| МарЗ | Дата: Четверг, 27 Фев 2014, 19:17 | Сообщение # 1 |
 Долгожитель форума
Группа: Модератор форума
Сообщений: 9497
Награды: 178
Репутация: 397
Статус:  | На берегу глубокого озера, что сразу направо, как по дороге широкой поедешь, да сразу налево, как полем раздольным пойдешь, жили-поживали муж, жена да дочка мала. Был у них сад-огород, скотинка в хлеву и птица в сарае. Богато жили. Муж рыбу ловил, жена по хозяйству хлопотала, а дочка играла с подружками – курочкой пестрой и кошкой полосатой, потому как больше подруг у нее не было. Хутор от хутора далеко стоит, летом на телеге, зимой на санях ехать надобно. А весной и осенью и вовсе не доедешь – озеро разливается, все вокруг водой покрывается.
Вот по этой воде весною и простудилась жена того мужика, ноженьки застудила, грудь засквозила, занеможила вся, да и померла. Царствие небесное!
Поплакал мужик день, поплакал неделю, поплакал месяц: больно жену покойную любил, да делать нечего – нужно снова жену искать – одному по хозяйству не управиться, а дочка мала еще.
Поехал он летом на ярмарку, там все, что хочешь, найти можно!
Едет по дороге широкой, а навстречу ему собака белая бежит, хвостом виляет. Остановилась она и говорит голосом человеческим:
- Не езди на ярмарку, не ищи там жену! Горя найдешь, беду в дом приведешь!
Не послушал ее мужик, рукой махнул:
- Что ты брешешь, собачонка? Не пойму!
И далее поехал.
Едет он полем раздольным, а навстречу ему куропатка белая летит, крыльями машет. Опустилась перед ним и говорит человеческим голосом:
- Не езди на ярмарку, не ищи там жену! Горя найдешь, беду в дом приведешь!
Не послушал ее мужик, ногой топнул:
- Что ты квохчешь, курченка? Не пойму!
И далее поехал.
Едет мимо озера глубокого, а оттуда щука белая плывет, плавниками плещет. Выплыла она и говорит голосом человеческим:
- Не езди на ярмарку, не ищи там жену! Горя найдешь, беду в дом приведешь!
Не послушал ее мужик, тряхнул головой:
- Что ты рот разеваешь, рыбешка? Ничего не слышу!
И свернул с дороги, от поля да от озера, на проезжий тракт, что прямо к ярмарке и привел.
Ходит он по торговым рядам, провизию да наряды насматривает. Да что по работе домашней надобно, да что для рыбалки сгодится. А сам все томится – не знает, как про жену спросить.
Тут подошла к нему старушонка – юбчонка драная, платок нетканый, в руках бутыль стеклянная.
- Вижу я, мужичок, что пить ты хочешь! Испей кваску, разгони тоску!
А мужик что-то распарился, утомился и впрямь захотел квасу. Вот хлебнул он из бутылочки зеленой, стал как огурец размореный…
Старушонка та – ведьма была местная, народу известная, по ярмарке рыскала, мужа для дочери своей искала. В бутыли-то не квас был – зелье приворотное, на мужей охотное!
Приглянулся ей мужик, и сосватала она его за дочь свою – пока из него волшебный хмель не вышел. Так он и опомнился только когда в дом с молодой женой приехал: волос у новой женки черный, вороний, глаз белый, сорочий, а норов – ведьмачий. Охнул мужик – да делать нечего… Привел в дом беду. Ведьмачка у печи хлопочет, мужа потчует, а что в котле варит – лучше и не знать! Варит-готовит, приговаривает:
« Дом богатый, хутор просторный, от глаз людских хорошо схоронен. Как вот сживу я со света мужика да девку его малую – так и стану тут одна царевать, друзей своих -леших да кикимор скликать, гулять-пировать!»
Все так и вышло, как предупреждала собака, куропатка и щука – пришло горе горькое. Не знал он, что это жена покойная образ звериный, птичий и рыбий принимала, чтобы мужа упредить, дочку спасти. Не послушал он, и начались беды да болезни.
Стала ведьмачка мужа травить, зелье ядовитое из волчьей ягоды сготовленное в еду ему подливать. Крепкий был мужик, а тут слабеть стал; не работает, в поле не ходит, скотину не кормит, рыбу не ловит.
Скоро и совсем слег.
Как-то, когда день к вечеру уже склонился, сидела девочка – дочка малая, горевала. Вот - гладит она курочку пеструю, ласкает кошку полосатую, сама слёзы льет. А те ее утешают - курочка квохчет, кошка мурлычет:
- Не плачь, милая, все обойдется!
Услыхала их разговор злая ведьмачка, выскочила, заверещала страшным голосом и велит курочке голову рубить, суп варить.
Девочка еще пуще плачет, а курочка пестрая ей говорит:
- Не плачь, пусть мне голову рубят, пусть суп варят, все обойдется! Только сама не ешь того супа.
Схватила мачеха курочку, и сварила из нее суп. А девочка того супа не ела, навару не пила.
Как-то день опять к вечеру склонился, сидела сирота малая, горевала. Вот - ласкает она кошку полосатую – одна у нее подруженька осталась, слёзы льет. А та ее утешает:
- Не плачь, милая, все обойдется!
Услыхала их разговор злая ведьмачка, выскочила, заверещала страшным голосом и велит кошку убить, из шкурки шапку пошить.
Девочка еще пуще плачет, а кошка полосатая ей говорит:
- Не плачь, пусть так и будет! Все обойдется. Только не бери от мачехи никакой шапки, ни малой тряпочки.
Схватила мачеха кошку, сняла с нее шкурку, шапку пошила. Девочка ту шапку не носила, ни разу не надевала.
Наступила ночь темная, все улеглись: мужик недужный на печи, уж еле дышит, вот-то в ящик сыграет. Девочка-сиротинушка на лавке лежит, не дремлет, плачет-убивается по подружкам любезным. Одна мачеха в постели спит, в три глотки храпит. Вдруг - стук раздался среди ночи, будто клювом кто-то в ворота долбит.
- Открывай ворота, это я, курочка пестрая, за косточками своими пришла!!! Кто суп мой ел, выходи!!! А не то забор поломаю!
Ведьмачка испугалась, выскочила на двор, а там женщина стоит – росту богатырского, силы мужицкой, в платье рябеньком, а из-под подола куриные ноги видны. Клюнула она батогом ведьмину дочку в лоб, та наземь села: глазами лупит.
А за калиткой снова шум стоит, будто когти кто точит.
- Открывай калитку, это я, кошка полосатая, за косточками своими пришла! Кто шапку мою надел, выходи!!! А не то дом поломаю!
Ведьмачка к дому кинулась, а на пути женщина стоит – еще больше первой. Росту богатырскго, силы мужицкой, а из-под подола – хвост кошачий, полосатый. Проткнула она ножами острыми ведьмину дочку, та и окочурилась. Лежит, не дышит.
А девочка уж из дому бежит, подружек дорогих обнимает, слезами от радости заливает! И они ее гладят, утешают:
- Вот ведь все и обошлось. Не стоило и плакать!
Тут и мужик с кровати встал, разом спали с него чары злые, ведьминские. Обнимает дочку, да все спрашивает – когда же он с ярмарки-то вернулся???
- Вчера, батюшка, вернулся! Устал, поди, с дороги? Ляг, отдохни! – дочка говорит.
Он и лег спать. А наутро проснулся здоровым, в избе чистой, прибранной. В окошко солнышко светит, а у печи женщина хлопочет, пироги да кашу готовит.
- Кто такая? – мужик спрашивает.
- А золовка ваша! – отвечает женщина, улыбается.
И впрямь – это сестра жены его милой, что год назад преставилась, приехала – хозяйство подняла, сиротинку-племянницу приласкала.
А как пожила месяц-другой, так и свадьбу сыграли, она верной женушкой мужику стала.
А вот ни курочки пестрой, ни кошки полосатой в ту же ночь, как они появились - не стало: а куда подевались – неизвестно.
Говорят, люди видели где-то женщину росту богатырского – а из-под подола курьи ноги видны. Не знаю, я не видывала.
Говорят, люди видели где-то женщину росту богатырского – а из-под подола кошачий хвост виден. Не знаю, не видывала.
Да только сирот в тех местах никто уже не обижает: боятся.
По двору у мужика много курочек бегает, да не все пестренькие, на сеновале кошек целое семейство живет, да не все полосатые. А люди часто такого напридумывают – не всему же верить!
Говорят, быки родят:
Я не знала, не видала!
Видно, глупость говорят.
Говорят, что сов доят:
Я не знала, не видала!
Видно, глупость говорят.
А что в сказке этой правда,
Все, кто слышал – подтвердят!
Марина Зейтц.
Моя авторская библиотека
Организатор обучающих конкурсов на сайте СП
Член Союза Писателей России
|
| |
| |
