| Ashel-Antonov | Дата: Четверг, 19 Сен 2013, 22:36 | Сообщение # 3 |
 Постоянный участник
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 145
Награды: 4
Репутация: 7
Статус:  | Эйшель Антонов
Дом, где живут кошки
— Завтра надо сходить с малышами в кукольный театр, — сказала мама.
— В кукольный театр? — Вита вложила в эту фразу всё своё возмущение.
Ей было уже 12 лет и она чувствовала себя вполне взрослой барышней. А тут кукольный театр.
— Да, в кукольный театр, —повторила мама, — завтра суббота.
Папа на дежурстве. У нас заболела Нина Сергеевна и мне придется выйти на смену.
Родители Виты были медицинскими работниками. Они всё время кого-то спасали и часто внезапно уходили на работу. Внезапный вызов на работу сбивал намеченные вперед планы. Раньше Вита сильно этим возмущалась.
Мама всегда отвечала одно и тоже: «Мы должны. Мы дали клятву».
Вита от всей своей души ненавидела Гиппократа, который придумал эту клятву. Но к 11 годам привыкла и перестала возмущаться, хотя в душе всё равно сверлил червячок:
«К больным надо бежать, это понятно. А ко мне?»
Вита играла в драматическом кружке. Они очень долго репетировали, а потом давали спектакль.
Ей так нравилось, когда родители сидели в зале и смотрели на свою дочь. Тогда она выкладывалась на все 100. Но чаще всего Гиппократ снова говорил: "Надо!"
И на спектакль приходили родители других детей.
— Но кукольный театр для маленьких, а я уже выросла, — попыталась аргументировать свой отказ Вита.
— Спектакль «Операция Подсолнух» для старших детей, — сказала мама.
— Меня во дворе все засмеют, если узнают, что я ходила в кукольный театр! — на глаза уже наворачивались предательские слёзы.
— Виталина! — мама повысила голос, — ты слышишь, что я тебе говорю?
Мама редко называла её полным именем и ничего хорошего это не предвещало. Вита пошла к себе в комнату.
— Что вы тут всё раскидали? Быстро собрали игрушки и ушли гулять на улицу!
Лицо у неё было такое, что малыши всё сделали без возражений. Они были не совсем малыши, в этом году должны были пойти в школу. Двоюродные двойняшки: Сева и Соня. Мама двойняшек легла в областную онкологию на обследование, поэтому они временно жили у родственников. Вообще-то, Вита любила с ними играть, но только не сегодня. Сейчас ей надо было остаться одной. Слёзы от обиды вот-вот должны были брызнуть из глаз.
— А ты, мама, слышишь, что я тебе говорю? — обида захлестнула сердце, слезы потекли ручьями.
Вита уткнулась лицом в подушку и стиснула зубы. Ей и хотелось, и не хотелось, чтобы мама услышала, как она плачет.
В субботу они договаривались пойти с девчонками погулять. Гулять — это значит пройтись по магазинам и посмотреть обновки. Покупать не обязательно, просто примерить, да еще можно сфоткаться и выложить в Контакте. Вита всю неделю провела с малышами и с девчонками встречалась только по вечерам. Но планы переменились, и в субботу Вита покормила малышей обедом и повезла их в кукольный театр.
Здание театра по сравнению с соседними зданиями было маленькое, старое, краска уже выцвела и была серо-жёлтой. Но глаза сразу привлекала висящая над входом большая афиша и нарисованные часы.
Вита с малышами вошли в тамбур и увидели табличку: «В связи с болезнью Артиста спектакль «Операция Подсолнух» заменен на спектакль «Кошкин дом». Приносим свои извинения за предоставленное неудобство. Желающие могут сдать билеты».
Зрители волновались, шумели, некоторые шли сдавать билеты, другие шли дальше в холл театра.
— Спектакль отменили, — Вита сделала скорбное лицо, но ухмылка её выдала.
— Как, совсем отменили? — сокрушенно спросила Соня.
— А почему люди проходят на спектакль? — Сева был на редкость наблюдательный мальчик.
— Ну, — запнулась Вита, — его заменили на другой спектакль, совсем для маленьких, «Кошкин дом»
называется.
Вита слукавила, как, впрочем, и её мама, оба спектакля были для зрителей с 4 лет. Так было написано на афише.
— Виточка! Давай, пойдём, посмотрим «Кошкин дом», — на глазах Сони наворачивались слёзы.
— Мы ведь уже всё равно пришли, — аргументированно высказывался Сева.
В мозгу Виты боролись противоречивые чувства: с одной стороны, она хотела пойти домой, чтобы
маме стало стыдно, что она напрасно испортила Вите субботу, с другой стороны, малышей тоже было жалко, они жили в деревне и возможности сходить в театр, вот так запросто раз в месяц, как водила Виту в театр мама, у них не было. Победила любовь.
В холле стоял мужчина в элегантном костюме, красивом галстуке. Он приветливо улыбался зрителям. На колонне напротив входа висел его портрет с надписью «Директор театра Морозов В.М.».
— Синьор Директор!
— Вита знала только одного синьора директора: Карабаса Барабаса. Но этот директор не был похож на злого и коварного Карабаса: его лицо озаряла широкая приветливая улыбка. Он напоминал Кота Леопольда:«Ребята! Давайте жить дружно».
К нему подбежала тоненькая, очаровательная девушка, напоминающая красивую черную кошечку. Она говорила так быстро, что для того, чтобы понять смысл сказанного, надо было записать текст в мозг, а потом прокрутить на медленной скорости. Она говорила, что-то про зрителей и Вита догадалась, что эта кошечка отвечает в театре за работу со зрителями.
Вита быстро разделась и переодела сменную обувь. В театр она одела серую кофточку, джинсы и туфли на небольшом каблучке. Одежда подчеркивала её стройную фигурку, хотя узкие джинсы подчеркивали отяжелевшие за последнее время бёдра, доставлявшие Вите немало хлопот. Скрывать этот факт становилось всё труднее и труднее. Вита критически осмотрела себя в зеркало и нашла, что одета она скромно и не броско.
— Да и смотреть на меня в кукольном театре некому. Парни моего возраста сюда не ходят, — решила она и успокоилась.
Действительно зрители представляли собой, в основном, детей дошкольного возраста с родителями или бабушко-дедушками. Редко встречались самостоятельные ученики начальных классов, им разрешалось приходить без сопровождения взрослых.
Малыши, наконец-то, переоделись. Вита, по-деловому, поправила прическу Соне, воротник у Севы, и в сопровождении Севы отнесла вещи в гардероб.
Кошечка обходила зрителей и спрашивала:
«Вы знаете, что у нас замена спектакля?»
— Знаем! Спасибо, — хором ответили малыши.
Сева подергал Виту за дамскую сумочку. Она наклонилась, и он прошептал на ухо:
«Я в туалет хочу».
Вита посмотрела на него испепеляющим взглядом. Она же его предупреждала, чтобы он не пил много сока.
— Пойдём, чудо ты мое, — Вита ворчала так, для приличия.
Вывеска на дверях туалета улыбнула: веселый малыш сидел на горшке. Настроение потихонечку улучшалось.
Потом, конечно, в туалет захотела Соня, как же без этого в театр то сходить?
Время шло, зрители прибывали, но никого в зал не пускали.
Наконец, сверху по лестнице спустилась бабушка, большая такая мудрая Сова в огромных очках.
— Здравствуйте, дорогие наши зрители!
Ответ был нестройный, прокатившийся по холлу, как легкий порыв ветерка на водной глади:
где сильнее, где слабее, где совсем никак.
— Мы приносим извинения за замену спектакля. У нас заболел Артист. Такое бывает не только с артистами, но и с обычными людьми.
Сова перевела дух.
— Спектакль по произведению Сергея Михалкова «Кошкин дом» будет в малом зале. Там душно и мы приглашаем зрителей в зал только непосредственно перед спектаклем. Надеюсь, вы нас понимаете.
Сова сжала в руках колокольчик.
— И ещё одна просьба. Уважаемые дамы! Снимите, пожалуйста, сумочку с плеча. Сумочка на плече может ударить идущего сзади вас ребенка.
Она сделала паузу.
Вита сняла сумочку с плеча и взяла ее в руку. Пришлось отпустить Севину руку.
— Спасибо. Приглашаем в зал на 3 этаже.
Зрители начали подниматься вверх. Дети старались идти быстрее, взрослые шли не торопясь. Сева рванул вперед и ударился головой о дамскую сумочку.
Сумочка, висящая на плече, болталась в такт впереди идущей дамы внушительных размеров.
— Ну вот, мамочка, — продолжила внутренний диалог Вита, — ты говоришь, что дети не слышат, что говорят взрослые.
Взрослые, между прочим, тоже не слышат, что им говорят.
Сева вцепился в Витину сумочку и, потирая рукой ушибленную голову, больше вперед не рвался.
Путь на 3 этаж был похож на восхождение на вершину большой горы. Лестница со 2 на 3 этаж была довольно крутая. Малый зал действительно оказался небольшим.
— Уважаемые зрители, — Сова стояла на краю сцены, — в нашем зале нет нумерации мест, вы можете садиться там, где пожелаете. Самостоятельные зрители могут занять первые 2 ряда. Просьба к взрослым обязательно посмотреть, не сидит ли за вами ребенок. Постарайтесь сесть так, чтобы всем было видно сцену.
Некоторых зрителей пересадили. Вита села с малышами на 4 ряд, заняв место с краю. Она была достаточно высокой девочкой, и не хотела помешать кому-нибудь смотреть спектакль. Она бы с удовольствием села на последний ряд, но малыши были не очень высокого роста и им было бы плохо видно сцену.
— Марина Владимировна, все разместились, — обратилась к Сове Кошечка.
— Да, спасибо, Евгения Борисовна!
— Всем удобно? И где мои помощники? — обратилась Марина Владимировна к зрителям.
Поднялось несколько рук. Марина Владимировна выбрала мальчика и девочку, которые сразу забрались на сцену.
— Уважаемые зрители! Мамы и папы! Бабушки и дедушки! — бодро выкрикнул мальчик.
— Большая просьба выключить звуковые сигналы ваших мобильных телефонов, — запнувшись на фразе
«звуковые сигналы», сказала девочка.
Сова что-то тихо сказала на ушко выступающим.
— А также мы просим вас не производить фото- и видеосъемку, — хором продекламировали мальчик и девочка.
Вита достала из сумочки телефон и поставила его на бесшумный режим.
Мальчик уже держал в руке звонок, который веселой трелью извещал о начале спектакля. Заиграла музыка.
Сцену осветили прожекторами. На ней стоял стол с игрушечным домиком и куклами. Куклы были небольшие, сантиметров 30 в высоту.
Под музыку вышли артисты в красивых черных костюмах, взяли в руки кукол и запели хором.
На дворе — высокий дом.
Бим-бом! Тили-бом!
На дворе — высокий дом.
Ставенки резные,
Окна расписные.
А на лестнице ковёр —
Шитый золотом узор.
По узорному ковру
Сходит кошка поутру.
Вита уже привыкла, что все артисты поют под фонограмму и в микрофон. Слышать живой голос со сцены, да ещё без микрофона, было удивительно. Но артисты пели своими голосами, на таком небольшом расстоянии от сцены это было легко заметить.
Краем глаза Вита уловила, что кто-то появился в проходе. Этот человек стоял, сложив руки на груди, чуть ссутулившись и смотрел на сцену. Седые волосы были гладко причесаны, внимательные глаза придирчиво осматривали сцену.
— Таинственный посетитель, наверное, руководитель, — пропела про себя Вита и тут же ей вспомнился текст на афише «Художественный руководитель театра — Дмитрий Лохов».
Никакого зверя, в отличии от остальных работников театра, он не напоминал, хотя нет, он был похож на сказочника Ганса Христиана Андерсона.
Действие на сцене между тем активно развивалось. Бедные, несчастные сиротки-котятки просились к тёте. Котятки чем-то напоминали Вите её двоюродных двойняшек Севу и Соню.
К о ш к а
Нет от племянничков житья,
Топить их в речке надо!
Вита помрачнела.
В 7 лет Вита начала таскать в дом котят. Она находила котёнка на улице, приносила домой и пыталась уговорить маму взять бедного котеночка в дом на постоянное проживание. Но мама не соглашалась. Она уходила в гости к подругам и часами играла там с котенком. Вита даже друзей выбирала по котятам: если есть в доме котенок, то она с этим человеком дружит.
Летом Вита гостила в деревне у маминой подруги, с которой мама учились в молодости в училище.
Котят в деревне было очень много. Вита пригрела двухмесячного бело-серого котеночка.
Кормила его, гуляла с ним, пеленала и возила в колясочке, как куклу. Котенку не всегда нравились такие игры, но чаще всего они находили общий язык.
— А он у тебя плавать умеет? — спросил однажды соседский мальчик Вовка.
Вита не знала.
— Давай проверим?!
Вовка взял котенка и пошёл с ним на речку. Вита побежала следом.
— Кошки не любят купаться, — вспомнила она по дороге.
Вовка молчал, а, придя на речку, опустил мяукающего котенка в воду. Котенок заработал лапами и поплыл к мосточкам.
— Интересно, а под водой он может плавать? — в Вовке проснулся экспериментатор.
Вита даже ничего не успела сказать, а Вовка уже погрузил котенка в воду на глубину вытянутой руки.
Подержав котенка некоторое время, он отпустил его. Котенок пускал пузыри и двигал лапами, как будто плыл под водой.
— Смотри! — радостно воскликнул Вовка, — оказывается умеет.
Прошло некоторое время, но котенок не всплывал, только его движения стали более замедленными.
Пузырей больше не было. Вита рывком погрузила руку под воду и вытащила котёнка.
Было уже поздно. Котенок не дышал и не двигался.
— Брось его, и бежим, — тихо прошипел Вовка и потащил Виту в гору.
Вита испугалась. Она сильно боялась смерти. Нашли её быстро, все знали, что она играет с этим котёнком. В наказание тётя Вера заставила Виту похоронить котёнка самостоятельно. Как смогла, она закопала котёнка в землю. Поставила крестик из веточек, положила букетик полевых цветов. Потом котёнок ещё долго приходил к ней во сне и тянул её на дно. Вита просыпалась ночью от удушья. Просила у котёнка прощения, чтобы он отпустил её. И он перестал приходить.
2 месяца назад она зашла к подруге и увидела котенка. Он играл с мамой-кошкой.
— У неё родился только один котёнок? — Вита спросила больше из любопытства, с того случая котята её больше не привлекали.
— Нет, их было пятеро, — подруга немного помедлила, а потом добавила, — Остальных мама утопила. Их всё равно бы никто не взял. Котята никому не нужны.
В эту ночь котёнок к Вите вернулся. Она проревела всю ночь, умоляя его больше не приходить. Он
послушался. С подругой Вита рассталась, не объясняя причины.
Как в тумане до Виты долетел смех детворы в зале. Она попыталась вернуться к действию спектакля.
С в и н ь я
Своих малюток-поросят
Я посылаю в детский сад,
Мой муж следит за домом,
А я хожу к знакомым.
— Вот бы так было у нас в семье, — мечтательно подумала Вита. Ей так не хватало того времени, когда с родителями можно было бы побыть вместе. Они были или на работе, или заняты домашними делами.
Действие спектакля продолжалось, доставляя маленьким зрителям много веселых минут.
С в и н ь я
Вот это стол —
На нём сидят!..
К о з а
Вот это стул —
Его едят!..
Зал живо разразился смехом. Некоторые дети повторяли слова за Свиньей и Козой и громко хохотали, смакуя каждое слово.
Артисты сделали паузу и продолжили спектакль. Петух и Курица тихо разговаривали между собой:
П е т у х
Смотри, перина — чистый пух!
К у р и ц а
Она цыплят крадёт, петух!
Вите вспомнился случай, когда она жила на даче, у бабушки.
Соседская курица ходила в бабушкин сарай и откладывала там яйцо, только одно, но каждый день. Утром они с бабушкой тихо, крадучись, заходили в сарай и забирали яйцо. Вита тогда уже всё понимала, ей было 9 лет.
— Это же не наше яйцо, — говорила она бабушке, — раз курица Авдотьи Петровны, то и яйцо её тоже.
— Раз яйцо лежит в моем сарае, то оно мое, — упрямо говорила бабушка.
Накопив несколько яиц, бабушка испекла пироги и пригласила соседку на чай.
— Какие вкусные пироги! — нахваливала Авдотья Петровна, — мякоть такая желтенькая, видно, что яиц ты, АлександраПавловна, не пожалела. А моя то Пеструшка совсем яиц не приносит. Надо её в суп.
— Да не надо её в суп, — переубеждала соседку бабушка, — может петух виноват, не уделяет ей должного внимания.
Тема разговора сразу сменилась, и соседки начали обсуждать мужчин. По тому, как бабушка перевела разговор на другую тему, Вита поняла, что у бабушки, похоже, «рыльце в пушку».
На сцене же разыгрывалась настоящая драма. Кошкин дом сгорел. А Кошка с котом Василием пошли искать пристанище к соседям.
К у р и ц а
Я бы рада и сама
Приютить тебя, кума,
Но мой муж дрожит от злости,
Если к нам приходят гости.
Несговорчивый супруг —
Кохинхинский мой петух...
У него такие шпоры,
Что боюсь вступать с ним в споры!
Каковы шпоры у петуха Вита познала на своих ногах прошлым летом в деревне. Тётин петух был красавец. Высокий, стройный, черный с рыжим, с красивым красным гребешком. И огромными шпорами размером с палец. Этими шпорами он легко поражал любого противника. Коготь был очень острый. Однажды Вита засмотрелась на цыплят и не
заметила, как петух подошел сзади. Он подпрыгнул и полоснул Виту по ноге шпорами. Джинсы разорвались, как будто они были бумажные. Из разорванной ноги
брызнула кровь. Вита упала на колени. А петух с налитыми кровью глазами готовился к новой атаке.
Виту спас Сева. Он схватил палку и стал отгонять петуха. Вита успела отползти на безопасное расстояние. На память о петухе остались 2 шрама на ноге.
Молодые петушки
— Кукареку! Бей рябого!
— Темя я ему пробью!
— Кукареку! Заклюю!
— Вот эти петушки, ну точь, в точь наши парни в классе, — подумала Вита, — Харахорятся, друг друга подначивают, нападают всей толпой на кого-то одного.
К о з ё л
Мне коза сейчас сказала,
Что у нас тут места мало.
Не могу я спорить с ней —
У неё рога длинней.
— Папочка! — дошло до Виты, — что у него не спроси, ответ всегда один: «Спроси у мамы».
А если что-то даже и разрешит, то потом откажется: «Мама сказала, что нельзя».
Интересно, а у него когда-нибудь было свое мнение? Нет, наверное, спорить с мамой он не будет, ведь «У неё рога длинней».
Никто не приютил ни Кошку, ни кота Василия. Остались только котята.
1-й к о т ё н ок
Ну, что поделать! В дождь и снег
Нельзя же быть без крова.
Кто сам просился на ночлег —
Скорей поймёт другого.
Кто знает, как мокра вода,
Как страшен холод лютый,
Тот не оставит никогда
Прохожих без приюта!
У Виты возникло щемящее чувство в груди. Стыд сжигал её изнутри. Она ругалась с мамой из-за того, что они с папой уходили помогать людям. Вела себя как последняя эгоистка, хуже, чем Кошка, Коза и Козел вместе взятые. Думала только о себе, единственной.
Упрямая коза. Да и на малышей она злилась понапрасну: они же не виноваты, что у них мама заболела. Захотелось прямо сейчас прижаться к тёплой маминой груди и попросить прощения.
Артисты тем временем уже пели:
Тили-тили-тили-бом!
Приходите в новый дом!
Спектакль закончился. Малыши радостно хлопали в ладоши. Артисты вместе с куклами несколько раз вышли на поклон. Зрители начали выходить из зала.
Вита с малышами поднялись и медленно пошли вниз. На втором этаже Вита остановила малышей.
— Не торопитесь. Я вам покажу дерево желаний.
В рекреации стояло большое дерево. Вместо листьев оно было усеяно игрушками.
— В Новый Год можно прикрепить сюда игрушку и загадать желание, — сказала Вита малышам.
Она сфотографировала смущенных малышей на фоне дерева. Они обошли фойе и остановились около большой двери.
— Комната, в которой живут куклы, — по слогам прочитали надпись на дверях малыши, — А сюда можно зайти.
— Нет, сюда можно только с экскурсией, — Вита вспомнила, как они ходили в начальной школе смотреть на живущих в комнате кукол.
— Жалко, — малыши были разочарованы, они очень хотели увидеть, как же на самом деле живут куклы.
Вита повела малышей на первый этаж. В гардеробе всё ещё была очередь, и она направилась в буфет. Купила пирожных и лимонада. Они сидели за маленьким столиком в углу буфета. Малыши делились впечатлением: Сева изображал Козла, а Соня — котеночка.
— А мне спектакль понравился! — внезапно сказала Вита.
— Правда? — удивились малыши.
— Правда! — искренне ответила Вита.
Моя копилка на издание книги.
Сообщение отредактировал Ashel-Antonov - Четверг, 19 Сен 2013, 23:05 |
| |
| |
| Ashel-Antonov | Дата: Пятница, 20 Сен 2013, 15:06 | Сообщение # 5 |
|
Постоянный участник
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 145
Награды: 4
Репутация: 7
Статус: | Эйшель Антонов
113 кругов любви
Сто тринадцать кругов
По сорок секунд,
Час пятнадцать всего
Для первой любви.
***
0 круг
Выйдя из автобуса на МРВ , Лешка бегом побежал к Дворцу Спорта. Перед дворцом из бассейна валил пар. Там были фонтанчики из воды, которая охлаждала лёд. Горожане кормили уток. Утки не улетали на зиму, в бассейне было тепло и сытно. Лешка ненадолго задержался, наблюдая как серые утки дрались за кусочки хлеба. Особенно свирепствовал селезень. Он отгонял молодых уток от места кормежки.
Это было очень интересно, но времени оставалось мало. Лёшка резво влетел в фойе дворца и направился к кассе для посетителей со своими коньками.
У него как раз были СВОИ КОНЬКИ. Их купили только вчера. Они объездили почти весь город в поиске коньков. Коньков для фигурного катания темного цвета практически не было. А те, что были, китайского производства, плохо сидели на ноге.
Раньше он катался на дедушкиных полухаках. Ботинки были из натуральной кожи, правда очень сильно задубевшей от времени. Полозья были из очень хорошей стали советских времен и прекрасно скользили. Одно было плохо: ботинки были короткие и у Лёшки болели голеностопы. Он не мог долго на них кататься. Он, конечно, катался, чтобы не огорчать дедушку, но всегда мечтал о своих собственных коньках.
И вот в магазине «Триал-Спорт» на Ломоносова он увидел ЭТИ коньки. Ботинки были темносерые с надписью “Overture ***”. Продавец сказал, что это коньки известной итальянской фирмы “EDEA”. На лезвии было написано “MARK IV” . Точь в точь, как на английском танке времен Гражданской войны. Танк этот Лёшка видел в павильоне у магазина «Полярный» на Троицком. Сталь на танке до сих пор как новенькая.
— Профессиональные! — уважительно сказал мастер по заточке, когда они с папой принесли коньки в мастерскую.
— Полупрофессиональные, — скромно сказал папа, но все-таки улыбнулся и, наверное, простил себе ту слабость, которую проявил когда Лёшка смог уговорить его купить эти дорогие коньки.
Лёшка гордо подал деньги.
— Один детский, пожалуйста, — ему еще не было двенадцати лет и можно было ходить на каток подешевле.
Лешка надел коньки, тщательно зашнуровав верх ботинка, чтобы зафиксировать голеностоп. Нога чувствовала себя в ботинке очень комфортно. Надел чехлы, чтобы защитить лезвия. Снял курточку, оставшись в одном флисовом джемпере с высоким воротником. В зале температура была около минус шести градусов, поэтому в сочетании с термобельем в такой одежде он не должен был ни замерзнуть, ни перегреться. Надел легкую шапочку и перчатки. Остатки одежды сложил в сумку и сдал ее в гардероб посетителей со своими коньками.
***
1-18 круги
Пройдя контроль, Лешка подошел к бортику и посмотрел на лёд. Лёд блестел, в нём отражались лампы освещения, поверхность была чуть влажная, ещё не совсем замерзшая.
Зазвучала музыка и защелкали замки калиток. Лёшка выскочил на лёд одним из первых. Так приятно было скользить по свежему льду. Вжик, вжик, вжик.
В город они переехали недавно, а раньше в деревне Лёшка катался по первому льду при наступлении морозов в конце октября. Как говорил папа на День Ленинского комсомола в честь Павки Корчагина всегда ударял сильный мороз.
В этот день реку сковывал лёд и все, кто держался на коньках, высыпали кататься. Лёд был ещё тонкий, совершенно прозрачный, поэтому казалось, что скользишь по темной осенней воде.
Ощущение радости от первого льда охватило Лёшку и он мчался изо всех сил. И вдруг правое лезвие за что-то зацепилось и он полетел вперёд, плашмя упав на твердый лёд. Воздух из груди вышел со свистом. Уже на льду до него дошло, что он по неопытности слишком сильно наклонился вперед и зацепился зубцами конька за лёд. Лёшка катился плашмя по льду и тут увидел, что на него на полной скорости летят высокие хоккейные ботинки. Лезвия метили точно в голову, но в последний момент они взмыли в воздух и только чуточку прошлись по шапке.
Сзади раздался грохот. Лёшка перевернулся и сел. Напротив него на льду сидела девушка. На вид ей было лет 15. Одета она была в спортивки, хоккейную рубашку, на ногах цветастые гетры.
— Ну что, фигурист, живой? — она улыбнулась приветливо широкой улыбкой.
— Ага, — всё, что смог выдавить из себя Лёшка.
— Меня Катя зовут, а тебя?
— Лёша, — он обрадовался так, что краска быстро стала заливать его лицо.
Его отношения с девочками после переезда в город не складывались. В первый же день, когда он пришёл в новую школу в 5в класс, к нему подошла первая красавица класса Ангелина Титова и предложила с ней встречаться. Лёшка прекрасно понимал, что красотой он не блещет, особыми талантами тоже, поэтому в искренность её намерений не поверил и отказал.
Ангелина обиделась. Ей ещё никто не посмел отказывать. Объявила ему бойкот. Она была лидером среди девчонок и никто ей перечить не стал.
Бывший парень Ангелины Сашка Артемьев приревновал Лёшку и подговорил парней тоже объявить ему бойкот. В результате Лёшка оказался в классе в изоляции, с ним практически никто не общался.
— Давай с нами играть в догонялки, — предложила Катя.
Они носились по площадке, ловя друг друга среди катающихся, которые строго двигались против часовой стрелке под музыку. Нужно было успевать лавировать среди посетителей, стараясь никого не задеть и в то же время, постоянно увертываюсь от водящего.
Катя носилась с такой скоростью и так маневрировала, что Лёшке и не снилось. Судя по желто-зелёному цвету рубашки она занималась в клубе «Водник» . Лёшка из всех сил старался успевать за ними, но усталость стала сказываться на координации и он сбил девочку.
***
19-30 круги
Точнее не сбил, он её даже не задел, но проехал так близко от неё, что она отшатнулась, не удержалась на коньках и упала. Она сидела на льду, терла ушибленный локоть, из огромных серых глаз с длиннющими ресницами текли слёзы.
Лёшка остановился около неё.
— Давай помогу встать, — сказал он.
— Не надо, — сквозь слёзы ответила она.
Он скрестил руки и показал Кате, что он выходит из игры. Остался стоять около девочки. Её темнорусые волосы, заплетенные в две косички, были заметены снегом. Она была похожа на плачущую снегурочку. Лёшка не знал что делать, просто улыбнулся ей и протянул руку. Она взялась за руку и встала на коньки.
— Лёша, — представился он. Конечно, неприлично представляться самому, но никого, кто бы мог их познакомить не было.
— Оля, — она улыбнулась, показав прелестные ямочки на щеках.
— Может уже покатаемся, уже, — со смехом сказал Лёшка, вспомнив мультик .
Он взял Олю за левую руку и покатил. Она практически не передвигала ногами, но катить её было легко. Лёшка крепко держал Олю за руку, стараясь снижать скорость на поворотах, чтобы она не упала. Сам же он на поворотах делал красивые заступы. Почему-то ему хотелось оказать впечатление на девочку.
Она же изо всех сил старалась не упасть. Иногда при виде опасности она взвизгивала по-девичьи пронзительно и громко, вызывая у Лёшки какое-то приятное чувство в душе.
— Давай остановимся, — вдруг сказала она. — Я устала.
Лёшка с сожалением подкатил её к калитке и остановился. Оля вступила на коврик, оглянулась, приветливо улыбнулась и ушла.
***
31-38 круги
— Привет! — услышал Лёшка чей-то голос за спиной и обернулся. У бортика стояло 5 девчонок разного возраста от 10 до 14 лет. — Что, ушла твоя девчонка?
Лёшка кивнул. Конечно, он не был уверен, что это его девчонка, но вдаваться в подробности и объяснять что-то незнакомым девочкам ему не хотелось.
— Ты с какой школы? — спрашивала всё та же девушка. На вид ей было лет 16, но скорее всего это впечатление складывалось из-за крашенных чёрных волос и косметики, нанесенной на лицо в большом количестве: подведенные темно-коричневые брови, слипшиеся от туши длинные ресницы, синеватые веки, толстый слой тонального крема бледно-телесного цвета и ярко красная губная помада. В сочетании с огромными металлическими серьгами в ушах и черной одеждой она напоминала девочку-вампира. Бледно-зелёно-синеватое освещение усиливало этот эффект. Остальные девчонки были одеты в том же стиле.
— В семнадцатой, — ответил Лёшка.
— Понятно, — протянула вампирша, — Покатай Юлю!
Все повернули головы направо. Там стояла девчонка, сильно отличавшаяся от их компании: светло-русая, невысокого роста, пухленькая, с круглым лицом и довольно милой улыбкой. На ней была одета зелёная курточка и треники салатового цвета.
Юля протянула Лёшке руку. Оттолкнувшись правым коньком он на ходу взял её за руку и они покатились по кругу. По сравнению с Олей вес у Юли явно был больше, но, с другой стороны, она крепче стояла на коньках и не просто катилась, а активно работала ногами.
Она щебетала, рассказывала о чём-то, спрашивала. Лёшка отвечал «да» или «нет», иногда просто кивал или мотал головой. Проблема была в том, что Юля была не в его стиле: ему нравились стройные девочки, не совсем худые «заморыши», а просто «стройные», объяснить это слова он вряд ли смог. Такие как Юля, их ещё в подростковых компаниях называли «жиртрест», ему не нравились совсем.
— Вообще-то у меня парень есть, — внезапно, без перехода, сказала Юля.
Она отпустила его руку и поехала к девчонкам. Лёшка понял, что она обиделась, но останавливать её не стал.
***
39-57 круги
Лешка заметил их случайно. Две девочки пытались катиться назад на маленьком пятачке. Пятачок этот образуется на повороте, когда катающиеся стараются проехать по кривой. При этом в углу образуется маленький пятачок, в котором почти никто не ездит.
Одна из девчонок была в зимней короткой курточке и надвинутой на глаза шапочке. Из под шапки был видны светлорусые волосы.
Вторая наоборот имела длинные темные волосы почти до самой попки. На голове мохнатые белые «Ушки». Одета она была, как и Лёшка, во флисовый пуловер.
На следующем круге он обратил внимание на их ошибку: при попытке двигаться назад они активно двигали попкой вместо того, чтобы маневрировать ногами.
Он решил показать девчонкам, как правильно выполнять этот маневр, но проскочил и решил объяснить всё на следующем круге, но их на месте не оказалось.
По всей видимости, они уехали на круг. Лёшка решил сам потренироваться. Всё равно они скоро снова приедут на пятачок. Маневрируя голеностопами, он проверил, как получается движение назад. След от коньков представлял из себя красивые параллельные зигзаги.
Присмотревшись на катающихся, Лёшка быстро вычислил понравившихся девчонок на круге. Девочка в шапочке тянула вторую, а та, чувствовалось, была очень не уверена в себе и со страхом почти не передвигала ногами.
— Того и гляди, она упадет, — подумал Лёшка.
Сглазил. Девочка с белыми ушками запнулась и упала боком на руку. Лёшке показалось, что она лежит целую вечность. Он подъехал и затормозил перед ней. Лицо у нее было бледнее снега. Рука в районе предплечья неестественно загнута. Надо было увести её со льда.
Лёшка подхватил её под мышки, но поднять не смог и переместил ладони на грудь. Так было легче, и он смог поставить её на коньки. Она была лёгонькая, но на коньках выполнять этот трюк было сложнее.
Лёшка покатил её к ближайшей калитке. Она вышла на резиновый коврик и сразу села на пуфик. Левой рукой она придерживала правую, неестественно кривую.
— Похоже перелом, — подумал Лёшка, а вслух сказал, глядя прямо ей в глаза, — Надо идти к доктору.
Она смотрела на него, но похоже ничего не видела и не понимала. Он снова подхватил её и повел в медицинский кабинет под трибуну. Вторая девочка плелась следом.
— Что тут у вас? — весело спросила врач.
— Да вот упала на руку, — сказал Лёшка.
Врач посмотрела на руку, и взгляд её сразу стал серьезным. Она стала набирать номер, похоже вызывать скорую.
Лёшка достал телефон и протянул его русоволосой девочке.
— Надо позвонить её родителям.
По её лицу текли слёзы, и оно было тоже белое. Она кивком головы показала куда то позади Лёшки. Он обернулся и увидел высокого полноватого мужчину, который искал номер телефона в мобильнике.
Лёшка понял, что он здесь лишний и пошел на лёд. Настроение было очень грустное, и он машинально проехал несколько кругов.
Вспомнилось странное ощущение в руках, когда он поднимал девочку. Ладони явно чувствовали печенюшки на груди у девочки.
— Зачем она держит печенюшки в нагрудных карманах? — подумал Лёшка.
Мысль билась в голове, не давала покоя, уходила и снова возвращалась. Потом до него дошло, что у пуловера не было нагрудных карманов. И вот тут-то, как гром среди ясного неба, до него дошло, что это за печенюшки.
Когда они пришли после каникул в 5 класс, то один из парней, Мишка Кирсанов, буквально уставился на грудь девчонки, которую звали Верка. По сравнению с другими девчонками её грудь была по размеру соизмерима с приличными холмиками семиклассниц. Мишка стоял с ухмылочкой на лице и рассматривал это сокровище.
— Ты чего на меня уставился? — спросила Верка. — Втюрился?
— Неа, — ответил Мишка, продолжая пялиться на Веркину грудь.
— Да он озабоченный! — воскликнула Ангелина, она явно завидовала Верке.
Что тут началось! Все девчонки в один голос начали возмущаться Мишкиным поведением, сообща выгнали его из класса на коридор. Будь на его месте Лёшка, он бы умер от стыда.
И вот теперь ему казалось, что все катающиеся с осуждением смотрят на его руки. Лёшка — «озабоченный». Он встряхнул руками, пытаясь стряхнуть ощущение от печенюшек, но оно не проходило.
— Озабоченный! Озабоченный! Озабоченный! — билась мысль в голове в такт с учащенным пульсом.
Краска залила лицо. Он хотел раствориться, провалиться под лёд. Так уже было один раз, в деревне, когда он попал в полынью. Там темно, и никто не будет на него смотреть.
Но каток был искусственный и провалиться под лёд не было никакой возможности. И тогда он сбежал в туалет.
***
58-69 круги
При выходе из зала дежурная дала ему карточку. Лёшка взял машинально, даже не сообразив, зачем она, и сунул её в карман брюк.
Туалет был налево от выхода. Его Лёшка заприметил ещё в самом начале, так, на всякий случай.
Дорога была выложена резиновыми ковриками, чтобы посетители лезвиями не испортили кафель. А вот в отдельные кабинки ковриков не положили. А он, как назло, забыл чехлы на трибуне.
У дальней стенки сидели парни и курили. Перед ними стояла большая кастрюля из нержавейки, наполненная окурками. Дорожка вела к ним, точнее к писсуарам в дальний левый угол.
Идти Лёшке жуть как не хотелось. Один камень несчастья тянет другой камень. Драться он не любил. То, что парни привяжутся, сомнений не вызывало.
— Может пронесёт? — подумал Лёшка и направился к писсуару.
С трудом расстегнув брюки, он приготовился пустить струю, но ничего не получилось. Закрыв глаза, он попытался успокоиться. Струя пошла слабая и с переменным успехом. Несколько капель попали на трусы.
— Слышь, парень, у тебя деньги есть? — подал голос старший из пацанов. Лицо у него было прыщавое, как у Абажа .
— Че- Че-го? — с перепугу Лёшка начал заикаться.
— Деньги гони, — плотный парень поменьше подошёл к нему. Запах от него был противный.
— У меня нет, —соврал Лёшка.
От удара по ногам он свалился на коврик, закрыв лицо руками.
— Расслабься, — мысленно приказал он себе.
Парень начал шарить у него по карманам. Деньги лежали во внутреннем кармане, и найти их было трудно.
— Что это вы тут делаете? — раздался мужской голос. Последовал глухой звук удара. — Шли бы вы, пацаны, освежиться.
Пацаны поспешно ретировались.
Кто-то взял Лёшку за плечи и поставил на коньки. Открыв глаза, он увидел высокого стройного мужчину.
— Что, брат, досталось? Надо учиться себя защищать! — по мелким морщинкам вокруг глаз было понятно, что мужчина иронизирует.
Мужчина отошёл по своим делам, а Лёшка стал отряхиваться. Было стыдно, что он даже не попытался защититься, а просто упал как половая тряпка.
— Ну что, пошли кататься? Меня Александр Валерьевич зовут, а тебя?
— Лёшка.
Он поплёлся следом. У входа дежурная попросила показать билет.
— Я же его уже показывал!
— Тогда карточку покажи. Я же должна была дать тебе карточку.
Дежурная была круглая, как мячик, с таким же круглым упитанным лицом. На большой груди красовалась беджик с её именем.
Лёшка начал лихорадочно рыскать по карманам. Карточки нигде не было. Александр Валерьевич спокойно стоял и ждал. Женщина встала в проход так, что мышь не проскочит.
Поиски шли уже по третьему кругу, когда до Лёшки дошло, что скорее всего он положил карточку к деньгам. Так и есть, карточка спокойно лежала там. Смутившись, бормоча что-то извинительное под нос, он отдал карточку дежурной.
Они вышли на лёд. Александр Валерьевич держал его за руку и расспрашивал о семье, о школе, о друзьях. Лёшка отвечал машинально, не думая. Он старался прилежно переставлять коньки, чтобы не упасть. Нервная дрожь улеглась, и на душе стало спокойно.
— Гомик! — услышал Лёшка, проезжая мимо знакомой компании вампирш. Гомерический хохот накрыл его с головой.
Ярлычок приклеили ещё лучше прежнего. В глазах помутнело, жар обжог лицо. Нога предательски вильнула и он полетел кубарем. Он успел сгруппироваться, подтянув ноги и голову к животу, и прокатился по льду как мячик.
— Осторожней надо, — назидательно сказал нависший над ним Александр Валерьевич.
— Можно я один покатаюсь? — промямлил Лёшка.
— Вдвоем легче.
— Плетясь за ручку, не научишься хорошо кататься, — упрямо сказал Лёшка.
Александр Валерьевич хмыкнул и отъехал.
***
70-84 круги
Лёшка поднялся на коньки. Он был весь в снегу. Лёд по кругу был измолот коньками посетителей в белую крошку. Кататься по такому льду не хотелось, и Лёшка пошёл на середину площадки.
Там тренировались юные фигуристы. Они выполняли пируэты, повторяя раз за разом, оттачивая мастерство. Падали, вставали и снова выполняли пируэт.
— Удобно им падать, мягко, — Лёшка отметил, что все девчонки имели довольно обширные попки и бедра, — от таких тренировок мышцы быстро нарастают.
Из парней был только один худенький мальчик в синем костюме. Застеснявшись, Лёшка передумал присоединяться к тренирующимся.
Между фигуристами сновала невысокая молодая женщина в ярко-розовых спортивных брюках. Она что-то сказала группе старших девчонок, выполнила плавно поворотное движение назад с заступом, сильно наклонившись, почти касаясь льда, развела в стороны руки, подняла одну ногу, присев на другой, и легко, как пушинка, взмыла в воздух. Высоко, выше Лёшкиной головы, она развернула ноги в шпагат, а руками почти коснулась носков ботинок. Казалось, что она парила в воздухе, застыла на месте. Лишь только хвост волос на затылке взметнулся вверх. Потом она так же плавно приземлилась, красиво по дуге развернулась и подъехала к девчонкам. Девчонки начали по очереди повторять прыжок.
Лёшка с восхищением наблюдал за тем, как яркие розовые брюки снова замелькали среди посетителей, взмыли, завертелись вслед за очаровательной хозяйкой.
— Аксель! Ойлер! Флип! — восхищенно проговаривала девочка слева, на вопросительный Лёшкин взгляд она сказала, — это наш тренер, Людмила Николаевна.
— Варя! — Людмила Николаевна подъехала к ним, — ты чего стоишь, смотришь, работать надо.
Варя попробовала прыгнуть, ноги разошлись совсем на небольшой угол, получилось невысоко. Она шлепнулась. Когда она встала, Людмила Николаевна стала поднимать её ногу.
— Растягиваться надо, тренироваться, — Варина нога с помощью тренера начала подниматься вверх.
Стоя на левой ноге, Варя, вытянув руки вверх, слилась с правой ногой. Лёшка впервые видел вертикальный шпагат. Он и горизонтальный шпагат не мог по-хорошему выполнить, а тут, на одном коньке, да ещё и вертикально! Когда он представил себя на месте Вари, внутренние мышцы бёдер заныли, пошли слабой судорогой.
***
85-105 круги
Лёшка выскочил в фойе. Надо было посидеть, успокоится. Справа от выхода, в киоске, продавали молочные коктейли.
— Ты последняя? — спросил он у стройной брюнетки лет одиннадцати.
Она посмотрела на него большими карими глазами, удивленно взмахнула длинными ресницами, улыбнулась.
— Ты будешь с малиной или клубникой? — спросила брюнетка.
— С малиной, — ответил Лёшка немного удивленно.
— Я тоже, — радостно ответила она.
Лёшка протянул 50 рублей. Это был последний полтинник. Денег, чтобы угостить девочку у него не было. Брюнетка взяла полтинник, убрала в карман, достала оттуда 100 рублёвую купюру.
— Два молочных с малиной, — сказала она продавщице, протянув деньги.
Они сидели на скамейке и потягивали коктейль через трубочку. Периодически их взгляды встречались, улыбка растягивалась через весь рот, схлапывалась, прикрывая рот рукой, они задорно смеялись. И всё таки им удалось допить коктейли до конца.
На лёд они вышли, держась за руки. Брюнетка очень хорошо держалась на коньках. По едва уловимым движениям ног было видно, что она занималась в секции фигурного катания. Катание у неё было легким, она практически парила над льдом. Они ехали то рядом, то она выезжала вперед и, элегантно повернувшись, брала его за обе руки, двигаясь назад змейкой. Тогда он имел возможность смотреть ей прямо в глаза. Игра в гляделки проходила с переменным успехом: то один, то второй, улыбаясь, опускали глаза.
Лёшке казалось, что они остались вдвоём на льду. Все окружающие превратились просто в пейзаж, мелькающий мимо этой пары. От её рук шло приятное тепло, из глаз струился весёлый задор, губы то растягивались в улыбке, то сжимались в ниточку, тотчас же, поймав смешинку, раскрывались, обнажая ровный ряд белых зубов с двумя пустыми промежутками на месте клычков.
— Пойдём со мной! — брюнетка потянула его к калитке и дальше во второй проход.
Он был нерабочим и посетителей там не было. Она утащила его за выступ и прижала к стене. С катка их практически не было видно. Она прижалась к нему своими губами.
— Ну же. Ты чего целоваться не умеешь? — насмешливо спросила она.
— Умею, — ответ был не очень уверенный, в засос он не целовался ни разу и знал об этом только по рассказам мальчишек.
Он стал повторять движения за Леной: полуоткрыл рот, чуть повернул голову набок, стал перебирать губами её губы и всасывать воздух в себя. Дыхания хватило ненадолго и то ли от охвативших его чувств, то ли от недостатка кислорода, появилась приятная истома в теле.
— Лена! Ты где? — раздался громкий бас со стороны катка.
Лена отцепилась от него и быстро выскочила из прохода.
— Что ты там делаешь? Нам уже пора ехать домой! — Ленин папа был вне себя от возмущения.
— Сейчас переоденусь и прибегу к машине, — Лена быстро пошла, взяв папу за руку.
Лешка так и остался стоять, прислоненный к стене. Дыхание с трудом восстановилось, истома мешала телу двигаться, а во рту так и остался сладковатый вкус Лениного язычка. Пошатываясь, он с трудом вышел на лёд.
***
106-111 круги
Лёшка катился по кругу, а перед глазами на льду проглядывало её лицо.
— Лена, Леночка, Ленуся, я сейчас в тебя влюблюся, — пел ветер в его ушах.
Зрителей осталось совсем мало. Лёд был сильно попорчен коньками. Лёшка старался кататься ближе к бортику. Там ещё оставалась неширокая полоска довольно хорошего льда. Конечно, такое катание было довольно опасным: очень часто катающиеся прижимались к бортику, чтобы отдохнуть.
С ощущением радости в душе Лёшка катился вдоль бортика. Жизнь была прекрасна, всё складывалось удачно, счастливая улыбка блуждала у него на лице.
То, что кто-то метнулся к бортику наперерез его движению, он заметил в последнее мгновение перед столкновением. Скорость была такая, что он непременно бы уронил этого человека на лёд. Лёшка прижал его к себе, коньками завернул пируэт и они закружились, вращаясь, пока не остановились в углу площадки.
Лёшка открыл глаза, они смотрели на русую длинную чёлку, сквозь которую на висках просвечивали маленькие капельки пота. Её нос упирался ему в щеку. Он всё ещё крепко прижимал её к себе руками. Руки чувствовали, как тяжело она дышит. Сердце её, как молоточек, било ему в грудь. Она тоже держалась за его спину, не отпуская.
Лёшка даже не мог припомнить на своём коротком веку, чтобы он когда-нибудь вот так запросто прижимал девчонку к себе. Надо было бы её отпустить, но от неё шло такое приятное тепло, что вместо этого он начал поглаживать её спинку круговыми движениями.
Вскоре её дыхание успокоилось. Она отклонила голову и посмотрела на него красивыми глазами цвета неба в весенний день.
— Спасибо! — колокольчиком прозвенело у него в ушах.
Вместо ответа он чмокнул её в губы. Чмок, чмок, чмок. Её губы растянулись в широкую счастливую улыбку.
— Маша! Может уже хватит обниматься? — оказывается, рядом стояла другая девочка. А Лёшка как-то этого и не заметил.
— Это моя подруга Маша, — представила она Синеглазку.
— Лёша, — его представить было не кому, — очень приятно.
— Может ты уже отцепишься от неё? Нам идти надо, меня дедушка ждёт.
Лёшка отцепил. Маша приподнялась на зубцах коньков, чмокнула его в щёку, улыбнулась и они, выпятив назад попки, удалились. Так, на полусогнутых ногах, выпятив назад попки, катались те, кто научился кататься сам, без тренера.
Лёшка остался стоять около бортика. След от поцелуя, остывая, приятно холодил кожу щеки.
***
112-113 круги
— Уважаемые зрители! Сеанс массового катания завершен. Просьба всем выйти в фойе. Мы ждем вас в пятницу в 20.00, по субботам и воскресеньям в 14.00, 16.00, 18.00 и 20.00. До новых встреч! — объявил диктор по радио.
Лешка сделал последний круг один и вышел из зала. Прошел через фойе к раздевалке. Очередь была небольшая, и он быстро получил свою сумку и куртку. Нашел свободное место и сел.
Глядя на него, две маленьких фигуристки лет 7-8 громко, запоем, пели:
О Боже, какой мужчина,
Я хочу от тебя сына.
И я хочу от тебя дочку,
И точка, и точка!
Глаза у них блестели. Лешка отвернулся, смутившись. Иметь от них дочку или сына ему не хотелось, они были для него маленькими.
Сняв коньки, Лешка тщательно протер лезвия сухой тряпочкой, а потом надел на них бархатные чехлы.
Сложив нехитрое имущество в сумку, он пошел к выходу. По дороге увидел, как одна из фигуристок снимает шорты с гелевыми вставками. А он то думал, почему у фигуристок бедра такие широкие, как будто накаченные мышцы. Справиться с ухмылочкой Лешка не смог, пришлось быстро ретироваться на улицу.
Вот тут он остановился как вкопанный. Ухмылка быстро сменилась испугом. У барьера стояли тогдашние парни из туалета. Дойти до дома невредимым по темным архангельским улицам шансов было мало. Если только рвануть со всех сил и спрятаться где-нибудь в сараях, пока они не перестанут его искать.
— Леша, ты домой? — это была Оля. Он как-то уже и забыл про неё даже не помни говорил ли он ей, где живёт. — Мы можем тебя подвезти. Правда, папа?!
Олин папа кивнул без особого энтузиазма, но не отказал. Что не сделаешь ради любимой дочери.
Лешка скорчил рожу парням, взял Олину руку и они поскакали по лестнице вниз к машине.
Моя копилка на издание книги.
Сообщение отредактировал Ashel-Antonov - Пятница, 20 Сен 2013, 15:10 |
| |
| |
