обкома партии.
Детей из Москвы в пионерлагере имени Вали Котика на реке Линда мы встречали под музыку цветами и аплодисментами. Наши горьковские ребятишки были построены в две шеренги. Сзади ребят находился весь взрослый персонал лагеря. Москвичи выходили из подъехавших автобусов и строились в колонну по трое.
-Пушкин! Смотри! Пушкин! – пронеслось среди горьковчан. И, действительно, из автобуса вышел черноволосый, кудрявый мальчик с огромным чемоданом, очень похожий на известного поэта. Но это был не потомок Пушкина, а Коля Матюнин, который скоро стал лагерной легендой! Не было дня, чтобы про Колю Матюнина не говорили на лагерной планёрке.
А началось всё со смешного. В первый же вечер, часа через два после отбоя, когда пионеры уснули, директор лагеря Александр Иванович собрал нас, воспитателей и вожатых, для знакомства за лагерем у костра. После первого стакана рислинга директор со смехом рассказал нам свой дневной анекдот.
-Захожу я перед ужином в туалет. А там на «очке» сидит этот пацан, похожий на Пушкина. Представьте: он резко вскакивает, поддёргивает штаны, отдаёт мне пионерский салют и говорит:
-Александр Иванович! Садитесь, пожалуйста!
Сам Пушкин мне «очко» уступил!
Мы, подогретые винцом, хохотали до изнеможения.
На следующий день «Пушкина» (Колю Матюнина) отловили у душевой, где юный отрок через дырочку рассматривал прелести молоденьких вожатых. Директор отругал его.
Через день после завтрака Коля пропал. Весь лагерь был поставлен «на уши». Ребят из 3 отряда расспрашивали о планах Коли, директор себе места не находил, мужчины во главе с физруком прочёсывали территорию около лагеря. Часа через четыре работники столовой на машине поехали за хлебом на станцию (
Вообще, как потом выяснилось, по торговой части Колян был виртуоз. Через несколько дней выяснилось, что он сумел продать пацанам из соседней деревни велосипед физрука за 25 рублей. А вожатая Полетайкина из 5 отряда как-то на обеде с гордостью под большим секретом поведала мне, что у неё есть кусочек плитки от … Мавзолея Ленина. Она показала мне кусочек гладкой красной плитки, который Матюнин продал ей за 5 рублей. Плитку якобы от Мавзолея Матюхин сумел продать ещё нескольким пионерам.
Но самое интересное произошло за два дня до окончания смены.
Двух девочек из 5 отряда сложили в изолятор. Они съели какие-то скоропортящиеся продукты, привезённые родителями. Директор создал боевую «тройку» из старшей пионервожатой, врачихи и медсестры и велел проверить все чемоданы и сумки детей. Обход отрядов начался, когда все ребята были на речке.
И вот в 3 отряде достают из-под кровати Коли Матюнина его огромный, старинный чемодан (наверное, ещё из Гулага кто-нибудь его привёз), открывают… А оттуда, как голова медузы Горгоны, вываливается … клубок ужей! Голодные, злые ужи шипят и начинают расползаться в разные стороны. Старшая пионервожатая упала в обморок. Её потом час откачивали. Медсестру на месте стошнило. И только врач Капитолина Авдеевна стойко перенесла неожиданно открывшееся зрелище.
-Коля! Зачем тебе столько ужей? – пытал позднее юного зоолога директор.
-Для коллекции! – угрюмо глядя исподлобья на весь педагогический персонал, стоял на своём Матюнин.
На следующий день, когда москвичи рассаживались по автобусам для отправки домой, я успел спросить «Пушкина».
-Колёк! В Москве ужей за сколько бы толкнул?
-Червонец за штуку! - Матюнин улыбнулся, подмигнул мне и полез со своим чемоданищем в автобус.
