Волшебница

Волшебница

Эльза осталась в салоне одна. «Волшебница» всегда работала до последнего клиента. Необычно для салона красоты, не правда ли? В том и изюминка. Домохозяйки и так найдут время навести марафет, отправив домочадцев в школу и на работу. А как быть деловым дамам? Жертвовать обеденным перерывом? Смывать волшебную маску раньше времени? Нервничать из-за звонков разъяренного шефа? Разброс  невелик. Что из двух, что из трёх зол ничего хорошего не выберешь.

Вот поэтому Эльза и придумала верный ход: салон открывался утром строго под запись, чтобы не заставлять девушек спешить на работу и просиживать в ожидании клиентов, запивая недосып крепким кофе. А вечером все «волшебницы», как они себя называли, частенько задерживались допоздна: и клиентам удобно, и девушкам дополнительный заработок – благодарные посетительницы не скупились.

Седьмого марта, после десяти вечера салон опустел. Коллеги-девчонки давно разбежались по домам, поздравлять и принимать поздравления с самым бесполезным и обидным (по абсолютному убеждению Эльзы) праздником: восьмое марта.

Эльза никогда не понимала сути этой цветочно-конфетной вакханалии. Мужики с выпученными глазами бегают, скупая чахлые розочки и опустившие измученные гордые бутончики тюльпаны. Запах мимозы уже неделю стоит во всех подземных переходах, а продавцы шоколада сбывают залежалый товар упаковками: надо же и коллег-женщин одарить, зря они что ли на двадцать третье февраля сметали с прилавков пенно-бритвенный ассортимент.

Ну вот что это за показательные выступления раз в году? Купил цветочки, накрыл на стол, помыл посуду, и привет традиции: можно вытереть дрожащей рукой пот со лба и завалиться на диван, – миссия выполнена.

«И не надо меня переубеждать, – качала головой Эльза в ответ на робкие попытки подружек доказать ей, что всё очень даже не так. – Всё именно так. Только кто-то салатик строгает, а кто-то столик в ресторане заказывает, следуя однодневному долгу перед слабой половиной. Хм, слабой?»

Такая она – Эльза, владелица салоны красоты «Волшебница» в одном из престижных районов города.  Невысокая, миниатюрная женщина, с короткими русыми волосами, практически ёжиком, голубыми глазами нежной фиалки и... абсолютно мужским характером. Сильная, уверенная в себе, «рабовладелица», как за глаза называли бывшие подчиненные. Почему бывшие? Да потому полгода назад Эльза ликвидировала старую команду и набрала новых девчонок: старательных, приветливых и пока еще без короны на голове. Пока. Вы ведь знаете, что рано или поздно маникюрша или парикмахер начинает звездить? И становится непременно мастером ногтевого дизайна и стилистом, и никак иначе. Условия выторговывает, клиентов за спиной обсуждает. А с чего, по большому-то счёту?

Во-первых, как ни крути, а сфера обслуживания никакой короны не предполагает.

Во-вторых, клиент всегда прав.

А в-третьих, незаменимых у нас нет. Эльза так считала. Бизнес-леди, что тут скажешь.

Если бы кто-то умел читать мысли, он бы очень удивился, что на самом деле Эльза очень даже нежная и мягкая, внутри, очень глубоко. Хорошо, что большинство всё-таки не умеет заглядывать так глубоко!

Когда-то в детстве Эльза вовсе даже не считала восьмое марта бессмысленным днём. Она жили тогда с бабушкой и дедушкой. Родители разъезжали со спектаклями по всей стране, служа в неплохом театре. Папа был режиссёром, мама играла ведущие роли, и ребёнок никак не вписывался в гастрольный график. Эльза и родилась в межсезонье, летом, когда артисты уходили на вынужденные каникулы. И в лучших традициях театральной среды мама назвала малышку Эльзой. Хрупкая, нежная и одновременно сильная Элиза из «Диких лебедей» Андерсона была одной из самых любимых ролей матери. (Почему-то Элизой девочку отказались записывать в Загсе, а на Эльзу согласились).

Испугавшись оставаться одной с вопящей малышкой, мать сразу наняла какую-то безалаберную няню, у которой девочка чуть ли ни в первый день свалилась с пеленального столика. Чуть искривлённый нос до сих напоминает об этом полёте.

Девочка-искусственница орала днями и ночами напролёт, отец малодушно сбегал в театр, прикрываясь работой. Мама отправляла няню на улицу, а сама учила роли в небольшой двухкомнатной квартире. Диатез у малышки дополнил бронхит, колики в животике не давали спать. Первые три месяца Эльза начинала кричат, как только открывала сонные голубые глазки. Няня сбежала, роняя сандалии, и на помощь вызвали бабушку. Ту, которая  свекровь, злая, как в анекдотах. Ну не любила она невестку, не приняла белоручку в свою семью. Впрочем, та отвечала ей не меньшим презрением. И чего это стоило гордячке-матери обратиться к ненавистной свекрови, Эльза так и не узнала.

         Бабушка решительно забрала внучку к себе, отстранив непутевых родителей от ребёнка. Они, кажется, и не заметили пропажу.

Нет, они, конечно, приезжали летом, брали Эльзу на море, иногда на пару недель привозили к себе, но это было каплей в море счастливого Эльзиного детства. Бабушка, кстати, воспротивилась любым сокращениям имени внучки. «Никаких Эль и Элечек-людоедочек. Эльза и точка». Строгая бабуля, учительница физики на пенсии, помоталась она в молодости за дедом-военным по гарнизонам и «у чёрта на куличках стоящих городках», к старости обустроилась в Перми и зажила в своё удовольствие. Дед после отставки работал охранником на режимном предприятии, не сиделось ему дома, а бабуля выращивала капусту, помидоры и редкие сорта баклажан, с удовольствием копаясь в земле.

Вот тогда восьмое марта было настоящим праздником. Еду дед не готовил, конечно же, – бабуля пускала его на кухню только в качестве ценителя ее стряпни. А посуду мыть, ну что за глупости ещё? Не мужское это занятие. Эльза-помощница на что? Покупные цветы дед не признавал, зато охапками носил дикие тюльпаны, обожаемые и бабулей, и Эльзой. Они так и остались на всю жизнь самыми любимыми цветами.

Вот подарки дед готовил заранее, любил порадовать своих девчонок. Закрывшись, что-то строгал и точил в своей мастерской на заднем дворе. И выходила непременно красота. У Эльзы до сих пор в прихожей стоит вешалка для верхней одежды, удобная, с округлыми крючками, без единой шероховатости. Её и подставку для обуви, тоже любовно сделанную дедушкой, Эльза забрала с собой, когда бежала от собственного горя.

 

У бабушки никогда ничего не болело. Ни разу в жизни Эльза не видела ее лежавшей в кровати с каким-нибудь недомоганием, в отличие от мамы, кстати. Ну или не кстати.

Творческая личность, мать могла часами возлежать на подушках с мокрым полотенцем на голове, жалуясь на мигрень. А Эльзе, приехавшей на каникулы, вменялось бегать каждые пять минут заново охлаждать и освежать полотенце, заваривать чай или варить клюквенный морс. Поначалу Эльза пугалась, что с мамой может произойти что-то страшное, но с возрастом поняла, что это был просто спектакль для одного зрителя, то бишь для Эльзы. Мама так ненавязчиво показывала, что ей никак не справиться с воспитанием дочери, здоровье не позволяет. Да какое уж тут воспитание? Девочка-то выросла, тепла бы ей материнского побольше, вот и всё.

А уж когда отец ушёл к другой актрисе, юной и талантливой, мать и вовсе на Эльзу плюнула, даже на каникулы не звала, пустилась во все тяжкие, заводя молодых любовников, пытаясь отомстить неверному мужу. И ведь не из-за великой любви к мужу, а от бешенства, что роли утекают, возраст заставляет играть всё больше тётушек, а не юных прелестниц. Суровая театральная действительность. Что поделать.

         Бабушка качала головой, слушая рассказы внучки. Бывшую невестку она по-прежнему не жаловала, сына не оправдывала, жалела только Эльзу, так и не ставшую по-настоящему счастливой с самыми родными людьми. А Эльза и не жалела вовсе, разве что в детстве иногда мечтала, как было бы здорово просыпаться под мамино «доброе утро». Но быстро поняла, что в лучшем случае это могло бы лишь быть «доброй ночи», очень поздно, после очередного спектакля.

 

Бабуля однажды просто не проснулась. Сердце остановилось во сне. Тихо, не простившись, ушёл самый близкий для Эльзы человек. И для деда. Он поначалу даже не понял, не осознал, так и просидел рядом с гробом всю ночь и полдня, никак не желая отпускать руку жены. Не верил, что она больше не откроет глаза, не позовёт к столу, не потреплет ласково лысеющую макушку.

Эльзе было семнадцать, выпускной класс. Девчонка, она взяла на себя всю организацию и смогла заплакать, только когда приехал папа.

• Поедешь со мной, дочка? – растерянный отец толком не знал, что делать с выросшей Эльзой. Новая жена была всего лет на пять старше дочери, и Эльза никак не вписывалась в семейную схему.
• Нет, пап, я с дедом останусь. Я ему нужна. И он мне.
• Ну, как знаешь, звони, если что.

 

... «Если что» наступило очень быстро, через полгода. После смерти жены дед сдал, стал пить украдкой таблетки.  Почти сразу уволился с работы, целыми днями строгал что-то в сарае, выходя только перекусить.

Получился крест. Как будто невесомый, парящий над землей. Успел аккурат к восьмому марта. Утром отнёс на могилку, установил, долго-долго сидел один, что-то говорил, что-то слышал.

• Ты извини, Эльзушка, что я тебе подарок не успел приготовить. Бабушке спешил доделсть. Не обиделась?
• Что ты, дедуль. Я тебя так люблю.
• И я тебя, внученька. Ты уж на нас с бабулей не обижайся, ежели что, – крепко-крепко прижал к себе Эльзу и ушёл спать…

 

... Через день деда похоронили. Рядом с бабушкой, под тем же крестом. Отцу волей-неволей пришлось забрать дочку к себе. Впавшая в депрессию Эльза еле сдала ЕГЭ, равнодушно забрала испорченный аттестат и в тот же день съехала от отца. У неё были свои деньги на карточке: бабуля с дедом позаботились, да и отец не обижал.  Сняла квартирку на окраине горла и пошла учиться. На маникюршу…

• Ты что, совсем ополоумела? – орала мать, когда узнала. – Чего не сразу в поломойки идёшь? Всё одно – обслуга. Куда сейчас без высшего образования? Ты башкой своей подумай! Или к тебя, как у отца, ветер в голове.
• Не всем же в институтах учиться. Надо кому-то и причёски делать.
• Но почему это будет делать моя дочь? Что я людям скажу?
• А что ты им говорила про меня восемнадцать лет, то и говори. Живёт, мол, отдельно, сама всё решает. Выперла я дочку из своей жизни.
• Да как ты можешь? – мать попыталась свалиться в обморок, но быстро передумала, видя Эльзино равнодушие. – Да я работала. Искусству служила. Как я могла тебя дома держать?
• Другие же как-то держат, и не хомяков даже, а детей, – парировала Эльза. – А вообще я тебе даже благодарна за моё абсолютно счастливое детство. За бабулю и деда. Не волнуйся. Я не пропаду. Захочешь, буду тебя бесплатно стричь, – съехидничала Эльза.
• Ещё чего! Да ни за что! – бледнела мать.
• Ну как знаешь.

 

... Через десять лет Эльза была вполне себе преуспевающей владелицей салона красоты.

Она очень не любила вспоминать свой путь наверх. Ей повезло, что в сутках всего двадцать четыре часа, а не двадцать восемь, например. Таким трудоголикам вообще нужно насильно сокращать сутки, иначе нервное истощение обеспечено.

Сначала Эльза только училась, потом училась и работала, потом работала и училась. Потом, да она всё время днём пахала, а ночью читала, изучала, искала новинки. Сначала по парикмахерскому направлению, потом по косметологии, затянувшей своей таинственной силой: ещё бы, после некоторых процедур дамы выходили как новенькие. Ездила на курсы, обменивалась опытом с коллегами, тестировала на себе новинки аппаратной косметологии.

Вот как раз, когда Эльза стала отличным косметологом, отзывы о ней докатились до маменьки. И та, наступив на горло собственной песне, вдруг вспомнила о дочери. До этого всё общение сводилось к редким звонкам, неизменно сопровождавшимся жалобами на жизнь, здоровье, отсутствие звездных ролей, ну и конечно, на бывшего муженька, подонка, сломавшего ей карьеру.

Отец, кстати, успел снова жениться, и опять на молодой актрисе. Предприимчивая барышня родила ему одного за одним двоих мальчишек, вызвала на помощь свою мать и быстренько снова вышла на сцену в главных ролях.

С отцом Эльза соблюдала нейтралитет. Что ни говори, он ей здорово помог на первых порах, да и мальчишки-братишки создавали хоть видимость родственных связей. Своей семьи у Эльзы пока так и не случилось.

Романы были, конечно. Особенно в первые годы вынужденного одиночества. Гулкая тишина квартиры пугала. И хотя Эльза почти не бывала дома, но в редкие часы перерывов беготни между учебой и работой хотелось просто прижаться к тёплому плечу и поделиться самым важным или просто помолчать. Пару раз она пускала в свою жизнь мужчин, казавшихся надежными и теми самыми, о которых мечтает каждая девушка.

Вот только мужчины ей попадались не те… Может, права была закадычная подружка Анфиска, когда фыркала в ответ на Эльзино «перевелись на Руси мужики»,

• Ты, Эльза, спустись с колесницы-то. Осмотрись по сторонам: где ты вообще мужиков видишь? Это же мужчины современные, одомашненные, тепличные. А ты хочешь, чтоб он тебе и картину прибил, и машину починил, и на гитаре играл.
• Вот на гитаре можно пропустить, – усмехалась Эльза. – А картину, будь добр.
• Да прибей ты её сама, и дело с концом. Меньше трескотни будет. Ведь, не ровен час, переломится кавалер от непосильных трудов.
• А я хочу, чтобы на мужа можно было опереться в любой момент, а не подставлять ему своё плечо, – упрямо ершилась Эльза.

Вот и жила одна. Анфиса уже второго мужа выставила, находилась в активной дегустации третьего потенциального спутника жизни, а Эльза так и не нашла свою половинку. И всё чаще думала о том, что надо бы, наверное, родить ребёночка. Лучше девочку. Вот пойдёт работа салона, как по маслу, можно будет ненадолго уйти в декрет. Скоро, наверное…

 

... В очередной канун восьмого марта Эльза отпустила девчонок пораньше, оставшись дежурным парикмахером – вдруг кто забредёт случайно. Работы никакой. Постоянные клиентки уже намарафетились, наманикюрились и напедикюрились. Да и сами девчонки только что копытцами не били, готовясь бежать с низкого старта к своим любимым. Эльза и выпроводила их по домам. А что вы хотите? Праздник ведь.

– Ну да, – ворчала про себя Эльза, – как же, праздник. Да, кажется, я уже рассуждаю, как старая дева, – усмехнулась она. – Ну и ладно. Это лучше, чем кухарка. Пора закрываться.

 

Колокольчик, оповещающий о новом клиенте, весело зазвонил именно в тот момент, когда Эльза уже решила опускать жалюзи на ночь. Взъерошенный мужчина с торчащим хохолком на макушке стукнулся на входе о невысокий фонтанчик – гордость «Волшебницы» и, потирая ушибленный локоть, ввалился в салон.

Он производил впечатление слона в посудной лавке. Или, скорее, медведя. «Метр девяносто, наверное, – оценила Эльза, всю жизнь выбирающая высоких парней, которым едва доставала до плеча».  Крупный, широкоплечий и абсолютно растерянный, он озирался по сторонам, не замечая Эльзы.

• Вы что-то хотели? – хозяйка салона поднялась навстречу припозднившемуся клиенту.
• А вы ещё работаете? – мужчина шагнул сначала на голос, а уже потом разглядел Эльзу.
• До последнего клиента, – ехидно прищурилась Эльза. – А вы, скорей всего, и есть тот самый последний на сегодня. Что вы хотите? – повторила она.
• Постричься, – покачал лохматой головой мужчина. – В вашей «Волшебнице» мужчин тоже стригут, или только дам? – с опаской поинтересовался он. – Видите ли, я всё время работаю, днём мне некогда, а по ночам парикмахерские закрыты, – почти обиженно прогудел он.
• Действительно, незадача. И чего они закрыты? Наверное, потому что мы тоже люди. Вы так не думаете? – не смогла сдержать иронию Эльза.
• ­Да я ничего такого не имел в виду. Просто зарос немного.
• Это еще мягко сказано. Присаживайтесь вот сюда. Будем из вас человека делать. Как вас стричь?
• А вот как вас, коротко. Не сочтите за лесть, но редко какой девушке идёт такая короткая стрижка. А вам она очень к лицу.
• Не сочту. Но мне приятно, – улыбнулась Эльза. – Кстати, как это вы сегодня время нашли? Прямо перед праздником.

• Вот именно, ­– помрачнел клиент. – Меня девушка моя... бывшая, всё пилила, что я заросший хожу до неприличности. Вот я и хотел ей приятное сделать. Правда, ей уже не нужно.
• Это почему вдруг? – орудуя ножницами, привычно поддерживала разговор Эльза.
• А она меня бросила. Вот час назад и выгнала. Подарок забрала, а меня за борт, – мотнул головой клиент.
• Вы не вертитесь, а то без уха останетесь, – пригрозила Эльза «медведю». – Я почти закончила стричь. Потерпите минутку. А чем вы не угодили своей второй половинке?
• Половинке? А, да нет, это просто отношения были. Обоим так удобно: я на неё деньги трачу, в отпуск вожу, она не злится, что я много работаю. Удобно. А теперь вот нашелся тот, видимо, кто ещё удобней. Н-да. Неприятно.
• Удобство – это, конечно, причина быть вместе, – резко отреагировала Эльза и сама удивилась своим эмоциям. – А как же любовь?
• Ну вы сказали тоже, любовь. Это я на втором курсе проходил. Ночи не спал, песни пел, вагоны разгружал, чтобы цветы купить. Но не срослось... Не верю я в любовь больше. А вы? – он неожиданно крутанулся на стуле и повернулся к Эльзе. – Сегодня уже почти праздник, а вы на работе. Вас кто-то ждёт? С цветами-подарками? Вы верите в эту самую любовь?
• Я? Не знаю, – смешалась обычно острая на язычок Эльза. – Вот в любовь раз в году, на восьмое марта, точно не верю.
• А тогда пойдёмте просто выпьем вина и поболтаем, – неожиданно предложил «медведь». – Вы любите красное сухое?
• Красное сухое люблю. Но с незнакомыми не пью, – рассмеялась Эльза от такого поворота пьесы.
• А мы познакомимся. Я Михаил. А вы?

• Эльза, – девушка, не сдержавшись, фыркнула, услышав имя «медведя».
• Какое необычное имя. Вам идёт. Так что, закрываем эту вашу лавочку и вперёд? Или вам хозяйка не велит? – теперь уже в его голосе сквозило ехидство.
• Вот не поверите, я сама себе хозяйка, и салону тоже.
• Ух ты, здорово! Я тоже хозяин, только айтишной компании. Так что, как там у Каверина, «Два капитана»? А мы два хозяина. Вот и пойдёмте это отпразднуем.
• А пойдёмте, – пряча улыбку согласилась Эльза. – «Он ещё и Каверина читал, ну надо же. А с виду натуральный дикий медведь», – поставила она «плюсик» неожиданному спутнику на этот вечер.

 

• ... Эльза, а ты помнишь, какой сегодня день? – сонно перебирая короткий ежик жены, пробормотал лохматый мужчина, не открывая глаз.
• Помню, – улыбнулась женщина, прижимаясь к тёплому боку мужа. – Сегодня мы по традиции тебя стрижём.
• И идём пить вино, тоже по традиции, в наш любимый ресторан.
• Ага, это вино называется яблочный сок. Думаю, наш будущий малыш не одобрит папенькину и маменькину традицию поглощать седьмого марта вино литрами.
• Так уж и литрами. Это мы в первый раз с тобой две бутылочки приговорили, за знакомство. А потом просто поддерживали традицию. Кстати, у меня есть сюрприз.
• Ну что ты? – расстроенная Эльза приподнялась на локте. – Ты же знаешь, как я отношусь к подаркам на восьмое марта.
• Третий год приручаю, а ты всё ерепенишься, – Михаил ласково щёлкнул жену по носу. – Никаких покупных подарков, я всё помню. Я картину дорисовал, твоё любимое поле с дикими тюльпанами, осталось в рамку вставить.
• Какой ты у меня, – уткнулась Эльза в Мишино плечо, – замечательный.
• Я тебя люблю, – потерся он носом о макушку жены, поглаживая животик, в котором вот уже целых пять месяцев жил малыш, будущий сын или дочка.
• Я тебя тоже люблю, мой медведь.