| Ruotsalainen | Дата: Четверг, 14 Фев 2013, 13:03 | Сообщение # 1 |
 Гость
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 14
Награды: 3
Репутация: 3
Статус:  | Есенин-самоубитый
Сергей Руотсалайнен
Не держу я мелочь по карманам
Томики поэтов Русских в них
Мне Есенин с ,,молоком туманом,,
Ближе и роднее вас дурных
Горлопаните и на груди рубашку рвёте
И цитируете нам совсем чужих
Тех, кто много лет уже в ,,,почёте,,,
О подвешенных??? Ни слова!!! Не до них!!!
Не хоронят на погостах по России,
Тех, кто на себя наложит руки.
Мучеником стал, Сергей Есенин
Разделив судьбу с народом Русским
Смотришь,а с экрана, ну и рожи!!!
Там на Русское одно табу
Ни Рубцова,ни Есенина Серёжи
Сплюну,выключу и вою на луну.
14.10.2012 Россия
.
МАТЕРИАЛ ВЗЯТ ИЗ РУССКОГО ИНТЕРНЕТА
http://esenin.niv.ru/esenin/smert/somnenij-net.htm
Когда встречаешь в печати публикацию, в миллионный раз "посвященную самоубийству" Есенина, поневоле задаешься вопросом, что или кто нынче двигает пером этих людей? Какие мысли шевелятся в головках редакторов, нынешней желтой или конформистской прессы, уступающих свои страницы, жаждущие скандальной хроники, столь "новой" теме? Другое дело, если обнаруживается факт, противоречащий всей этой необъятной груде лжи, его бы обсудить подробно, с привлечением разных мыслящих и знающих людей.... Вот и приходишь к выводу, что это пишется для денег, за это платят.
Козьма Прутков когда-то заметил: "Перо, пишущее для денег, смело уподоблю шарманке в руках скитающегося иностранца". Вот и крутят "иностранцы в своей стране" все ту же унылую шарманку о "самоубийстве" поэта.
В качестве примера можно взять журнал "Огонек", не во всем же только "Комсомолку", "Известия" и т.п. винить. С самого своего основания журнал всегда был сугубо конформистским, с легким налетом вольнодумства для отвода глаз. Его первый редактор ставил на всесильного тогда Троцкого, воспевал его, но потом пришлось перестраиваться. И все равно не простили. В дальнейшем в журнале этот опыт постарались учесть, но обычно не могли удержаться, и радостно спешили хлопать по голенищу власть предержащим при очередной перестройке. "Угадать и угодить" - всегда был и есть негласный девиз этого журнала, как бы и кто его не восхвалял, и себя заодно.
В таком же стиле в N41 за 2005 г. появилась заметка с двусмысленным названием "Добить Есенина!". Еще тогда подумалось, что этот бальзаковидный труженик пера знает, как делать карьеру на выбранном поприще. Для этого надо присоединиться к тем, кто хочет добить и заклеймить Есенина навсегда как "самоубийцу". И тогда будут новые должности, "толстую" книгу оценят премией, на телевидение начнут зазывать. А видя это, и другие будут рады стараться! И вот опять добивают Есенина, (никак не добьют!): приглашают "специалиста по самоубийствам".
Так и пишут в N 51 за 2006 г.: "лучший эксперт в нашей стране по повешениям и удушениям" Евгений Мишин. И он безапелляционно заявляет: "В начале 90-х годов было выполнено несколько судебно-медицинских экспертиз экспертами высокой квалификации и доказано, что имело место самоубийство". Об этих "доказательствах" уже приходилось писать ранее. Все они шиты "белыми нитками" и концы с концами никак не сходятся.
А что же нового сообщил Мишин? ( Уже отмечал не раз, что каждый эксперт лжет по-своему, а вывод или "приговор" под разную ложь подводит все тот же). Снова скрипит шарманка: "Я абсолютно согласен с заключением судебного медика Гиляревского, который проводил исследование трупа поэта в Обуховской больнице и причиной смерти назвал асфиксию - смерть в результате сдавления шеи петлей при повешении. Я сделал то же заключение исходя из изучения фотографий мертвого поэта, посмертной маски и акта исследования трупа".
То, что смерть могла последовать от удушения, может быть версией, но эта версия не имеет достоверных доказательств самоубийства. Не содержатся такие доказательства в фотографиях, и тем более в посмертной маске, которая снималась, когда над лицом поэта изрядно потрудились. Отсутствует вообще фотография Есенина, висящего на трубе, хотя до приезда милиции в номере гостиницы, по показаниям свидетелей, ничего не трогали.
Получается, что постояльцы гостиницы и ее комендант знали, что до приезда милиции нельзя ничего трогать, но затем присылают одного чрезвычайно глупого и необразованного милиционера, который делает все возможное, чтобы теперь не осталось никаких доказательств самоубийства. Хотя бы потому, что не мог Есенин повеситься на такой высоте и таким образом (держась за трубу), как описано в протоколе милиционера Горбова. Подробно это доказывается в предыдущих статьях работы "Убийство Есенина".
Отсюда следует, что либо Есенин не был в петле к моменту приезда Горбова, и протокол составлен по рассказам "свидетелей", либо он был вынужден покрывать инсценировку самоубийства поэта. Насколько хватило ума ему и лицам, им руководившим. В любом случае здесь усматривается преступный умысел, чтобы скрыть правду о том, что произошло на самом деле. Ведь ныне известные фотографии тогда не предназначались для широкой публикации и обсуждения. Было сделано все, чтобы рассматривалась только версия самоубийства, и при этом никто не мог в полной мере изучить все обстоятельства и улики на месте происшествия. Разумеется, всем этим кто-то руководил. И конечно, это шло по цепочке реального руководства того времени, а не от Троцкого и Блюмкина, как полагают некоторые "биографы" Есенина.
Заключение судмедэксперта Гиляревского касается только трупа Есенина, который был доставлен к нему с места происшествия в больницу. В этом случае врач, не видевший труп в петле, не может уверенно делать заключение о самоубийстве. Его и не делал Гиляревский, а говорил только об асфиксии, т.е. удушении. А вот шулер от экспертизы Мишин лживо представляет дело так, будто заключение Гиляревского и есть главное доказательство самоубийства!
После этого все свои лживые рассуждения он, как и другие эксперты, просто подводит к этому заключению, не затрудняя себя анализом других версий и возможностей. Хотя в работе "Убийство Есенина" уже выявлялась подобная ложь экспертов Маслова и Никитина, все же проследим более подробно, в чем состоит ложь Мишина.
Вот он утверждает: "При таком натяжении петли голова отклоняется в противоположную сторону, то есть к паровой трубе отопления гостиницы "Англетер", от которой в переносье трупа образовалась "вмятина", которую многие приняли за проломленный череп. При таком положении головы эта "вмятина" приобретает вертикальное направление". Но в акте Гиляревского читаем: "На середине лба над переносьем, - вдавленная борозда длиною около 4 сант. и шириной 1,5 сант. ...". А вот на фотографии и посмертной маске четко видно, что и поверхностная вмятина есть, и внутри нее имеется борозда, т.е. эксперт толкует об одном, а у Гиляревского о другом!
Прежде эксперты, например Никитин, говорили об ожоге горячей трубой, а у Мишина уже о горячей трубе речь не идет, а результат ее действия выходит такой же?
Вот задается традиционный уже вопрос: "Одним из доказательств насильственной смерти поэта считают отсутствие характерного для повешенных синюшного цвета лица и высунутого языка". А вот ответ Мишина: "Этими "доказательствами" оперировал не специалист, а следователь Эдуард Хлысталов, которого вывел на страницах своего романа Виталий Безруков. Любой эксперт сказал бы, что, если труп долго находится в петле, кровь успевает спуститься вниз - отсюда и бледность. Что касается языка, то он выступает не во всех случаях, чаще при нахождении петли в верхней части шеи и натяжении ее спереди назад. В есенинском случае, когда было боковое положение петли, язык не высовывается никогда".
Но извините, у Гиляревского читаем: "...рот сжат, кончик языка ущемлен между зубами...". Значит, следует понимать так, что пытался язык высунуться, но был прикушен. Но самое интересное состоит в том, что на снимке, как считается, сделанном после снятия из петли, четко видно, что рот достаточно приоткрыт, зубы не сжаты, языка не видно. Рот так и остался приоткрытым даже в гробу, и причина в том, что после смерти мышцы расслабляются, рот открывается, и если его не закрыть и не подвязать челюсть, потом происходит окостенение и рот у покойников полностью закрыть не удается.
И вот эксперт Мишин "не видит" этого вопиющего несоответствия? Не задается вопросом, почему Гиляревский это написал? Приходится повторяться, но уже был сделан вывод, что и Горбов, и Гиляревский умышленно ввели в официальные документы невозможные обстоятельства, в надежде, что когда-нибудь честные люди, в первую очередь криминалисты или врачи, это поймут. И это о себе пишет Гиляревский, это он вынужден был "закрыть рот, и прикусить язык".
А вот вопрос, который следовало бы задать Мишину на суде, если бы таковой по делу Есенина состоялся: В каком состоянии были глаза Есенина, когда он был еще в петле?
Имеются свидетельства очевидцев, что левый глаз вытек, - и то, что он более плоский в закрытом положении, заметно на фотографиях и посмертной маске. Эксперт Никитин утверждал, что "глазное яблоко несколько запало, как у всех покойников"(?!). Опять же у Гиляревского: "глаза закрыты; зрачки равномерно расширены...". А на снимке правый глаз приоткрыт. А вот левый закрыт. И что, так и в петле было, или глаза закрывали перед съемкой? Сведений об этом нет. Во всяком случае, Гиляревский снова, вопреки фотографии, умышленно дает несуразный признак: ведь считается, что при удушении глаза буквально вылезают из орбит. А у Есенина опять все наоборот?
Или опять Гиляревский дает понять, что ему самому следовало "закрыть глаза" на все подозрительные детали, не вписывающиеся в версию "самоубийства"?
Но послушаем дальше, как лжет и путается Мишин. На вопрос "А почему "вмятина" не может быть следом от удара?" следует ответ: "Если был бы нанесен прижизненный удар утюгом или рукояткой револьвера, то мог образоваться кровоподтек или рана с переломом. Вследствие этого возникли бы отек и припухлость, а не вдавление, как на фото". О том, что в середине вдавления есть "борозда", о которой говорится у Гиляревского, ни слова! При этом запомним, как объясняется отсутствие кровоподтеков, действительно, они возникают при прижизненных ранах.
Вот Мишин отвечает на вопрос о других ранах на теле Есенина: "Говорят, на руке Есенина были глубокие порезы, словно накануне смерти его пытали".
"Раны действительно присутствовали, но они были поверхностными. Скорее всего поэт их сделал, чтобы написать прощальный стих. На нижней трети левого предплечья имелась одна рана, идущая горизонтально, и три вертикальные. Эти раны длиной около 3 см не проникают в толщу кожи".
Гиляревским отмечены пять ран длиной 3-4 см, была одна и на правой руке, и делается вывод, что они "могли быть" прижизненными. Т.е. уверенности у него нет!
Но кровоподтеков у этих ран нет, поэтому, следуя логике, применяемой Мишиным при объяснении "вмятины", они не являются прижизненными! Кстати, в деле о смерти Есенина, на момент его закрытия 20 января 1926 г. нет никаких упоминаний о написанном кровью стихотворении и о том, что раны Есенин сделал именно для этой цели (и на обеих руках!). Ведь тогда надо было найти, чем поэт себя ранил, и ручку, которой писал кровью и приобщить к доказательствам. Но о стихотворении еще поговорим ниже. Отметим только, что существует фотография раны с лоскутком кожи на предплечье правой руки, рана значительная, а вот кровь не текла! И по всем канонам судебной медицины, следует заключить, что и здесь нам лгут! Также и отверстие под правой бровью не может быть прижизненным по той же причине, кровь из него не текла.
И наконец послушаем, что утверждает Мишин по поводу последних мгновений жизни поэта: "Есенин умирал долго?"
"До восьми минут, в течение которых его можно было спасти. Обычно смерть наступает в течение 5 - 6 минут, но в случае присутствия алкогольного опьянения может и чуть позже. Как следует из акта Гиляревского, от содержимого желудка Есенина пахло вином".
И другой вопрос: "Еще одно доказательство в пользу убийства - поднятая вверх рука поэта, словно он от кого-то пытался защититься".
И ответ: "С этим все ясно - рука зафиксировалась в таком положении в момент трупного окоченения. Поэт висел, прижавшись лицом к трубе и взявшись за нее рукой. В практике мы нередко находим повешенных с поднятой к петле рукой".
А вот другой судмедэксперт, Никитин, ответы которого мы уже анализировали в первой статье "Убийства Есенина", забыв о правой руке поэта, давал такое объяснение: "Одна из фаз механической асфиксии - так называемые клонические судороги, в результате чего человек бьется об окружающие предметы. Один старый судмедэкперт, присутствовавший при казнях предателей во время войны, рассказывал мне, что судороги были настолько сильны, что обрывались веревки". А что же происходит после судорог?
Наступает клиническая смерть, все мышцы расслабляются, и как правая рука при этом могла оказаться на трубе, сжимая ее? Это только у шулера от медицины Мишина "нередко" находят "повешенных" (кстати, оговорка по Фрейду, следуя его логике, надо было сказать "повесившихся"!) с поднятыми вверх руками. "Спец", вероятно, как и некий зощенковский персонаж, публику считает "дурой", а себя считает ловкачом, - у него "поднятая к петле" рука уже подменяет руку, "захватившую трубу". Можно бы и посмеяться над шулерами-экспертами, да уж очень противно все время разбираться в этом вранье.... Но приходится, в нынешней ситуации просто необходимо разоблачать ложь таких специалистов.
Кстати, в предыдущих статьях "Убийства Есенина", основываясь на протоколе Горбова, акте Гиляревского, фотографиях, посмертной маске и других известных фактах, было показано, что версия самоубийства несовместима именно с этой информацией. Все равно выходило, что Есенина подвесили в петлю или мертвого, или в бессознательном состоянии. Видно, что Мишин знает об этом, и пытается подменить этот вывод версией о самоубийстве в алкогольном опьянении. Но "пытаясь вытащить хвост, увязает головой": версия о сильном влиянии алкоголя не согласуется со сведениями Горбова, Гиляревского, свидетелей по делу. К тому же Есенин приехал в Ленинград без денег. Ссылки на влияние алкоголя нет ни в одном официальном документе о смерти Есенина. Так что строить на этом версию, что в опьянении поэт нанес себе раны и травмы, а затем тихо повисел 6-8 минут в петле, взявшись за трубу, и умер без клонических судорог, - для "лучшего специалиста" весьма неумно. Это не то "забытое старое", что можно выдать за что-то новое!
Для окончательного выяснения, что в "доказательствах" специалистов не содержится ничего научно доказанного и обоснованного, воспользуемся именно научным методом, системным анализом в его простейшем варианте. Внимательному читателю не составит труда понять, каков "научный уровень" обоснования версии "самоубийства".
Таблица с признаками "самоубийства" Есенина
Возможно, не каждому читателю хватит терпения изучить приведенную таблицу, однако отмечу, что даже автор статьи не ожидал с ее помощью получить столь разительные результаты. Расхождения и пробелы в оценках всех основных признаков таковы, что ни о какой обоснованной "научно" версии самоубийства не может быть и речи. Согласие экспертов наблюдается только в том, что была прижизненная асфиксия и имеется странгуляционная борозда. Далее начинают лгать, кто во что горазд. Все это напоминает нерадивых школьников, которые зная ответ, не ищут решение задачи, а занимаются подгонкой к ответу.
Таким образом, простейший системный анализ также подтверждает уже полученный ранее вывод о несостоятельности "самоубийства", и, следовательно, верной может быть только та или иная версия убийства.
В науке подобные доказательства называются "доказательством от противного". В данном случае это означает, что совсем необязательно выдвигать и доказывать ту или иную версии убийства. Достаточно доказать несостоятельность версии самоубийства.
II
Есть прекрасный русский стих, который
я не устану твердить в московские
псиные ночи, от которого, как наваждение,
рассыпается рогатая нечисть. Угадайте,
друзья, этот стих - он полозьями пишет
по снегу, он ключом верещит в замке,
он морозом стреляет в комнату: ...не
расстреливал несчастных по темницам...
Вот символ веры, вот подлинный канон
настоящего писателя, смертельного
врага литературы.
О. Мандельштам. "Четвертая проза".
Как видно, понимая всю неубедительность "доказательств" придворных судмедэкспертов, Генеральная прокуратура в своем заключении по "делу Есенина" от 22.03.1993, остающемся в юридической силе по сей день, начинает выискивать "подкрепляющие аргументы".
Хотя сначала и признается: "Авторы публикаций правильно отмечают низкое качество и неполноту акта осмотра места происшествия и трупа С. А. Есенина, проведенного участковым надзирателем милиции Горбовым без участия врача, в котором не отражены существенные обстоятельства (состояние номера, размеры веревки, высота ее привязывания и др.), с тем, чтобы убедительно подтвердить возможность для Есенина закрепить веревку высоко под потолком, а также невозможность проникновения посторонних лиц в запертый изнутри гостиничный номер".
Но затем по всем правилам бюрократических документов" следует "однако": "Однако, как свидетельствует существующая и в настоящее время практика работы органов следствия и дознания, такие нарушения нередко допускаются при очевидности "ненасильственной" смерти. Каких-либо объективных доказательств того, что версия о самоубийстве Есенина не была очевидна для его знакомых Устиновых, Эрлиха и других лиц, в том числе и присутствовавших при осмотре трупа, авторами публикаций не приводится".
Действительно, граждане сомневающиеся через десятки лет, ведь тогда никто официально не заявил, что у него есть сведения, ставящие под сомнение самоубийство. То же самое и родственники, если не верили, то должны были подать заявление о проведении расследования возможного убийства по горячим следам. С точки зрения формальной логики это серьезный аргумент, ведь в потоке версий и "доказательств" убийства Есенина, возникшем после публикаций Хлысталова, нет юридически весомых фактов.
Следователь Хлысталов с течением времени превратился в писателя, к нему присоединились и другие писатели, в какой-то степени произошел сдвиг общественного сознания, но есть ли факты или документы, которые можно предъявить в суде как доказательства убийства? Вот и получается в итоге, что пишутся челобитные, призывающие власти и прокуратуру вновь рассмотреть "дело Есенина". Эти челобитные снова попадают туда, где уже все решили, где уже есть "отказные материалы", и опровергать самих себя просто так никто не будет.
Писатель Корней Чуковский 4 декабря 1919 г. записал в дневнике свое мнение о великом, по мнению современников, писателе Максиме Горьком: "Память у Горького выше всех других его умственных способностей. - Способность логически рассуждать у него мизерна, способность к научным обобщениям меньше, чем у всякого 14-летнего мальчика". Конечно, насчет мальчика, это чересчур, более точна запись Чуковского от 9 ноября 1919 г.: "- Горький потому и икона теперь, что он не психологичен, несложен, элементарен".
На самом деле, истина в том, что в своем творчестве писатель-сочинитель не нуждается в логических аргументах, научных обобщениях и доказательствах, и постепенно это становится его второй натурой, оторвавшейся от реальной жизни. Поэтому ожидать от наших писателей и журналистов (которым и до Горького далеко) какого-либо прорыва в "деле Есенина", даже если еще создадут какие-нибудь есенинские комиссии, все равно не приходится.
В качестве примера возьмем книгу В. Кузнецова "Тайна гибели Есенина". В ней неоднократно утверждается, что все свидетели "самоубийства" Есенина лгут, путаются и вообще являются секретными сотрудниками ГПУ. Многие косвенные аргументы выглядят убедительно. Но может ли этот писатель написать заявление и потребовать от прокуратуры или суда провести расследование для выяснения, есть ли в основе его подозрений факты, имеющие юридическое значение по "делу Есенина"? Или предоставить ему доступ в соответствующие архивы для проверки, есть факты или нет?
В той же книге В. Кузнецов утверждает, что "акт Гиляревского" написан и подписан не Гиляревским, - следовательно, документ поддельный. Но ведь это преступление! В советское время гражданин, которому стало известно о преступлении, обязан был заявить об этом в милицию или прокуратуру, а если его заявление не рассмотрели и не дали ответ, то можно было жаловаться и выше. Все заявления должны были рассматриваться. Не знаю, как сейчас с этим делом в России. Но вот о том, заявлял ли в соответствующие инстанции писатель Кузнецов, слышать не приходилось.
При всем при том книга Кузнецова неплохая, работа им сделана большая, на общественное мнение она влияние оказала, но кто все-таки напишет заявление? От остальных же писателей вряд ли можно ожидать, что на основании их трудов, высказываний и версий такое заявление может быть составлено.
В самом деле, если бы нашлись граждане России, решившиеся направить в правоохранительные органы подобное заявление, и поставившие под ним свои подписи, что можно было бы включить туда в качестве доказательств?
Оказывается, не так уж мало. Прежде всего, это изложенные выше доказательства несостоятельности версии самоубийства. Хорошо, скажут в прокуратуре, но все равно есть предсмертное стихотворение, есть показания свидетелей, для которых было очевидно самоубийство:
III
В Доме Герцена один молочный вегетарианец,
филолог с головенкой китайца - этакий
ходя, хао-хао, шанго-шанго, когда рубят
головы, из той породы, что на цыпочках
ходят по кровавой советской земле, некий
Митька Благой - лицейская сволочь,
разрешенная большевиками для пользы науки,
- сторожит в специальном музее веревку
удавленника Сережи Есенина.
О. Мандельштам. "Четвертая проза".
Да, все это есть, и в основе всего предположение о том, что и свидетели, и понятые, - честные советские граждане, не являющиеся сотрудниками "органов", в основном друзья или коллеги поэта. Конечно, главное лицо среди них, - Вольф Эрлих, честный советский литератор, "облико морале", настолько светлая личность, беззаветно преданная Есенину, что именно ему одному предназначил поэт свой прощальный стихотворный привет.
Сообщение отредактировал Ruotsalainen - Четверг, 14 Фев 2013, 13:04 |
| |
| |
