Шли последние приготовления пред приемом: кофеварка отплевывалась паром, размером с супницу чашка до краем заполнилась кофе, оставалось плеснуть сливок и можно начинать работу.

Солнце просачивалось сквозь жалюзи, весна, наконец-то, вспомнила о своих обязанностях и рьяно принялась за дело. Самое время провести выходной на даче, но расписание после эпидемии так и не пришло в норму, а потому законный выходной не в первый раз превращался в обыкновенный рабочий.

Первый глоток несколько улучшил настроение, и пора было покинуть ординаторскую, как дверь отворилась и на пороге нарисовалась солидная фигура главврача.

- Нинуля, привет. Прости меня, пожалуйста.

Я глянула на Тёткина.

- Ну наконец-то! Думала так никогда и не услышу извинений, - голос выдавал недовольство и обиду.

- Не понял… - Промычал Марк.

- Не понял он, - продолжала бурчать я, - как стал главным, так перестал цветы дарить на 8 марта. – Взгляд беспощадно испепелял приятеля, изменившего многолетней традиции. – Корона, видимо, мешает.

- Нинуля, так ведь… - перебил Марк, но я лишь махнула рукой.

- Ладно, проехали, доктор главный врач. Меня пациенты ждут, - и вышла, припивая на ходу.

На удивление, у кабинета никого не было, зато Татьяна ёрзала в нетерпении на своем стуле.

- Привет-привет, - поздоровалась я.

Медсестра лишь кивнула и жалобно пропищала в ответ:
- Нин Виктрна, простите меня, пожалуйста.

Я замерла и уставилась на помощницу.
- Всё-таки напортачила! Я так и знала!

Глаза Татьяны стали размером с блюдца.
- Таня, ведь я просила тебя! Неужели так сложно проследить, чтоб всего один день после обеда к нам никого не записывали!

- Нин Виктрна!

- Что Нин Виктрна? Я уже сто лет Нин Виктрна. Таня, вот реально, сколько можно за тобой исправлять?

- А что я еще не так? – Краска сошла со всегда румяных щёчек.

- Да что я сейчас буду перечислять все неправильно выписанные направления на анализы, не так составленное расписание, не приготовленные заранее выписки?- Настроение стало ни к черту и лучшим выходом было поскорее начать работу. – Иди уже, посмотри, нет ли кого в коридоре. Куда они все подевались сегодня?

Дверь в кабинет распахнулась и без объявления войны танком ворвался Тёткин с букетом тюльпанов.
- Нинуля, - провозгласил он. – Прости меня, - гудел он, протягивая цветы. – Лучше поздно, чем никогда.

- Ладно уж, - притворно надув губы, смилостивилась я. – Давай сюда свою весну.

Нежная свежесть первоцветов вернула настроение в нужное русло. Марк, подмигнув Тане, закрыл за собой дверь и с серьёзностью, присущей главному, затопал по коридору.

- Ну вот, полезно иногда высказывать недовольство, - примирительно глянув на Татьяну, сделала вывод я.

Та, продолжая дуться, хлюпнула носом.
- Сегодня Прощеное Воскресение, - выдавила она и уронила слезу на лежащие перед ней рецептурные бланки.

Дар речи на мгновение покинул меня, и я в шоке уставилась на расплывающуюся на намокшем бланке врачебную печать.

- Танюша, - слова все еще не спешили прийти на помощь, - Танюша… Ты прости меня. Это я просто кофе еще не пила с утра, знаешь ведь - ситуация взрывоопасная.

Девушка улыбнулась, кивнула и новая капля расплылась чернильной кляксой.
Я поделила Тёткинский букет и протянула добрую половину медсестре.

- Мир? – Заискивающе глянула я в ее глаза.
- Мир, - прошелестели возвращающие цвет губы.

Мы обе вздохнули с облегчением.
- Неправильно это – работать в воскресение! – заключила я.

В дверь настойчиво постучали.
- Войдите! – крикнула Таня.

- Девчонки, - прошептал Антонов, просовывая в приоткрытый проем голову, - простите меня, если что…