| ТанцующееОблако | Дата: Пятница, 18 Май 2012, 17:56 | Сообщение # 1 |
|
Группа: Удаленные
| Рада вас приветствовать на своей страничке. Меня зовут Татьяна. Немного о себе. Живу в г.Смоленске, но душа моя не заперта в четырех стенах, я люблю нашу удивительную планету и патологичекси люблю человека. Пишу портреты людей, живущих в разных уголках планеты, пишу рассказы - реальные истории о людях и мистические рассказы-сны. Мои сны. О судьбах незнакомых мне людей, а порой и с моим участием. Люблю жизнь во всех ее проявлениях, катаюсь на роликах, занимаюсь тайчи и любками, чтобы постичь себя, а через себя весь мир. Стараюсь проживать во всей полноте каждое мгновение, ощущая его волшебство.
ДЕВОЧКА ДАУН
Воскресным февральским утром северный город еще дремал, когда Настя, распахнув настежь окно, взяв в руки гитару, забралась на стул и запела.
В день своего пятнадцатилетия девочка решила подарить городу свою песню. Не нуждаясь в аккордах и словах, душа Насти пела на своём – одной ей понятном языке. Гитара стонала, рваным ритмом сливаясь с протяжными стенаниями метели и тонким девичьим голоском.
Пока мать девочки кружилась по рынку, выбирая продукты к праздничному столу, снежинок хоровод кружился вокруг поющей именинницы, украшая сверкающими кристаллами разметавшиеся пряди стриженых русых волос.
Хулиган-ветер раздувал колоколом подол нарядного шелкового платья – синего в белый горошек. Ворвавшись шлейфом снежной пыли в комнату Насти, неугомонный ветер описал круг и ринулся обратно в небесную ширь, напоследок похитив с грифа гитары большой голубой бант.
А вслед за ветром в распахнутое окно из хрупкого тела уносилась песней жизнь и таяла бесследно в морозном воздухе безразличного северного города.
=============================
ОДНОРУКАЯ БАЛЕРИНА
Увидев маленькую балерину, закружившую в танце под окнами балетной школы, словно осенний лист, принесенный сентябрьским ветром из ниоткуда, гардеробщица ахнула. Она едва не выронила из рук чашку с горячим малиновым чаем. Баба Валя точно помнила, что из здания школы никто не выходил, занятия еще не закончились ни в одном классе.
Откуда взялась девочка в пачке, танцующая на сбитом асфальте в шелковых пуантах? Баба Валя знала каждую ученицу и любила всех своих маленьких балерин – прекрасных небесных ангелов.
Старушка заметалась, как курица, растерявшая цыплят, закружив по пустому холлу здания в гротескном танце, вскидывая руки, словно крылья.
Взмывая в небо единственным крылом, кружила в гротескном танце во дворе школы однорукая девочка. Диана знала, что если кружиться быстро, подняв левую руку над головой, то случится волшебство – становится видимой поднятая над головой правая рука, которой у девочки не было от рождения.
Из окон школы доносился «Вальс цветов» из балета «Щелкунчик». Розовая пачка раскрылась лепестком – неземным хрупким цветком душа Дианы кружила над землей.
Балетные тапочки на кончиках пальцев быстро порвались об асфальт, а танец маленькой однорукой волшебницы никто, кроме старенькой гардеробщицы и бродяги ветра не увидел. Брошенные к ногам танцовщицы осенние листья, словно горсть золотых монет, гармонично вписались в кровавый рисунок на сером холсте беспечного асфальта.
======================================
СЕВЕРНАЯ ТРИЛОГИЯ
ЧУДО-ПТИЦА
- Аркаша хороший! Аркашу нужно слушать! – зеленый попугай взмахивал крыльями, пытаясь удержать равновесие на шесте внутри клетки. Платок, накрывавший его маленький домик, сдернули в толпе, и птица заговорила.
В многолюдном северном порту никто не обращал внимания на женщину с говорящим попугаем в красивой золоченой клетке. Началась эвакуация. Шёл 1941 год.
Заканчивалась посадка, кто-то кричал, кто-то плакал – тысячи людей толпились в порту, толкая друг друга – каждый хотел попасть на корабль.
Прасковья с трехлетним ребенком на руках не стала брать много поклажи. Она опустила дочь на землю, велев Ниночке крепко держаться за подол её платья, а сама полезла в сумку за документами, которые были надежно спрятаны на самом днище.
Мимо проходила женщина с попугаем.
- Аркаша хороший! Останься с Аркашей! Аркашу нужно слушать, Аркашу нужно слушать! – попугай болтал без умолку.
Девочка заулыбалась, увидев чудо-птицу с ярким оперением. Нина протянула ручку в его сторону и, отпустив подол платья матери, послушно пошла за Аркашей.
Хозяйка попугая обошла вокзал и остановилась у лавки, где расположилась её семья в ожидании следующего рейса. Девочка пролезла в простенок за скамейкой, на которую поставили клетку. В этом укромном уголке никто не мешал ей спокойно слушать взволнованную речь Аркаши и рассмотреть диковинную птичку поближе.
Прасковье казалось, что ушло не больше минуты, пока она доставала документы. Ниночки нигде не было. У Прасковьи в груди похолодело.
- Нина, доченька моя! Нина! Вы не видели маленькую девочку в голубой курточке?! – испуганная мать бросилась на поиски дочери.
Пароход издал последний гудок, готовясь к отплытию.
* * *
Судно отчалило от берега на сотню метров, когда нашлась Ниночка. Прасковья, крепко прижимая дочь к груди, не слушала её увлеченный рассказ о чудесной птичке, она со слезами на глазах смотрела вслед уплывающему кораблю.
Внезапно раздался оглушительный взрыв, и огромное пламя озарило восток.
Пароход, расколотый надвое шаровой миной, быстро затонул в черных водах Белого моря.
==================================
ЗАБЕРИ МЕНЯ С СОБОЙ
- Бабушка, проснись! Бабушка! – шестилетняя девочка каждые полчаса подходила к кровати Прасковьи, но старушка не просыпалась. Она лежала неподвижно, и лишь пульсирующая голубая жилка на мраморной коже виска говорила о том, что Прасковья жива. Она спала уже более суток. Её невозможно было разбудить.
Танюшка погладила бабушку по голове и стала заплетать в косу её непослушные волосы цвета воронова крыла, в которых не было ни одного седого волоса, хотя Прасковье исполнилось уже семьдесят два года.
Последние месяцы боли в теле усилились, и душа Прасковьи проводила большую часть времени в мире снов. Она с неохотой возвращалась в больное, в пролежнях, тело. Вот и сейчас унеслась в далекую, беззаботную юность Прасковьи.
- Не бойся его, Панюшка, он смирный, – дед ласково трепал по загривку огромного медведя, который выглядел вполне миролюбиво.
Паня во все глаза смотрела на дикого зверя, который пришел с дедом из леса и ходил за ним повсюду как ручной.
- Нукась, давай, дивчина, почеши косолапому спинку! – дед бороздил пятерней по спине довольного медведя. Хозяин тайги от удовольствия задрал голову к небу и смешно ею покачивал.
Дед был деревенским знахарем. Прасковья навсегда запомнила его слова, когда он подошел к ней перед своей смертью и сказал:
- Внуча, Панюшка моя родная, я ухожу, не ищите меня.
И он ушел в тайгу, и больше никто его не видел...
***
- Дедушка, ты заберешь меня с собой в свой волшебный лес? – глаза Панюшки наполнились слезами.
- А ну куда ж ты собралась, моя милая, в таких лохмотьях? Пообносилась ты вся… А ну закрой глаза и не подглядывай, а мы с мишкой покумекаем в какой наряд тебя одеть, - дед хитро улыбнулся, хлопнул лесного брата по мохнатому плечу, а затем хлопнул в ладоши.
Паня быстро зажмурила глаза, а сама задумалась, почему ж деда говорит, что платье на ней рваное? Через мгновение, она уже думать забыла, в чем одета, тело до краев наполнилось невыносимой болью. Прасковья застонала. Перед её взором пронеслись страшные годы революции, раскулачивания, ссылка семьи на крайний север, где жили в палатках по восемьдесят человек, и там, в суровые морозы, её двойняшки Мишенька и Людочка простудились и умерли. Годы войны и исхудавшее лицо мужа, вернувшегося из лагеря в Магадане…
Боль нарастала. Стон Прасковьи перешел в крик, и вместе с криком из тела вырвалась боль, унося за собой страшные воспоминания.
Дед хлопнул в ладоши, Панюшка вздрогнула и, открыв глаза, увидела себя в белоснежном платье, расшитом по краю золотой нитью.
- Ой, деда…
Девочка развела руки в стороны и закружилась – закружился белым колоколом волшебный сарафан.
- Ну что, Топтыгин, открывай для Панюшки ворота в сказочный мир!
Хозяин тайги послушно поднялся и неуклюжей, косолапой походкой неторопливо направился к лесу. Дед взял девочку за руку, и они пошли по волшебной тропе вслед за медведем.
***
- Танечка, доченька, проснись! - Нина держала на коленях спящую семилетнюю дочь, та плакала во сне, и ей никак не удавалось её разбудить.
- Ну вот опять, уже которую ночь это происходит! Всеволод, ну ты же врач-психиатр, ну ты же должен знать что делать? Почему она не просыпается?
- Так бывает, Нина, с возрастом это пройдет. Таня очень впечатлительная девочка. На её глазах умирала твоя мать.
Внезапно плач прекратился, девочка глубоко вздохнула и открыла глаза.
- Таня, тебе плохой сон приснился?
- Мне снился медведь…
===================================
ПОД СЕВЕРНЫМ НЕБОМ
- Ах ты, пропойца, ну-ка выворачивай карманы быстро, трех копеек не хватает! – баба Шура зажала десять копеек в кулаке, словно сокровище, подперла руками упитанные бока, в глазах её сверкали молнии.
- Шура, у меня больше нет ни копейки, - дед Саша, поправляя на затылке съехавшую резинку, подвязанную к очкам с толстыми линзами, вжал голову в плечи. За сорок лет совместной жизни он так и не научился давать жене отпор.
- Ну-ка считай, хлеб восемнадцать копеек, батон двадцать, масло руб писят! Куда дел три копейки? – старуха не унималась, она бросила стряпню, её трясло. Лихорадочно она еще и еще раз пересчитывала в уме потраченные на продукты деньги. Вроде всё сошлось – дед не утаил ни копейки.
- Шура, табачку бы…- робко произнес старик.
- Ах ты, старый хрыч, я те щас дам табачку, дармоед проклятый! Скоро по миру пойдем, паскуда окаянная, а ну иди с глаз долой! – Шура замахнулась скалкой, и осыпавшаяся мука словно снежная пыль припорошила её седые волосы.
Порыв ветра с шумом захлопнул форточку кухни, добавив ледяного холода в недобрую атмосферу в доме. Дед вздрогнул.
* * *
Ледяной холод сковывал тело молодого моряка, вцепившегося руками за льдину в Баренцевом море. Немецким летчикам удалось разбомбить русский крейсер. Корабль затонул, и лишь два матроса еще держались на плаву в ледяной воде северного моря, пытаясь взобраться на льдину.
Изумрудный змей северного сияния беспечно танцевал в ночном небе, но Александру не суждено было его увидеть, - морозный арктический ветер отнял у моряка зрение. Через двенадцать часов его нашли на льдине, прибившейся к мурманскому берегу.
Война закончилась, и только спустя два года Александр покинул госпиталь, где врачам удалось поставить молодого парня на ноги и частично вернуть ему зрение. И Александр вернулся домой в свой заполярный городок, куда его выслали с сестрой Прасковьей в годы раскулачивания, когда он еще был мальчишкой.
А в родном городе сестра считала Сашеньку погибшим на войне.
* * *
Дед вышел во двор, сел на старенькую скамейку и устало закрыл глаза. Воспоминания вновь и вновь возвращали старика на заснеженную льдину.
А на северном небе среди сияющих созвездий озорно выплясывал изумрудный змей, рисуя очертания корабля, отважно бороздящего космические просторы.
=================================
ПАЦАНКА
Красный новенький «орленок» сиял на солнышке у входа в магазин. Хозяин велосипеда отошел за продуктами, беспечно оставив его у крыльца.
Дину отправили за хлебом, увидев брошенный велосипед, она остановилась как вкопанная, не в состоянии отвести глаз. Блестящий новенький руль пускал солнечные зайчики в глаза семилетней девочки, короткой стрижкой и одеждой больше похожей на мальчишку.
«Это не просто железка, он живой! – думала она, - Боевой конь, самый верный друг! Я бы назвала его Скйоуни*».
У безработной матери Дины не было денег даже на одежду для дочери, не говоря уже о боевых конях и велосипедах. Мечта для девочки была неосуществимой.
- Скйоуни, мой Скйоуни! - Динка быстрыми шагами подошла к велосипеду, ловко перекинув ногу через раму, села и поехала.
Раскинув руки в стороны, она летела на «боевом коне» по пустому загородному шоссе в сторону заснеженных Хибин. Снег на макушках гор не таял даже летом. Глаза пацанки сияли счастьем.
Закат украсил снег на сопках в розовый перламутр. Динка возвращалась в город. Подъехав к магазину, у которого велосипед был украден, она поставила уставшего Скйоуни у крыльца.
Возвращаться домой не хотелось. Поднимаясь по лестнице, Дина пыталась представить, какой увидит мать на этот раз. Она жила вдвоем с мамой в коммуналке. Длинный коридор, шесть крохотных комнат и кухня.
Вместо двери в комнату, где жила Дина, висела старая, засаленная занавеска.
- Эх, опять дверь сняли и свет отключили за неуплату.
За занавеской мерцал огонек свечи. Мать разыгрывала перед ухажером свой излюбленный спектакль. Читая стихи Николая Гумилева она изображала девушку, которую принесли в жертву льву. Закутавшись в занавеску, словно в тунику, Люся стояла на коленях и, воздев руки к небу, взывала:
Вот в пустыне я и кличу:
"Солнце-зверь, я заждалась,
Приходи терзать добычу
Человеческую, князь!
Дай мне вздрогнуть в тяжких лапах,
Пасть и не подняться вновь,
Дай услышать страшный запах,
Темный, пьяный, как любовь".
В углу комнаты на стареньком табурете восхищался дарованиями матери лысоватый воздыхатель.
- Потрясающе, Люсенька, ты гениальная актриса, какой талант! Непременно надо выпить за твой талант, Люсенька, давай!
Мать заметила вошедшую дочь и, улыбнувшись, изобразила на лице неземную любовь к ребенку. Люся заговорила с Диной на неизвестном языке:
- Дина, арумапила кави сути? Орутиса катуба, адарэ?
- Аривати, мамочка, ёкосе даму, ваки?
- Ида, ваки, Диночка.
- О, Люсенька, на каком языке ты говорила с дочерью?
- На китайском, мон шер ами!
- О, Люсенька, ты знаешь китайский, французский, я потрясен, ты не женщина, ты богиня!
Никаких языков кроме русского Люсенька не знала, но для обольщения мужчин условилась с дочерью вести такую словесную игру, и для убедительности Дина непременно должна была поддержать диалог на Люсином «китайском».
Очарованный любовник поднял тост за языковые познания Люсеньки. Дина поторопилась покинуть «сцену», выскользнув за занавеску, прикрывающую дверной проем. «Ну, точно, сцена и занавес», - подумала она усмехнувшись.
Лихо скатившись по перилам лестницы, Динка вышла во двор. Несмотря на позднее время, было светло как днем – летние белые ночи. Засунув два пальца в рот, пацанка свистнула. Тут же из подвала дома раздался ответный свист.
- Ага, Мыло на месте, - Дина пролезла в подвальное окошко.
Мыло рассказывал ребятам страшилку:
- Черный, черный человек вошел в черную, черную комнату….
Свет фонарика резко ударил в лицо Динки.
- Отдай моё сердце! – хрипло прокричал Мыло.
Мальчишки от неожиданности завизжали и засмеялись.
- Где тебя носит, Динамит?
Дина получила прозвище Динамит за взрывное вещество характера. Девчонок она не любила, дружила только с мальчишками. Любила лазить по стройкам и чердакам, не играла в куклы и никогда не носила платья.
- Динка, я сегодня тайник нашел, - с гордостью похвастался Мыло, - Пошли покажу!
С фонариками в руках дети залезли в подвал соседнего дома. Пахло сырой землей и плесенью. Ребята, пригнув головы под низким потолком, перешагивали осколки битого кирпича и гнилые доски. Кеды хрустели по песку.
- Вот смотри! – Мыло высветил фонариком тело дохлой кошки.
- Это что твой тайник?
- Да, Динамит, смотри, как раздулся ее живот, давай посмотрим что там, может котята? – Мыло попытался всунуть в попу несчастного животного металлический прут.
- Ой, что-то не идет, давай ты попробуй.
- Ты че делаешь, дебил что ли? А если тебе засунуть?
- Да, ты че, она ж мертвая! Я тебе хотел червей показать, они в её раздутом животе живут!
- Сам ты червь! - Динка сплюнула по-мальчишечьи и пошла прочь из подвала.
Запрокинув голову к небу, она вдыхала прохладный, ночной воздух, пропитанный запахом земли и сырой травы. Дина вошла в свой подъезд и села на ступеньки.
Открылась дверь, на площадку вышел сосед дядя Женя:
- Ты че, Динка, тут сидишь? Заходи, попьем чай с конфетами. Твои любимые - «Мишка на севере».
Дядя Женя жалел Динку и её мать, всегда старался помочь то деньгами, то продуктами. С мужем – отцом Дины Люся развелась год назад. Когда он бил мать, Динка пряталась в шкаф. Мать получила семь сотрясений мозга, родители развелись.
Люся была молода и красива – копна белокурых вьющихся волос, брови в разлет, взгляд, пылающий страстью. От кавалеров отбоя не было. Люся работать не хотела – её содержали мужчины, лица которых Динка не успевала запоминать. Вино лилось рекой, и никто надолго не задерживался.
Дядя Женя дождался, когда девочка допьет чай, и с волнением в голосе произнес:
- Диночка, мне нужно сказать тебе что-то важное. Дина, твою маму лишают родительских прав, а тебя отправляют в детский дом в Мурманск. Дина, я помогу тебе собрать вещи и отвезу тебя в Мурманск. Дина, я буду приезжать к тебе, я буду писать тебе письма, слышишь?
Дина долго смотрела в одну точку, не мигая. Глаза её наполнились слезами, она выскочила из-за стола и бросилась к двери.
- Дина, подожди, куда же ты?
Динка неслась по лестнице, перепрыгивая через ступеньки.
Пацанка бежала, представляя, что скачет на лошади по тротуару опустевшего ночного города, она звонко цокала языком, изображая топот копыт:
- Цок-цок, цок-цок, цок-цок…
Забрезживший рассвет высветил розовым перламутром макушки гор. Утренний туман укутал белым покрывалом подножье заснеженных Хибин, надежно укрыв в своих объятиях всадницу на невидимом коне.
*Скйоуни - кличка коня из детской книги исландского писателя Стефауна Йоунссона "Повести о Хьялти"(Детская литература, Москва, 1963г.)
===================================
ВОРОВКА
Аленка, присев на школьный ранец уже час любовалась танцем зеленого змея северного сияния, отплясывавшего в чернилах февральского неба. Девочка поежилась - морозные иголочки проникли сквозь старенькое пальто и сбитые, заснеженные сапожки. Аленка вскочила на ноги и, послав воздушный поцелуй небесному хулигану, побежала в ближайший магазин погреться, а заодно купить что-нибудь вкусненького к чаю. Утром, перед школой, мама дала ей рубль и вот, с двумя пышными эклерами в руках Алена с улыбкой стояла у кассы.
- Давай показывай, что у тебя в сумке, - потребовала недоверчивая кассирша, кивнув на мешок со сменной обувью, висевший у Аленки на запястье. «Ничего себе, - думала она, - я не могу себе позволить потратить деньги на пирожное, а эта пигалица покупает два! Сейчас я сотру с ее лица довольную улыбку!»
- В мешке сменка - сменная обувь для школы, - Алена развязала узел мешка и увидела выглядывающий из под туфель пакет ирисок. Глаза ее расширились от ужаса.
- Ой, это я вчера у вас купила, - пробормотала испуганная девочка.
- Ах ты, воровка! Попалась! Ну-ка держите её! Ишь, пирожных она захотела, мерзавка!
Довольная обнаруженным хищением кассирша, привстав со стула, громогласно закричала на весь магазин:
- Маша, Валя, держите её!
Плачущую Аленку под руки увели в подсобку, усадили в углу на ящик и вызвали милицию.
- Ах ты, паршивка, хотела украсть конфеты? - подперев руками упитанные бока, продавщица Маша стыдила девочку.
- Я их не крала у вас! Я вчера их купила!
- Смотри-к, Валь, эта нахалка даже успела конфету съесть! Вон фантик от ириски в мешке лежит. Это ж надо мерзавка какая, это какой наглой надо быть, чтоб с конфетой во рту по магазину разгуливать! Небось, присматривала, что еще украсть? Ну к, Валь, проверь-ка её ранец! – Мария крутила мешок с конфетами, потом незаметно вытащила из пакета пару ирисок и бросила к себе в карман.
- Я съела конфету, когда вышла из магазина, - оправдывалась девочка.
Валентина открыла ранец и достала дневник Аленки:
- А и правда, Маш, может она не врет? Когда бы она успела съесть конфету? Ну, прикинь, украла, спрятала в мешок – это понятно, а чтоб есть прямо в магазине... Пакет с ирисками это ж надо было сначала надорвать, чтоб никто не увидел, потом вытащить конфету, развернуть, нет, что-то тут не вяжется. Маш, может девка правду говорит? Вон и оценки у неё хорошие, двоек вроде нет.
Алена сидела бледная, с окаменевшим лицом, слезы катились по щекам. Она мысленно ругала себя за свою забывчивость. «Надо же, как я забыла про конфеты? По дороге их ела, а домой пришла и не вспомнила даже! Ой, мамочки!»
Между тем приехала милиция, и Алену увезли. Валентина с жалостью смотрела вслед девочке, она напоминала ей её внучку.
* * *
Инспектор по делам несовершеннолетних майор милиции Ольга Федоровна Кравцова - красивая, пожилая женщина уже собиралась домой, когда зазвонил телефон, и сообщили о пойманной в магазине воровке. «Как вы мне надоели! Хоть раскладушку ставь и живи на работе!» - в сердцах подумала Ольга Федоровна.
- Хорошо, привозите, я задержусь, - тяжело вздохнув, она достала из ящика стола журнал со списком подростков, состоящих на учете в милиции.
В кабинет ввели худенькую, заплаканную девочку лет десяти. Поношенное, с чужого плеча клетчатое пальтишко, на ногах заштопанные рейтузы и сбитые сапожки. «Бедный ребенок, конфеты, поди, только во сне ей снятся. Но на воровку не похожа, вон глаза какие распахнутые, как у ангела».
- Рассказывай, деточка, что случилось?
Алена поведала ей свою историю.
- Мне бы очень хотелось тебе верить, но никаких доказательств твоей невиновности нет. Если ты украла, то понимаешь, что мы обязаны сообщить о происшествии в школу? И за воровство ты можешь угодить в детскую колонию.
- Я ничего не крала!
- Ну, хорошо. Давай посчитаем. Ты говорила, что у тебя вчера был один рубль, когда ты покупала ириски. Смотрим, сколько стоили конфеты. Восемьдесят семь копеек. Ирис «Забава» двести грамм. Значит, у тебя должно остаться тринадцать копеек. Показывай, сколько у тебя осталось денег.
Алена смотрела испуганно, она не знала, что делать – в обоих карманах пальто было полно мелочи.
- Давай доставай, не стесняйся, будем считать.
Алена сгребла в кулачок немного мелочи и протянула её на ладони Ольге Федоровне. Она не верила своим глазам. Ровно тринадцать копеек лежало на ладошке.
- Надо же, а ты действительно невиновна. Вот как бывает, бедная девочка. В следующий раз не забывай конфеты в сменке. Ты можешь идти. Иди сразу прямиком домой, уже поздно, поняла? Может тебя подвезти?
- Нет спасибо, мне недалеко.
Аленка бежала домой бегом и вдруг внезапно остановилась и подняла голову к звездному небу. Она стояла и смотрела на озорной танец зеленого змея северного сияния, как на чудо. Аленка знала, кто ей помог. Небесный хулиган забавно выплясывал, пытаясь развеселить земную подружку.[size=7][font=Times][color=blue]</b>[size=9]<b>[b]
Сообщение отредактировал ТанцующееОблако - Понедельник, 21 Май 2012, 17:51 |
| |
| |
