Добавлено (22.03.2013, 18:59)
---------------------------------------------
Притча

Идут два путника по дороге.
Один улыбается прохожим, кому кивнёт, кому рукой помашет. А второй всё присматривается: кто, где, кого и как. Дорога вроде одна, а видят они каждый своё, да и выглядят, так, словно по разным тропинкам идут.
Первый весело подпрыгивает, брюки, словно только из-под утюга, туфли блестят, улыбка с лица не сходит. Все вокруг такие красивые, добрые, чистые, и жизнь так прекрасна.
А у второго штаны все грязью забрызганы, на туфлях комья глины. Встречные все, как на подбор — с бандитскими рожами. Так и хотят ограбить, избить, а то и убить.
А причина-то не в тех, кто на встречу идёт, а в самих путниках.
Один душой добр и видит только хорошее.
А второй сам добра не делал и от других не ждёт.
И видят они одно и то же, да только смотрят разными глазами.

***
Написано в 2011 году

Добавлено (30.06.2013, 18:10)
---------------------------------------------
*************************
новый рассказ

АРТЕФАКТ

Начало...

— Где ты был, Мариян? Я искал три дня. Твои следы оборвались у озера. Я думал, ты…
— Дамиан, я должен с тобой поговорить. Меня призывали Боги.
— Боги? Зачем?
— Пришло время покинуть Эдем. Он был нашим домом очень долго, но теперь мы должны уйти.
— Мы всегда знали, что это время придёт, но… почему именно сейчас? Ведь всё так хорошо. Нам так подходит эта планета. Она стала родной для нас. Боги решили отдать её другим?
— Да.
— И кто станет жить тут?
— Человек.
— Человек? Но они и так…
— Нет, ты не понял. Боги решили, что именно людям должен принадлежать Эдем.
— Но люди… Они ведь словно неразумные дети, будто только вылупившиеся из яйца. Как они смогут жить тут без нас? Мы всегда им помогали. Они же ничего не могут сами.
— Всё изменится. Человек станет иным. Они не будут больше нуждаться в нас. Именно для того, чтобы помогать им, нам и разрешили жить на Эдеме, но теперь время истекло.
— Неужели мы не можем существовать вместе?
— Не нам выбирать, и не нам ставить условия. Не забывай, мы лишь гости на этой планете.
— Но мы уже сотню поколений здесь…
— Да. Но всё же Эдем нам не принадлежит.
— Понимаю, спорить или доказывать нет смысла. Если они так решили, то нам остаётся только согласиться.
— Да.
— И когда?
— Как только будет изготовлено достаточно валтерий, — Мариян протянул Дамиану небольшой круглый предмет, отливающий золотом на солнце.
— Что это?
— Это дорога на другую планету.
— Как её имя?
— У неё пока нет имени. Нам разрешено назвать самим, а значит — она станет нашим домом навсегда.
— А в какой она галактике?
— Это пока скрыто от нас. Я поведал тебе первому, потому как ты мой единояичный брат. Именно тебе выпала честь проследить за исполнением перехода.
— Мне?
— Да, я должен буду уйти первым и встречать наш народ в новом мире. Тебе придётся выполнить тут всё одному, — Мариян тяжело вздохнул. — Теперь о самом сложном. Валтерий рассчитан на одного взрослого. Самки меньше размером и потому могут переместиться, взяв на руки ребёнка, но яйца… придётся оставить.
— Оставить яйца?!
— Да. Они всё равно не выдержат перехода. Зародыши погибнут. Поэтому надо будет их…
— Ты хочешь заставить матерей уничтожить яйца?!
— Нет, я не могу приказать уничтожить, но я могу приказать оставить их. Без тепла яйца окаменеют. Надо только убедить самок.
— Как ты себе представляешь это?! А если ребёнок должен будет появиться через день?
— Без молока самки он всё равно погибнет.
— Ты готов пойти на это?!
— Да, и ты тоже, — опустив глаза, стараясь скрыть чувства, произнёс Мариян.
— Лаурика готовится отложить наше первое яйцо. После стольких лет ожидания — и ты предлагаешь ей…
— Да. Если ребёнок не успеет вылупиться.
— Но можно подождать? Можно?
— Я не знаю день. Как только всё будет готово, Боги призовут меня и передадут валтерии для всех.
— У тебя есть сыновья, тебе легче соглашаться, а если это наш единственный шанс?
— Ты должен выполнить приказ. Все должны покинуть Эдем в указанный день. Как только мы покинем планету, Боги запустят волну перемещения. Эдему уготовано новое место во Вселенной, это мы сможем пережить, но затем планете придадут спутник. Это заставит определённые нейроны человеческого мозга открыться, но для нас будет смертельно. Наше сознание не выдержит, у нас нет закрытых нейронов. Весь наш народ погибнет в один день, если мы не покинем эту планету. Я знаю этот мир с того момента, как ты увидел его. Я чувствую всё так же, как ты, в нас течёт общая кровь, данная нам одним яйцом. Только тебе я могу доверять, как самому себе, только тебя я могу оставить здесь.
— Хорошо, — сжав кулаки и напрягая мышцы лица так, что оно стало похожим на маску, ответил Дамиан. — Тебя наш народ выбрал Сыном Богов. Я обязан подчиниться любому твоему приказу. Я всё исполню.

Наше время

Вертолёт приземлялся на небольшую расчищенную площадку в паре километров от археологических раскопок. Молодой человек с нацепленными на нос очками-велосипедами сидел у иллюминатора и внимательно смотрел на крутящийся песок, поднявшийся в воздух от лопастей вертолёта. Рядом сидела девушка в наушниках. Слушая музыку, подёргиваясь в такт и усердно жуя жвачку, она всем своим видом давала понять, что её совсем не интересует происходящее. Согласие на участие в экспедиции Марина, как звали студентку, дала лишь в обмен на слово профессора, что тот зачтёт ей написанный на двойку реферат. В отличие от неё, юноша с воодушевлением принял предложение преподавателя и сейчас находился в нетерпении. Ему уже хотелось оказаться там, вместе с людьми, что, сидя на корточках, кисточками расчищали невероятную находку, сенсационное открытие двадцать первого века — останки драконов, не одного, а целого… даже трудно было дать определение такому количеству этих удивительных созданий. После того, как были сделаны первые исследования их голосового аппарата, назвать драконов животными ни у кого не поворачивался язык. Если в походных условиях удалось сделать столько открытий, то с лёгкостью можно было предположить, сколько ещё удасться получить знаний о драконах, в хорошо оснащённых лабораториях.
— Прилетели? — не переставая жевать, спросила девушка, лишь мельком взглянув в иллюминатор. — А чё такая пылища-то? Там поди и дышать нечем?
— Сейчас успокоится, — ответил юноша, продолжая всматриваться в даль через завесу песка, клубящегося вокруг вертолета.
— Всё-то ты Максик знаешь, и чего ты такой умный?
— Если бы ты поменьше свой музон слушала, то давно бы уже поняла: археология — самая интересная наука.
— Ага, — ответила Марина, сплюнув жвачку на пол. Затем вынула из нагрудного кармана джинсовки новый блок Orbit FRUTTINI и отправила в рот пару свежих подушечек. — Ещё скажи: «купи такие же идиотские очки и вооще станешь умной».
— Не понимаю, зачем ты учишься? — поинтересовался юноша.
— Тебя забыла спросить. Папик платит — вот и учусь.
— Папиками обычно иных называют, а у тебя вроде отец...
— Не твоё дело, кто у меня и как я кого зову.
— Да, чувствую, мы с тобой сработаемся.
— Хватит спорить, — вмешался в их словесную перепалку невысокого роста мужчина лет сорока довольно привлекательной внешности. — Давайте на выход, а то всех драконов без нас найдут.
Максим, не дожидаясь второго приглашения, быстро выпрыгнул вслед за профессором из вертолёта, и, воодушевлённый предстоящей работой, поспешил на край посадочной площадки, заканчивающейся резким спуском и уходящим далеко к горизонту. При желании и в безветрии отсюда можно было увидеть и место археологических раскопок. Встав на край площадки, напоминающий гребень загадочного животного, он, протерев очки, стал всматриваться через пылевую завесу вдаль.
Девушка осторожно выглянула из люка вертолёта, совершенно не имея желания покидать его.
— Давай руку, — сказал преподаватель, протягивая ей свою широкую надёжную ладонь.
— Как тут дышать-то можно?! — закашлявшись, она прикрыла рот. Профессор одной рукой подхватил рюкзак девушки, а второй поймал её маленькую ладошку и помог спуститься по лестнице, ловко подставленной пилотом.
Продолжая кашлять и отплевываться, Марина, взвизгнув, прикрыла лицо и, как волчок, закружилась на месте, постоянно издавая писклявые звуки.
Профессор, засмеявшись, быстро извлёк из своей сумки то ли шарф, то ли платок и ловко, не обращая внимания на сопротивление девушки, обмотал этим предметом голову, прикрыв и лицо, оставив только одни глаза.
— Что это?! — взвизгнула девушка.
— Шемаг.
— Что?! — попыталась уточнить Марина, но профессор не ответил. Он, наклонившись, вынул из своей сумки очки, очень похожие на те, в каких ездили мотоциклисты в начале прошлого века и, не слушая возражений, нацепил их на голову девушке. Резинка от очков плотно прижала платок к голове. Осознав, что так легче дышать, не глотая песок, да и можно открыть глаза и хоть что-то увидеть, девушка немного успокоилась, но вместо благодарности сердито крикнула профессору:
— И на кого я теперь похожа?! Сергей Ильич, вы из меня пугало сделали!
— Нет, скорее ты теперь водолаз, — смеясь, произнёс Максим, подходя к ним.
— Ага, — пробурчала девушка, — теперь ты не одинок, пара водолазов в экспедиции, где и моря-то нет.
— Когда-то тут плескались волны…
Юноша не успел договорить. Девушка с силой толкнула его в грудь. Максим, упав, лишь с усмешкой взглянул на Марину.
— Тебе как раз место в этом море! — зло выкрикнула девушка и отвернулась.
Поправив съехавшие очки, юноша встал, отряхнулся и, не собираясь спорить с Мариной, посмотрел в сторону приближающихся к ним верблюдов.

В лагере, заметив вертолёт, отправили двух погонщиков с парой "кораблей пустыни". Пока Марина сопротивлялась новому одеянию и ругалась с Максом, «транспорт» уже приблизился к месту посадки.
— Такси подано! — смеясь, сказал преподаватель и стал собирать вещи, привезённые с собой. У Марины был небольшой рюкзак. У Максима — спортивная сумка. В отличие от молодёжи, профессор, судя по его багажу, собрался основательно. Кроме большой сумки у него были ещё два огромных цилиндрических пакета, напоминающие те, в какие укладывают надувные лодки или палатки, и пять деревянных ящиков.
Поздоровавшись, один из погонщиков подал пилоту пакет. Передав на словах, что надо сделать: куда и кому отправить, он обернулся к профессору и, не говоря больше ни слова, указал на вещи. Сергей Ильич кивнул. Погонщики занялись навьючиванием постоянно издающих неприятные звуки верблюдов. Опустив животных на колени, мужчины поместили ящики и сумки с боков в прикреплённые к сёдлам большие корзины, крепко перетянули их верёвками. Сборы прошли быстро. Один из погонщиков, обернувшись к Марине, помахал рукой, предложив ей занять место на спине навьюченного животного. Та, испугавшись, отскочила за спину профессора.
— Мы пешком прогуляемся, — усмехнувшись, ответил Сергей Ильич.
— А можно я? — решился спросить Максим. — Я никогда на верблюде не ездил. Да и вообще ни на ком.
Погонщик махнул рукой, давая понять, чтобы тот занимал место.
Юноша, скрывая волнение, взобрался на верблюда. Погонщик закрепил седока, словно ещё один тюк поклажи и, крикнув: «Чок-чок бахлул», толкнул ногой верблюда в бок. Тот резко поднялся, заставив Максима вскрикнуть и сильно качнуться вбок. Съеденный завтрак попытался вырваться наружу. Студенту с трудом удалось остановить неприятное чувство тошноты. Он зажмурился, чтобы справиться с сильным головокружением. Верблюд, поднявшись, медленно переступая ногами, направился к лагерю. Максим уже пожалел о своей просьбе, и теперь, раскачиваясь на спине животного, крепко вцепившись в горб, понял — море не для него, даже такое — без воды.
Стараясь скрыть страх и заглушить звук бешено колотящегося сердца, юноша, набрав полные лёгкие воздуха вперемешку с песком, постарался крикнуть как можно громче:
— Ехо-хо-о-о-о!
Но ожидаемого восхищения со стороны наблюдателей не было замечено и Максим, крепко вцепившись в верёвку, удерживающую его на спине верблюда, прикрыв глаза, постарался представить себя сидящим в автомобиле. Постепенно монотонное покачивание успокоило неприятные ощущения внутри, появившиеся при резком подъёме и, приоткрыв глаза, Максим, делая носом глубокие вдохи и медленно выдыхая через рот, начал даже получать удовольствие от езды.
Погонщики шли рядом с животными, постоянно покрикивая на них. Тот, что вёл "корабль пустыни", на котором восседал уже окончательно пришедший в себя Максим, постоянно приговаривал: «Чок-чок, бахлул».
Юноша решил, что «Бахлул», это имя верблюда и, погладив его по горбу, произнёс:
— Хороший Бахлул, хороший.
Погончик засмеялся, взглянув на юношу. Поняв, что сказал что-то не то, Максим решил до конца пути сохранять молчание.
Марина, напротив, всю дорогу ругала песок, вонючих верблюдов. Максима — за то, что уселся и едет себе преспокойно, а она должна идти пешком. Сергея Ильича — за то, что уговорил её на эту дурацкую экспедицию. Отца — за то, что заставил её поступить в этот чёртов институт. И, конечно, главных виновников всего — драконов, неизвестно зачем обнаруженных.
— Хватит ворчать, — ласково сказал преподаватель, прижав к себе девушку. — Мы ещё гранд выиграем. Это же такая удача, а ты всё возмущаешься.
Но Марина словно и не слышала его. Она продолжала ворчать себе под нос, ругая всех окружающих её.

Лагерь встретил их тишиной. Вокруг все занимались работой и словно и не заметили новичков. Погонщики остановили верблюдов у одной палатки, что-то сказав Сергею Ильичу. Слов Максим не разобрал, но понял, что это их дом на три месяца, запланированных на раскопки. Погонщик грозно прикрикнул на верблюда, на котором сидел Максим: «Их-их, бахлул», и сильно дёрнул за повод. Животное так резко опустилось на передние ноги, что если бы Максим предварительно не вцепился в верёвки, то ударился бы головой о горб верблюда. Погонщик ухмыльнулся и, погладив верблюда, сказал, глядя Максиму в глаза:
— Хоёсий бахлул, умний, как циловек.
— Ага, — кивнул Максим, освобождаясь от верёвок. Спустившись на землю, он с облегчением выдохнул.
— Я понял, бахлул — это верблюд. Да?
— Неть, неть, — часто закивал погонщик. — Бахлул, умний бахлул.
— А! Умный? — обрадовался парень.
Сзади подошёл Сергей Ильич и, обняв юношу, шепнул ему на ухо:
— Дурак.
— Что? — не понял Максим, поправляя очки.
— Бахлул — это дурак, — громко произнёс профессор.
— А-а-а, — протянул студент.
— Как раз для тебя подходящее имя, — рассмеялась Марина, выглядывая из-под больших мотоциклетных очков. — Теперь знаю, как тебя звать — Бахлул.

Сергей Ильич ушёл, оставив молодёжь в палатке разбирать вещи и осваиваться.
Марина, осмотревшись с недовольным выражением лица, выбрала для себя место: раскладушку в углу палатки у небольшого окошка. Бросив рюкзак на пол, устланный фанерными листами, она пнула его под раскладушку и плюхнулась на неё сверху. Та, скрипнув, всё же устояла.
— Ужас! — только и произнесла возмущённая девушка и, надев наушники, забралась на раскладушку с ногами, скрестив их по-турецки, стала раскачиваться в такт музыке, отстранившись от окружающего мира.
Максим вздохнул и стал разбирать вещи. Выбрав для себя раскладушку рядом со столом, на котором располагалось несколько приборов, напоминающих старинные радиоприемники, он вынул ноутбук и положил на свободное место. Потом с интересом стал рассматривать приборы, постоянно удивляясь в виде: «Хм» или «Ух ты». Обнаружив, что не только электричество доступно, но есть и подключение к интернету, он включил свой ноутбук и уже через пять минут рассказывал другу о том, где он и что ему предстоит делать.
Преподаватель вернулся примерно через час. Марина так и продолжала сидеть на раскладушке по-турецки и танцевать всем телом под музыку, слышимую только ею.
— Освоился? — обратился Сергей Ильич к Максиму. — Сейчас пообедаем и я вам такое покажу.
— А можно сейчас? — воодушевлённо спросил Максим, закрывая ноутбук. — Я есть не хочу. А Маринке, — он кивнул в сторону девушки, — и так хорошо.
— Нет, сейчас все обедают. Там только несколько рабочих осталось. Профессор Крюнгер очень щепетилен в этом вопросе. И без него не стоит и носа совать. К тому же ему доставляет огромное удовольствие, когда он сам представляет свои находки. А там есть на что посмотреть. Когда я улетал, было обнаружено двадцать пять скелетов, а сейчас… ты даже не можешь себе представить. Там уже больше двухсот и это не кладбище, как предполагали раньше. Это город. Настоящий город. Вот только пока непонятно, почему они умерли? И, похоже, все одновременно и такое чувство, что они ждали этого.
— Ждали смерти?
— Да. Возможно, какой-то катаклизм.
— Метеорит? Динозавры же…
— Эта теория не находит подтверждения, хотя все предпочитают в неё верить. Нет, тут что-то другое и потом динозавры — это совершенно не то. Драконы, определённый вид, раса…
— Раса? Вы всё-таки считаете, что…
— Конечно. Это была разумная раса. Их нельзя ставить в один ряд с животными. Это не какой-то там вид динозавров. Они иные. Это ошибка, вся история человечества описывала драконов, как разумную расу, но всегда это считалось сказкой, выдумкой. Но если бы это было не так, то до наших дней не дошло бы такое описание. Это большая ошибка и в подтверждение этому то, что обнаружили. В конце двадцатого века был найден первый скелет дракона, но тогда это решили не сильно афишировать, и сошлись на том, что какая-то мутация. Тот скелет был старше и сохраннее хуже. А эти… это совсем иное. Ты сам увидишь и поймёшь.
Сергей Ильич подошёл к Марине и дотронулся до её плеча.
Девушка открыла глаза, продолжая исполнять танец. Профессор показал, чтобы она сняла наушники. Та без энтузиазма, скривив недовольное лицо, выполнила просьбу.
— Вставай, пойдём обедать, и познакомитесь там со всеми, — последнюю фразу преподаватель произнёс для двоих, обернувшись к Максиму.

Дни потекли с интересом для одного и занудством для другой. Максим восхищался всем. И останками драконов, и местом, где велись раскопки, и новыми знакомыми. Он успевал везде: выполнить задание, данное профессором, сбегать к чужим раскопам, посмотреть, что обнаружили другие археологи, выслушивать бесконечные лекции по вечерам профессора Крюнгера из Германии. Вести подробный дневник, записывая все, что произошло за день. Марина же напротив, была всем недовольна и ничего не успевала. Выполняла задания нехотя, чаще просто сидела на краю раскопа и с видом невероятной усталости, словно в одиночку разгрузила вагон угля за ночь, работала кисточкой. Хотя работой это нельзя было назвать. Максим миллиметр за миллиметром очищал свой участок, а потом переходил к Марининому, а та всё сидела и ворчала себе под нос, ругая всех и вся.
— Ты хоть когда-то бываешь довольна? — интересовался Максим, но Марина лишь с пренебрежением поглядывала на него и, не отвечая, продолжала вздыхать и охать, жалея себя.
Так и проходили их дни, не отличаясь ничем для Марины и приносящие ежедневно новые открытия для Максима.

Это случилось на двадцатый день. Максиму был определён новый раскоп, чуть в стороне от места, что уже назвать пустыней было нельзя. Величественные стены былых дворцов, постепенно вырастающие из-под толщи грунта, сотни останков драконов с флажками-указателями рядом. Теперь там трудились более опытные археологи, которые никак не смогли бы пропустить ничего важного и не нанесли бы урон. Студентов раскидали по участкам вокруг этого древнего города. Хотя Максим и был уже на хорошем счету, но нельзя было оставлять Марину в одиночестве, иначе бы раскоп навсегда остался лишь огороженным участком размером два на два метра. Поэтому Сергей Ильич уговорил Максима остаться с Мариной. Юноша с большим сожалением поглядывал в центр города, где вновь нашли что-то интересное, но узнать он сможет только вечером, а сейчас надо было заниматься тем участком, на краю которого сидела вечно недовольная Марина.
Максим миллиметр за миллиметром снимал слои. Песок был счищен накануне и сейчас юноша старался осторожно снять несколько сантиметров грунта с небольшого участка. Что-то блеснуло на солнце. Максим стал ещё аккуратнее счищать землю, радуясь, что Марина своим бездельем не мешает ему.
Появились округлые очертания предмета. Размером он был примерно с блюдце. Кисточка осторожно проходила по артефакту. В самом центре стал проступать камень темно-фиолетового цвета. Солнце заиграла на его гранях, и над артефактом появилось небольшое свечение. Максим оторвал взгляд от находки и посмотрел на Марину. Та, обмахиваясь косынкой, смотрела в другую сторону. Максим быстро взял предмет в руки и, вновь взглянув на Марину, спрятал его за пазуху, предвкушая, как вечером на лекции у профессора Крюнгера объявит о своей находке. Это не какой-то там осколок, это настоящий артефакт, и возможно, он станет такой сенсацией, что имя Максима войдёт в учебники по археологии наравне с именем самого Крюнгера.
Делая вид, что ничего не произошло, он продолжал работать кисточкой. Вскоре стали проступать кости очередного обнаруженного им дракона.

***************

к сожалению весь рассказ в одно сообщение не входит, продолжение после комментария (если кому-то понравится)