Май 2419.
День приближался к концу. И хотя до сеанса связи с Дереком оставался еще час, при его непредсказуемом расписании и ненормированном рабочем дне Эвелина никогда не ожидала от мужа пунктуальности, а потому продолжала просматривать намеченные на завтра клинические случаи.
Вот уже который день она готовила речь, нацеленную на то, чтоб убедить Дерека вернуться. Последний разговор закончился эмоциональной перепалкой и все осталось на своих местах. Но больше так продолжаться не может.
Женщина взяла пульт дистанционного управления и выбрала опцию «ужин». Через пару мгновений раздвинулось встроенное в стене окно и к столу выдвинулся поднос. Эвелина взяла бокал, отпила и поморщилась.
«Перебарщивает с витаминами, - подумала она, - нужно прогнать через тест-систему».
Она включила функцию «морской бриз», усилила аромат соли и водорослей, приглушила шум прибоя и открыла рабочий экран.
Работа медицинским оператором требовала определенной дисциплины. И хотя никто не ожидал от сотрудников постоянного присутствия в системе, поощрялось следование определенным часам в расписании.
Эвелина любила свою работу. В начале карьеры она выбрала самую сложную специальность – работа с пациентами хирургического отделения и палат интенсивной терапии – и никогда не пожалела об этом. Желающих учиться полтора года, вместо одного, а затем еще и заниматься делом, требующего эмоциональных затрат, было немного, и потому продвижение по служебной лестнице зависело лишь от приложенных усилий и амбиций. А их Эвелине было не занимать.
К делу она относилась с полной ответственностью, имела свою собственную систему разбора клинических случаев, в чем-то напоминающую канувшую в прошлое медицину далеких предшественников: каждый случай она начинала разбирать с момента заполнения пациентом опросника по жалобам и симптомам.
Начиная с ХХII века весь процесс диагностики и лечения стал представлять собой не более, чем стандартную компьютерную модель. С тех пор медицина сделала гигантский рывок вперед, освободившись от интуитивных диагнозов, тактик и прогнозов. Из медицинских архивов она знала, что уже в ХХI веке начали проводить операции с помощью роботов, теперь же вручную оперировали только такие сторонники нетрадиционного врачевания, как Дерек, да и то в отдельных странах, разрешающих подобную практику.
То, чем занимался муж никогда не находило поддержки со стороны Эвелины. Еще столетие назад врачебная специальность оставалась в списке официально признанных, но со временем, страховые компании, имеющие дело с жалобами со стороны родственников и самих пациентов, отказали в предоставлении профессиональных страховок и врачевание было признано нелегальным. Теперь вопросами поддержания здоровья занимались медицинские операторы.
Она с сожалением вспоминала десять лет, проведенные порознь, когда он учился на врача, затем стажировка на другом конце света, да и теперь дома он бывал лишь наездами, а общение в основном сводилось к разговорам по системе связи.
Однажды, желая понять, что заставляет мужа вести этот странный образ жизни, Эвелина отправилась в забытый богом край. На общение пришлось немного времени – он дневал и ночевал в операционной. Проведя пару дней в бессмысленном ожидании, Эвелина отправилась в хирургический госпиталь, где, как в каком-то средневековье, продолжали оперировать вручную. Она простояла пять часов рядом с мужем у операционного стола, обливаясь потом, задыхаясь от миазмов человеческого нутра, глядя на неостанавливающиеся ни на секунду руки мужа в операционной ране, слыша тошнотворный треск прижигаемых сосудов, хруст и хлюпанье раздвигаемых органов и не могла понять, ради чего всё это.
Дерек славился тем, что брался за любые случаи. Многие врачи занимались лишь богатыми пациентами, теми, кто в отчаянии был готов отдать состояние кому угодно, даже нетрадиционно врачующим. Другая категория относилась к абсолютной нищете, тем, кто не мог позволить себе лечиться у медицинских операторов в цивилизованных странах. Но в любом случае, Эвелина считала что только сумасшедшие могут решиться отдать себя в руки эскулапов, практикующим медицину варварских времен…
Итак, «Пациент В, 45 лет»…
В соответствии с предъявляемыми жалобами, выявленной симптоматикой, результатами проведенных исследований, пациент был классифицирован, как группа Х - нетипичное течение заболевания. На сегодня 94,47% всей патологии представляют собой случаи, укладывающиеся в предсказуемую картину, поддающиеся стандартным видам лечения с ожидаемым прогнозам. К сожалению, 5,53% случаев не укладываются в статистику и требуют особого подхода.
«Пациент В, 45 лет» оказался именно в группе нетипичных. По стандарту ведения больного, ему было предложено два варианта дальнейшего лечения: первый, с высокой ( 25%) вероятностью развития побочных действий и осложнений, но и высокой же (75%) вероятностью положительного исхода – то есть выздоровлением; второй вариант с более низкой (всего 5%) вероятностью осложнений, но и с довольно низкой вероятностью (всего 50%) поправиться. Пациент выбрал более рискованный вариант лечения.
К сожалению, он оказался именно в 25% осложнений. Каждый раз, рассматривая подобные случаи, Эвелина ощущала благодарность судьбе за то, что живет во времена, когда пациент сам принимает решение и несет полную ответственность за результат. И это приводило к еще большему непониманию того, чем занимается муж, продолжая по старинке взваливать на себя груз ответственности за чью-то жизнь.
«Пациенту В, 45 лет» в свете развившихся осложнений было предложено перейти на интенсивное лечение с агрессивной методикой, высоким риском осложнений и 20% вероятностью выздоровления, либо уйти на поддерживающую терапию, позволяющую перевести процесс в вялотекущий без выздоровления, но вероятностью выживания в течение 5 лет. Пациент отважился на агрессивное лечение. Однако, и здесь не повезло и он оказался в 80% приговоренных. Оставался единственный вариант оперативного вмешательства с шансом 50/50 между выживаемостью и летальным исходом. После последнего общения с мед. оператором пациент на связь не выходил. Файл находится в категории «Ожидание».
Время принятия решения подходило к концу, после чего случай переводился в группу бесперспективных на выздоровление и файл закрывался.
Именно такие пациенты попадали в руки Эвелине – те, с которыми приходилось беседовать, проводить психологический тренинг и поддерживающую терапию до последних дней. Многие пытались спекулировать на тему, а что было бы, если бы они выбрали другой метод лечения, пытались обвинить родственников, не поддержавших или наоборот, настоявших на несработавшем плане лечения.
Эвелине знакомы были эти отчаянные попытки применения сослагательного наклонения к прошлому. Она была профессионалом в своем деле и знала, что времена, когда медики решали за пациента, основываясь на многолетнем опыте и бесчисленных успешных и безуспешных случаях, прошли… Никто не в праве подсказать больному, как нужно действовать. Ему предлагаются варианты лечения и объясняется статистическая вероятность успеха или неуспеха. Остальное – за ним…
Засветился экран и Эвелина увидела Дерека. Двухдневная щетина, покрасневшие глаза…
- Привет, малыш, - махнул он в сторону камеры.
- Привет, - улыбнулась в ответ Эвелина и заметила, как дрожат его пальцы. – Ты выглядишь усталым.
- Только вышел из операционной. – Дерек налил в стакан что-то темное, и сделав глоток, закашлялся. – Мужик 45 лет, практически безнадежный. Пришлось повозиться.
- Что ты пьешь? – спросила жена. – Надеюсь, это не кофе?
- Угадала, - доволно улыбнулся Дерек, - кофе с коньяком – единственное, что помогает после подобных операций. Ты знаешь, ваша система отнесла его к 0,1 % приговоренных, но я уверен – теперь у него есть шанс. Так что я ваши 0,01% опять скинул до 0,099% или как там вы подсчитываете вашу статистику.
- Ты просто авантюрист, - вздохнула Эвелина. – Для чего ты берешься за них? Если твои 0,099 превратятся-таки в 0,01, уверяю тебя, родственники не вспомнят, что пациент был безнадежен. Они будут помнить только то, что ты взялся и потерял этот единственный на тысячу шанс.
- Но разве он того не стоит – один на тысячу? – Муж оживился, - Помнишь, лет пять назад у меня был похожий случай…
Он начал рассказывать об одном из спасенных в своем богом забытой операционной, но Эвелине это было неинтересно. Она сделала погромче шум прибоя, добавила запаха кокоса в бриз и, отодвинув экран с Дереком в сторону, раскрыла следующий рабочий файл: «Пациентка С, 24 лет»…
