|
"Записки подводника"
|
|
|
| Анд-Рей | Дата: Четверг, 24 Ноя 2011, 14:24 | Сообщение # 27 |
 Житель форума
Группа: МСТС "Озарение"
Сообщений: 1016
Награды: 24
Репутация: 90
Статус:  | Пять утра
« … Пять утра…, стоит уже на дороге, палочкой крутит, зараза!..»
Злые мысли копошились в голове. Сонные глаза ещё не очень уверенно шарили по местному пейзажу.
Утро только-только начиналось. Ещё солнце не успело толком восстать из-за горизонта, ещё утренний туман плыл слева и справа от дороги…
…Вологда всегда оставалась для него загадкой. Через неё он проезжал за рулем автомобиля уже несколько десятков раз, но почему-то никак не мог разгадать особенность этого города.
Дорога из Москвы в Архангельск за рулём авто пролетала с каждым годом всё сложнее, количество встречных и попутных росло год от года, ветшал асфальт, а чаще - бетон, дорожного покрытия, увеличивая количество подскоков и провалов, обочины зарастали мусором, выброшенным из окон машин проезжающими путешественниками…
Только одно оставалось неизменным…
… Москва - Архангельск. Этот путь пролетал без «заморочек». Ровно посередине маршрута располагалась старинная Вологда, и он всегда рассчитывал дорогу так, что ночевать приходилось в Вологде. Потом одним последним рывком - в Архангельск, а там - теплоход «Клавдия Еланская», на который с трудом, но обязательно нужно попасть. Потому что следующий будет только через неделю. Не только попасть самому, а ещё и машину погрузить, то есть угодить в число двадцати - двадцати пяти счастливчиков, которым в трюмах теплохода или на его верхней палубе хватит места для железного коня . И через сутки - ты уже в родном гарнизоне, где коня твоего поставят корабельным краном на шаткий пирс, он взвоет последним отпускным рёвом и, подпрыгивая на аппарелях, вырулит на старенькую гарнизонную дорогу, и повезет хозяина туда, где нужда в железном друге отпадёт и на смену ему придёт другая «железяка» - субмарина. А его, уставшего, поставят в стойло-гараж. До следующего лета. До отпуска…
… В Вологду почти всегда он въезжал под вечер, устраивался в старинной деревянной гостинице, успевал перекусить, поцеловать в лоб засыпающего сына, жену, умыться и раствориться во сне. Впереди ведь была ещё ровно половина пути. Как получалось на пути в Архангельск преодолеть улицы старинного городка без приключений? Этого он объяснить не мог.
Но когда путь лежал в отпуск, то есть из Архангельска в Москву - приключения случались всегда.
Он, также как и в первом случае, доезжал до гостиницы. Далее по установленному порядку - ужин, поцелуй сына, умывание, сон. Утром всегда был ранний подъем. Дежурные уже знали, что этих постояльцев нужно будить, как только взойдёт солнце.
И вот тут начиналось непонятное.
Каждый свой рейд через Вологду в Московском направлении он заезжал в какие-то тупики, попадал на страшно покорёженные ремонтом городские улицы, объезжая их по каким-то нелепым указателям, и всегда не попадая на трассу с первого раза. Иногда даже помощь местных граждан и милиции почему-то не выводила его на нужное направление. Дорога через Вологду превращалась в лабиринт Минотавра. Он специально вставал с первыми лучами солнца, чтобы преодолеть его пока ещё не заполонили улицы машины и пешеходы, пока не нужно было особенно отвлекаться на них, а сосредоточенно искать нужный путь. И всё равно - плутал по старинным и современным улочкам, между домиков «с резными палисадами» и унылых «хрущевок»…
В этот раз, в пять утра, он лениво проснулся, наскоро проглотил приготовленный женой бутерброд, запил его чашкой кофе, натянул рубашку с «полковничьими» погонами и шустро погрузил семейство в машину. Погоны иногда помогали разрешать затруднения на дороге, да и гаишники не так борзо цеплялись к нему, зная, что военного не «подстрижешь», его можно только - «оформить и оправить в часть документы для рассмотрения нарушения ПДД». Он этого не боялся, поскольку командовал той самой воинской частью, в которую все эти скрижали и пришли бы.
Предстояло плутать, в чём он не сомневался ни секунды.
Но, на удивление шустро и без помех он преодолел центр. По каким-то стрелочкам и надписям нырнул влево, вправо, перескочил на окраину и - о, счастье - оказался на сером полотне трассы, которая ничем не напоминала городскую. И вот уже минут пятнадцать он с удовлетворением «пилил» в сторону Москвы, радуясь тому, что наконец-то победил этот город и его лабиринты.
Впереди, метрах в двухстах, виднелась развилка. Одна дорога уходила в сторону леса и была явно просёлочной, вторая - «серела» загородным шоссе и уверенно шла вперёд. У самого разветвления, на серой поверхности шоссе маячила одинокая фигурка человека в форме.
Машина уверенно надвигалась на служиволго. И когда осталось метров сто, полосатый жезл уверенно показал на обочину. На дороге больше не было ни души и жест гаишника явно касался их машины.
« Блин, пять утра! Не спиться ему, собаке!» - ворчал он, подруливая к милиционеру. Жена что-то вторила ему.
«Сейчас остановит, начнёт «тягмотину»! Деньги выуживать они здорово умеют. Что ему в пять утра вообще-то на дороге делать? Сидел бы в тепле, а то и спал бы ещё! Нет! Нужно пораньше на пустынную трассу и отлавливать! На корм ему не хватает!!! Тут с таким трудом в первый раз город проскочили без проблем, так на тебе - вот она проблема! Сейчас полчаса, а то и больше потеряем! Сволочь!»
Ворча и злобно фыркая, он подрулил к обочине и открыл окно.
- Здравия желаю, лейтенант Седов!
- Ну, желаю,- неприветливо прозвучало из окошка.
- Куда едем?
- Тебе то что? Куда надо туда и еду. Я что - нарушил?
- Нет, я серьёзно спрашиваю - куда едем? - всё ещё вполне миролюбиво спросил лейтенант.
- В отпуск я еду, понимаешь? В о-т-п-у-с-к! И очень в него тороплюсь! Чего надо - то?
- И куда - в отпуск? - начал напрягаться служивый.
- Да какая разница? Ну, к примеру, в Тулу! И что?
- Да, ничего… Просто эта трасса ведёт в Мурманск, а так - ничего особенного. Можете ехать... Счастливого пути!
- Куда? - ошалело спросил водитель. - Куда она меня ведёт?
- В Мурманск. А на Москву надо обратно поворачивать. Там будет другая развилка, на ней повернёте влево, потом….
… Бешено заревел мотор, возмущенно заскрипели тормоза. Машина развернулась на пустынном шоссе и помчалась в обратную сторону, прочь от раннего гаишника. Тот стоял и улыбался вслед буйному полковнику, помахивая жезлом.
Жена оглянулась назад, увидела улыбку милиционера, открыла окно и крикнула в тишину утреннего простора: «Спасибо! Удачи!»
Автомобиль благополучно добрался до развилки, повернул - куда надо, вывернул, притормозил, ускорился, ещё повернул…
… И вот она - трасса Архангельск - Москва. Большими буквами на придорожном столбе!
- Слушай, - сказал он жене, расслаблено откинувшись в водительском кресле, - Какой же молодец! Пять утра! А он! Уже на посту! Уже бдит! Не поленился остановить нас и узнать - куда мы едем! И поправил! А то сейчас пылили бы в Мурманск, а там трасса глухая. Первый указатель увидели бы километров через двести. А то и позже. Пока бы сообразили, что едем не туда - сутки потеряли бы!
- Молодец, - вторила женщина. - Жаль только, что не слышал, как лестно ты о нём отзывался перед тем, как остановиться!
И она передразнила мужа: «Пять утра! Сволочь! Чего ему дома не сидится! Не спится ему, собаке! На корм ему не хватает!!!»
- Ну, не ворчи, - расхохотался он и нажал на педаль газа.
Машину выбросила клубок дыма, подняла дорожную пыль и понеслась уверенно в Тулу.
А могла бы - в Мурманск.
Друзья мои, одинокий гаишник на дороге не всегда признак уменьшения объема кошелька. Оказывается и они встречаются в нужное время в нужном месте!
Анд-Рей БорисСыч Чернышев
http://poeziyasp.ucoz.ru/
http://and-rey.ucoz.ru/
Сообщение отредактировал Анд-Рей - Четверг, 24 Ноя 2011, 14:24 |
| |
| |
|
| Анд-Рей | Дата: Четверг, 24 Ноя 2011, 14:46 | Сообщение # 29 |
|
Житель форума
Группа: МСТС "Озарение"
Сообщений: 1016
Награды: 24
Репутация: 90
Статус: | А вот тут я приближаюсь к концу своих "записок"...у меня ещё есть цикл "Времена курсантские", но это уже иное... А "власть" сайта почему-то не рекомендует открывать новые темы. а все вместе - это как-то....
НУ вот ещё рассказик. Серьёзный
Старпом
Чёрт, эти шаги над головой отвлекают от спокойных мыслей! Как только 4.00, так туда-сюда стук пяток по настилу средней палубы.
Только ляжешь отдохнуть после вахты, и сразу: вперёд - назад, вперёд - назад, и так целый час. А можно бы было расслабиться, нагнать на себя дрёму и погрузиться в долгожданный сон. Кстати, странно звучит в подводном положении: «Погрузиться в сон!» Чего в него погружаться - то? Можно просто заснуть, погрузился ты уже давно… - сразу после нескольких часов, прошедших с того момента, как были отданы последние швартовы, задраены люки и прощально прокричали «Тифон» и «Сирена». Всего несколько часов хода до точки погружения и субмарина нехотя «зачерпнула» в свои цистерны балласт, постояла «по грудь» в океане несколько минут, подумала над перспективой не увидеть солнышко несколько месяцев, и втянула в цистерны последнюю каплю. Потом, фыркнув над поверхностью пузырями из клапанов вентиляции, ушла на глубину…
… Чего в него погружаться? В этот сон? Закрыл глаза и сопи… Организм, как часы, отлично настроен на нужное время. Особенно после нескольких десятков суток плаванья.
..А тут эти шаги, слегка шаркающие по настилу, но равномерно шустрые и всё время в один и тот же час… Кому там так весело, что сам не спит и другим мешает? Надо бы посмотреть, но лень вставать… Хотя за время плаванья достало страшно!
…Тело отрывается от койки, в полусознательном состоянии ищутся тапочки, ноги лениво плетутся к трапу на среднюю палубу…
Чёрт! Это старпом, блюститель корабельного порядка, «егузит» по ночам!!! Попробовал бы ты побегать у него над головой! А он, зараза, в своём отсеке не шумит. Припёрся в четвертый, к ракетчикам! Понятно, что тут просторнее и палуба длиннее. Что ему надо - то?
- Александр Алексеевич! Здравия желаю! Вам что, не спится? Или случилось чего?
- Чтобы мышцы не атрофировались нужно больше ходить! - выдохнул старпом.
- И что? Далеко идёте?
- Зря смеёшься. Домой придём - посмотрим, кто быстрее до дому долетит! А, главное, кто и как на следующий день прихромает на корабль! И сколько потом ноженьки болеть будут!
И продолжил маневрирование. Туда - двадцать шагов, обратно - двадцать… Туда - обратно…
Сколько вместе с ним прошли мы автономок? И всегда в 4.00, пока все спят или просто валяются в койках с книжками (никаких тебе учений и тренировок) старпом Алексеич метался по четвертому отсеку, тренируя, а точнее - нагружая, мышцы, чтобы по возвращению не упасть бессильно на сопке по дороге от причала к дому…
Всё это вспоминалось мне в поезде Ленинград - Москва, по дороге в отпуск. Мелькающие за окном столбы почему-то навеяли ассоциации с мельтешившим когда-то старпомом.
…Он долго просидел в старпомовском кресле. Многие его однокашники уже давно нацепили «полковничьи» погоны и заняли главное место на командирском мостике. Некоторые даже успели прыгнуть в кресла начальников штабов дивизий, а он всё продолжал «старпомствовать» и ходить в бесконечные «моря». И там, после каждого погружения, как только устанавливался размеренный ритм жизни, ровно в 4.00…
…Как-то летом экипаж «береговал», то есть сдал корабль второму экипажу и некоторое время был безлошадным. В отпуск пока не отпускали, нового «железа» принимать не предлагали, заставляли обеспечивать тылы плавающей братии…
Были какие-то мелкие маневры в составе кораблей нашей дивизии. Сейчас не помню уже - какие. Может быть торпедные стрельбы? Отправили в море, в точку маневров, небольшое судно, типа буксира. А старшим на борту посадили Алексеича, да ещё взяли нашего штурмана - чертить маршрут…
Судёнышко прибыло в точку, обеспечило то, что от него требовалось и уже собиралось в базу.
Вдруг, при очередном манёвре вокруг субмарины что-то не заладилось. Кто знает - что? Был ветер, волна, буксирный конец натянулся сильнее обычного, кто-то что-то прозевал и буксир упал бортом на волну. Закрутились вокруг него все «мелкие рыбёшки» - катерки. Пытались поставить его на ровный киль. Крепили, бросали, тянули, тащили… Те, кто был на этом буксире на верхней палубе, сиганули в ледяную воду Баренцова моря и благополучно были вытащены на суда.
Те, кто был внутри, очумев, метались по отсекам буксира, ища выход.
Буксир, лёжа на боку, напрягся. Это началась очередная попытка вытянуть его на безопасную глубину. Вдруг что-то необъяснимое произошло в его чреве. Откуда-то из-под воды выскочил огромный пузырь воздуха, лежащий буксир вздрогнул…и… перевернулся килем вверх. Тросы, держащие его, натянулись до предела и слегка изменили ориентацию убитого судна в пучине. Оно лежало теперь в «пол оборота» виднелся киль, но были видны и иллюминаторы правого борта. Чуть-чуть.
Алексееич, когда произошло всё это, был внизу, в каюте. Когда он понял, что судно сделало «оверкиль» и выход из него оказался под водой, старпом рванул в соседнее помещение, где находились двое матросов - первогодков, и по перевернутым коридорам подтащил их к двери, за которой начиналось море. Точнее - уже его глубина. Что он там им говорил - не знаю.. Как заставил набраться смелости - тоже не знаю. Но они открыли дверь и исчезли во тьме Баренцова моря… Все трое…
Он говорил потом, что воздуха было мало, что коридоры «вверх ногами» совсем не такие короткие, как в обычном положении. И, конечно, вода... Студеная вода северного моря, в которой даже летом не больше плюс пяти градусов. И просуществовать в ней больше пяти - десяти минут мало кому удастся…
Но они хотели жить… И плыли….
Над водой вдруг, с той стороны, где никто не ожидал, появилась одна голова,.. другая,…третья. Старпом вынырнул последним, причем, успел подхватить под руки обоих матросов, которые от ужаса, холода и отсутствия воздуха, были уже почти без сознания. Он помог затащить их на борт какого-то катера, залез сам - без помощников. Отдышался минуту, зачем-то скинул с себя тельняшку и, не говоря ни слова, плюхнулся в воду и погрёб к лежащему на волне буксиру. Оглушительно вдохнув у борта буксира, он погрузился и не появлялся долго. Потом над водой появилась голова..., вторая..., третья…, появился Алексееич… Старпом также, ошалев от холода и усталости, помог втащить и этих и развернулся на третий круг, но его удержали.
В это время буксир лег на левый борт, как бы освободившись от моря, тянувшего его на дно, от спасательных тросов, пытающихся удержать его на плаву. Он лежал сам. Беспомощный и жалкий. Он напоминал бумажный кораблик, который неудачно пустили в ручей и он, намокнув, сдался на милость волны…
В иллюминатор глядели сквозь стекло глаза Сашки. Штурмана нашего экипажа. Он показывал, что с ним ещё трое, но дверь открыть они почему-то не могут...
Глаза молили, ждали помощи, кричали о том, что позади всего двадцать пять лет, а впереди - вечность…
Буксир вдруг выдохнул и устремился в пучину… Сашкины глаза - «мамкина радость» - уходили в неё вместе с буксиром. Они уже не кричали и не молили, они просто прощались с солнцем, которое светило в этот день как-то по особенному ярко; с теми, кто пытался спасти, но ни чего не смог сделать; с миром и небом, с жизнью…
Старпом метался в руках державших его моряков, он был почти обезумевшим. Седые волосы вздыбились на затылке, губы были чёрно-синими, пальцы на руках от холода «скрючились»…
…Море сомкнулось над уходящим от всех буксиром…
Всё…
Уже ничто и никто не мог помочь тем, троим, оставшимся в чреве судна…
Буксир подняли потом, через несколько дней…
И стоял в казарме гроб с телом Сашки, и мы все стояли около него, понимая всю нелепость его смерти и бессилие что-либо изменить. А так хотелось этого.
Потом, в последующие годы, были случаи, когда приходилось вот так - стоять в молчаливом карауле у гробов своих собратьев. Но это случилось потом, а тогда - это было в первый раз. И от того больней, обидней и как-то особенно остро и ярко…
…Поезд Ленинград-Москва мерно постукивал колёсами, я, навспоминавшись, задремал, сладко ощущая приближение настоящего отпуска, который мы всегда считали начавшимся только после того, как ступишь ногами на Большую Землю…
..За окном всё так же мелькали столбы и деревья. Изредка ревом приветствовали друг друга встречные поезда, на стыках звякала посуда.
- Чай будете? - открылась в купе дверь.
- Да, пожалуй - сказал я, сладко потянувшись и ощутив себя счастливым и беспечным.
Флот был уже далеко, начальство - тоже. Впереди были почти три месяца отпуска, а воспоминания… они куда-то спрятались, пока я спал.
- Вам с сахаром? Или, может быть, кофе?
- А у Вас и кофе есть?
- А как - же, у нас всё есть - кокетливо улыбнулась проводница. И исчезла в сторону своего купе, неплотно прикрыв дверь.
«Эх, как же всё-таки здорово ощущать себя в отпуске…» - подумалось в очередной раз.
Я спрыгнул на нижнюю полку и разбудил жену и сына.
- Вставайте, сейчас чай-кофе будет!
- Не охота - заскулил сын.
- Ещё бы поспать! - счастливым голосом добавила жена. - А то тут кто-то всё время туда-сюда по коридору вышагивал почти час. Еле уснула.
Я рассмеялся:
- Ты знаешь, а я только что вспоминал про аналогичный случай! Только - на лодке.
- Вот тебе ещё лодка! Опять кто-то задвигался!
Я посмотрел в щель приоткрытого купе и увидел периодически мелькающего в коридоре человека. Он исчезал в сторону головы состава и через несколько секунд - в сторону хвоста. Туда - сюда. Качающийся вагон заставлял его иногда упираться руками в стены купе и от того его маневры на фоне стука колёс были слышны внутри купе. «Совсем как тогда» - подумалось мне и я, улыбнувшись, выглянул в коридор.
…Мне на встречу, от дальнего тамбура уверенной походкой приближался …Алексеич…
- И что? Далеко идём? - как когда-то спросил я.
- Зря смеётесь! Вот в Москве сойдём… Ты! Лейтенант, ты?
… И мы сидели в коридоре на откидных сиденьях до самой Москвы и вспоминали то, что принято назвать «временами моей лейтенантской юности».
Он был совершенно седой и почти лысый Он был такой же стремительный и целеустремлённый… Он был таким же стройным, без всяких «животиков» и кривых ножек. Он всё ещё «дышал» молодцеватостью и энергией… Он был таким, как будто только что встал перед строем молоденьких братьев - подводников, и всем своим видом приготовился показать пример, каким нужно быть и кем нужно быть…
Он был таким же, как тогда…
Только много лет спустя…
Но, не смотря на годы, удары судьбы, разбитую вдрызг карьеру, на всё, что пришлось пережить… каждый раз, особенно ровно в 4.00…
…Вперёд - назад…
…Туда - сюда…
«А вот сойдём в Москве, посмотрим, кто первым до дому доберётся. Особенно - с чемоданами!» - говорил он, удаляясь в своё купе перед прибытием в Москву.
Потом над перроном Ленинградского вокзала пронеслось:
- Бывай, лейтенант! Ходи почаще!
И он растворился в толпе прибывших и встречающих…
Больше наши пути не пересекались, но я по-прежнему в поездах выглядываю в коридор с надеждой, что вот-вот мне навстречу вылетит из тамбура фигурка человека с седыми волосами и стремительной походкой.
Даже в 4.00 утра…
(на фото - тот, кому посвящен рассказ
капитан 2 ранга Агейков А.А.)
Анд-Рей БорисСыч Чернышев
http://poeziyasp.ucoz.ru/
http://and-rey.ucoz.ru/
Сообщение отредактировал Анд-Рей - Пятница, 23 Янв 2015, 14:34 |
| |
| |
|
| Анд-Рей | Дата: Четверг, 24 Ноя 2011, 15:58 | Сообщение # 31 |
|
Житель форума
Группа: МСТС "Озарение"
Сообщений: 1016
Награды: 24
Репутация: 90
Статус: | Светлана, ну тогда ещё один рассказ - со слезой...
Пусть покаются!
Аварии и происшествия на море случаются гораздо чаще, чем о них становится известно широкой публике. Некоторые из них не считаются весомо-значимыми и потому просто и тихо «прячутся» в строчках сводок, которые предназначены для «внутреннего употребления». Другие, имеют значительные размеры и последствия, но затрагивают ведомственные интересы, влияют на устойчивость некоторых начальственных кресел разного достоинства и ранга, и от того всеми правдами и неправдами скрываются не только от нашего населения, но даже от более высокого и более карающего начальства.
Но иногда, и, слава Всевышнему, гораздо реже случаются аварии, новость о которых не может спрятаться в уголках и закоулках министерств и ведомств. Они даже не могут спрятаться в границах страны, даже такой огромной, как наша.
И несутся эти самые новости по всему свету, сея где-то ужас, где-то волнение, где-то восхищение и уважение, а где-то и просто любопытство. Всё зависит от того, ЧТО случилось, ГДЕ случилось, и ЧЕМ ЗАКОНЧИЛОСЬ.
Иногда власти, выпускающие, а точнее вынужденные выпускать нежелательную информацию за пределы узковедомственных интересов, совершенно не думают о том, что она попадает к простым людям. К тем, кто не только чиновник, бюрократ, руководитель, военный или гражданский - а просто человек. С присущими ему нервами, эмоциями, слезами и гневом, слабым здоровьем и неустойчивой психикой. Да и много ещё с чем, о чём не грех бы иногда думать нашим «вождям».
К чему это я? Зачем так длинно пишу обо всем этом?
А вот почему….
Не буду говорить когда, но тому уже более двадцати лет, случилось нашему экипажу в очередной раз, ничему не удивляясь и никого не удивляя этим фактом, загрузиться в корпус атомной субмарины и направиться вместе с ней туда, куда эти атомоходы и предназначены ходить. В автономку. Суток на восемьдесят.
Оставили мы все своих горемычных жён, и детей с ними вместе, в суровых условиях промороженного вьюгами гарнизона, распрощались с ненавистным в последние недели перед походом, береговым начальством, настроились на привычный ритм подводного бытия, и «пошли»…
И все бы ничего, но тут-то, как раз и произошла та самая авария, о которой узнал весь мир, как не пыжились удержать её в своих кабинетах чиновники всех рангов, званий и ведомств.
..В океане, вдалеке от всего мира, от всех берегов, кораблей и судов, в одно с нами время бороздил просторы северных вод атомный подводный крейсер. Назовем его «Гвардеец». Он выполнял какие-то свои планы, изворачиваясь в пучине и запутывая все системы обнаружения «вероятного противника». И что-то подобное, но на некотором расстоянии от него выделывали мы, со своими планами, задачами и маневрами. Наверняка в каком-то отдалении от нас такие же фокусы выполняла третья подлодка… , четвертая…
Так и прятались мы от всемогущих «ушей» сил и средств обнаружения НАТО, дабы иметь возможность в нужное время выскочить в неведомом никому месте мирового океана и «пальнуть» по врагу всеми своими боезапасами. У каждого они были свои, но, до поры до времени, всё ЭТО должно было быть спрятано надежнее, чем в любом сейфе любого банка. То есть - в пучине мирового океана, в корпусах атомных субмарин. Причем не только в наших отечественных, но и в «супостатских».
Как я уже много раз писал, плаванье наше проходило с обязательными «подпрыгиваниями» в толще морей. Иногда мы погружались на солидные глубины, иногда приближались вплотную к поверхности, но не более того. Приближение к поверхности означало почти всегда одно - принять сигнал от спутника связи. То есть получить очередные распоряжения и указания верховных штабов на свои дальнейшие действия. Так продолжалось уже достаточно долго…
…А в это время, на берегу, семьи «канувших в бездну» подводников, жили своей жизнью. Жизнь эта тоже была уже годами отработана, испытана, частично даже отрежиссирована главными политработниками всевозможных штабов.
Чьи-то семьи после проводов кормильцев практически каждый раз уезжали на Большую Землю, под крыло мам и пап, в тепло, к траве и деревьям, к цивилизации. Они потом возвращались к прогнозируемому сроку возвращения атомохода, но - это потом. Некоторые, особенно молодые боевые подруги, сбивались в стайки ровесниц, попавших в такое же «ожидающее» состояние и коротали недели и месяцы все вместе. Это помогало легче и, как-то быстрее, переносить разлуку.
Те, что постарше, с детьми, с опытом ожидания возвращений и знающие уже не понаслышке, как тяжело это - «вечно ждать» жили по своим законам. Растили детей, заменяли им детские сады и воспитателей, учили их в школе. Кому повезло - ещё и на работу ходили, чем сглаживали тоску по мужьям и ускоряли бег времени.
И были в экипажах времен Советского Союза женсоветы. Они как-то создавались неугомонными и надоедливыми замполитами. Эти замы заставляли их что-то делать, отыскивали среди жён своих подчинённых самых неравнодушных, к чему-то способных, что-то умеющих делать в этой сфере - сфере облегчения службы и жизни мужей.
В масштабах корабля, а не только семьи.
Жена моя и была председателем этого самого экипажного женсовета. И, надо сказать, неплохо работала. Перед автономкой они, втихаря от изредка бывающих дома мужей, о чём-то шептались на кухнях, куда-то водили детишек не объясняя толком - куда и зачем. Мы понимали, что они готовят нам какие-то сюрпризы с собой, в море. Но делали вид, что ничего не замечаем и всё это будет потом неожиданностью…
… Шли какие-то сутки плавания. Каждый занимался своим делом, и всё шло как обычно. И были будни, но случались иногда и праздники.
В определённые дни и часы из динамиков корабельной связи звучали голоса жён и детишек именинников, которые от умиления и радости утирали наворачивающиеся слезы и втихаря просили замполитов прокрутить эти самые магнитофонные ленты «ещё разок», в каюте, одному, пока никто не видит слабости закаленных морем мужчин. А в праздники, вроде Дня Победы, 23 февраля и прочих, корабельная трансляция вещала сразу для всех. Из динамиков неслись торжественные поздравления голосом членов женсовета, и умиляющие душу стишки и пожелания от детишек. Звучали песенки в исполнении всяких популярных исполнителей для «капитана-лейтенанта…., мичмана… В честь….!» Некоторые из наших боевых подруг из динамиков, не стесняясь, напевали под гитару или фортепиано сами, на переборках в жилых отсеках появлялись всякие стенгазеты и листовки, выполненные их руками и руками малышей…, и это заставляло щемить сердце ещё сильнее, и как-то резиново растягивало дни, оставшиеся до окончания автономки.
Так, видимо, бывало во всех экипажах в то время…
…На очередной сеанс связи мы всплывали уже без всяких «учебных тревог», в которых участвует весь экипаж, просыпаясь, или бросая тарелки и ложки вместе с недоеденным обедом, или прерывая занятия, просмотр кинофильма… Нет, мы за много дней похода уже достаточно отработали свои действия, чем очень гордился наш «Папа» - командир, и всплывали в составе смены, то есть не отрывая других от того, что им было положено или разрешено делать в это время.
И в этот раз без каких-либо проблем мы уравняли лодку на определенной нужной нам глубине, «выпустили на волю» устройства связи и стали ждать сообщений.
Сообщения во время сеанса связи, надо сказать, приходят не всегда. А если приходят, то весьма различные. От секретных шифрограмм, которые глотает аппаратура и только «Папа» да ещё пару человек знают об их содержании, до, так называемых, «циркулярных сообщений», которые адресованы не конкретному кораблю, а всем, «кто слышит». Бывают и простые сообщения. Например о результатах футбольных баталий на чемпионате Европы (помню финал Россия - Голландия!), или о количестве зерновых с гектара, что очень уж поднимает боевой дух подводников, или о погоде в Сибири, которая сильно волнует потеющих в замкнутом пространстве мужиков. Всякие…
… В этот раз радио было странным. Я до сих пор помню эти строчки. Да простят меня спецслужбы. Там было:
«К-…. (номер «Гвардейца»)! Вам не погружаться, ждать самолетов!»
И ещё какая-то информация другим мореплавателям.
- Черт знает что пишут, - сказал вслух «Папа», но взгляд стал задумчивым.
Мы почти всегда обсуждали «новости» независимо от их качества и интересности, но в этот раз почему-то рассуждений не было. Хотя сама по себе «телеграмма» ничего особенного в себе не несла…
…Потом, спустя какое-то время мы опять всплыли на сеанс связи. И снова получили радио. Но было оно ужасающе страшным для нас. По всем бороздящим океан кораблям и судам пошла циркулярная информация о том, что «там-то и там-то, в такое-то время затонула атомная подводная лодка «К - …., есть погибшие. Причина - пожар» и некие подробности. В том числе и о том, что часть людей погибла, оказавшись в ледяной воде, после покидания тонущей субмарины.
Сам факт гибели подлодки в то время был невероятным. До этого случая лодка тонула в океане лет двадцать назад. И все мы уже не застали того времени. Не так остро пронзала душу скупая отчетность о ТОЙ гибели. А тут - вот оно, сообщение. А за ним - гибель людей, братьев - подводников!
Слова, которые произнес «Папа» я запомню на всю жизнь. И не знаю, будет ли в моей жизни возможность передать их в лицо тем, кому тогда они были адресованы, но я бы очень хотел это сделать. Я не берусь судить о том, насколько «Папа» был прав, но выражение его лица и хрип в голосе не дают мне право сомневаться в правильности этих слов. Он сказал, четко чеканя слова:
- Сволочи! Ведь мы были всего в двух часах от «Гвардейца», когда он был на плаву и ждал самолётов! Мы ведь были, наверное, ближе всех! Мы же могли спасти тех, кто не погиб в отсеках сразу, а утонул, замерз в воде. Или тех, кто был ещё жив, но боролся за лодку в её отсеках! Сволочи!...
…. А на берегу, в мирной жизни по всем телевизорам и радиоприёмникам пронеслась информация о том, что «затонула атомная подводная лодка Северного Флота. Есть погибшие». И всё. Никто нигде не сообщал, что это за лодка, из какой базы…
Простите меня родители, жены и дети моряков «Гвардейца», не вернувшихся из того похода! Простите, ибо знаю, как разорвали Ваши сердца и души эти события! Знаю, что ничто и никогда не залечит Ваши раны! Знаю.
Но, в тот момент, после растранслированного по всем СМИ сообщения о гибели лодки, воем взвыли сотни женских голосов по всей нашей стране. Ведь в это время там, в океане, находились десятки подводных кораблей, и некоторые из них принадлежали Северному Флоту.
Бедные, зарёванные, трясущиеся жёны, с примолкшими и напуганными малышами рванули в политотделы. Они не знали ничего, но сердце разрывала боль, которую нужно было либо вылечить сообщением о том, что это «не наша лодка», либо взорвать тем, что надежды нет!
Где были тогда «инженеры человеческих душ», как с гордостью величали себя замполиты и политруки? Где были те, кто получал денежное довольствие за то, что в семьях подчиненного личного состава всё в порядке? Где?
Штабы, а с ними вместе - политотделы, зная на сто процентов номер погибшего корабля, хранили гробовое молчание. Ибо - не велено! А некоторые даже позволяли себе покрикивать на обезумевших девчонок, чтобы те не сеяли панику и «не пороли чушь»!
….Вот тогда-то, когда узнал я о том, что происходила на берегу, я напрочь потерял уважение ко всей политической братии советского периода. Хотя и до этого не любил замполитов, но пытался убедить себя, что везде есть «нюансы» и исключения.
…Не зная, куда девать задавившее их горе, безысходность и беспомощность, жёны нашего экипажа сбились кучкой в моей однокомнатной квартире, у председателя женсовета, которая сама была в полуобморочном состоянии, но от неё ждали помощи, сочувствия, каких-то действий. А было этой самой «отдушине» всего-то чуть больше двадцати пяти лет. Но кроме неё было некому выслушивать причитания и вытирать чужие слёзы, вперемешку со своими.
И выли наши девчонки, и терзали политотделы и носились по гарнизону всякие слухи и версии. И метались между домами кареты «Скорой Помощи» с докторами и медсестрами, которые сами зачастую были из тех экипажей, которые в это время были в море. И успокаивали врачи словом и делом. Как могли.
Но пока не соизволило «верхнее начальство» разрешить сообщать тактический номер подлодки, не было покоя. Думаю, что на просторах нашей Родины после такого информационного голода получили инфаркт, инсульт, парализацию и много чего ещё многие жёны подводников, а может и хуже.
Так вот, скажите, кому это было нужно? Кто думал о том, что есть в людях нечто человеческое, а не деревянное или железное.
Хотя в тех людях, кто молчал столько времени только дерево да железо, видимо, осталось. Или того хуже - навоз.
… Но мы всего этого тогда не знали. И продолжали выполнять поставленные задачи. Только в каждом из нас появилась нехорошая такая чёрточка, которая напоминала, что где-то, возможно и из-за нас, не смогли спастись собратья-подводники. Хоть и понимали мы, что нет в том нашей вины…
А в базе нас ждали как никогда счастливые лица жён, детей, друзей.
Ведь мы не знали всей этой истории с политотделами, с сообщениями по радио и телевидению. Да и эпопеи гибели «Гвардейца» тоже не знали. Толща воды над корпусом нашей субмарины хранила молчание и оберегала нас от всего земного.
Я никогда не видел таких счастливых глаз у встречающей меня семьи. Никогда.
И никогда не повернётся у меня язык осуждать их за то, что к их радости все-таки лодка оказалась «не наша».
...Простите меня те, кто потерял своих родных, близких, любимых в пучине океанов. На подлодках, кораблях, судах. Простите.
Слезы радости «наших» и Ваши слёзы несравнимы.
Но, пусть прочитают этот рассказ те, кто мог, но не захотел помочь погибающим в океане морякам, хотя они, замерзающие в ледяной воде Баренцева моря,тянули свои руки к уплывающим от них плотам, ускользающей от них жизни! Эти руки были протянуты и к тем, сидящим в больших кабинетах чинам и званиям, от которых зависела жизнь многих. А не только военная тайна!
Пусть прочитают это всё те, кто пытался похоронить вместе с Вашими мужьями, отцами, детьми - жён, детей и матерей всех подводников! Просто потому, что военная тайна для них оказалась важнее человека.
Пусть прочитают и покаются! Хотя бы сегодня!
Пусть!
Анд-Рей БорисСыч Чернышев
http://poeziyasp.ucoz.ru/
http://and-rey.ucoz.ru/
|
| |
| |
| cvetbarchata | Дата: Четверг, 24 Ноя 2011, 16:25 | Сообщение # 32 |
 Долгожитель форума
Группа: МСТС "Озарение"
Сообщений: 1300
Награды: 53
Репутация: 50
Статус: | Quote (Анд-Рей) ...Простите меня те, кто потерял своих родных, близких, любимых в пучине океанов. На подлодках, кораблях, судах. Простите.
Слезы радости «наших» и Ваши слёзы несравнимы.
Но, пусть прочитают этот рассказ те, кто мог, но не захотел помочь погибающим в океане морякам, хотя они, замерзающие в ледяной воде Баренцева моря,тянули свои руки к уплывающим от них плотам, ускользающей от них жизни! Эти руки были протянуты и к тем, сидящим в больших кабинетах чинам и званиям, от которых зависела жизнь многих. А не только военная тайна!
Пусть прочитают это всё те, кто пытался похоронить вместе с Вашими мужьями, отцами, детьми - жён, детей и матерей всех подводников! Просто потому, что военная тайна для них оказалась важнее человека.
Пусть прочитают и покаются! Хотя бы сегодня!
Пусть!
Да, Андрей...что говорить..."правители" в нас людей точно не видят. Мне кажется и до сей поры... У нас вот нарыли, накопали а что фонит... и кругом населенные пункты, люди,дети... наср.... Все правда что вы пишете!!! Только боюсь нас не услышат!!! А если услышат, то воспользуются в своих интересах - в дебатах!!! Они де такие хорошие,а мы тута панику наводим... как противно...Добавлено (24.11.2011, 16:25)
---------------------------------------------
Вот зарассуждалась, А ЕЩЕ!!!!
СВЕТЛАНА БАРХАТОВА
|
| |
| |
| Анд-Рей | Дата: Четверг, 24 Ноя 2011, 16:30 | Сообщение # 33 |
|
Житель форума
Группа: МСТС "Озарение"
Сообщений: 1016
Награды: 24
Репутация: 90
Статус: | Quote (cvetbarchata) Вот зарассуждалась, А ЕЩЕ!!!!
терпение, мой друг! Терпение....
Не все сразу... Колодец иссякнет быстро..
))))
Анд-Рей БорисСыч Чернышев
http://poeziyasp.ucoz.ru/
http://and-rey.ucoz.ru/
|
| |
| |
| cvetbarchata | Дата: Четверг, 24 Ноя 2011, 16:34 | Сообщение # 34 |
|
Долгожитель форума
Группа: МСТС "Озарение"
Сообщений: 1300
Награды: 53
Репутация: 50
Статус: |   
СВЕТЛАНА БАРХАТОВА
|
| |
| |
| Анд-Рей | Дата: Четверг, 24 Ноя 2011, 17:05 | Сообщение # 35 |
|
Житель форума
Группа: МСТС "Озарение"
Сообщений: 1016
Награды: 24
Репутация: 90
Статус: | Если бы не крышка...
Сразу прошу прощения за некую пикантность рассказа.
Но... что было, то было...
Двое топчутся на морозе. Один стучит нога об ногу, пританцовывая и подпевая под нос. Второй озирается по сторонам почти очумевшими глазами.
А вообще-то они оба холостые офицеры. Гуляют. Три дня как вернулись из морского похода, энергии нерастраченной - масса. А девать её в заброшенном и забытом погодой, природой и начальством гарнизоне куда? Только на неожиданные приключения, которых эти двое уже несколько суток ищут на полутёмных улицах городка. Полярная ночь и мороз совсем не располагают к прогулкам при луне, но больше особенных развлечений здесь нет. Кино? Надоело во время похода. Старенькая «Украина» тарахтевшая в кают-компании подлодки показала около сотни фильмов и ничего новенького не хочется. Танцы-кабаки? Так на весь гарнизон всего один Дом Офицеров, где танцы только в выходные, да один «кабак», расположенный между двумя корпусами офицерских общежитий, соединяющий их своим телом в единый организм и носивший народное название «Промежность». Мест в нём на всех не хватает. Особенно молодым лейтенантам.
Вот и гуляют стайками вернувшиеся из похода «военморы», организовывая себе «клубы по интересам». Почему на улицах? Так ведь квартир даже для женатых не хватает, а холостякам и в "общаге" не всегда есть место, чаще каютка на четверых в казарме, где за стенкой обитает любимый «личный состав», и все удобства - на всех, без чинов и званий, а из удовольствий - только радио.
Телевизор? Так в эти годы только два канала на всю страну и любимая программа «Время», после которой телевизор в казарме выключается и… «Отбой!». Своего телевизора в каюту не купить - в стране повальный дефицит. И на телевизоры тоже.
Вот и гуляют. Мёрзнут, Радуются возникающим на пути приключениям и грустят вслед убегающим в квартиры семейным собратьям.
Гуляй не гуляй, природа своё берёт.
- Слушай, - говорит второй первому.- Я уже не могу, живот крутит второй час!
- Так в казарму дуй! Чего ждешь?
- Поздно! Надо было раньше!
- Тогда - в сугроб!
- А мороз ты попросишь подождать, пока я с «нарушением формы одежды» приседать буду?
- Ну, тогда не знаю….
Глаза уже не бегают, а мелькают по окрестностям городка, ноги семенят, тело подпрыгивает. У одного от холода, у второго - от двух причин.
- Чёрт! Вон в том подъезде Вовка живет, управленец наш! Не могу больше - пробегу к нему, пусть выручает! Не умирать же с позором!
Тело в чёрной шинели, как чёрная кошка, стремительно и почти бесшумно исчезает в тамбуре дома, приятно сверкающего в полярной ночи глазницами уюта.
Первый продолжает топтаться на морозе, насвистывает песенку и тихонько коченеет. А в казарму всё равно не хочется. Хоть убей!
«Ладно, сейчас выйдет, и пойдём к Дому Офицеров, может быть, там кого-то найдём с жильём и питанием!».
Ждёт…
Небо лунное, звёзды - с кулак, ветер - редкий случай для Крайнего Севера и этой базы - практически не ощутим. Вот только мороз и скользко. А зимняя форма одежды одинакова для всех - её носят и в Москве, и в Севастополе и на Камчатке и на Севере. И кто-то зимой умирает в ней от холода, кто-то от теплового удара, а кто и просто превращается в сосульку… И скользят - все! Ботинки на коже - лучше коньков! Только те теплее…
«Не, уже никуда не пойду. В казарму и скорее!»- мысли замерзают вместе с ногами и носом.
- Быстрее, быстрее! Пошли быстрее! - вылетает из тамбура дома приятель.- Скорее ты!
- Куда ты меня тащишь? Я никуда уже не хочу, давай в казарму!
- Да Бог с ней, с казармой! Быстрее бежим, заодно и согреешься!
- Ни черта не понял! - но ноги семенят по скользкому насту за приятелем, и парочка исчезает за углом дома. Потом их тени проскальзывают через мостик между жилой зоной и казарменным городком. Потом - стук задубевших каблуков по трапу штабной казармы, где на третьем этаже расположен их экипаж…
- Ты толком можешь объяснить, какого чёрта ты меня заставил бежать, как подстреленного оленя?
- Объясняю…
… Второй, пусть его имя так и останется тайной, еле сдерживая естественный инстинкт, вскочил в подъезд дома, где жила семья Вовки. Звонок и стук в дверь раздались в квартире одновременно и продолжались до поры, пока дверь не распахнулась. На беду Вовки дома не было, только его жена и маленький сынишка.
- Ты чего тут устраиваешь? Пьяный что ли? - спросила испуганная жена.
- Потом объясню! Ради Бога - пусти в туалет, сил нет, и совесть там - на морозе - осталась!
- Да иди, только ребенка не пугай!
Лейтенант мелькнул в прихожей и с треском исчез за нужной дверью...
Спустя какое-то время раздался положенный шум воды и дверь, также как и перед посещением «гальюна», резко захлопнулась, и тело метнулось к входной двери и исчезло за ней, оставив в недоумении женщину, прижимавшую к себе испуганного появлением шумного дяденьки мальчугана.
- Ну и чего? Зачем от дома-то рванул, как подстреленный?
- Ты понимаешь, я влетел в клозет, сил терпеть совсем не осталось. Времени на «маневры» - тоже. Штаны скинул и прямо «кормой» зашёл на цель… Ну и «отстрелялся» по полной программе. А когда ручку бачка дёрнул, увидел…
- Чего ты там мог увидеть? Кроме дерьма?
- Хуже… Там… на унитазе…
- Что там могло быть такого? Ну, не золото же?!
- Какое золото! Там… крышка была ЗАКРЫТА!!!
Вот такой случай. А по гарнизону с тех пор этот случай, как анекдот рассказывают уже не один десяток лет.
Вот только как себя чувствовала молодая хозяйка - ничего не известно.
Вернее - не сохранилось в народных сказаниях.
Но, думаю, не очень…
Анд-Рей БорисСыч Чернышев
http://poeziyasp.ucoz.ru/
http://and-rey.ucoz.ru/
Сообщение отредактировал Анд-Рей - Четверг, 24 Ноя 2011, 17:07 |
| |
| |
|
| Анд-Рей | Дата: Пятница, 25 Ноя 2011, 16:36 | Сообщение # 37 |
|
Житель форума
Группа: МСТС "Озарение"
Сообщений: 1016
Награды: 24
Репутация: 90
Статус: | Ряша
Замполиты, политруки, комиссары…
Ох, как много значили они на флоте в ТО время, ох, как много…
Нет, не для тех, кого они пытались охватить своим «партполитобаянием», а для тех, кто делал ставку на околпачивание и охмурение. И их тихо ненавидели, иногда открыто протестовали, но не очень навязчиво и громко, а иногда - строили козни в бессильной злобе от того, что нельзя всё это сделать перед строем…
Справделивости ради нужно сказать, что иногда среди армии политработников появлялись порядочные мужики, которые за родной экипаж сражались с начальством "до последней капли крови", но они быстро исчезали в недрах политических органов. Их "уходили" в штабы на низшие должности, в инструкторы, пропогандисты или начальники клубов.Но таких было мало...Увы...
КПСС и СССР - четырёхбуквенные символы эпохи. Символы «уверенности в завтрашнем дне», «политико-морального состояния личного состава», «пятилеток в четыре года» и много чего ещё…
Кстати, не всегда плохого. Случались в те времена вещи, о которых до сих пор вспоминают с гордостью. А как же? Во все времена бывало всякое…
Но партполитработу и политкорректность тех времён вспоминаю с грустью. А чего было веселиться, когда за справедливо сказанную в центральном посту субмарины фразу, во время автономки, ночью, в кругу из пяти - шести человек, о том, что «орден Победы дорогому Леониду Ильичу по статуту этого ордена был не положен» - через два месяца, уже в базе, офицера таскали по особым и политическим отделам чуть - ли не в наручниках. И статья светила не из Дисциплинарного Устава, а из Уголовного Кодекса. Да ещё и «политическая», та, что раньше называлась - «враг народа».
А орден-то и действительно не положен был полковнику политотдела. Не нами же было придумано - кому его вручать, а кому - нет.
А партсобрания?
Помню, назначили меня командиром дивизиона в новый экипаж. Ну, назначили и назначили. Но чёрт меня дернул выступить на партийном собрании, где-то недели через две после прибытия в этот новый коллектив. Оно было о том, что через месяц - в автономку. А как мы к этому готовы - должны были обсудить в прениях «партейцы» нашего экипажа. Я был тоже «партейцем», молодым ещё офицером, да ещё и только-только назначенным на должность. Ничего «такого» я про экипаж не знал, кроме того, что служил в нём мой закадычный, ещё с курсантских времён, друг. И ходил он, кстати, в диссидентах. Это так называли тех, кто всё время был не в чести у замполитов. Ну, например, сомневался в том, что провизионка к концу плавания опустошалась на столько, сколько говорил интендант. Или, что дефицитные товары распределили по справедливости. Да, ещё и все, а не запрятали для «личного употребления» под корабельным прилавком кое-что... Но я пока был не посвящён во все тонкости и взял слово на том собрании и рассказал всем, о том, что мне бросилось в глаза, как новичку и что бы нужно, с моей точки зрения поправить, чтобы выйти в море без проблем.
Командир корабля - «ПАПА» - постоянно пытался вклиниться в мой рассказ, а я, по простоте душевной, убежденный в действенности «демократического централизма» и «плюрализма мнений» на каждое его «встревание» произносил примерно так:
- Товарищ командир, не перебивайте! Дайте договорить, я же никого не перебивал? У меня есть свои пять минут на выступление.
- Не понял, ты это мне, командиру, такое говоришь?
И замолкал, а я всё вещал на темы «что такое хорошо и что такое плохо».
В очередной раз, когда он повторил фразу про то, с кем я ТАК разговариваю я вдруг, неожиданно даже для себя выпалил:
- А что, на собрании мы все члены КПСС, тут командиров нет!
На эти мои слова «папа» вспыхнул, как пороховой заряд, шея его побагровела, глаза выскочили чуть-чуть наружу, и он вскочил со скамейки.
- ТАК! - выплеснул он тоном, после которого хотелось застрелиться. - Сядь! И считай, что наше знакомство состоялось!
Собрание на этом закончилось, путем ускоренного голосования за какую-то резолюцию.
Я тогда решил, что мне в этом экипаже уже не служить, и карьерную лестницу придётся строить позднее, когда командир смениться или меня уберут. Как в сказке - «или шах помрёт, или ишак издохнет!»
Но, к счастью, «папа» был человеком правильным и ценил больше не слова, а дела. И очень скоро поменял своё отношение к молодому комдиву. НО это «папа», а замполит - «замулёк» - он всё это запомнил. И преследовал меня в своих партполитухищрениях до той поры пока, ишак не издох. То есть - пока не ушёл куда-то на повышение. Правда, я чуть позже малость обнаглел и уже знал как периодически «постреливать» в адрес «замулька» едкими фразами. Так, чтобы на мне это особенно не сказалось.
А наглый был замполит! Ужас!
Иногда мне казалось, что замполитская наглость воспитывается политорганами сильнее всего прочего. Ведь каждый в экипаже подлодки знал, что замполит - это человек, который «по всем тревогам лежит, по боевой - сидит». И всё!
Вся его служба на лодке, кроме комсомольских и партсобраний заключалась в ленивом передвигании шахматных фигурок в медпункте субмарины с таким же сонным доктором, которому даже по боевой тревоге можно было не вставать. И ведь знал же, зараза, что всем, до последнего матроса, это его «служебное рвение» известно. Но надувал щеки и важничал, краснея день ото дня своей физиономией. Физиономия толстела в автономках до бесконечности и к моменту возвращения напоминала солидную «ряху». Его так и звали - «Ряша».
«Ряша» надувал щеки всегда. Когда мы стреляли ракетами и он сидел в уголке центрального поста с видом героя Советского Союза, без которого ни одна ракета не взлетит. Когда командование награждало особенно отличившихся в походе, и его не забывало. Когда партийное собрание избирало президиум, который без него таковым быть не мог. Когда делили дефицит на всех по «честному». Щеки «Ряши» всегда были раздуты и важны.
Всегда, только не при авариях, происшествиях или когда нужно «через день на ремень». Тут он исчезал куда-то под очень уважительным предлогом. Важно проплывал по пирсу в сторону городка и бодренько ускорялся, как только его силуэт начинал таять в дали.
Надо сказать, что наш «Ряша» был не потомственный комиссар. То есть он не заканчил, как многие его собратья, политического училища, а одолел электротехнический факультет одного из училищ, а потом, по воле судьбы, попал в «ряши». Я тоже закончил этот факультет, и, исполняя свои «электрические» обязанности, иногда, в порыве экстатза бросал в сторону замулька что-то типа:
- А если последовательно подсоединить эти два стабилитрона? Характер сигнала поменяется? Как Вы думаете, товарищ капитан второго ранга?
- Ты что? Очумел? Ты меня сейчас зачем спросил?
- Так нас ведь всего двое на лодке. Электриков-то. Вы, да я!
После чего я подвергался обструкции с его стороны и ретировался в закутки, коих на субмарине много.
Наглость…
Ну, а как по-другому назвать вот это:
Автономка за спиной, впереди отпуск. Суматоха, радостное состояние всего, что окружает экипаж. Даже казарма стала как-то светлей и уютней. Вся «братия» завтра убывает в «очередной».
Осталось всего - то - оставить рубль помощнику командира на случай срочного вызова в базу телеграммой, зафиксировать адрес места проведения отпуска и получить отпускной билет и … в путь.
Вот опять чёрт дернул меня, записывая свои «отпускные координаты» в специальную книгу, обратить внимание на то, что написано против фамилии «Ряши». А там было всё то же самое, что и у меня. И дата начала отпуска, и место проведения (Тула - у меня, Москва - у него), а, значит, количество суток на дорогу, и количество дней отдыха. Ну, всё! Кроме одного.
Дата возвращения стояла у него на 10 дней позже.
Всё это я «проглотил», записал свои координаты, получил отпускной билет и развернулся на «выход в отпуск». И лоб в лоб - «Ряша».
У меня аж всё зачесалось внутри и снаружи. «Ну, я сейчас всё ему…» - мелькнуло в сознании.
Еле-еле выдержав паузу, во время которой «Ряша» заполнил в книге свою строчку, я повернулся к нему, глаза в глаза сказал.
- А Вы не подскажете, чего это у нас с Вами всё одинаково. И даже суток в отпуске ровно 68. А я - прибываю десятого, а Вы - двадцатого? Или помощник ошибся? Или писарь?
(В голове мелькнуло - « Или служба не мила? Или армия мала?»)
Замполит налил глаза, покрасил в багрянец щеки и лоб, озираясь как нашкодивший шкет, похватал перекорёженным ртом воздух канцелярии и выдохнул:
- Потому что… Я… У меня…. Это…. - и замолк, отыскивая варианты.
Народ в канцелярии напрягся в ожидании «сатисфакции». Все давно мечтали поставить зама в «пятую позицию», но не все решались. А тут, свершилось. Хоть что-то он должен был при всех аргументировано возразить. Уши слушателей шевелились в тишине.
- А я…. А у тебя… - опять набух мыслями «Ряша". И выпалил на одном дыхании - А у Вас матросы пьют! … Вот!!!
Народ хором вдохнул, создав вакуум в канцелярии экипажа, и оторопел…
Всё. Сказать в ответ было нечего. И я, посрамлённый, поехал в отпуск, силясь периодически понять простую вещь:
Почему же за то, что мои матросы «пьют» мне не прибавили к отпуску десять суток. Точнее - не лишили меня ничего, даже не наказали. А взяли и прибавили, как награду, всегда сияющему «Ряше», который в первую голову отвечает за морально-политическое состояние матросов, дарственную в количестве десяти дней. Может мне нужно самому пить? Тогда накажут замполита? Или, что скорее, все равно накажут меня. Только не на десять суток, а страшнее. А «Ряша» опять будет отдыхать дольше….
«Зам сказал, что много дел.
И ушел в политотдел!»
Такой стишок знают все. Не только на флоте. Когда нужно напрягать силы, здоровье, нервы и всё остальное - замы почему-то «убывают». В политотделы, на конференции, по обмену опытом, на проверки казармы «на предмет состояния Ленинских комнат»…
Или просто в отпуск. Но на десять дней больше, чем все, у кого в подчинении есть матросы, мичманы или офицеры. Потому как все они могут ПИТЬ! И не всегда мало! И ещё они попадаются. Все!
Кроме замполитов, которым от всего этого очень уж нужно иногда отдыхать. Дней десять, как минимум.
А вдруг война, а он не загорел….
Анд-Рей БорисСыч Чернышев
http://poeziyasp.ucoz.ru/
http://and-rey.ucoz.ru/
|
| |
| |
| cvetbarchata | Дата: Пятница, 25 Ноя 2011, 18:20 | Сообщение # 38 |
|
Долгожитель форума
Группа: МСТС "Озарение"
Сообщений: 1300
Награды: 53
Репутация: 50
Статус: | Да, Андрей...ничего себе...круто... А ЕЩЕ!!!!
СВЕТЛАНА БАРХАТОВА
|
| |
| |
| Анд-Рей | Дата: Вторник, 29 Ноя 2011, 08:48 | Сообщение # 39 |
|
Житель форума
Группа: МСТС "Озарение"
Сообщений: 1016
Награды: 24
Репутация: 90
Статус: | Ну, вот ещё....
Из серьёзного. По сути должно бы публиковаться в начале всего этого раздела. А по факту получается, что заврешает цикл "Записки подводника".
Начало
Как-то так сложилось, что служба моя на атомных подлодках начиналась в таком ритме, что специальность свою я сумел изучить без особенных затрат организма, с которыми сталкивается средний вчерашний курсант при попадании в семью подводников, а применить полученные знания пришлось в самом начале службы.
…Пока экипаж, в который я попал по распределению, «автономстовал», уйдя в море ещё до моего прибытия в гарнизон, мы с группой таких же, как я, «святых» специалистов военного дела болтались по гарнизону, несли какие-то придуманные нам наряды, шумными ватагами питались в дивизионной столовой - камбузе, вечерами искали себе жильё. А днем - постигали всё те же учебники, только не за училищной партой, а в учебном центре под руководством старых мичманов - наставников.
Число живущих по этому сценарию постоянно уменьшалось. Одни встречали свои экипажи из походов, другие - из отпусков, третьи - с учёбы в центрах ВМФ. И все они тут же растворялись в обыденности флотского бытия. На их лицах при встрече уже не светилась былая бесшабашность, улыбка становилась более усталой, и цвет молодецкого лейтенантского лица из румяного превращался в сероватый.
Мой экипаж в октябре вернулся благополучно в базу и был встречен на пирсе командованием - с традиционным жареным поросёнком, и нами - молоденькими офицерами - с трепетом и волнением.
Всех нас тут же затолкали под радостные возгласы прибывших из автономки бывалых коллег внутрь субмарины, и чего-то даже поручили сделать, понимая, что толком мы ещё ничего сделать не сумеем, скорее - навредим. Но, день был праздничный - возвращение в базу! - и все стремились домой, к семьям, друзьям, к уюту береговых жилищ и благам цивилизации…
…Кстати, потом, спустя годы, я заметил, что подходя в очередной раз к родной базе, все в первую очередь обращали свои взоры на трубу гарнизонной ТЭЦ. И, в зависимости от её состояния, испытывали или полнейшую радость от встречи с землёй, или - подпорченное удовлетворение от окончания похода. Дым над трубой позволял рассчитывать на тепло в доме, и, главное, на горячую ванну или душ, чего всегда очень хочется любому жителю севера. А уж измученному подводным царством «военмору» - особенно!.. Ну, а его отсутствие рисовало в воображении тазики с водой и торчащими из них кипятильниками, и стучащие от холода и вожделения зубы в уютных квартирках северного городка…
...Так вот. Засунули нас в корпус подлодки, напоручали всякого, с условием - "руками ничего не крутить, не включать, и не отвинчивать!». Потом оставили вахтенную смену - и молниеносно исчезли в каменистом пейзаже пригнувшихся к заливу сопок.
Помню, я с таким старанием выполнил то, что поручили именно мне и, тоскуя по семье, которой обзавелся незадолго до выпуска из училища, и которая все училищное время проживала далеко от Питера, высунул свою лейтенантскую головушку в люк первого отсека. Оглядел акваторию, пирс, залив,тропинку в посёлок, и тут увидел смотрящие на меня в упор глаза старпома. Все его звали - «Орёл», видимо за пронзительный взгляд всегда сильно вылупленных глаз.
- Куда, лейтенант? - прозвучало с нескрываемой неприязнью к «зелёности» моего статуса в экипаже.
- Домой, товарищ капитан второго ранга! Все задания выполнены!
- Домой, говоришь? Да был я дома - не фиг там делать! - резюмировал старпом, - Давай вниз, работать!
Я нырнул в люк и торчал внизу без дела ещё пару часов. И покинул борт тогда, когда силуэт уходящего после автономки домой старпома растворился уже в темноте полярной осени.
…И передал наш экипаж субмарину второму экипажу. Потом, похлопав молодых лейтенантов по плечу, и повесив на них любимый личный состав, который оставался в казарме - слинял в отпуск.
А мы, перемешивая дежурства и всё ту же учёбу в центре, вяло ждали их возвращения.
Но тут, как я теперь понимаю, на моё счастье, на удачу - вышел приказ отправить вместе со вторым экипажем в автономку пятерых молодых лейтенантов первого экипажа. «Дабы дурака не валяли, а изучали специальность. И чтоб к возвращению - сдали на самостоятельное управление!» - изрёк начальник штаба дивизии.
И мы - ушли в море.
А там, в море, в течение почти трех месяцев нас никто особенно не трогал. Потому что свои специалисты были на месте, всё, что положено, они знали, умели и выполняли прилежно. А «пассажиры», как нас называла почти вся команда, могли только мешать и путаться под ногами. Поэтому каждый из нас установил себе собственный ритм жизни, главным пунктом в котором было: «А что я скажу по возвращению? Как освоил военное дело?»
Я, честно скажу, может быть от боязни выглядеть дураком, или от воспитанной ещё в училище потребности к изучению своей профессии, а может быть и от скуки в замкнутом пространстве отсеков, занялся изучением специальности. Днем - до обеда,когда весь экипаж нёс вахту, учился, тренировался, отрабатывал борьбу за живучесть и прочее - я спал, . После обеда я «затаривался» литературой, которую осваивал сидя в пустой каюте, никому не мешая, а ночами - лазил по отсекам, трюмам и «шхерам», надоедал вахтенным мичманам и матросам и искал в чреве корабля те «штучки», про которые читал днём.
Братья-моряки! Как благодарен я Вам, всем, кто выдержал мою назойливость и педантичность! Кто лазил вместе со мной по всем закоулкам подлодки и щедро делился всеми своими знаниями! Если бы не Вы, не так бы всё сложилось в моей судьбе…
...Таким вот образом я к концу автономки освоил специальность, сдал механику все зачёты, получил исписанный оценками и скрепленный печатью зачетный лист, который выложил перед своим, родным уже, начальством прямо в день прибытия в базу.
А начальство сказало: «Молодец» И в первый же день после принятия корабля от «отвоевавшего» своё, второго экипажа, назначило меня дежурным по кораблю. А ведь я мечтал - в послепоходовый отпуск, который обязан был быть у каждого после автономки.
И за это - спасибо! Ибо через глотание слёз, скрипение желваков и недосыпание организма и сложилась так удачно моя служба!
… Прошло месяца два-три и мы уже со своим экипажем ушли в автономку. Во вторую для меня, но, по сути - в первую. Все лейтенанты уже не были пассажирами, а исполняли свои должности в соответствии с корабельным расписанием и забыли о первом походе, как забываешь о первых выученных тобой словах.
… Корабль, в обычном, размеренном ритме шёл в толще океана, разрезая носом чёрную глубину северных широт. Глубина иногда менялась, чем вносила разнообразие в его будни, и несколько меняла телодвижения экипажа, чтобы не превратить его жизнь в монотонный конвейер.
Вахты менялись на тренировки, тренировкам на смену приходили занятия про специальности, потом учения и отработки мероприятий… По понедельникам обязательно случались политзанятия, по наличию которых в распорядке дня определялась смена недель. По субботам и воскресеньям показывали фильмы в битком набитой кают-компании, Одна смена меняла другую и отправлялась, в зависимости от времени суток, на обед-ужин-завтрак-вечерний чай или спать, или под рёв сигнализации бежала на свои боевые посты для отработок, учений…..
..В четыре утра меня сменил на пульте управления электроэнергетикой старшина электриков. После завтрака я побрёл по отсекам, осматривая работающие механизмы и раздавая задания вахтенным электрикам. Потом нырнул на трап в центральный пост, доложил о результатах вахтенному механику, и радостно устремился в каюту. Меня ждал сон!
В первые три автономки спится сладко, очень легко и крепко. Это потом уже начинает мучить бессонница.
На ходу, скинув ПДУ (портативное дыхательное устройство), без которого по кораблю нельзя даже шагу шагнуть и сбросив куртку, я плюхнулся на нижнюю в каюте койку и торопливо стянул брюки и майку. В каюте было душновато, но уж очень хотелось спать. Дремота стояла во всех клеточках моего организма. Лихо, по-лейтенантски, подтянулся на руках и взлетел на свою, расположенную на втором ярусе, койку. Организму оставалось всего несколько сантиметров «до счастья»…
… Рёв сигнала аварийной тревоги не дал телу упасть на койку. Рефлекторно было схвачено ПДУ, напялены тапки. Подумалось: «Точно в моём отсеке!»
Из динамика связи неслось
-… пожар в шестом отсеке! Горит…!»
Ноги машинально несли меня к переборке между пятым отсеком - где была моя каюта, и тем - шестым - которым я командовал и в котором что-то стряслось.
Закон подводного братства - если беда, задраивайся в отсеке и борись. Сам. Вместе с теми, кто остался с тобой. Ни ты оттуда не имеешь права выйти, ни к тебе никто не войдёт! Иначе погибнет весь корабль!
Но тут, находясь в полусознательном состоянии от впервые случившейся в жизни аварии, я услышал голос командира пятого отсека:
- Командир шестого в пятом! Создано противодавление, выполнены мероприятия по борьбе за живучесть!
Из динамика резко, после небольшой паузы, раздался голос механика
- Пропустить командира шестого в шестой отсек!
Выполнили необходимые действия, включились в изолирующие противогазы, отогнали всех лишних в четвертый отсек и далее в нос… Отдраили переборочную дверь…
Я первый раз в жизни осознал, что смерть может быть ощутимой. Она смотрела на меня матовой стеной пространства шестого отсека, тихонько вибрируя под воздействием избыточного давления, созданного в пятом отсеке… Это на меня смотрел дым.
Но, на самом деле - это была всего лишь частичка мгновения. Я нырнул в люк, дверь моментально захлопнулась за моей спиной и кремальера опустилась…
Поначалу мне казалось нереальным, что можно двинуться внутрь отсека. Казалось, что матовая стена имеет твёрдость, а сквозь стены я проходить не умел.
Отсек урчал механизмами, спрятанными за этой стеной, из «молока» вынырнуло одетое в маску противогаза лицо вахтенного.
- Горит блок регенерации компрессора, в отсеке 12 человек! Средства защиты на всех! - просипел он в маску. Но я услышал.
Число оставшихся в отсеке меня поразило. В нём во время обычного несения вахты должны быть всего двое, а тут - двенадцать. Видимо после вахты кто-то задержался, кто-то не успел проскочить из кормы в нос на отдых, а кто-то просто «трепался с корешами» в отсеке, где относительно тихо и можно разговаривать на разрывая связки. Но - их было двенадцать!
Я понимал, что такое количество - это проблема. Средств защиты хватало, но только сейчас. Если находится дольше двадцати минут - нужно переснаряжать противогазы - менять регенеративные патроны, которых хватает как раз на двадцать минут, а запасных мало…. И ни за что, ни при каких обстоятельствах субмарина не должна была всплывать на поверхность, даже при аварии. Иначе - обнаружение нашего места «врагами» и почти «расстрел» командира за срыв боевой задачи…
Ни черта не видя перед собой из-за заполнившего всё «молока», я спустился на среднюю палубу к связи и доложил, положенную информацию, в центральный пост…
...Потом, мы вывели всех лишних в соседний отсек, соблюдая сверхосторожность и не прекращая ликвидировать пожар. Он бушевал не долго. Больше беды приносил дым, влезший во все щели, механизмы и устройства. Он не давал дышать, а, значит, выключиться из средств защиты. Но главная опасность была в том, что если это «молоко» переползёт в соседние отсеки и распространится по всему кораблю - последствия могут быть трагическими…
Оставшиеся в отсеке четверо, включая меня, были в деле. Один запустил компрессор, чтобы откачивать мутный и опасный воздух в свои баллоны, второй - сквозь весь этот дым продолжал управлять механизмами реакторного отсека, который был прямо за кормовой переборкой, третий - что-то делал рядом с местом аварии, дабы не разгорелось с новой силой, и замерял концентрацию окиси углерода - того самого смертельного угарного газа. А я - метался между связью, клапаном подачи воздуха в отсек и барометром, который стоял на нижней палубе.
Мне нужно было по определенной программе следить за снижением давления в отсеке, что делал гудящий в трюме компрессор, а потом разбавлять его свежим воздухом из баллонов высокого давления, которые располагались за бортом прочного корпуса субмарины и служили для обеспечения её всплытия с глубины. Нельзя было снижать ниже определенной величины, чтобы это не сказалось на нас, и чтобы не заглох компрессор, и нельзя было поднимать давление выше нужного предела - по тем же причинам. Голова, гудевшая от всего этого, не сообразила, что барометр переносной и его можно взять с собой подмышку и находиться рядом с клапаном «воздух в отсек» открывая и закрывая его по показаниям барометра. И я прыгал сайгаком с верхней палубы на нижнюю, к прибору, с нижней - на верхнюю, к клапану. Спустя какое-то время я уже не успевал и, подлетая к барометру, понимал, что уже нужно крутить клапан, а до него ещё нужно сделать несколько прыжков.
Глаза налились кровью, в висках стучало, мутило… Радовало только то, что «молоко» стало превращаться в дымку, в туман, потом, казалось вовсе исчезло. Но угарный газ, согласно прибору, был ещё в очень «предельной величине» и снимать противогазы никак было нельзя.
Время превратилось в бесконечность…
Каждые двадцать минут я собирал всех на верхней палубе, у клапана «воздух в отсек» и давал команду на смену регенеративных патронов. Количество их быстро уменьшалось...
Когда сил практически уже не осталось, а концентрация газа не позволяла ещё снять маски противогазов, подошло время к очередной смене патронов, и я снова собрал всех троих рядом с собой.
По моей команде один за другим стали менять патроны матросы. Один, другой, третий… Процедура не сложная. Нужно просто вдохнуть глубоко из старого патрона, отсоединить от него трубку противогаза, сорвать заглушку -крышечку с запасного патрона, подсоединить к нему противогаз и выдохнуть. А дальше - дыши.
И когда очередь дошла до меня, я всё так и сделал. Но в момент, когда нужно было сорвать заглушку, я вдруг понял, что она опломбирована, проволокой, как это и должно быть, но толщина этой проволоки весьма приличная, и мои руки сорвать эту проволоку не могут. Я уже вдохнул и отключился от старого патрона, глаза начали вылезать из орбит и я понял, что задерживать дыхание больше не могу… сейчас выдохну, и вдохну уже из отсека… В голове поползли положенные в этой ситуации чёрные мысли…
Матросы крутили эту несчастную проволоку - она не поддавалась. Патрон был последним, заменить было нечем, а воздух в легких готов был взорваться.
Братцы-матросики! Слава Вам и поклон!
Один из них исчез на мгновение из-под моего тускнеющего взора, и возник рядом, сжимая плоскогубцы. Где он смог найти их в этой ситуации - он и сам, наверное, не смог бы объяснить...
Заглушка полетела в сторону, я, уже ничего не соображая, воткнул шланг в положенное отверстие… Нет, я не вдохнул, я втянул в себя половину объема этого отсека. Втянул в себя жизнь, выдохнув смерть и прикрыв ей доступ в мои лёгкие…
Потом… Всё потом кончилось…
Я сидел на каком-то трансформаторе, сняв маску, опустив обессиленные руки, утирая пот и размазывая грязь. Бойцы-соратники сидели рядом в тех же позах. Битва была выиграна. Воздух соответствовал норме, компрессор уже молчал, устав от спасения людей, и только с легким свистом пела воздухом из пятого отсека переборочная дверь, через которую в отсек вошел командир…
Я только тут заметил, что воевал я в одних трусах и противогазе. Регенеративный патрон, тот самый, меняя который я чуть не ушел в мир иной, при своей работе нагревается чертовски. Под него конструкторами приспособлена поролоновая прокладка, чтобы не обжечь грудь. Но в этой суете, в этой борьбе за всё и всех, за жизнь против смерти, видимо все эти защитные устройства поотлетали к чертовой матери, а на их месте, под цилиндром патрона, на моей груди багрянцем горело обожженное лейтенантское тело. Ровненьким таким прямоугольником. Но болеть грудь стала только спустя сутки. Когда включился мозг, пришло осознание произошедшего и оценка неслучившегося.
…И все равно - спасибо! Спасибо этой науке, первой в свободном полете самостоятельного лейтенантства. Она тоже научила многому. А главное - научила не боятся. Если не можешь сам - есть рядом братья-матросики, мичманы, офицеры, которые спасут тебя, экипаж, подлодку. Потому как - нельзя быть в подводном экипаже в одиночку.
… И всё-таки, повезло мне с началом свое офицерской карьеры.
Повезло с людьми и кораблями. Повезло с вовремя пришедшим осознанием себя в ТОМ мире и ТОГО мира вокруг себя…
После этого крещения пришёл пусть и маленький пока, но авторитет среди собратьев по прочному корпусу. Пришло отношение коллег, как к равному.
За всем этим было много чего ещё. Были и пожары и «пробоины», были загазованности и даже борьба с радиацией. Бывало всякое. В разные годы и в разное время.
Но та, первая авария, и руки незапомнившегося мне матроса, который, просто выполняя положенные в критических ситуациях действия, спас мою жизнь, даже не осознавая что он сделал - остались в моем мозгу до сих пор.
...Да, как-то так сложилось начало моей службы...
В самом начале пути мне удалось изучить свою нелёгкую специальность и чрево субмарины в первом "пассажирском" плавании, что не многим удавалось. Потом, уже во втором походе,пришлось на собственной шкуре ощутить ценность братства и свою способность бороться за всех, впервые встретив смерть.
Я стал почти профессионалом до того, как многие из моих вчерашних однокашников освоило науку подводного флота. Они, конечно, раньше или чуть позже, тоже получили «своё» и стали матёрыми офицерами, как и положено.
Но у них, у каждого, своя история. И пусть они сами об этом расскажут.
Думаю - зачитаемся!
Анд-Рей БорисСыч Чернышев
http://poeziyasp.ucoz.ru/
http://and-rey.ucoz.ru/
|
| |
| |
| cvetbarchata | Дата: Вторник, 29 Ноя 2011, 11:32 | Сообщение # 40 |
|
Долгожитель форума
Группа: МСТС "Озарение"
Сообщений: 1300
Награды: 53
Репутация: 50
Статус: | Да, Андрей...слов нет! Ведь реально в подлодке...пожар...ужас!!!! А ЕЩЕ!!!!
СВЕТЛАНА БАРХАТОВА
|
| |
| |
| Анд-Рей | Дата: Вторник, 29 Ноя 2011, 12:39 | Сообщение # 41 |
|
Житель форума
Группа: МСТС "Озарение"
Сообщений: 1016
Награды: 24
Репутация: 90
Статус: | cvetbarchata, я уже написал, что данный рассказ завершает цикл моих "воспоминаний" , именуемый (мною) "Записки подводника".
Есть у меня ещё небольшой цикл "Времена курсантские", но это уже другая история. Как-то её нужно отдельно размещать, а администрация против большОго количества открытых мною тем.
А вообще - я прозу не пишу (я уже где-то это сообщал), все что написано - написано в осень-зимуу 2009 - 2010 годов. И больше - ни-ни.
Не умею сочинять....
Анд-Рей БорисСыч Чернышев
http://poeziyasp.ucoz.ru/
http://and-rey.ucoz.ru/
|
| |
| |
| cvetbarchata | Дата: Вторник, 29 Ноя 2011, 14:58 | Сообщение # 42 |
|
Долгожитель форума
Группа: МСТС "Озарение"
Сообщений: 1300
Награды: 53
Репутация: 50
Статус: | Андрей, что мешает разместить здесь? Мне так не мешает - а вам? Я поняла что вы не пишете прозу, но она просто великолепная!!! Я и стихи читаю и прозу, всеядная я - особенно то что мне нравится!!!! А давайте- размещайте здесь!!!! Жду с нетерпением!!!
СВЕТЛАНА БАРХАТОВА
|
| |
| |
| Анд-Рей | Дата: Четверг, 01 Дек 2011, 09:14 | Сообщение # 43 |
|
Житель форума
Группа: МСТС "Озарение"
Сообщений: 1016
Награды: 24
Репутация: 90
Статус: | cvetbarchata, мне разрешили открыть новую тему. Читайте!!!!
Анд-Рей БорисСыч Чернышев
http://poeziyasp.ucoz.ru/
http://and-rey.ucoz.ru/
|
| |
| |
| cvetbarchata | Дата: Пятница, 02 Дек 2011, 20:06 | Сообщение # 44 |
|
Долгожитель форума
Группа: МСТС "Озарение"
Сообщений: 1300
Награды: 53
Репутация: 50
Статус: | Андрей - уже! А ЕЩЕ!!!!
СВЕТЛАНА БАРХАТОВА
|
| |
| |
| jura69 | Дата: Пятница, 02 Дек 2011, 23:33 | Сообщение # 45 |
 Житель форума
Группа: Друзья
Сообщений: 1068
Награды: 35
Репутация: 52
Статус: | Перечитал все записки... Очень здорово пишете! Хотелось бы еще почитать. Я люблю про армию читать, близко все это мне...  Аплодисменты Вам!
Меньше нас, больше нам!
|
| |
| |
| Анд-Рей | Дата: Четверг, 22 Дек 2011, 10:44 | Сообщение # 46 |
|
Житель форума
Группа: МСТС "Озарение"
Сообщений: 1016
Награды: 24
Репутация: 90
Статус: | jura69, спасибо Вам.
Некоторое продолжение есть в теме "Времена курсантские".
Но здесь и там - это всё!
К сожалению, а может быть к счастью....
Анд-Рей БорисСыч Чернышев
http://poeziyasp.ucoz.ru/
http://and-rey.ucoz.ru/
|
| |
| |
| cvetbarchata | Дата: Понедельник, 09 Янв 2012, 11:24 | Сообщение # 47 |
|
Долгожитель форума
Группа: МСТС "Озарение"
Сообщений: 1300
Награды: 53
Репутация: 50
Статус: | Андрей! С прошедшими вас праздниками!! счастья, здоровья, творческого подъема,любви и мира!!!! Андрей вы где пропали? Что-то случилось?
СВЕТЛАНА БАРХАТОВА
|
| |
| |
| DENI30S | Дата: Воскресенье, 15 Янв 2012, 13:09 | Сообщение # 48 |
|
Группа: Удаленные
| Андрей, я просто в восторге от ваших рассказов на военно-морскую тематику. Мой отец тоже служил во флоте капитаном третьего ранга и достаточно много рассказывал о своих походах, что нашло своё отражение в моих романах: "Капитан третьго ранга" и "Джентльмены неудач в морских хрониках". Полные версии этих романов напечатаны в электронной издательской системе "ЛИТСОВЕТ" Милости прошу, читайте! Удачи вам!  
|
| |
| |
| Анд-Рей | Дата: Четверг, 26 Июн 2014, 09:05 | Сообщение # 49 |
|
Житель форума
Группа: МСТС "Озарение"
Сообщений: 1016
Награды: 24
Репутация: 90
Статус: | ТОЛЬКО ВЕРЬ...
В небе играли звёзды…
Они всегда были там - в вышине. Сколько он себя помнил. Вечерами, упав в овраге на спину в высоченную траву, он любил смотреть на небо. Сначала по нему величаво плыли лохматые «белые кошки», меняясь в фигурки других пушистых тварей, или в физиономии людей, задумчиво смотрящих на землю из поднебесья.
Потом начинало смеркаться, а он всё смотрел из высоченной травы прямо перед собой в бездну открывающегося перед ним пространства. Облака тускнели, синь превращалась в серость, а потом лучиками игриво начинали подмигивать звёздочки. Их становилось всё больше и больше. Иногда казалось, что мир - это и есть звёздное небо, а не то, что окружает его каждый день. Дома. На работе. По дороге на работу или домой. На отдыхе. В поле, лесу, в море…
Он любил с детства убежать в этот овраг, забраться в самую гущу диких зарослей лопухов, щавеля и всякой-всячины, плюхнуться на спину и глядеть в эту бездну. Сначала - ни о чём не думалось. Потом к пустому созерцанию прибавились мысли и рассуждения. Потом они стали обращаться в рифмы и строки…
Так появились стихи. За стихами стала просыпаться в его душе музыка…
Нет. Он не стал ни поэтом, ни музыкантом. Хотя и писал стихи, и сочинял песни. И даже играл на нескольких инструментах. Но всё это для души, и только для своей.
Потом, судьба закружила его в своём бешеном ритме. Унесла от того любимого с детства оврага. Забросила на другую половинку земного шара, в снежные пустыни и холодные моря…
Он, как и прежде, любил смотреть на звёзды, ощущая себя песчинкой в бесконечности. Ему всегда казалось, что среди этой безграничности ощущаешь себя таким же вечным, как свет звёзд, который долетает до Земли тогда, когда уже миллионы лет нет той, что его родила. И это наводило его на мысли о бесконечном будущем, потому что свет - был прошлым, а ведь он должен быть сегодняшним, настоящим… Как и он сам.
А, значит, этого нужно дождаться. Дожить. Налюбоваться светом сегодняшней бесконечности…
Почти тридцать лет ему снился тот самый, любимый с детства овраг. Его неумолимо тянуло в его глубину, в высокие травы…
И вот, случилось. Судьба затащила-таки его в тот самый городок, к тому самому оврагу. Были радостные встречи и воспоминания, целования со всеми встречными и рюмки с каждым знакомым. Но его тянуло ТУДА.
И под вечер он вырвался из объятий и устремился по еле заметной от времени тропинке к заветному месту.
…Овраг встретил его тоской…Старостью и сединой...
Он стал будто бы мельче и уже. Края его обрушились и пожухли. Ручеек, который ТОГДА разбавлял тишину и вносил музыку в его детство, высох совсем.
Тоска охватила всё его существо. Слёзы откуда-то подкрались к глазам седого уже человека. Осторожно, боясь вспугнуть воспоминания, он побрёл вниз в заветный уголок, в ту траву, которая жила в его мечтах всю жизнь…
Вот оно - логово мальчишки.
Он, почти не раздумывая, в белой рубашке и в лучших брюках, плюхнулся в постаревшую от срока траву, нырнул в воспоминания и тоску…
… По небу медленно, величаво и солидно тянулись облака. Они поворачивали свои седые головы в его сторону, будто спрашивая: «Ну, узнал?».
«Узнал!» - про себя отвечал он.
Облака потемнели, сменились сумраком. И в небе, всё на тех же местах, как и раньше, заискрились звёздочки. Тем светом, который всё ещё был далёким прошлым.… Потом небесный ковёр сплошь покрылся искорками, мечты унесли его далеко-далеко…
Его, очевидно, искали истосковавшиеся за тридцать лет родственники. Но он ничего этого не слышал и не видел. Перед ним светились огоньки детства, искрясь в слезящихся глазах.
Вдруг, ему показалось, что на дне оврага зазвенел ручей, в голове появились рифмы, запела мелодия… Трава почему-то вдруг, в мгновение, вытянулась вверх, к звёздному небу, и он утонул в ней, как в детстве.
И ощутил себя маленьким мальчиком, удравшим от ребятишек и родителей в этот любимый овраг и затаившимся в ведомом только ему месте. Стало как-то особенно тепло и радостно. И появилось ощущение великого счастья, такого же, как много лет назад. Где-то далеко вдруг послышался голос давно покинувшей этот мир матери, который звал его домой…
И он понял, что свет звёзд стал не прошлым, а настоящим. Что именно сегодня всё только начинается. Что не было многих лет, а всё только логично шло к этому дню.
Дню, когда он стал человеком.
… Трава колыхнулась, сопротивляясь его взрослым и сильным рукам. Он поднялся, огляделся по сторонам…
Нет, чудес не бывает. Годы ушли, захватив с собой всё, что им положено, состарив и его, и город, и лес, и ручеёк, и даже овраг… Годы прошли. Стало прошлым уже многое. И значительно меньше оставалось того, что могло ещё быть будущим…
И только звёздное небо глядело сверху на него всё теми же искрящимися глазами, и говорило:
- Ещё всё впереди! Ещё всё будет! Ты только верь!…
Анд-Рей БорисСыч Чернышев
http://poeziyasp.ucoz.ru/
http://and-rey.ucoz.ru/
|
| |
| |
| DENI30S | Дата: Суббота, 08 Окт 2016, 17:34 | Сообщение # 50 |
|
Группа: Удаленные
| Цитата Анд-Рей (  ) - Чего ждем! - Вскипел генерал. - Забыли, что нужно делать! Ну-ка представьтесь! Вы кто???
Нос шмыгнул, уши стряхнули каску слегка к затылку, затуманенные глаза медленно поднялись на генерала и мясистые губы лениво, но гневно изрекли:
- Ты что,блин...! Нэ видищ? Хто здэсь тут? Истрэбитэл танкув, блин...!
И лицо также медленно опустилось в землю, как улитка в своей раковине - исчезнув в каске. А из-под неё раздалось мелодичное мычание . Песня , видимо, была про то, как плохо живётся одинокому азиату в северных краях, особенно - когда его достают всякие тупые генералы...
Генерал ошалело озирался по сторонам, командир части глотал валидол, ротный синел пятнами, а стоящие рядом "истрэбитэли танкув" ржали в голос.
И только "Коля" не принимал в этом никакого участия, он мыслями был далеко от всего этого.......
Прекрасная, остроумная история! Я умирал от смеха, когда прочитал эти строчки... Великолепно!!!
|
| |
| |
