| Наина_Киевна_Горыныч | Дата: Вторник, 10 Дек 2013, 00:52 | Сообщение # 1 |
 Хозяйка Сказочной страны
Группа: Друзья
Сообщений: 1044
Статус:  | 
"На гербе была сметана. Всю слизали очень рьяно! Герб теперь совсем пустой. Только Рыцарь не простой..."
"Акростих"
"Кто запомнит тебя"
"Композитор"
"Маленькое окошечко во льду"
"Технический прогресс"
"Снежинка"
"Вперед, мой рыцарь"
"Театральная сказка"
"Снег на пирамидах"
АКРОСТИХ
Петарды взлетают, букетами искры цветут,
Рассыпались звёзды по бархату зимнего неба.
А запахи детства! Квартиры особый уют!
Зелёной красавицы ёлки морозная нега!
До Нового Года осталось всего ничего.
Нальём по бокалу, проводим обиды до двери.
И чудо случится – ведь все мы достойны его.
Как славно, что в Деда Мороза мы всё ещё верим!
Почуяли Феи Зимы новогодний настрой,
Рисуют на стёклах морозом, как будто алмазом.
И веет от книжных страниц вековой стариной,
Бабулины сказки вошли, незаметные глазу.
Любимые с детства герои таинственных книг!
И как же вы долго на полках стояли, закрыты.
Желаю, чтоб Сказочный Дух в одночасье возник,
А эти герои ожили во всей своей прыти!
Ещё я хочу пригласить всех за праздничный стол,
Там сядут все сказки, там сядут любимые люди.
Скорей собирайтесь, ведь праздник почти что пришёл!
Я знаю, я чувствую – всё это вскорости будет!
КТО ЗАПОМНИТ ТЕБЯ?
- И о чём ты мечтаешь, несносный мальчишка! – строго сказал учитель, останавливаясь рядом с вихрастым мальчуганом, явно витавшим в облаках. – Повтори, что я сейчас говорил.
- «И о чём ты мечтаешь, несносный мальчишка», - покорно повторил мальчик, тараща честные голубые глаза.
Класс грохнул хохотом.
- Десять розог, - поджав губы, возвестил учитель.
Мальчик снёс наказание, не пикнув. Всё-таки это было лучше, чем признаться в том, о чём он действительно мечтал.
«Хороший был парень, которого прозвали Святым Николаем», - думал парнишка, с трудом добираясь до дому. Спина и местечко пониже спины горели огнём. – «А ведь простой матрос… Жаль, что помер. Кто ж теперь на Рождество детям игрушки дарить будет?»
- Мам, хочу на Рождество лошадку. Деревянную, разрисованную, как у Ганса! – раздалось совсем рядом.
- Святой Николай принесёт, - сердитая мамаша тащила упирающуюся дочку от яркой витрины.
- Не принесёт!! – расплакалась малышка, но мальчик уже протягивал руку к латунному молоточку на своей двери.
- Двойка и розги?! – отец узнал новость еще до того, как сын пришёл домой. – Никчёмный! Какой след ты оставишь на земле?! Кто узнает тебя, кто запомнит?!
Было горько.
«А я бы не так сделал» - продолжал мальчик мечтать сквозь слёзы. – «Было бы красиво, если бы у меня была повозка, запряжённая оленями! Белая борода, красный колпак, гномики и мешок, полный подарков. Всем-всем. Я бы спускался бесшумно в каминные трубы и раскладывал игрушки в полосатые чулки…»
- Клаус, погаси немедленно свечу и спать! – строгий окрик отца.
…Настало Рождество.
Счастливая девочка доставала из полосатого носка деревянную расписную лошадку и вдруг заметила возле камина фигурку в красной шубе и колпаке. Белая борода была явно приклеена.
- Ты кто? – пискнула оробевшая девочка, прижимая к себе драгоценный подарок.
- Клаус! – басом ответила фигура. – То есть… святой Клаус. САНТА Клаус. Хо! Хо! Хо!
На последнем «хо» бас сорвался на фальцет. На это было уже не важно, потому что фигурка в красном неожиданно взмыла вверх и исчезла через каминную трубу.
За окном раздался мелодичный звон колокольцев и фырканье. Девочка бросилась к окну и, открыв ротишко, успела увидеть в небе искрящийся серебряный шлейф снежинок от уносящейся повозки, запряжённой оленями.
Наутро ребятня хвасталась друг другу новыми игрушками. На удивлённые вопросы все, как один, заявляли: «Мне подарил это Санта Клаус!»
КОМПОЗИТОР
Старый Дом очень любил сочинять музыку. Правда, никто об этом не подозревал – просто не догадались прислушиваться. И напрасно, дом был настоящим виртуозом! В нём уживался целый оркестр!
Дряхлые ходики в гостиной скрипуче исполняли роль метронома. Часы в кухне бодро аккомпанировали стаккато. Третья и пятая ступеньки на второй этаж потрескивали с затактом (даже если на них никто не наступал), нежно пощелкивал обойный клей и переливчато журчала в батареях вода. Когда же вступало соло ветра в печной трубе, у Дома начинало щемить сердце от этой красоты.
Неслышно ступая по снегу на мягких лапах, неторопливыми шагами приближалось Рождество. Обитатели Дома его очень ждали. Таинственно перешёптывались, прятали в укромных уголках свёртки с подарками – до поры. Дом, конечно, знал, где таится тот или иной сюрприз, но он никогда не выдал бы секрета.
Запах хвои перемешивался с благоуханием мандаринов и свежезаваренного кофе. Влекомые упоительными ароматами, к Дому спешили гости. Дом обожал гостей и всегда старался удивить их неожиданным пассажем. Но в этот раз он, похоже, перестарался. Балка на чердаке треснула как-то особенно громко. Разговоры за столом испуганно стихли.
- Дом требует серьёзного ремонта, - сказал один гость.
- Продайте вы его и купите квартиру, - посоветовал второй.
- А лучше снесите развалюху и отстройтесь заново, - рубанул третий.
Дом замер. Остановились, точно сердце, старые ходики. Тишина.
Неужели… его убьют? После стольких лет верной службы?! Боже мой…
- Ну что вы, - вежливо ответила гостям Хозяйка Дома. – Ведь он живой, наш Дом. А кроме того, он композитор… Не сочтите меня сумасбродкой, но я слышу его музыку, особенно в долгие осенние и зимние вечера, и это наполняет душу таким умиротворением. Никакой комфорт этого не заменит, поверьте.
И снова пауза.
Дом не поверил ушам. Она знала! Она всё знала, эта мудрая женщина! Душа дома потеплела и преисполнилась любовью и благодарностью.
А в трубе торжественно начал свою Рождественскую арию Ветер.
МАЛЕНЬКОЕ ОКОШЕЧКО ВО ЛЬДУ
Бесёнок Филька очень любил, когда зимой на омут приходили рыбаки. Проделанные ими лунки затягивались ночью нежнейшим ледком, и через эти прозрачные окошечки Филька любовался звёздами. А они при морозце такие яркие! Главный Бес, правда, частенько шугал его:
- Нечего бездельничать, - хрипло выговаривал он, натужно кашляя. – Иди лучше рыбу пугай, чтоб не ловилась. А то ходют тут…
И вот однажды Филька увидел через окошечко Звезду. Она была такая… каких Филька не видел ещё никогда в своей маленькой жизни. Это была Вифлеемская звезда, но Филька этого не знал и закричал:
- Де-е-еда! Чего это, а? Такое сверкающее, красивое!
Главный Бес посмотрел, всё понял и сплюнул табаком:
- Рождество!
- А что такое Рождество? – спросил Филька и его глазёнки с надеждой засияли, отражая звёздный свет.
- Это у людей. А нам, бесам, про то знать не положено, - строго сказал Главный Бес. – Про всякие ёлки, подарки, мишуру… Не положено, и всё тут!
Он еще раз плюнул в непонятной тоске и досаде и ушёл спать. А Филька остался у окошечка, хотя дед и пригрозил ему напоследок, что хвост надерёт. Подумаешь, хвост… Рождества у Фильки не будет никогда. Подарков, ёлок и мишуры. Потому что он – бес. И точка.
Ему очень хотелось спросить: «А кто родился? А как перестать быть бесом?» Но не спросил, потому что чувствовал, что за такие вопросы ему не только надерут хвост, но, пожалуй, и рога обломают.
И Филька заплакал, глядя на Вифлеемскую звезду. Это всё, что он мог. «Как здорово, что у кого-то будет и Рождество, и подарки, и вообще… счастье! Пусть у них это будет. А я… я хоть на Звезду посмотрю». Так подумал Филька.
И тут его услышали. И сияние Звезды разлилось по всему небу – белое, чистое. И оно не резало глаз, а было такое тёплое и приглашающее, что моментально растопило заледеневшее окошечко в омуте.
Филька вдруг почувствовал, как его маленькое чёрное тельце наполняют смешные щекочущие пузырьки – от рожек до кончика хвоста. И хвост исчез, и тельце бесёнка стало необъяснимо светлеть, и ощутил он лёгкость такую необыкновенную, что ему тут же захотелось смеяться. Он и засмеялся, свободно и радостно, ощущая, что некая сила влечёт его ввысь, к сияющим небесам. Так родился ангелёнок Филька.
Да ну, скажете вы. Что за нарушение всех канонов! Так не бывает, потому что так не может быть никогда.
А я вот верю в Рождественские чудеса.
ТЕХНИЧЕСКИЙ ПРОГРЕСС
Рождество на даче! Тишина, чистый морозный воздух, тёплая печка. Ёлочка, заботливо посаженная Пашкой два года назад прямо у крыльца.
Компания студентов готовилась к празднику. Парни возились с видеопроектором, девчонки накрывали на стол…
И тут во всём доме погас свет.
- Как мало надо человеку для несчастья, - раздался в темноте Пашкин голос. – Чтобы электричество вырубили.
- И ни тебе видео, ни музыки, ни интернета, - вздохнул Олег.
- Вот так и отравляется человечество благами цивилизации, - глубокомысленно изрёк Вовик.
- А положа руку на сердце – это всё нам сейчас надо? – подала голос Вика, звякнув тарелкой. – Давайте в кои-то веки просто пообщаемся.
- Может, правда – ну его, этот прогресс? Жили ведь как-то люди, - сказала Полинка.
- С домовыми, с эльфами, с гномами, - насмешливо подхватил Олег. – Ай!
- Ничего смешного. Именно технический прогресс весь волшебный народец – фюить! – и выдул, - со знанием дела изрекла Зоя. – А мне хочется, чтобы они… ну просто кишели вокруг нас! ОЙ!
- Паш, свечи в доме есть? АЙ!
- Кончились, а я купить забыл, - сказал Паша. – Что это вы все ойкаете?
- Да у тебя тут или паутина, или летучие мыши. Меня что-то по носу задело.
- И меня!
- Меня тоже…
И тут включился свет. Старенькая люстра загорелась неярко, вполнакала.
- Урра! – хором закричала компания. – Починили!
- Слушайте, так ведь уютнее, а? Может, правда ну его, это кино.
- А представьте, что этот народец…
Рождество прошло замечательно. Без телевизора и интернета, с разговорами о безвозвратно ушедших волшебных существах. В окно заглядывала луна, искрился иней на еловых лапах и танцевали феи-снежинки…
Когда под утро все уснули, элементали огня потихоньку выбрались из лампочек, где им пришлось просидеть в три погибели несколько часов кряду.
- Нелегко это, однако, - потирая поясницу, проворчал самый старый элементаль.
- Зато ребятишкам помогли, - возразил другой, вспыхивая всеми оттенками весёлого пламени. – И они нам. Вспомнили нас, а мы тут как тут!
- Так значит…
– …с Рождеством!
И из дома через печную трубу вылетел сноп весёлых искорок.
СНЕЖИНКА
Она появилась на Рождество и сразу закружилась в весёлом хороводе сестричек – сверкающая Снежинка. И кто только придумал такое совершенство линий, такое морозное кружево! Наверное, тот, кто всё знает о чудесах.
Снежинка порхала над миром, весь мир принадлежал ей, и она могла выбрать любой путь.
Ей понравилось пушистое колючее зелёное дерево в городском парке. «Ёлка!» - кричали вокруг. Так она узнала это имя. Хохоча, приземлилась на ветку со своими многочисленными родственницами и, не снижая темпа, съехала в сугроб вместе с обвалившимся рыхлым пластом. «Давайте лепить снежную бабу!» - раздался призыв, и опять вихрь подхватил её так быстро, что было некогда вздохнуть! Это было ново, ужасно интересно и весело – быть частью Снежной Бабы! Потому что в сотворении радости было и её участие.
Она многому научилась. Чувствуя надёжные плечи друзей, самой поддерживать новичков, прибывающих в их славную компанию. Держаться вместе несмотря ни на что – ветер и метель, колкую позёмку и смешки прохожих. И они держались до последнего, пока жизненный поток не подхватил её в совершенно ином направлении, но с той же целеустремлённостью.
Вряд ли вы узнали бы её теперь. Она и себе признавалась в том, что очень изменилась. Казалось, нет той формы, которую она не сумела бы принять, и той двери, куда она не сумела бы войти. Но ей было по-прежнему интересно – что дальше?
А дальше было так жарко, что тело бывшей Снежинки попросту исчезло, стало невесомым и устремилось ввысь, в сияющую бесконечность. Близко-близко она увидела доброе лицо с лучиками в уголках глаз, белую пушистую бороду.
- Скажи, кем бы ты хотела стать на это Рождество? – улыбнулся тот, кого она так хорошо знала и любила.
Она не стала долго думать.
- Снежинкой! – выдохнула она и засмеялась.
Она порхала над миром, и весь мир принадлежал ей…
ВПЕРЁД, МОЙ РЫЦАРЬ!
Белый рыцарь Сказочного Королевства был чудаковат – это отмечали все, кто его знал. Он притягивал и раздражал одновременно. Притягивал тем, что зря никого не задирал и не давал спуску тем, кто задирал его. А раздражал оторванностью от мира. Уходил в себя, не участвовал в шумных гуляньях и всюду таскал свою кошку – даже на ристалище. Это было уже слишком.
- Вот загремит она под копыта, - пытались урезонить его. – И что? Будешь останки из пыли выскребать да сопли размазывать?! Чисто дитё малое.
- Не загремит. Она особенная, - возражал Белый рыцарь так уверенно, что его собеседники отходили ни с чем, сожалеюще крутя пальцем у виска.
«А этот наш… в чудеса всё верит», - говорили про него.
Настало время Рождественского турнира. Конечно, Белый рыцарь не мог его пропустить, и уж конечно, опять потащил туда свою кошку.
Он сражался, как мог. Это было блистательное собрание славных, сильных воинов. Бои с ними были тяжкими, но кто обещал, что будет легко? Да и не рыцарское это дело – искать лёгких путей.
Рыцарь обессилел. Он устал, ему всё больше хотелось остановиться и отдохнуть. Но он никогда не признался бы в этом. Тем более, кошка всегда мурлыкала ему, когда он с трудом поднимался после очередного боя: «Вперёд, рыцарь…»
Последний решающий бой был как раз на Рождество. «Не могу больше», - подумал Белый рыцарь.
- Пошли отсюда, - неожиданно сказала кошка.
Он опешил:
- Ты не хочешь, чтобы я победил?
- Сам ведь говорил: главное не победа, а участие. А тебя я и так люблю.
И на глазах изумлённых зрителей кошка превратилась в милую девушку. «Я знал, что это не просто кошка», - подумал потрясённый рыцарь.
- Рождественское чудо! – заревели трибуны.
- Я выйду на последний бой! – решил Белый рыцарь, не сводя восхищённых глаз со своей спутницы.
- Тогда… Вперёд, мой рыцарь! – улыбнулась она.
ТЕАТРАЛЬНАЯ СКАЗКА
Когда-то давно я подрабатывал помощником художника в театре Оперы и Балета. И работала там еще совершенно немыслимая старая шляпница. Она одевалась в странные, не лишенные изыска наряды – ниспадающие драпировки, шнуровочки, бусинки. И, конечно, частенько в новой шляпке, и тоже немыслимой.
Иногда я заглядывал попить чаю в ее каморку на втором этаже цехов – там она и работала, и даже оставалась ночевать. А еще мастерила кукол. Собственно, я и заходил-то больше поглазеть – очень они притягивали взгляд. В ее каморочке всегда жили чудеса. Бумажные ангелы, подвешенные на ниточках к потолку, колыхались от малейшего дуновения воздуха, как живые. Крохотные добрые чертенята прятались среди лоскутков на столе. Невиданные существа толпились в живописных позах на подоконниках, сидели на книгах, высовывались из театральной утвари, которой была нашпигована эта уютная каморочка. А сама шляпница излучала покой и доброту.
В театре ее считали немного… того. После того, как умер ее муж, столяр в театре (тоже кудесник в своей работе, потому что починить мог абсолютно всё), она стала заговариваться. Уверяла, что ее куклы живые, и даже беседуют с ней, когда ей особенно одиноко. Понятно, что всё это было именно от одиночества. Детей у них с мужем не было, вот она и растворилась в своей работе и куклах. Называла их «кукленятами».
Но однажды на Рождество…
Я поссорился со своей девушкой и, сердитый, пробегал мимо театра, из которого к тому времени уже уволился. Что-то заставило меня бросить взгляд в окошечко второго этажа, и я так и застыл внизу с открытым ртом. На меня медленно и торжественно опускался белый небесный пух, превращая меня в снеговика, а я не мог оторвать взгляда от танцующих на столе шляпницы маленьких фигурок. Сама она сидела у стола и разливала чай. А её кукленята танцевали среди чашек и прочей снеди.
Хорошо, считайте меня тоже сумасшедшим, но я не вру. В тот момент я отчётливо понял, что старая шляпница… фея. А её кукленята – подданные маленькой волшебной страны, которую она же и создала. И я до сих пор в это верю.
Знаете, почему я тогда так и не зашёл? Я абсолютно точно знал, что своим появлением насквозь обычного человека разрушу это волшебство и застану там не живых кукленят, а старую шляпницу, одиноко наливающую себе чай на Рождество.
Но меня до сих пор мучит один вопрос – что, если я ошибался и собственноручно захлопнул перед своим носом дверь в волшебную страну?..
СНЕГ НА ПИРАМИДАХ
- Неблагодарная ты девчонка!
На маминых щеках расцвели пунцовые маки, а шестилетняя Натуся едва сдерживалась, чтобы не зареветь.
- Знаешь, как долго мы с папой копили на поездку в Египет?! Чтобы зимой всем вместе –прямо в лето!
Папа незаметно дёрнул маму за рукав и та умолкла.
«Лучше бы вместо этой дублёнки купили мне черепашку», - сдерживаясь из последних сил, подумала Натуся. – «А Рождество всё равно лучше верблюдов!»
И тут она увидела, что и мама, и даже папа тоже чуть не плачут, и ей вдруг стало так стыдно, что она крепко зажмурилась. Да, ей очень захотелось домой на Рождество – лепить Снежную бабу, играть в снежки и ждать чудес, и она уже три дня говорила об этом маме с папой, а теперь подумала, что, наверное, они хотели её обрадовать, а вышло совсем наоборот. Вместо радости они все поссорились, и это под Рождество…
- Зря ты на неё накричала, - огорчённо шепнул папа маме, когда Натуся заснула.
- Мне так жалко, что я сорвалась, - не менее огорчённо шепнула мама. – Утром я обязательно попрошу у неё прощения.
И случилось чудо! Утром они вышли из гостиничного номера и увидели, что с жаркого неба падают серебряные снежинки. Она пышным облачком окутали пирамиды, и никому не было холодно, и все радовались. Верблюды гордо выступали по колено в мягких сугробах, а на одном верблюде ехал смешной толстячок в красной шубе и взрывал хлопушки…
- Дочуля, с добрым утром, - сказала мама немного смущённо. – Прости меня, пожалуйста, я больше не буду на тебя кричать!
- Мамочка, это ты меня прости! Я не буду больше капризничать! – сонная Натуся крепко обхватила маму за шею.
- С Рождеством, доча! – сказал папа и протянул ей… самый настоящий снежок!
Вот это было здорово!
Папа не стал рассказывать, как он выпрашивал на кухне иней из морозильной камеры. Повара во все глаза смотрели на очумевшего туриста, но просьбу его выполнили.
- А подарок ждёт тебя дома, - добавила мама. – Бабушка купила тебе черепашонка. Отсюда бы всё равно не разрешили вывезти.
- УРРА! – закричала Натуся.
Её сон был чудесным, но живая черепашка в сто раз лучше сна! А ещё лучше было то, что они помирились.
Баба Яга
|
| |
| |
