В соответствии с условиями контракта. Часть1

В соответствии с условиями контракта. Часть1

Часть 1.

После окончания работ с гуманитарной Миссией ООН в Сомали наши вертолёты были перебазированы на юг Африки, в Зимбабве. О том, что в этой стране есть работа для наших вертолётов, сообщил старший группы вертолётчиков Сушко. Каким-то образом в Сомали он познакомился с менеджером английской авиакомпании Авиэнт Березовским Олегом, который предложил перебазировать вертолёты в Хараре под возможные работы на юге Африки. Это предложение Сушко согласовал с нашим генеральным директором Головиным, и получив согласие, подписал с Авиэтом контракт на перелёт в Хараре. Подписание контракта на выполнение работ в Зимбабве было поручено мне.

О своём прибытии в Хараре я проинформировал Березовского. Ранее мы с ним никогда не встречались. Я с ним был знаком только по телефону. Информацию о директоре авиакомпании Авиэнт я получил от Олега так же по телефону.


В аэропорту Хараре меня встречал Березовский и директор авиакомпании Авиэнт мистер Смит. Хотя ранее я их ранее не знал, но увидев в зале прилета, я безошибочно определил, что это они.
- С какой целью прибыли в Зимбабве? – спросил меня пограничник.
Ответить я не успел, потому что к нему подошли Березовский и Смит и быстро все объяснили. Уже через минуту в моем паспорте стояла виза, и мы со встречающими вышли из здания аэровокзала
- Седых, Вячеслав, - представился я и протянул руку для рукопожатия.
- Олег Березовский, а это директор авиакомпании Авиэнт мистер Смит – представился Олег и представил мне Смита. Мы пожали друг другу руки.
После нескольких фраз приличия о состоянии здоровья, о пути в Зимбабве и других, ничего незначащих вещах мы отправились в гостиницу Менилик, что в центре Хараре и в которой мне пришлось прожить почти три месяца. Я поселился в прекрасном одноместном номере на втором этаже этой гостиницы. Из окон гостиницы открывался замечательный вид на город.
С Олегом и Смитом мы распрощались у входа в гостиницу, предварительно договорившись о встрече на завтра для решения вопросов, ради которых я оказался в Зимбабве. Наших экипажей в Хараре уже не было. Их Березовский отправил в Москву накануне моего прибытия. вертолеты оставались в Хараре в аэропорту Чарлз Принц. Так распорядился наш генеральный директор Головин. Он посчитал, что до полного урегулирования всех вопросов экипажам лучше быть в России. И это решение было правильным, потому что неизвестно, на какое время могли затянуться организационные мероприятия.
Утром следующего дня мне позвонил Березовский и сообщил о том, что за мною должна подойти машина. Я опустился на первый этаж отеля и расположился в уютном баре, в котором, несмотря на ранний час, играл рояль, за которым сидел очень пожилой, совершенно седой белый мужчина. Он тихо наигрывал произведения Моцарта. За столиками завтракали несколько человек. Фортепьянная музыка и неяркий свет приятно располагали. Я заказал чашку черного кофе, и расположившись, ожидал прибытия автомобиля.
Березовский прибыл в отель минут через двадцать. Он увидел меня в баре и подошел:
- Доброе утро. Приятного аппетита, - произнес он
- Спасибо. Что будешь, Олег? – поинтересовался я у него
- Тоже кофе. Я закажу сам.
Березовский поманил рукой официанта, такого же пожилого, как и пианист:
- Капучино - сказал Березовский официанту.
Тот, склонив голову в знак понимания, немедленно отправился в сторону барной стойки.
- Прежде, чем отправиться на встречу со Смитом, нам надо пообщаться между собой - предложил Березовский - ты не против? Тем более, что до 12 часов Смита не будет. Его срочно пригласил на аудиенцию посол Великобритании.
- Конечно нет! Буду рад до начала встречи с англичанами получить информацию от своего земляка. Так же имею встречное предложение. Надо поближе познакомиться.

Наш разговор продолжался почти три часа. Мы друг другу рассказали всё о себе и своих планах. Получалось, что Олег является заинтересованным лицом в том, чтобы наши вертолеты работали в английской авиакомпании Авиэнт. Англичане Березовского использовали в своей компании для выполнения маркетинговых работ, но серьезной заработной работы он до сего времени не имел. Отдельные поручения англичан особого дохода ему не приносили, и Березовский все это время перебивался с копейки на копейку, точнее с цента на цент. Неожиданное знакомство с нашим Захаровым дало ему надежду на будущую стабильную работу со стабильным заработком. Жил Олег в одном из северных районов Хараре, снимая дешевое жилье. Россию его не тянуло, возвращаться туда он не собирался. Березовский так же сообщил, что дирекция Авиэнт готова взять в аренду вертолеты, но пока не знает, где их конкретно можно использовать. С моим прибытием они, естественно, активизируют работу по привлечению реальных заказчиков. Я был немного разочарован таким положением дел. Я ожидал немедленного ввода в работу вертолетов. Но оказалось все не так просто. Березовский так же поведал историю англичан, которые держали авиакомпанию Авиэнт. Оказалось, что это местные англичане. То есть Великобританию они покинули уже много лет назад, после того, как вернулись с войны во Вьетнаме. По специальности они военные летчики. Во Вьетнаме они воевали в эскадрилье с американцами, летая на каких-то американских вертолетах с авианосца "Victory". Возвращение в Англию после войны никого из них не обрадовало. Их там никто не ждал, и они никому не были нужны. Покружившись дома в поисках какой–либо работы, они оказались в Южной Родезии (Старое название Зимбабве) в группе английских военных. Устроиться на службу им помогла мама Гардена, которая к этому времени переехала из Великобритании в Родезию на постоянное место жительства. В какой-то момент Зимбабве добилась своей независимости и легион передислоцировали в куда-то в Европу. Все английские военнослужащие покинули эту страну. Смит же со своим другом, благодаря той же маме Гардена, остались в этой стране. Теперь они граждане Зимбабве. Точнее они имеют двойное гражданство. Они граждане Зимбабве и Великобритании.
Смит был очарован красотами этой страны и её природой. Действительно трудно передать словами красоту природы этой страны и её мягкий замечательный климат. Двенадцать месяцев в году температура неизменна, в пределах 24 – 28 градусов, ни более, ни менее. Отсутствие каких-либо природных неудобств люди этой страны не знали. Климат многих стран Южной Африки, в том числе и Зимбабве, очень похож на климат Австралии. Смита и его друга так же привлекали несметные богатства этой страны - алмазы. Однако попытки примкнуть к алмазному бизнесу у них провалилась. Ностальгия по небу привела их в маленький аэропорт Чарлз Принц, где они познакомились с ведущим инженером по эксплуатации авиационной техники мистером Питером. Питер ранее так же проживал в Англии и так же случайно оказался в Зимбабве, где и осел на постоянное место жительства. Питер привлёк Смита и Гардена к обслуживанию легких спортивных самолетов, которых в Чарлз Принце было около полусотни. Друзья за свою работу получали скромно, но на жизнь в этом Южно-Африканском городе им хватало. Через некоторое время Смит познакомился с одним бизнесменом из ЮАР, который предложил ему создать в Чарлз Принце отдельную эскадрилью, состоящую из трех ЮАРовских бичкрафтов для доставки гуманитарной помощи в Мозамбик, где в это время шла гражданская война. всё тот же мистер Питер помог Смиту зарегистрировать законодательно авиакомпанию AVIENT. Учредителями компании были три человека: Смит, Гарден , Питер и ЮАРовец Лакус . Они же являлись членами совета директоров, председателем которого выбрали Смита. Его же, Смита, Совет директоров назначил генеральным директором авиакомпании AVIENT. Разрешение на базирование вновь созданной авиакомпании Авиэнт в аэропорту Чарлз Принц получили благодаря авторитету и влиянию Питера.
Когда Березовский поведал англичанам о том, что в Хараре можно "затащить" русские вертолеты, у Смита возникла идея привлечения их для долгосрочного бизнеса в этой стране.
О том, как сам Олег попал в эту страну, я уже знал из рассказов Захарова, но еще раз прослушал эту историю от самого Березовского.
Березовский в свое время закончил МГИМО, специализируясь на странах Африки и Азии. После окончания МГИМО он устроился на работу в Мячьковский авиаотряд, что в Москве, в отдел внешне–экономических связей. Он занимался поиском работ для самолетов Ан-30 и их организацией в Африке. Находясь в Африке, он подрабатывал, летая в качестве оператора на тех же Ан-30.  Однажды они везли в Могадишо Северный бойцов одной из противоборствующих группировок. Среди них были внедренные лица противоборствующей стороны.  В Могадишо Северный их знали в лицо. Боясь своего разоблачения, они стали требовать, чтобы посадку самолет произвел не в Могадишо Северный, в Магадишо Центральный.  Между ними в самолете завязалась потасовка. Самолет уже коснулся земли, когда один из них оказался в кабине экипажа с требованием лететь в Могадишо Центральный. Экипаж на мгновение отвлекся от управления самолетом. Самолет на пробеге после посадки уклонился, и передним колесом "зарылся" в бомбовую воронку. Передняя стойка не выдержала, и самолет совершил кувырок через нос на спину. Все отделались ушибами и синяками, а штурмана, кабина которого в носу, раздавило оборудованием. Березовский был в хвосте самолета. Когда самолет начал кувыркаться он получил серьезные травмы руки и головы.  Его на вертолете итальянцы доставили в свой полевой госпиталь, в котором он пролежал больше недели, чудом оставшись в живых. Они же, итальянцы отправили его на лечение в Хараре в клинику, где он и познакомился с англичанином Смитом, директором авиакомпании AVIENT, у которой не было ни одной единицы авиационной техники. Они его оформили к себе менеджером на временную работу.
Теперь я четко представлял, с кем буду иметь дело.
В полдень мы с Олегом отправились в офис Авиэнт, где нас уже ждал Смит и Гарден. Обсуждение вопроса наших будущих отношений заняло почти четыре часа. Когда все детали были оговорены, Смит отдал распоряжение своим подчиненным подготовить проект договора. Пока готовился проект, мы со Смитом, Олегом и Гарденом поехали поужинать в ресторан. За ужином наша беседа продолжилась
-Мистер Седых,- обратился ко мне Смит, - вы планируете проживать в Менилик отеле или вам подыскать виллу ,например, в районе Барадейло?
- Пока буду жить в отеле, - ответил я
- Вы купите себе машину, или возьмете в прокат? – продолжал спрашивать Смит
- Мне машина не нужна, буду ходить пешком. Говорят для здоровья полезно.
Смит и Гарден переглянулись. в то время я был очень слаб в вопросах этикета среди бизнесменов. Воспитанный в Советском государстве, я считал, что скромный образ жизни украшает человека. Однако гораздо позднее я понял, что бизнесменов оценивают, как раз по другим признакам. Например: в каком отеле он проживает, на каком автомобиле он передвигается, в каком ресторане он кушает, какие магазины он посещает, и так далее. Откуда мне тогда было знать, что дорогой отель Менилик мои будущие партнеры мне навязали как раз по этой причине. Англичане хотели показать всему окружающему сообществу, что они имеют дело не абы с кем, а с богатым партнером. Когда я намекнул, что за Менелик платить мне довольно дорого, они тотчас же решили вопрос о половинном финансировании моего проживания. Вопрос об автомобиле был для них так же важным. Они пеклись не то, чтобы о моем благополучии, их больше волновал вопрос сохранения своего имиджа. Смит и Гарден о чем-то пошептались, после чего Гарден спросил:
-мистер Седых, у моей мамы стоит во дворе Мерседес. Она в последнее время ездит на нем очень редко, потому что ей сейчас 85 лет, и здоровье ей не позволяет часто садиться за руль. Если я вам предложу эту машину на время вашего пребывания в Хараре, как вы на это посмотрите?
Я посмотрел на него с удивлением, хотел задать вопрос, но он опередил меня:
-мистер Седых, не переживайте, вам за аренду маминого Мерседеса платить ничего не надо. У вас будут расходы только на топливо.
- Спасибо, мистер Гарден, за ваше предложение. Меня смущают две вещи в этом предложении.
- Какие?
- Во–первых я не взял права. Они остались дома в России, во–вторых, в вашей стране левостороннее движение, мне потребуется время, чтобы привыкнуть.
Гарден со Смитом в очередной раз переглянулись:
- Мистер Седых, в этой стране вам права совершенно не потребуются, потому что здесь важным документом являются не права, а страховка на транспортное средство. Только отсутствие страховки может создать вам проблемы. Но мамин Мерседес застрахован. Срок страховки достаточный. Если надо будет, мы продлим. Теперь о левостороннем движении. Я знаю, что у вас в России автомобили движутся по правому ряду, здесь, действительно наоборот. Вам освоиться в левом ряду много времени не потребуется. Так как, согласны?
-Спасибо, мистер Гарден, спасибо, мистер Смит, согласен.
Вечером следующего дня я забрал у мамы Гардена почти новенький Мерседес кофейного цветы. С левосторонним движением я освоился буквально за три дня. Первые два дня я на каждом перекрестке "прокручивал" в голове кто кого должен пропустить, но в Хараре это оказалось все так просто, что на третий день я безо всяких потуг колесил за рулём по всем улицам этого прекрасного города. Уже через несколько дней я забыл, что левостороннее движение во мне вызывало какое-то повышенное чувство осторожности. Был, правда, один момент, но это уже после восьми месяцев моего пребывания в стране, когда задумавшись, я выехал на пустынной улице на правую сторону. Меня подтачивала ностальгия. Я думал о России, о семье, о детях. Мне невыносимо хотелось домой. Я не заметил, как оказался в правом ряду. Навстречу мне двигался легковой седан, за рулем которого сидел чернокожий водитель. Я уже видел его испуганное лицо. "Он что, сдурел, выехал на встречную полосу?!!!" подумал я, но тут же спохватился и резко вывернул руль влево, освободив дорогу встречной машине. Чернокожий водитель был явно напуган, но я не стал останавливаться для того, чтобы принести свои извинения. Уж больно было у меня подавленное настроение.
Находясь в стране почти полтора года, у меня действительно не спрашивали права. вначале меня это удивляло, потому что в России у меня не было дня, что бы меня не останавливали работники ГАИ для проверки документов. Потом я к этому привык. Всего один раз за полтора года мне все-таки задали вопрос о правах. Это был полицейский, который проверял все машины на выезде из Хараре. Полиция проверяла все машины без исключения. Выстроилась огромная очередь. Когда я подъехал к импровизированному посту, полицейский с улыбкой спросил:
- Ваше имя, сэр?
- мистер Седых, - ответил я
- Куда направляетесь, если это не является секретом?
- Никакого секрета нет. На Викторию Фолц. У меня там встреча с моими партнерами.
- Вы имеете права и еще какие–либо документы?
- Да, сэр, ответил я и протянул полицейскому свой паспорт. этот момент я вспомнил слова Гардена, который говорил, что в этой стране права не играют особой роли. "Неужели обманул?" - подумал я.
- Русский? - спросил меня полицейский
- Да, сэр
- Москва, Ленин, Горбачев?! – не унимался полицейский.
- В общем, да…
Полицейский возвратил мне паспорт. Я думал, что он уже забыл про мои права. Однако полицейский повторил:
- Можно посмотреть ваши права, сэр?
Он это спросил скорее из любопытства, что бы посмотреть с какими правами ездят водители в России. В кармане моей рубашки лежал пропуск с красной полосой и фотографией, заверенной печатью, по которому я мог находиться на территории всех аэропортов СССР. Я достал его из кармана и протянул полицейскому. Полицейский его долго рассматривал. Все, что было написано в этом документе, было написано на русском языке, поэтому полицейский спросил:
- Это у вас в России такие права?
- Да, сэр, -соврал я, не моргнув глазом.
Полицейский отдал мне пропуск, извинился за задержку, козырнул, пожелал хорошего пути и перешел к следующей за мною машине.

Вообще я собирался возвратиться в Россию, сразу после подписания договора, но это "сразу" продлилось у меня на долгие полтора года. Поиском работы для наших вертолетов Смит занимался недолго. Уже через неделю он мне сообщил, что есть работа. Он заключил контракт с одной конголезской авиакомпанией "Trans air Congo", которая базируется в Браззавиле и хозяевами этой компании являются три брата ливанца, которые несколько лет назад прибыли в страну из Бейрута. В это время я еще не знал, что с этой авиакомпанией и братьями – ливанцами у меня позже будут очень тесные отношения. Я так же не знал, что в "Trans air Congo", мне придется долгое время летать в качестве капитана, а затем быть шефом – пилотом.
Сейчас же для работы в Конго нужен был один вертолет. Его необходимо было срочно подготовить для работы, перекрасив в нужные цвета с символикой "Trans air Congo". Я срочно из России вызвал два экипажа и бригаду инженерного состава. Через три дня вечером вместе с Березовским мы встречали в международном аэропорту Хараре наших специалистов, с которыми возвратился в и Захаров. В целях экономии средств, мы разместили персонал в одном из недорогих, но комфортабельном, по русским меркам, отеле. Для персонала в отеле было подготовлено несколько двухместных номеров со всеми удобствами. Администрация отеля вначале категорически не хотела селить в номера однополых клиентов. Я было возмутился действиями администратора, но Березовский мне напомнил о плакате, который так же красовался в моём номере моей гостиницы под стеклом, которому я тогда не придал особого значения: "В номера запрещено селить особей одинакового пола!"
"Что за чушь?!" тогда подумал я. В советских отелях наоборот доведут до психоза, когда будешь заселяться, даже со своей женой, проверяя подлинность брака. А здесь черти что?!!!
- Вячеслав, не переживай, сейчас уладим. В этой стране таким образом пытаются не допустить нетрадиционных сексуальных отношений. Если у нас в России проживание двух однополых в одном номере норма, то здесь это нарушение нравственности.
После долгих переговоров с Березовским чернокожий администратор всё-таки сдался и выдал нашим специалистам ключи от номеров. Однако он долго не мог скрыть своего подозрения.
В этот же вечер я повел на ужин пилотов и инженерно–технический состав в ресторан, находящийся на первом этаже. Березовский с нами распрощался, ссылаясь на какие-то неотложные дела. В ресторане я попросил администратора сдвинуть несколько столов для того, чтобы мы могли сидеть вместе и разговаривать. В эту минуту это было важно, потому что специалисты только прибыли из дому, из родных краев, по которым я уже начал скучать. Мы просмотрели меню и выбрали блюда, каждый по своему вкусу.
- Командир, не мешало бы за встречу по соточке! У нас имеется в портфеле, - начал провокационный разговор Захаров
- Можно, Володя! Только то, что лежит в портфеле, оставьте. В будущем пригодится. К тому же здесь "из-под полы" как в России не принято. В ресторане есть замечательная русская водка нескольких марок: Русская, Столичная, Пшеничная, Московская. Разлиты они в литровые бутылки. Пол-литрушек нет. Какую будем? Не удивляйтесь, здесь с этим не проблема. Причем водка настоящая. Самопальной, как у нас в России, вы не найдете.
Я подозвал официанта, перечислил ему всё, что заказали мои подчиненные.
-Сэр, я попрошу вас так же принести нам бутылку Столичной водки.
Официант замялся:
- Вы с чем её будете? тоник, кола, фанта?
- Ни с чем. Пожалуйста, принеси закупоренную бутылку
Официант не уходил. Я поинтересовался:
- Какие проблемы, сэр?
- Вам напитки для разбавления отдельно принести? Правильно я понял?
Я засмеялся
-Нет, сэр, у нас на столе уже стоит вода. Нам разбавлять ничего не надо.
Официант, явно обескураженный, медленно повернулся и пошел в сторону кухни. Он шел не спеша, видимо переваривая, что ему надо делать. Он просто не знал русских традиций. Прожив в Зимбабве всю жизнь, он думал, что все крепкие напитки пьют только разбавленными. Он боялся по этому поводу услышать недовольство от клиента. Это было бы равносильно тому, что его безоговорочно уволят с работы. Работу в этой стране найти очень сложно. Официант подошел к группе других официантов, которые наблюдали за залом, готовые в любой момент и немедленно подойти к своим клиентам. Они начали о чем-то спорить. Затем наш официант вошел в открытую дверь. вышел он оттуда с подносом, на котором стояла закупоренная бутылка Столичной и две полутора литровые бутылки Колы, а также вазочка со льдом. Официант галантно поставил всё на стол и в очередной раз спросил:
- Вам разлить в фужеры с колой? Лед нужен?
- Спасибо, сэр, вы свободны. Если будете нужны, я вас позову.
Официант медленно пошел в обратном направлении и присоединился к группе, стоявших коллег. Когда мы откупорили бутылку и разлили содержимое по стаканам, то за нами вышли наблюдать почти все работники ресторана. Им была интересна процедура употребления не разбавленного крепкого напитка. Они даже не могли себе представить, что доставшиеся каждому из нас 100 грамм, это ничтожная доля, которая для русского человека равна комариному укусу. За разговорами поступило новое предложение заказать еще одну бутылку. Я поманил рукой, наблюдавшего за нами официанта. Он подскочил к столу немедленно.
-Сэр, еще бутылку Столичной
- Разбавлять не надо? – на всякий случай спросил он.
-Не надо!
Официант через минуту возвратился с подносом, на котором стояла очередная литровая бутылка Столичной и две бутылки колы со льдом. Почувствовав, что клиенты его не упрекнут за обслуживание, официант ободрился, приосанился, выполняя молниеносно заученные наизусть обязанности. У входа в служебное помещение столпились уже все работники ресторана. Прибыли даже повара с кухни. Все смотрели на то, как русские летчики расправляются с крепким зельем. Вероятно, они думали, что мы от выпитого упадем под стол. Допив вторую бутылку, мы встали из-за стола, и направились к выходу в сторону строя зевак. Стояла гробовая тишина. Зеваки смотрели на нас, как будто мы совершили какой-то героический подвиг. Они не могли никак понять, почему после выпитого крепкого напитка без разбавления никто из нас не упал и не потерял сознание. Когда мы с ними поравнялись, они проводили нас громкими аплодисментами с возгласами уважения.
- Во дают! Им бы в Россию! Такие концерты видели бы каждый день и на каждом шагу.

На подготовку вертолета в Конго ушло пять дней. Пока готовили вертолет, Смит задействовал два наших других вертолета для доставки гуманитарной помощи в Мозамбик. Из Мозамбика привозили раненых миротворцев для лечения в госпитале. Для подготовки вертолета в Конго требовалась краска, смывочные препараты, и многое другое, которое надо было привозить со склада хим. препаратов. Склад находился в 20 километрах от аэропорта Чарлз Принц. Всем этим занимался я. В течение дня я по нескольку раз колесил на Мерсе по наезженному маршруту. Работу принимал лично Смит. Он был недоволен покраской, хотя вертолет блестел. Ему не нравились инструменты, которыми работал наш технический состав. Он долго что-то выискивал в несущей системе вертолёта, затем долго читал нотацию нашему инженеру за пятна коррозии на обшивке. Все было вроде бы правильно, только удручала нудность Смита. Когда вертолет улетел, Смит пропал на несколько дней, и все с облегчением вздохнули.
Второй экипаж из Мозамбика Смит снял, сообщив, что им придется работать в городе на монтаже какой то башни. Экипаж имел подготовку для работы с подвеской и на монтаже, поэтому к работе приступили без промедления. Башня была уже почти смонтированной, когда экипаж допустил ошибку. При зависании с грузом они снизились ниже расчетной высоты и "нанизались" на отдельно торчавший десятиметровый штырь. Штырь проткнул днище фюзеляжа, и каким-то образом зафиксировал движение вертолета вверх. Несколько попыток сорвать вертолет со штыря не увенчались успехом. Командир дал команду всем, находившимся под вертолетом покинуть зону риска и аварийно сбросил груз. Вертолет, получив облегчение, сорвался со штыря. Посадку экипаж выполнил в Чарлз Принце благополучно. Радовало, то что вертолет остался целым, а экипаж невредимым. Радовало так же то, что под сброшенным грузом никого не оказалось. Огорчало, что сброс груза серьезно повредил здание и конструкцию строящейся башни. Убыток, который был причинен при этом, составил около миллиона долларов. Смит был в ярости. Иск на погашения этой суммы заказчик отправил в суд. Чтобы уберечь экипаж от неприятностей, я отправил их в этот же вечер в Россию. Смиту как-то удалось урегулировать возникший конфликт с заказчиком. Он почти не понес при этом никаких убытков. Однако после этого случая он ко мне охладел. Он предупредил меня, что через три дня перестанет финансировать меня в отеле. Для меня это было неожиданным и дальнейшее проживание в дорогом отеле мне надо было срочно прекратить. Помог Березовский. Он в первые дни моего пребывания в Хараре познакомил меня не только с работниками российского посольства, но и с торгпредом России Турышиным. Накануне этих событий он был в торгпредстве и слышал разговор о том, что там сокращается должность завхоза и соответственно освобождается двухкомнатная квартира на первом этаже жилого корпуса. Я напросился на встречу с Турышиным. Турышин меня встретил, как дорого гостя. За бутылочкой виски он пообещал мне отдать в аренду освободившуюся квартиру совсем дешево. Меня это очень устраивало. Дом, в котором находилась квартира, располагался в живописнейшей зоне торгпредства. Вокруг дома росла нежная зеленая травка, за которой тщательно ухаживала чернокожая прислуга. В глубине располагался просторный бассейн, окруженный яркими цветами, далее росли банановые пальмы и стояли два огромных красивых баобаба, один из которых обвивали жгучие лианы. Рядом с торгпредством не было никаких дорог, поэтому во дворе стояла тишина, от которой звенело в ушах. Тишину периодически прерывало пение птиц, трели которых уж очень были похожи на трели наших российских соловьев. По стенам здания вились цветы. Фактически, из–за листьев и цветов стен здания не было видно. Я, не раздумывая, покинул Менилик  и перебрался в предоставленное мне жилье. Очень удачным оказалось то, что во дворе был гараж, куда я мог ставить машину. Прислуга и охрана торгпредства жили на специально отведенной территории в отдельном здании. Все хозяйство торгпредства лежало на них. Они его охраняли, выполняли функции дворников, садовников. На территории торгпредства был показательный порядок. У бассейна стояли два мангала, на которых мы впоследствии готовили шашлыки. Надо отметить, что Турышин очень любил компании. Когда я приглашал к себе в гости лётчиков, он никогда этому не противился. Напротив, он всегда был рад гостям, присоединялся к нашей компании, выпивал, ел шашлыки и вместе с нами пел песни. Он более 10 лет работал торгпредом в этой стране. Он любил эту страну и был бы очень рад, если бы работа в торгпредстве продолжалась вечно. Он очень переживал, когда в соседних странах, в Замбии, Ботсване, Намибии, Мозамбике закрыли российские торгпредства. Хотя его и обязали контролировать эти страны, он предчувствовал, что рано или поздно его организацию в Хараре могут тоже закрыть. Уже шли усиленные разговоры о том, что функции торгпредства передадут в ведение российского Посольства.
Комнаты в моей квартире были небольшие, но очень уютные. В одной комнате была спальня, в другой просторный холл, в котором я часто принимал гостей. Главное, что у меня была просторная кухня, в которой я мог готовить для себя пищу. Во–первых, мне изрядно надоела ресторанная кухня, во-вторых, на питание уходило много средств. Здесь я их стал тратить во много раз меньше. С Турышиным я расплатился сразу за полгода, тем самым сняв с себя груз долговой ответственности.
Воздух здесь был замечательный, напоенный ароматами цветов и подстриженной травы. Я спал всегда с открытыми дверьми, наслаждаясь запахами природы. Правда потом я изменил свое решение не закрывать двери, когда ко мне в комнату заползла огромная змея. Это было утром. Я проснулся с рассветом и лежал с открытыми глазами, слушая пение птиц. Мне показалось, что у входа что-то шевелится. Я внимательно посмотрел в эту сторону. В комнате, у самой двери спокойно лежала, свернувшись в клубок, огромная черно-коричневая змея. Я не знал, ядовита ли она, или нет. Я вообще о змеях мало что знал. Я их просто не люблю и побаиваюсь. Выпроводить с помощью швабры незваную гостью мне не удалось. Как только я попытался применить силу, змея напряглась, и мне показалось, что она готова на меня прыгнуть. Я позвонил Турышину. Тот срочно прислал ко мне двух чернокожих из прислуги. Удивительно быстро они "обезвредили" эту пресмыкающуюся. Они забрали змею с собой и ушли.
- Сожрут. - прокомментировал Турышин

- Что сожрут? – не понял я.
- Змею.

- Ну да? Зачем им это?
- Наивный ты человек, Вячеслав. Это же дети природы! Все, что шевелится, они употребляют в пищу. Помнишь, на прошлой неделе они носили за хвост огромную крысу? Сожрали!
Я потом убедился, что Турышин прав. Я видел, как они жарят огромных тараканов, а затем щелкают их, как семечки. Я видел, как они едят дождевых червей, при этом прихваливая их вкусовые качества. Я видел, как они едят ящериц. Змей они едят так же часто, как часто мы употребляем курятину. Позже, здесь в Зимбабве, а затем в Гане я пробовал мясо змеи. Оказалось вкусно.

В торгпредстве я жил до конца своей командировки. Смит, договорившись с дирекцией Транс Аир Конго о поставке в страну еще двух вертолетов, улетел в Лондон. Вся нагрузка по подготовке вертолетов легла на меня. Березовский, не сообщив никому ни о чем, куда-то пропал на долгое время. Как потом выяснилось, он просто загулял. Нет, не запил! У него было хорошее качество, он далеко не пьяница! Мне это нравилось. В это время в Зимбабве жила бывшая гражданка СССР, украинка, родом из Харькова. Из Советского Союза она без паспорта убежала за своим женихом, жителем Зимбабве, который обучался в их городе. В Хараре она вышла за него замуж. Прожили они не долго, меньше года. Её муж работал с Австралийской фирмой по обработке алмазов, в районе реки Замбези. Через три месяца после замужества его нашли утонувшим в этой реке. Людмила оказалась вдовой. С виллы мужа её выгнали, потому, что их брак был вопреки желанию родителей и родственников мужа. 
В СССР она возвратиться не могла, потому что покинула страну, нарушив все пункты Законодательства. Поскитавшись по стране, она нашла приют на окраине Хараре, сняв для себя недорогое жилье. Постоянного источника заработка у неё не было, поэтому она перебивалась, находя иногда работу "на подхват". Мощным источником дохода оказалась возможность тесного знакомства с русскими иммигрантами или командированными. Она предпринимала всё, чтобы оказаться с очередной жертвой в кровати. После проведенной в одной кровати ночи, она "доила" свою жертву до тех пор, пока он её не посылал куда подальше и не рвал с ней окончательно отношения. Обычно такие любовники находились нечасто. Их отношения длились недолго. Но она могла этот цикл любовных отношений поддерживать беспрерывно. Если уходил один любовник, тут же появлялся другой, третий. Назвать её проституткой нельзя, потому что её связи были все таки относительно продолжительными и их целью было создание в конце концов семьи. Во всяком случае, она не меняла партнеров ежедневно, а тем более в день по нескольку раз. Средств, которыми её одаривали любовники, вполне хватало на то, чтобы снимать жилье и питаться. Кроме того, с помощью незамысловатых афер она вымогала деньги у местных аборигенов. Через три года Людмила купила недорогой БМВ красного цвета и начала подрабатывать на нём, выполняя отдельные заказы, типа "привези – увези". С Березовским она познакомилась на дне рождения у своей южноафриканской подруги, на который был приглашен и Олег. В первый же вечер они оказались в одной кровати, и она применила к нему все свои отработанные "приёмы". Все эти дни он пропадал у неё.


Я вызвал из России дополнительных инженеров для обслуживания вертолётов. Пилотов я планировал пригласить несколько позже, когда будут готовы вертолёты. Персонал я поселил в той же гостинице, где они жили ранее. Другую гостиницу я не искал, чтобы вновь не объяснять клеркам о нравственной стороне, связанной с проживанием в одной комнате двух однополых граждан.
Возить персонал в аэропорт вначале я планировал в своем Мерсе, но для этого надо было делать две поездки. Конечно же это было неудобно, поэтому мы через Березовского пригласили на временную работу Людмилу. Микроавтобус для этой работы она взяла в аренду за небольшую плату. Надо признать, что свои обязанности она выполняла добросовестно, пока не совершила наезд на пешехода. При движении от гостиницы, на одном из перекрестков, ей под колеса попал военнослужащий. Сейчас трудно говорить о том, кто был виноват в этой неприятной истории. Когда Людмила произвела наезд, она выскочила из машины, и вместо того, чтобы оказать пострадавшему помощь, оттолкнула ногой его от машины, причитая, что ремонт машины и разбитое стекло ей обойдутся в копеечку. Скорую помощь вызвали наши ребята. По дороге в госпиталь пострадавший скончался. Я был очень удивлен, когда, Людмила начала требовать с меня деньги за ремонт автомобиля.
-Люда, я не являюсь владельцем твоего автомобиля. Наезд на пешехода совершил не я, а ты. Почему ты так категорично требуешь оплату за свои ошибки? В нашем договоре мы прописали с тобою ответственных лиц за безопасность движения. Насколько я помню, эта ответственность лежит на водителе и владельце машины
- Но я ведь работала на вас.

Она еще длительное время прессинговала меня по вопросу выплаты за ремонт. После этого случая я попросил Березовского оградить меня от этой женщины. Я оплатил ей за отработанные дни, но за ремонт платить ей я отказался. Мне пришлось выслушать от Людмилы массу угроз в свой адрес.
Березовский продолжил с ней сожительствовать. Она продолжала его "доить", в связи с чем он неоднократно обращался ко мне с просьбой оплатить ему еще не выполненную работу. Наконец мне это изрядно надоело, и я предупредил Олега о том, что я в Зимбабве нахожусь не для того, чтобы финансировать его любовниц.

Смит продолжал свое отсутствие. Гарден сам не решал никаких вопросов. Единственным человеком, с кем я еще мог как-то общаться, был Питер. Разговаривая с ним, я понял, что Смит от меня скрывается, потому что с ливанцами у него что-то не клеится. Я так же понял, что мне надо определять вертолеты без помощи Смита и как можно быстрее забирать их из Авиэнта. Березовский так же устранился от организации работ, проводя все свое время с украинской любовницей.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

Оставить комментарий

avatar

Литературный портал для писателей и читателей. Делимся информацией о новинках на книжном рынке, интервью с писателями, рецензии, критические статьи, а также предлагаем авторам площадку для размещения своего творчества!

Архивы

Интересно



Соцсети