Брандвахта. Эпизод седьмой героический

«Боцман или алаверды»
Рассказ-рукопись (черновик)   сборника «Антилопа» в книгу:
"Забытые морские небылицы".
Поэтому автор приносит извинения  за вполне вероятные ошибки, при нахождении которых просит отправить их по адресу для исправления:
https://vk.com/club121582864

     …Как сейчас это… помню: 1987 год, Балтика, начало декабря. 
     Льда, увы, ещё нет. 
     Дождь. 
     Очень сильный ветер. 
     Время около 18-00. 
     Стемнело…

     Командир рейдового тральщика, ласково прозванного моряками за уникальные ходовые качества «Антилопой», лейтенант Стариков Олег Феликсович, проще Феликс, как все его называют со времен появления в его легендарном имени приставки в виде не менее легендарного отчества, десятый час бессменно стоит на ходовом мостике, сроднившись уже с кораблем воедино. Антилопа по-прежнему ведет изнуряющий бой с разбушевавшимся не на шутку циклоном на фарватере запасной гавани базы меж подводной каменной грядой, ушедшей далеко на север от высокого скалистого мыса большой земли, и небольшим островом с многочисленными песчаными косами и отмелями. Здесь опасно экспериментировать с навигационными курсами, но именно сюда, в узкий проход между двумя мысами (земли и острова) рейдовый тральщик должен зайти и встать в назначенной точке.
     Сегодня… пятница! 
     В 17-00 Антилопа заступила на брандвахту, о чём радист, Леня Леонец по команде командира точно в назначенный час доложил на подходе к приёмному бую фарватера. Но Антилопа, несмотря на то, что вышла в море ещё на рассвете, не смогла в назначенное время занять заданную точку. Так вышло, пока рейдовый тральщик покидал родную гавань, пришла первая волна надвигающейся бури, на выходе с рейда – вторая, а при подходе к заветному фарватеру для поворота на заданный курс в тихую бухту – третья. 
     Четыре часа назад в базе объявили штормовое предупреждение первой… высшей ступени готовности кораблей к борьбе за живучесть: «Ветер-1». Что-то недоглядели синоптики: море неожиданно превысило предельные для рейдового тральщика пять баллов, а ветер – достиг двадцати одного метра в секунду, порывы до двадцати пяти. 
      В кубрике и якорном отсеке два часа назад была обнаружена вода: под ударами встречных волн не выдержала якорная плита, дала течь. Командир поручил боцману и электрику всеми имеющимися способами и средствами обеспечить постоянную откачку прибывающей воды в трюма. Полностью устранить течь в сложившейся обстановке не представилось возможным. Но, несмотря на это, командиру все ж удалось, подставив западному ветру левую скулу корабля, тем самым спасая от удара якорный щит на правой, на пределе работы двигателя отвоевать заветные две мили у моря для разворота тральщика на безопасный курс под углом к фарватеру и попутной волне. Но в какой-то момент после разворота на попутной волне Антилопа теряет управляемость, самопроизвольно встав лагом к волне, точнее упав под неё боком практически параллельно с горизонтом. Лишь чудом рулевому, Федьке Моисееву удалось вывернуть её из-под следующего наваливающего на неё вала-гиганта, ускользнув от смертельного нокаутирующего удара стихии. В результате этих маневров и сумасшедшей амплитуды качения с борта на борт тяжелый акустический трал (по прозвищу моряков «свинья»), закрепленный на левом борту юта, сорвало с металлических стапелей. И вот теперь словно взбесившийся «боров» тот без устали и печали прыгает по пластмассовой палубе кормы корабля, норовя, проломить её и разорвать в клочья. Командир к счастью почти сразу определил источник мощной вибрационной нагрузки на корпус корабля, разносящейся во все уголки обезумевшей от боли Антилопы. 

     …- Боц… боц… - с трудом справляясь с очередным приступом непрекращающейся все эти десять часов рвоты, икает в замусоленный банан-микрофон громкоговорящей связи корабля лейтенант, - боц-ман, сроч… срочно на мостик. 
     - Есть, товарищ командир, - тут же волшебным образом, словно джин из бутылки, со стороны рубки появляется неутомимый старший матрос Стрельба, видно, как и командир, почувствовавший опасную вибрационную нагрузку на корпусе и гонимый этим чувством сюда, наверх на помощь командиру. 
     - Свинь… свинь… - тыча в сторону юта и икая, давит из последних сил лейтенант. 
     - Понял, - коротко выдыхает сообразительный боцман и без лишних слов, эмоций и раздумий в своей легкой мокрой робе (рабочем платье матроса) после двухчасового боя с водой в трюмах кубрика и камбуза, немедленно, несется вниз на ежеминутно заливаемую смертельно-холодной морской водой и покрытой тонкой пленкой льда верхнюю палубу. Туда где неистово скачет веселящийся двенадцатипудовый трал. 
     Но, что с ним делать? Как остановить?..

     К счастью, Антилопа, наконец-то, выходит на траверз спасительного долгожданного мыса острова, волна, хотя по-прежнему легко и непринужденно гоняет этого двухсоткилограммового «поросенка» по верхней палубе словно пушинку, всё ж становится значительно спокойней, миролюбивей. Но до места назначенной точки брандвахты ещё ой как далеко, почти пять миль. Пока тральщик полностью укроется от шторма за остовом, обезумевший «боров» уничтожить здесь, на юте всё и вся, проломит непредназначенную для такой нагрузки палубу. 
     В этот критический момент ясно одно: надо любым способом усмирить «борова», усадить обратно на железные стопора, а иначе… иначе!.. 
     Про это даже и думать не стоит.
     И всё же, правда, а как это сделать? 
     При таком раскачивании корабля запускать гидравлику кран-балки не просто, но что ещё хуже – удержать на её крючке трал невозможно: сорвется за борт вместе с моряками, удерживающими его.
     Нет, нет и нет! Рисковать людьми в такой ситуации, совершенно не оправдано, нельзя.
     Может просто столкнуть трал за борт?
     Пожалуй, это было бы самым правильным, но чтоб столкнуть его, придется ломать леера, а вместе с ними всё, что на них подвешено на юте тральщика, а это… не менее сложно, чем использовать гидравлику, да, и, пожалуй, не менее опасно. 
     Тут требуется что-то другое, необычное, неординарное.
     Но что?

     …Мысли командира, сменяя друг друга, проносятся у него в голове со скоростью многократно превышающей силу ветра урагана, но выхода из сложившейся ситуации не находят. 
     Но боцман, боцман – совсем другое дело! 
     Он не размышляет, это просто напросто совершенно не свойственно ему. Саня Стрельба человек дела, не мысли: сказано – сделано! И что самое главное он умеет брать ответственность и инициативу на себя в любой, самой сложной обстановке, а уж в критической, когда слова и мысли, лишь мешают принять единственно правильное  решения для момента истины, он не ждёт, как многие, многие молодые, да и не очень молодые люди теперь. Он не ждет подсказки и команды старшего. В этот момент не нужна команда, она уже дана: ликвидировать губительное разрушение корабля, спасти его и экипаж, любой ценой. 
     Любой!
     Здесь нужен… шаг… неординарный, примерно такой же, какой совершил в свое время Александр Матросов (вечная память и слава ему)!
     Но решиться на него боцман должен сам, никому не дано право приказывать… совершить подвиг. Никому, кроме Бога, человек – не Он!
     Однажды, такое случается с каждым: если не ты, то кто? 
     КТО?..

     Старший матрос второго года службы Сашка Стрельба, говоря флотским жаргонным языком «полторашник» (ну, полтора, то есть года службы за спиной), боцман рейдового тральщика, почти двухметровый великан, бывший боксер, отъявлен хулиган и двоечник, презирающий и нарушающий всякие правила, ограничивающие его личную свободу, ему нет и двадцати лет отроду. 

     …Никто!
     Больше некому!
     И он, Саня, не скуля и раздумывая, как, впрочем, и раньше, в школе, на гражданке, когда вдруг перед ним вырисовывалась какая-нибудь несправедливость, коих всегда превеликое множество вокруг, к примеру, задиристая подвыпившая компания дерзких молодых людей, разогнавшая всех и вся вокруг, немедленно идет в атаку, в бой.
     «Если схватка неизбежна, бей первым», помнится, как-то озвучил свое детское кредо один поистине великий человек. 
     Так вот, это… и про него, Сашку, тоже. 
     Он сходу, с разбега валится на скачущий трал, придавливая его своим вдвое меньшим, но все ж очень внушительным весом к палубе, тем самым, заметно уменьшив амплитуду его подскока. В результате завязывается неравная смертельная схватка, в которой время играет против боцмана, всё-таки он в отличие от трала не железный. Но пока ему чудом, словно опытнейшему наезднику, удается удержаться в седле, сверху. Сане, то и дело приходится перебирать ногами и руками, чтоб не оказаться внизу под копытами разъярённого «кабана», но окончательно усмирить трал не удастся. 
     Долго так продолжаться не может: Стрельба не выдержит – вылетит из седла!
     - БП-1, право пять, - грозно не по уставу хрипит командир в динамиках «каштана» по всему кораблю.
     - Есть право пять, - удивленно сопит рулевой, выполняя странный для данных условий маневр,  лишь на пять градусов, согласно приказу, перекладывая руль.
     Антилопа медленно клонится на левый борт и «боров» с наездником наверху неторопливо скачет под уклон прямо к кран-балке, расположенной на юте, там же, где и положено быть тралу: на левом борту.
     - БП-1, лево десть, - коротко рычит, командир, как только «свинья» добралась до положенного ей места, - прежний курс.
     - Есть, лево десять! Есть прежний курс, - осознав задумку маневр, собранно кричит сквозь ветер рулевой.
     Личный состав Антилопы, не видя происходящего, но чувствую его важность по частоте и силе ударов, разносящихся по корпусу, замирает в едином порыве, готовый броситься на помощь, спасение, у своих динамиков на боевых постах и отсеках.
     - Боцман, цепляй ногами кран-балку, - грозно сквозь вой урагана ревёт лейтенант, - давай же, давай!
     И Сашка, не видя ничего и никого, кроме загнанного в угол «кабана» под собой, но, чувствуя спинным мозгом, замысел командира, с первого раза забрасывает левую ногу за железную шею корабельного жирафика. Подоспевшая волна тут же поглотила его вместе со всем ютом, намертво приморозив к этим обоим железным изделиям. 
     Сумасшедшую пляска трала по хрупкой палубе прекращена.
     Задача выполнена…

     Помнится, в прошлый раз, примерзшего к бочке на рейде (читай первые рассказы про «Антилопу») минера Родьку Рудера пришлось отдирать боцману. Теперь им выпал случай поменяться местами.
     Вот такой своеобразный «алаверды»!

     …- БП-3, Мостик, - с ноткой недовольства и ярости, верный признак полной собранности, хрипит командир, - ср-р-рочно с тулупом и запасным спасательным жилетом на ют.
     - Есть, товарищ командир, - немедленно отзывается старший минер, и уже через секунду вместе со своим молодым напарником Лехой Мазь стремглав несется на ют к Стрельбе.
     Спустя минуту странная, но удивительно задушевная пирамида вырастит на верхней палубе Антилопы из огромного железного трала в виде трёхсот или даже четырехсот литровой бочки, боцмана укрытого сверху тяжелым тулупом, кран-балки скованной его ногами и двух минеров с двух сторон прижавшихся к ним всем.
     О-ох, незабываемая пирамидка!
     Несмотря на ежеминутное поглощение юта очередной все более и более миролюбивой волной никто из них без команды с Мостика не двинется с места. 
     Родька, спустя тридцать минут, один, без своего вездесущего товарища-боцмана, выполнит все необходимые такелажные действия по креплению Антилопы к бочке в заданной точке брандвахты. А спустя ещё десять минут вместе с электриком после нескольких попыток с кровью отдерёт Саню от сроднившего с ним трала и кран-балки. 
     Командир, как и в прошлый раз на привидение в чувство своего матроса потратить пол литра «шила» (корабельного технического спирта, хранящегося в сейфе каюты) и ещё через час в районе 21-00 скомандует «отбой» всему экипажу корабля, оставив на вахте лишь радиста и минера.
     Всё!!! 
     Брандвахта началась! 
     Корабль в точке. 
     А экипаж готов к немедленному бою и походу, готов… не смотря ни на что… 

     Автор приносит извинения за возможные совпадения имен и описанных ситуаций, дабы не желает обидеть кого-либо своим невинным желанием слегка приукрасить некогда запавшие в его памяти житейские ситуации. Все описанные здесь события, диалоги, действующие лица, безусловно, вымышленные, потому как рассказ является художественным и не в коем случае не претендует на документальность. 
     Взято из дневников периода 1987-1991гг., сокращено, откорректировано и получено глубокое удовлетворение встречей с героями этого рассказа, до сих пор живущих в авторских, а теперь, кажется, и твоих мыслях - 29.09.2017г.
     Автор благодарит критика и корректора (ЕМЮ) за оказанную помощь и терпение выслушать всё это в сто первый раз...

https://www.proza.ru/2019/08/19/413