Как Данте оказался я в лесу,

И частью стал утраченного мира,

Там среди сосен, обезумев, коз пасу.

 

Нет, то бесчинствуют сатиры,

А с ними нимфы в откровенных позах,

Устроив в танцах яростных турниры.

 

Да, что за бред, куда сбежали козы?!

Пьянею до умопомрачения,

И слабым становлюсь от львиной дозы.

 

Разгул страстей, любовные влечения,

Вино, веселье и дикий смех до слез

В картине той имели лишь значение.

 

Открыл глаза, готов взорваться мозг,

Одна из нимф на мне, я ею одурманен,

Она ведь воплощение моих грез.

 

Во времени застрял, сознание в тумане,

Я в аморальности Диониса увяз,

Познав порочной той эпохи грани.

 

Вот нимфа вновь и шепчет не стыдясь,

В пьянящей тишине, что хочет быть со мной

Гоню я нимфу прочь, в отчаянии злясь.

 

Пора бежать, но застлан разум тьмой,

И голова вращается кругом,

Я между истиной и мифом, за стеной.

 

О стебель кипариса упираясь лбом,

Безнравственной я поражаюсь эрой,

И, кажется, от мифов тронулся умом.

 

А там Афина, Афродита, с Герой

Поспорили, устроив суд Париса,

Чтоб красоту признал своей пастушьей мерой.

 

И Афродита – хитрая актриса,

Чем обернется, ведь еще не знала,

Их глупость женская такого экзерсиса.

 

И Трои пролитая кровь войдет в Анналы,

И женскими слезами заполнится долина,

А сам Парис в финале будет жалок.

 

Но сложена так жизни паутина:

Над нами женщины имеют власть,

А зло и беды – в ревности причина.

 

И вот передо мною дева родилась,

О ней писали древние поэты,

Что в косах золотых ее скрывалась страсть.

 

Глаза сияют синим цветом,   

Воспета красота слепым Гомером,

Пророчит будущее и хранит секреты.

 

Прелестная, на зависть всем гетерам

Кассандра, дочь троянского царя –

Для женщин станет роковым примером!

 

Что значат обещания любви у алтаря!?

Постигнет женщин всех удел жестокий,

Кто красотой своей обман творят.

 

Но красоте цена, – ее пороки.

Не знаете, что верить женщине нельзя,

Особенно, когда в румянце щеки!?

 

Гнев Аполлона навлекла, теперь ее стезя –

Безумной стать. Отвергнутый исполнил месть,

Что предсказания неверием разят.

 

Мольбам не внемлют, не доходит весть,

Она же, предрекает, что война, война!

О Трое то послание, задета Менелая честь.

 

Он вне себя, Париса кровь ему нужна,

Жена его, Елена в постели у врага.

Там будет смерть, и Троя сожжена.

 

Победа, Менелай, хвала богам!

Средь пепла и руин ты стал героем,

Но в имени твоем я вижу лишь рога.

 

Возможно, что играют все с судьбою?!

Я тоже там, где южный склон Парнаса,

И в Дельфах я оракулу раскроюсь.

 

Спустилась Пифия, я жду сеанса,

На голове венок из лавровых ветвей,

Но все нелепо, как в театре декаданса.

 

Вдыхая запах смирны вместе с ней,

Впадаем в наркотический экстаз,

И чувствую, что становлюсь глупей.

 

Бормочет, не понимаю смысла фраз,

Очнувшись, узнает, что из другого мира я,

Она возмущена, в пророчестве отказ.

 

Мне, кажется, потратил время зря,

Но освещенным быть собраньем Муз

Надежды скромной не хотел терять.

 

Трепещет сердце и чувствую конфуз: 

Мне в роднике Кастальском не умыться,

И не познать мелодии Вселенной вкус.

 

И должен я с Платоном согласиться,

Чтобы раскрылась тайна мудрецов,

Мне с призраком Сократа в спорах биться.

 

И чтобы философии понять основ,

В пещере буду я, в плену теней,

Но, проведя там множество часов,

 

Не значит, что увижу я картины всей,

Ведь, если сердце не в ладу с умом,

Мне не постичь платоновских идей.

 

Мир предстает, как в зеркале кривом,

И он из боли, зла, страданий состоит,

Мне в нем не быть увенчанным венком.

 

Платон меня, конечно, же простит,

Что лучше наслаждаться запахом любви -

Ведь только в ней весь смысл сокрыт.

 

И вот мне Данте шепчет: «Миг лови!

Непознаваем мир, – он хрупок и непрочен,

Предавшись радостям земным, живи!"

 

С небес взирая, вечность мне пророчит,

Но раздается колокольный звон,

И слышу в нем призыв зловещей ночи.

 

Жизнь коротка – она, как странный сон,

Что с каждым днем нас приближает к бездне,

Там образ в белый саван облачен.

 

Все растворится, мой образ исчезнет,

Как увядшие розы сада.

Минуют радости, боль и болезни

 

Но слышал, наилучшая награда –

Та смерть, что наступает без страданий

В день солнечный под лозой винограда.

 

Не будет горьких слез и расставаний,

Когда в последний миг угаснет взор,

Не будет скорбных причитаний.

 

Откроют двери узкий коридор,

Я буду зовом голоса ведом,

И реквием по мне исполнит хор.