Разваленное до основания горбачевской перестройкой государство, меняло и географию наших полетов. Один за другим закрывались маршруты в аэропорты Украины. Прекратились полеты на Урал и на Север.  Мы старались планировать рейсы без промежуточных посадок, чтобы не тратить на дозаправку и обслуживание лишние деньги. Все услуги становились платными. Самыми продолжительными рейсами пока оставались грузовые полеты в Набережные Челны, куда мы летели порожняком, а оттуда везли запчасти для завода автоприцепов.  Без посадки летали в Москву и Одессу, хотя раньше Москва была с промежуточной посадкой в Воронеже, а Одесса выполнялась через Симферополь. Надо было искать новые маршруты и новую работу. Да и лётный состав очень сильно изменился. Хаос в стране многих «затягивал» в политику. Если во времена до горбачевской перестройки весь летный состав на работе в основном говорил только о полётах, досконально разбирались все ошибки, допущенные коллегами, искались пути их недопущения, то с наступлением, так называемой «перестройки», летный состав на работе стал больше говорить о политике. Часто можно было услышать бузу о притязаниях, которые, якобы происходят со стороны руководства авиакомпании. В эту политическую болтовню зачастую втягивались не только рядовые летчики, но и командиры подразделений.  Я всё чаще ловил себя на мысли, что в последнее время приходится на разборах полётов урезонивать, политически настроенных болтунов, отклоняясь от основной темы, ради чего проводились разборы полётов.  Меня это расстраивало. Я искал изо всех сил возможные пути выхода из этого положения. Я понимал, что людям надо предоставить интересное дело, чтобы они были чем-то заняты. Одним словом, их надо было загрузить работой.

Получилось все само собой. Наша лётная служба неожиданно изменила географию полетов благодаря случаю, заставившему меня посмотреть на маршруты наших полетов другими глазами.  

В динамике селектора  я услышал голос своей секретарши:
-Вячеслав Семенович!  К вам проситься один товарищ по фамилии Квирикадзе. Что-то хочет сказать вам, но не говорит что именно.
В этот момент я не был особо занят, поэтому сообщил секретарше:
- Пусть заходит.
В кабинет вошел огромного роста, слегка сутуловатый мужчина, довольно крупной комплекции.
- Серго - сообщил он мне, -помолчав, добавил - Квирикадзе.
- Присаживайтесь, - показал я ему на стул. – с чем пожаловали?
Я подумал, что это один из претендентов на вакантное место.  К нам часто просились на работу лётные специалисты. Но, судя по его комплекции, он на лётчика похож не был. Фамилия грузинская, но волос рыжий, лицо покрыто мелкими веснушками. «Грузины похоже бывают рыжими» подумал я.
- Я хочу предложить вам  летать в  Турцию, в Трабзон.
- Интересно! Мне лично? – поинтересовался я.
- Не только. Всей Вашей авиакомпании
- Уважаемый Серго, как вас по отчеству?
-Не надо по отчеству. Просто Серго.
-Ну, хорошо, просто Серго… Надеюсь, что ваше предложение будет весьма интересным. Однако ни наша авиакомпания, ни наши лётчики не имеют допусков к международным полётам. Полётами за рубеж в нашей стране занимаются специализированные предприятия, к которым мы в настоящий момент не относимся. К тому же этот вопрос выходит за рамки моих полномочий и его вам надо решать не со мной, а с моим непосредственным руководителем, то есть директором авиакомпании. Он находится в штабе. Звать его  Головин Иван Сергеевич.
- Я уже там был. Его нет. Секретарь говорит, что он в администрации города. Будет не скоро. Я конечно с ним поговорю. Мне сказали, что и с вами об этом можно говорить.
- Говорить конечно можно, только тема весьма необычна для настоящего момента, и в любом случае все окончательные решения будут за Головиным. Если вас такой вариант устраивает, то пожалуйста излагайте свое предложение.
- Я хочу предложить вам  летать в  Турцию, в Трабзон – повторил Серго
- Это я уже понял.
Я усмехнулся. Легко сказать, летать в Трабзон! Международными полетами в СССР занимается всего несколько отрядов. Нас провинциалов держат на таком отдалении от заграницы, что мы даже не пытаемся разговаривать на эту тему. А тут, какой-то грузин пришел с предложением летать в Турцию, которая для нас была закрыта семью замками. Конечно, мы Турцию видели из самолета, когда летали над водами Черного моря. Я попытался ему это объяснить, но он настолько был убежден в своей идее, что даже не пытался выслушать мои доводы. Мы с ним расстались, поговорив ни о чём. Однако след в моём сознании этот грузин все-таки оставил.  «Почему бы и не попробовать добиться разрешения для полетов за рубеж? Только, как и с чего всё это начать? Инициаторов запрета зарубежных полетов для провинциальных компаний в МГА (Прим. Министерство Гражданской Авиации) бесчисленное множество. Документов, на которые можно опереться, нет. С чего начать?» -думал я. 
А ведь грузин прав! Надо попробовать. За спрос голову не оторвут! 

Повторно с Квирикадзе мы встретились в городе случайно. Я зашел в кафе выпить чашечку кофе, и не заметил, что за соседним столиком сидит Серго. Он меня увидел сразу и тут же безо всякого спросу, без тени смущения перебрался за мой столик. Ничего не спрашивая, он продолжил излагать свою идею, с которой он уже был у меня в кабинете. Я силился понять, как он видит свое участие в этом деле? Хочет к нам на работу или что-то другое?  Идея Серго заключалась в том, что надо съездить в Трабзон для встречи с «нужными людьми», и начинать работу. Причём во всем этом он видел только себя и немного меня. Остальные не в счёт!  Его не интересовали проблемы государства, авиакомпании, и вообще кого–либо другого.  Он даже не задумывался о том, что такие вопросы надо решать прежде всего не со мной. Его горячность меня забавляла, но интерес к идее Квирикадзе у меня возрастал.
- Мы с тобой будем зарабатывать много денег, -  твердил Серго, не представляя, как это он будет делать.
Из всего, что он мне наговорил, мне была интересна  только  идея самой поездки в Трабзон, хотя я и сомневался в её целесообразности. Значительно позднее, когда эта поездка уже состоялась, я понял, что для решения вопроса о выполнении полетов в Турцию не было никакой необходимости туда ехать, к тому же вместе с Серго. Но в тот момент надо было от чего-то отталкиваться. В то время получать необходимые консультации было не у кого. К тому же у меня не было ни зарубежного паспорта, ни валюты для этой поездки.  В банках валюта продавалась, но купить её в то время было большой проблемой. Обменников в стране пока ещё не было, равно, как и не было уличных менял.  Возможно, они и были, но так открыто заниматься валютными продажами они не рисковали. Россия только освобождалась от "железного занавеса".  Операции по купле – продаже валюты частным лицам ещё не были оформлены в стране законодательно.  Добыть валюту в то время было равносильно нарушению Закона. Подкупала решительность Серго:
- Не переживай, - говорил он.  Паспорт я сделаю, деньги раздобудем. Поедем на моей машине.
Он изложил свой план поездки. Все это было очень сомнительно, но у меня другого плана попасть в Трабзон не было.  Самолеты с юга России туда ещё не летали, морского сообщения не было. Всё только зарождалось. Однако уже первые российские «коробейники» сновали в Турцию на рынок в город Ризе, который расположен на Южном берегу Черного моря, недалеко от Трабзона. Они везли в Турцию всякую дребедень, которую покупали у поляков в Варшаве: фонарики, вилки, тарелки, примусы, и продавали туркам. На полученные деньги покупали изделия из кожи, одежду, ковры, люстры и тащили для перепродажи на рынки России.  Это уже не назвалось спекуляцией, как во времена СССР.  Эти спекулянты уже стали называться «предпринимателями» и «бизнесменами».   На фоне всех этих перемен мне с горечью вспоминался мой бывший второй пилот.  По сути это был неплохой человек.  Летая во Львов, он часто навещал польский рынок, где торговали всем, чем только можно и нельзя. В Львове по дешевке он скупал джинсы, а затем перепродавал их дома фарцовщикам по более высокой цене. Эти незаконные тогда сделки приносили неплохой дополнительный доход.  Костя о своем увлечении в известность экипаж не ставил. Да и к чему? Каждый из нас всегда вёз со Львова, домой какой–либо подарок. Кто-то много, кто-то мало. Что у кого лежало в сумке, никого никогда не интересовало. К тому же в те времена терроризма, как такового не было, а если и появлялся иногда и кое-где, то ему не давали поднять голову. Уничтожали безжалостно и эффективно. Государство умело в те времена защитить мирную жизнь наших людей. Через некоторое время Костю перевели в другой экипаж. Ко мне в экипаж посадили молодого второго пилота. А ещё через некоторое время мы узнали, что Костю арестовала милиция за спекуляцию джинсами. Его осудили на профсоюзном собрании, и с легкой руки замполита его исключили из комсомола, а затем сняли с лётной работы.  Причём здесь летная работа недоумевали мы?!  За свою «предпринимательскую» деятельность Костя получил шесть лет тюрьмы, которые отсидел «от звонка до звонка». В наше время был бы он уважаемым человеком и назывался не спекулянтом, а бизнесменом. Во как!!!  Сейчас позорное слово «спекулянт» напрочь исчезло не только из Законодательства, но и из лексикона русского языка. Все бывшие спекулянты стали предпринимателями. И ничего, что они продолжают обворовывать государство. Кому до этого дело?
После выхода его из тюрьмы Костю я больше не видел.

Паспорт мне принес Серго через пять дней после разговора в кафе.  Мы с ним обсудили план поездки и дату отправления. Из Батуми мы должны были ехать на машине Квирикадзе в Трабзон через таможенный пост Сарпи, что недалеко от Батуми.
Я прилетел в Батуми в согласованное время. В аэропорту меня ждал Серго.  Было еще раннее утро. Мы сели в машину Серго, и он меня повез в город. Это была старенькая Волга - фургон. Крышу машины закрывал багажник. Я рассчитывал, что мы сразу поедем установленным маршрутом, но ошибся. Серго повез меня вначале к себе домой. Я познакомился со всей его родней. По законам кавказского гостеприимства они пытались меня накормить и угостить кавказскими винами. Я отказался, ссылаясь на то, что мы должны ехать по делам, и вино нам только помешает. Сам же Серго говорил, не переставая. Он рассказывал матери и её сестрам о том, что мы скоро будем летать в Турцию и станем богатыми. Он у меня даже не спрашивал, нравится ли мне его план или нет. Он считал, что его идея окончательная и обсуждению не подлежит. Родственники его слушали и хвалили. Из чувства такта я не высказывал своих возражений, хотя мне его болтовня совсем не радовала. Обещаний ему я никаких не давал, и всё время уклонялся от прямых ответов. У Серго дома мы пробыли почти три часа. Я поблагодарил его и напомнил, что не стоит забывать, ради чего я оказался в Батуми. Во второй половине дня мы отъехали от дома Квирикадзе. В Батуми я был впервые, поэтому не знал, куда лежит наш дальнейший путь. Я рассчитывал, что мы едем по направлению к Сарпи, где находился пограничный  и таможенный пост, но был очень удивлен, когда мы остановились на привокзальной площади Батумского ЖД вокзала.
-Серго, мы долго будем колесить по городу? – спросил я – Ты, что решил  мне  Батуми показать? Так сейчас не время. Зачем мы приехали на вокзал? В Трабзон на поезде хочешь ехать?  Так туда железной дороги нет.
- Вячеслав Семенович,  для поездки нужны деньги. Их пока нет ни у меня, ни у тебя. – Сообщил с сильным акцентом неожиданно Серго.
- Так что мы тогда суетимся? Поехали в аэропорт, я полечу домой. Поездка-это была твоя настойчивая идея. Ты говорил, что мне не о чем беспокоиться…Причем здесь вокзал?  - начал, было, я, но Серго в это время увидел каких-то людей и зашагал по направлению к ним, не ответив мне ничего.
Они о чем-то долго разговаривали, размахивая руками. Наконец Серго возвратился назад и завел машину. Я не стал у него ничего спрашивать. Мы подъехали к этим людям, с которыми несколько минут назад общался Квирикадзе. Это были двое мужчин и две женщины, по виду и не грузины, и не аджарцы. Они больше походили на армян. Как выяснилось позже, я не ошибся. Это люди из Еревана через Батуми добирались до Ризе.  Серго с двумя мужчинами стали грузить на машину их вещи. Загруженный на багажник машины груз был огромных размеров, и под его массой Волга потеряла свои обычные очертания. 
-Это наши деньги - шепнул мне Серго, кивнув на армян. Они нашу поездку оплатят
Мне стало всё ясно. Я чувствовал себя очень неловко. Если бы в этот день был самолет в Ставрополь, то я наверняка заставил бы Серго отвести меня в аэропорт.
Серго с армянами еще долго о чём-то разговаривали. Затем мы почти час колесили по Батуми в поисках, какого-то Гоги, который очень нужен был Квирикадзе. К Сарпи мы подъехали, когда на улице уже стояли плотные сумерки. Еще за пять километров до таможенного поста мы увидели хвост, стоящих в очереди автомобилей.
«Приплыли!»  подумал я. Но Серго, не сбавляя скорости начал обходить, стоящие в очереди машины. В след сыпались от водителей угрозы и проклятья.  
-У меня друг работает на посту, - пояснил Серго, - мы без очереди прорвемся. 
Очередь в пять километров надежды на быстрое прохождение таможни не давала.  С помощью друга Серго конечно можно было ускорить процесс.  Метров за пятьдесят до поста нам неожиданно перекрыли дорогу водители. Серго выскочил из машины, и они стали громко о чём-то спорить. Назревал грандиозный конфликт.  Серго вернулся к своей машине и отогнал её задом на свободный пятачок, после чего ушел по направлению к посту. На улице уже было темно. Серго долго не возвращался. Следом за ним в ту же сторону ушли все армяне. Я остался в машине один. Одолевала дрёма. Откинув кресло назад, я задремал. Проснулся оттого, что  кто-то громко плюхнулся в машину, и в тот же момент на своем животе я почувствовал что-то тяжелое и холодное.
Я подскочил.  На животе у меня лежал автомат, который я едва не сбросил на пол. За рулем Волги сидел, какой-то мужик. Увидев, что я проснулся, он с большим кавказским акцентом  сказал:
-Поедем к посту. Нас там Серго ждет.
В период, когда происходили эти события, в Грузии, Абхазии, Аджарии обстановка была очень не спокойной. На улицах Батуми часто встречались вооруженные люди в гражданской одежде.  Иногда можно было увидеть юнцов, у которых на шее болтался «калашников». Периодически на окраинах Батуми можно было слышать короткие автоматные очереди. Неожиданное присутствие в нашей машине постороннего с оружием, конечно же, заставило меня напрячься. Но слова  неожиданного «гостя» о том, что нас "ждет Серго" это напряжение сняли.
Мы не успели отъехать, как распахнулась левая задняя дверь, и на заднее сидение плюхнулся  сам Серго, которого мы должны были увидеть на таможенном посту.
-Вячеслав Семенович, вот этот  человек,- он показал на сидящего за рулем - о котором я вам говорил. Он нам поможет.
Сидящий за рулем мужчина в знак согласия закивал головой. Слова Серго ровным счетом ничего не объясняли, что это за человек, почему он с оружием и для чего он едет с нами в одной машине за рулём, и в чём он должен нам помочь? Я только мог догадываться, что новый знакомый, это как раз и есть тот человек, с помощью которого мы сможем быстро пройти все формальности пограничного и таможенного контроля.  Вероятно, это и был тот самый Гога, которого мы безуспешно длительное время искали в Батуми. 
В этот день мы не прошли границу. Подъезжая к посту, мы услышали треск автоматных очередей и хлопки, напоминающие разрывы гранат. Друг Серго резко остановил машину, схватил автомат и пообжал в сторону выстрелов. На ходу он, что-то крикнул. Серго сел за руль, резко развернул машину влево, и мы оказались на грунтовой дороге, которая круто поднималась в гору. Проехав метров триста, Серго остановился и выключил двигатель. В районе поста продолжалась стрельба. Она то усиливалась, то утихала. Было видно, как машины выезжают из очереди, разворачиваются и направляются в сторону Батуми.  Так продолжалось минут десять, пятнадцать. Мы вышли из машины. Было душно. Мы стояли, облокотившись на капот, и смотрели в сторону поста. Затем неожиданно все стихло. Серго пошел «разведать», что произошло. Его не было почти час. Когда он возвратился, то сообщил, что грузины что-то не поделили с абхазами и началась перестрелка. Кто кого победил, было не ясно.  В сторону поста промчались две машины скорой помощи. Серго пояснил, что есть раненые. Убитых, похоже, не было.

Весь следующий день мы провели в месте, к которому подъехали прошедшей ночью. Спали, сидя в креслах автомобиля.  С места стоянки хорошо было видна территория поста. Там шла какая-то суета. Очередь из машин к посту была, чуть ли не до окраин Батуми, несмотря на то, что во время перестрелки часть машин её покинула.
Попутчики армяне отсутствовали. Они куда-то пропали, хотя их баулы лежали на багажнике. 
Только вечером следующих суток мы с помощью друга Серго оказались на территории поста. Армяне объявились неожиданно. Где они были все это время самому Богу известно. 
Я думал, что уже все позади, но ошибся. Ошибся примерно на сутки. На территории поста мы простояли до следующего вечера. Были какие-то проблемы с грузом армян. Они и Серго по очереди о чём-то ругались с таможенниками, куда-то уходили, затем приходили. Так продолжалось весь день. Баулы несколько раз снимали с машины, затем опять бросали на багажник, куда-то их уносили, затем возвращали. Я спросил у Серго:
-Что происходит? Что за проблемы у попутчиков? Может быть, нет смысла их ждать? Визы нам в паспорт поставили. Эти ребята,  возможно, будут  бегать еще несколько дней?
-Вячеслав Семенович, подождем. Без этих армян мы останемся без денег. У них какие-то проблемы с грузом. Но я думаю, что они договорятся с таможней.
-Серго, если мы без денег, то может, есть  смысл вообще отказаться от этой поездки?
- Нет! Нет! Нет!  - чуть ли не закричал Серго и принялся мне уже в сотый раз рассказывать  о переменах, которые могут произойти в нашей жизни после этой поездки.
«Ну и черт с тобой, мечтатель хренов!» подумал я, но рассказ Серго не стал перебивать. «Все равно уже немало времени на эту поездку потрачено.  Будем двигаться вперед и до победного конца!»

На улице стемнело. Над морем вдалеке сверкали грозовые вспышки и слышались отдельные громовые раскаты, затем пошел дождь. Мы выезжали с территории таможенного поста. За воротами поста развивался огромный турецкий флаг. Постовой турок открыл нам шлагбаум, и мы двинулись в нужном направлении. Дождь заливал лобовое стекло. Дворники едва справлялись с этим дождевым потоком.  Серго был за рулем, я сидел справа на пассажирском кресле. Сзади, прижавшись, друг к другу сидели наши попутчики. В машине было душно, и я приоткрыл форточку. К жаре подмешивался едкий запах носков наших попутчиков. Они сняли свою обувь, как только сели в машину. По кабине расплылся отвратительный запах.
-Ара, - обратился ко мне один из них,- закрой окно, холодно.
Я молча покрутил ручку стеклоподъемника, закрыв окно. Стекла стали запотевать. Из–за отсутствия свежего воздуха вонь щекотала нос до слёз. Я потихоньку  приспустил стекло, но тут же услышал:
-Ара, ну закрой. Я же говорю, что холодно.
Я повернулся к попутчикам и как можно спокойнее, сдерживая раздражение, сказал:
-Во-первых я не Ара. Меня Вячеславом звать. Во-вторых, вы же видите, что стекла потеют. Слегка приоткрытое окно предотвращает запотевание. Правда, Серго?- обратился я к Квирикадзе.
Тот закивал головой и что-то сказал попутчикам. Вероятно, что и Серго одолевал невыносимый запах.  Однако, чтобы не обидеть пассажиров, он молчал. 
Дальше мы ехали с приоткрытым немного окном и с жадностью ловили струйки свежего воздуха.  Немного побухтев, попутчики уснули.
Дождь заметно ослаб, затем прекратился вовсе. Мы колесили по горной дороге вдоль берега моря. Встречные машины попадались очень редко, поэтому напрягаться Серго особо не приходилось.
Летом светает рано. В свете наступающего дня стала видна местность, по которой мы двигались на автомобиле. Я обратил внимание на то, что дорога проходит вдоль очень живописных мест. Слева от дороги были мраморные скалы, часто покрытые деревьями, стволы которых опоясывали красивые вьющиеся растения с крупными листьями, напоминающие лианы. Справа синела водная гладь Черного моря. Мы часто переезжали по бетонным мостикам небольших, но бурных горных речушек.  Раза четыре дорога проходила под падающей с гор водой, под водопадами. Вода падала с высоты метров десяти, пятнадцати и водяной поток оставлял дорогу под собой.  Справа от дороги вода с шумом падала на землю, разбрызгивая в разные стороны миллионы своих капель, и уже ниже водопад превращался в горную речку. Это чудесное зрелище, когда дорога проходит под водопадом! Я любовался всем, что нас окружало. Я старался разговаривать с Серго, что бы он не заснул. Мне это удавалось. Он начал рассказывать какую-то историю из своей жизни. Я вначале его слушал, затем мои мысли переключились на воспоминания. 

Мотор машины Серго работал монотонно. Вспоминая прошедшие события, я незаметно для себя задремал. Проснулся от того, что машина Серго остановилась. Мы были в каком-то городе. Серго стоял вместе с армянами на улице и считал деньги. Очевидно, ему заплатили за услугу. Один из пассажиров снимал с машины баулы. 
-Ризе? –спросил я у Серго, открыв окошко
-Ризе - подтвердил Серго.
Мы попрощались со своими попутчиками. Солнце уже светило высоко. От ночной грозы не осталось и следа. До Трабзона оставалось недалеко. Я был рад, что попутчики дальше с нами не поедут. 
Ото всех ночных запахов в горле першило. Я попросил Серго остановиться где – либо за городом, около речушки умыться, и попить воды. Километрах в пяти от Ризе протекала небольшая горная речушка. Мы остановились. Вода в ней была чудесная, холодная и очень мягкая.  Хотелось пить, не переставая.   
Через несколько километров мы заехали в какой-то населенный пункт. Меня потешали отличительные особенности дорожных знаков. Многие знаки не были похожи на российские дорожные знаки.  Казалось-бы все тоже, что и на знаках в России, только с незначительными искажениями. Хотя бы, например, на знаке «Осторожно дети!» мальчик с девочкой идут, а в России они бегут. На многих дорожных знаках изображено вроде бы то же, что и у нас, только в каких других непривычных формах, новых для нашего взгляда. Смешными мне казались и некоторые турецкие слова, которые я увидел, проезжая по улицам населенных пунктов, например, "Дурак". Как оказалось, это ни что иное, как автобусная остановка. Позднее вызывали у меня улыбку слова "бардак", что означает "стакан", "бурда" - нечто вроде "здесь, теперь".   Серго, как знаток тюркского языка старался рассказать мне о его особенностях. 
Дорога в населенном пункте разветвлялась. В сторону левого её крыла красовался "кирпич".  Серго, увлеченный рассказами о Турции, не обратил внимания на этот запрещающий знак.
-Серго, - спросил я его. – Разве в Турции можно ехать на кирпич?
-На какой кирпич? – не понял меня Серго.
В это время на встречу двигалась  большая машина, не известной для меня марки, с прицепом – цистерной. Как только мы оказались в зоне действия знака, из встречной машины заморгали фарами и стали подавать сигналы.
-Серго, остановись!- попросил я его, но он продолжал движение, прижимаясь к правому борту дороги. Встречная машина направилась прямо на нас. Серго резко затормозил. Машина так же остановилась. Расстояние между машинами было чуть больше одного метра. Серго и водитель встречной машины выскочили на улицу и принялись орать друг на друга на понятном только им языке, яро жестикулируя руками. Я понял, что драки не миновать. Мы, конечно, нарушили правила движения, и Серго надо было просто извиниться, но гордыня кавказца не позволила ему это сделать. До мордобоя остались считанные секунды. "Нам только не хватало подраться в чужой стране" подумал я, и тоже выскочил из машины.
- Мужики, остановитесь, -попросил я  этих двух "петухов". Серго еще пытался махать кулаками, в то время, как турок недоуменно посмотрел на меня:
-Ты русский? -  спросил он меня на русском языке с заметным акцентом, опустив кулаки, и в то же время, получив удар кулаком в лицо от Серго. 
- Серго, успокойся!!! Ты что сдурел? Прекрати!
Я спиной стал к Серго, оказавшись между ним и турком. Я ожидал, что у турка произойдет новый взрыв эмоций. Но турок потер ладонью место, по которому пришелся удар Серго и посмотрев на него, сказал:
- А, ты не русский! Я это понял. Наверняка аджарец. Только они здесь постоянно ездят без правил, и чуть что, кулаки в ход пускают – сказал незнакомец, глядя на Серго. Серго промолчал.  Затем, взглянув на меня, продолжил   
- А ты русский. Я угадал?
- Угадал
Пыл страстей резко пошел на убыль.
-Я учился у вас в России- сказал турок. В Москве, в МАИ (Московский авиационный институт)!
-О! Выходит, что мы с тобой почти коллеги! Я тоже в авиации, только летаю. А почему  шоферишь, а не самолеты обслуживаешь? –спросил я.
- Долго рассказывать. Я недавно ушел из аэропорта. До этого был инженером на перроне в аэропорту Трабзон.  А сейчас пересел на этот агрегат, - он указал рукой на свою машину - Давайте отъедим в сторону и поговорим, если есть время, а то всю дорогу перекрыли. 
Казалось, что примирение наступило. Во всяком случае ни Серго, ни наш новый знакомый в адрес друг друга не сказали больше ни одного обидного слова и не сделали ни одной попытки возобновить потасовку, хотя извинений от Серго за нарушение правил не последовало.

Про аэропорт  Трабзон этот турок нам рассказал всё: кто туда и сколько летает, кто  руководит работой аэропорта. Оказалось, что своих самолетов в аэропорту нет. Из Советского Союза самолеты регулярно не летают. Садились к ним как-то Ан-30 и Ан-26. Зачем и из какого города прилетал Ан-30, он не знает, но точно из СССР. На Ан-26 привозили шерсть из Душанбе. Самолет стоял два дня. Экипаж забрал советский консул. Они все это время до вылета провели с ним. Из Краснодара несколько раз прилетал самолет с "челноками" (так называли шоп –туристов). Но у них что-то не ладилось с разрешением, и они уже давно не стали прилетать.
- А вы зачем в Трабзон? -спросил турок. 
Мы ему рассказали, что бы мы хотели увидеть в этом городе. Турок на некоторое время задумался, потом сказал:
- Туристы нам нужны. Это правда! Их к нам надо везти.  В нашей стране есть много интересного. Мы вашим людям покажем не только нашу страну. Они могут купить здесь много разных вещей. У нас в Турции очень развито кожное производство. У вас в стране кожаные куртки дефицит. Я это точно знаю. Я был у вас.
 Он еще долго рассказывал  о тех возможностях, которые можно реализовать, если мы вдруг начнем летать в Турцию. Оказалось, что этот турок очень хорошо разбирается не только в авиации, но и в бизнесе. На наш вопрос, с кем лучше начинать переговоры, он неожиданно сказал:
-Здесь в Турции ни с кем! То есть, переговоры нужны, но, если вы будете искать встречи с руководством аэропорта, с людьми, которые руководят воздушным пространствам и выдают разрешения на прилеты и вылеты, вы просто потеряете время.  Вы все это должны решать у себя дома. Всё, что касается нашей страны, это должны делать не вы, а какой-либо турок. Вот с ним надо и переговариваться. У вас есть такой?
- Нет – за меня ответил Квирикадзе.
Турок немного подумал :
-Я могу предложить вам такого человека.
Я ожидал, что он будет предлагать себя, но ошибся.
-В одной тур фирме в Трабзоне работает  очень энергичный человек по имени Рифат Гюней. Мы с ним знакомы давно. Фирма, которой он руководит, называется "Сарп Тур". Кроме услуг для туристов они продают авиабилеты на самолеты Турецких авиалиний. И не только! Они уже имеют договора с Аир Франс, Бритиш Аир Вейс,  Люфтганза и другими авиакомпаниями. Рифат не единожды высказывал желание работать с вами, русскими. Но тоже не знает, как на вас выйти.
Турок стал посматривать на часы.  Мы распрощались со своим неожиданным знакомым, извинившись друг перед другом за неудачное начало нашего знакомства. 

Похоже, что я стал отступать от своих отработанных принципов.  Поехал в чужую страну чёрти с кем, практически безо всякого плана. Стал советоваться со случайными людьми, с которыми познакомился на улице при скандальных обстоятельствах! Нет, я делаю что-то не то!  Надо всё взвесить и постараться не допустить, хотя бы грубых ошибок. Да что собственно я сделал? Ровным счетом ничего! Моя поездка скорее похожа на экскурсию, не более того. Вот и замечательно!  Надо придерживаться этой линии! Не принимать никаких решений! Смотреть, слушать, знакомиться.  Выводы сделаю дома. 
Серго, воодушевленный рассказами неожиданного знакомого, без умолку строил планы на будущее. Я старался его не слушать и не перебивать. Я думал о своем. 
Ведь действительно прав турок. С кем и что мы можем сейчас решать?  Кто нас сейчас здесь ждет?  Ведь мы ни с кем не договаривались о встрече, никого не предупреждали. Да и кого мы знали в этой стране? Мы просто сели и поехали. Причем поехали в частном порядке. Из этого всего надо прежде всего исходить и не строить каких –либо иллюзий. 
Вечерело. Мы увидели окраину Трабзона. 
-Где будем ночевать? -спросил Серго
-Думаю, что  в машине. У тебя есть другие предложения?
Серго промолчал. Не доезжая до Трабзона около километра, мы свернули с дороги, остановились на грунтовой площадке напротив деревьев, и стали располагаться на ночлег. Отелем для нас в эту ночь будет опять машина.
 Проснулись  мы с первыми лучами солнца. Рядом с машиной журчал чистый ручеек. Мы умылись. На капоте Серго сообразил стол, за которым позавтракали консервами, закусывая их сухими лепешками. Консервы покупали в Батуми, лепешки Серго взял дома, но они до сегодняшнего дня превратились в сухари. Однако сейчас они были кстати. 
Серго в Трабзоне уже бывал ранее. Я спросил:
-Серго, ты знаешь где находится здесь наше  консульство?
-Знаю. Но нам же надо в аэропорт?
-Успеем. Давай -ка в начале поговорим с компетентными людьми, которые представляют здесь интересы нашей страны. Возможно, посоветуют что-то дельное. В аэропорт успеем.
- Но мы же будем ехать мимо аэропорта, -застонал Серго.
- Не обижайся. Серго, но вначале мы посетим наше Советское Представительство, а потом всё остальное, если окажется такая необходимость.

В полуподвальном помещении  консульства нас попросили оформить какие-то анкеты. Пока мы заполняли анкеты, мужчина лет сорока с кем-то созванивался.
- Вадим Егорович, -говорил он в телефонную трубку. - Здесь к вам просятся на прием ребята, земляки из СССР.  Хорошо, спрошу… - мужчина посмотрел на нас и сказал. – Примут вас в 11:30. Вас это устроит?
-Да, - ответил я 
В установленное Время мы стояли напротив главного входа в Консульство. Серго, не переставая, спрашивал меня для чего нам нужно это консульство. По его мнению надо ехать немедленно в аэропорт и встречаться с директором
- Они консульские, ничего нам толкового не скажут, - бухтел Серго.
Я попытался ему объяснить, что мы с директором аэропорта  не договаривались о встрече, поэтому нас там ждать никто не будет. Когда я понял, что доказывать Квирикадзе что-то бесполезно, я просто стал от него отмахиваться. 
-Серго, пока я с консулом не переговорю, мы ни с кем встречаться не будем.
Девушка, работница консульства, взяла на регистрацию наши паспорта, и уже через несколько минут мы были в кабинете консула 
- Вадим Егорович, - представился нам мужчина, сидящий за большим столом в черном пиджаке и белой рубашке с галстуком, - чем могу быть полезным?
-Седых Вячеслав Семенович, - представился я  и пожал протянутую консулом руку.
-Серго, - сказал Квирикадзе
-А полностью  как вас величать? – спросил Стращев
-Зовите просто Серго, - ответил Квирикадзе.
-Ну Серго, так Серго.  Присаживайтесь, - консул кивком указал на диван, - С чем вы пожаловали?- обратился он ко мне.
Я подробно рассказал о цели нашего прибытия в Трабзон, а затем спросил:
-Мне очень надо узнать ваше мнение об одном жителе Трабзона, по имени Гюней Рифат -Вы его знаете? 
- Что – либо случилось? – спросил консул. 
- Нет, - ответил я.- но нам рекомендовал его один местный житель. 
Стараясь говорить, как можно короче, я рассказал консулу о встрече на дороге с одним турком и его рекомендации относительно Рифата.
Консул слушал внимательно, не перебивая.
-Да, Рифата я знаю, человек он в Трабзоне известный - после некоторой паузы сообщил консул – мы у него в "Сарп Туре" билеты заказываем на самолет в Москву и обратно.  Ну что я могу сказать?  Мужик он толковый. Свое дело знает. Бизнесом управлять умеет. Пожалуй, с вами он работать будет с интересом. А вы уже имеете документы на выполнение полетов за рубеж? – спросил  консул.
-Пока нет, но нам же надо от чего - то оттолкнутся?  Вот мы к вам и прибыли.
-Верно. Точка отправления конечно нужна. Но получить документы в нашей стране на выполнение международных полетов с нуля?  Боюсь, что это сложно. Хотя пробуйте, возможно, что-то получится. Что касается Рифата… Я бы мог уже сегодня вас с ним познакомить, но его сейчас в Трабзоне нет. Он вчера улетел вместе со своим помощником, в Анкару на какое-то совещание. Знаю, что будет дня через три. Консул куда-то позвонил. Пообщавшись по телефону, он опять обратился ко мне. 
- В "Сарп Туре" подтвердили, что Рифат будет через три дня.
- А как же быть? Мы столько времени ждать не сможем.
- А его ждать и не надо. Как только он появится, я постараюсь ему сообщить о нашем с вами разговоре.  Если его этот вопрос заинтересует, он свяжется с вами через своего помощника Хакы.  Хакы прекрасно говорит по-русски. Он учился и работал в России. Сейчас погуляйте по городу, отдохните, и домой, в Ставрополь. Вам скоро предстоит очень большая работа дома, чтобы вы могли получить разрешения на полеты в Турцию. Если Рифата все это заинтересует, он здесь в Турции все вопросы турецкой стороны решит сам.  Кстати, вы в каком отеле остановились?
Меня этот вопрос не обрадовал. Я видел, что Серго хочет ему ответить. Я постарался его опередить:
-Не помню, как он называется, где то при въезде в город. Серго посмотрел на меня с удивлением. 
- Гранада?- спросил консул
-По-моему так, -соврал я.
- Неплохой отель. Но я могу вам подсказать лучший вариант. Он назвал несколько отелей в Трабзоне, названия которых мне ровным счетом ни о чем не говорило. 
Мы поблагодарили консула, обменялись с ним визитками, и вышли на улицу. Я понимал, что еще что-то решать, с кем-то и о чём-то в этом городе теперь не имеет никакого смыла.  Серго по–прежнему щебетал какую-то ересь. Я его совершенно не слушал, только кивал головой. Мы подъехали к шлагбауму в аэропорт. Серго подошел к полицейскому и о чем-то стал говорить.  Полицейский провел нас к административному зданию аэропорта. Встреча с директором состоялась. Говорил в основном Серго. Я молчал. Иногда он мне переводил смысл разговора. Я понимал, что Серго начальника аэропорта "грузит" своей идей будущего бизнеса ровно так, как он её видит. Я не пытался его перебивать.  Все что я хотел получить от первой поездке в Турцию, я получил в кабинете консула. Для начала мне этого было достаточно, поэтому меня почти не интересовал разговор, который вел Серго. Я с удовольствием осмотрел здание аэропорта, его оборудование. И вообще меня все остальное интересовало только лишь с  профессиональной точки зрения.

В Батуми мы вернулись удачно, если не считать того, что при выезде из Трабзона на машине отвалилось переднее левое колесо, на ремонт которого мы потратили почти два часа.  До вылета нашего самолёта в Ставрополь, оставалось три часа. Серго привез меня в аэропорт, и мы с ним распрощались.

Допуск к выполнению международных полётов наша лётная служба получила только через шесть месяцев после этих событий. Наши экипажи стали самостоятельно летать во многие страны Европы, Азии и Африки.
Аэропорт Ставрополь стал международным и связанным со многими аэропортами за рубежом.