| Nikolay | Дата: Воскресенье, 25 Сен 2011, 19:13 | Сообщение # 1 |
 Долгожитель форума
Группа: Заблокированные
Сообщений: 8926
Награды: 168
Репутация: 248
Статус:  | 
МАКСИМ ГРЕК
(в миру — Михаил Триволис)
(1470, Арта, Греция — 21 января 1556, Троицкий монастырь, Сергиев Посад)
— первый русский религиозный публицист, один из первых православных писателей и переводчиков.
Канонизирован Русской церковью в лике преподобных, память совершается 21 января (3 февраля) и 21 июня (4 июля) (обретение мощей в 1996 г.).
Жизнеописание
Ранние годы
Максим Грек был послан в Италию, чтобы изучить древние языки, священнослужение и философские работы. Здесь, он познакомился с некоторыми видными фигурами эпохи Возрождения: Альдом Мануцием и Константином Ласкарисом, который стал его преподавателем. Максим Грек был под влиянием проповеди доминиканского священника Иеронима Савонаролы. После возвращения в 1507 году из Италии принял монашество в Ватопедском монастыре на Афоне. В 1515 году Великий князь Василий III попросил игумена монастыря послать ему монаха Савву для перевода духовных книг. Однако последний был настолько стар, что монахи решили послать вместо него энергичного Максима Грека. Максим не говорил по-русски, но, поскольку монахи ручались за него, отправился в Москву и был встречен там с большой честью.
Миссия в Москве
Первой большой работой Максима Грека в России был перевод Псалтыри вместе с русскими переводчиками и писцами Дмитрием Герасимовым и Власом Игнатовым, который был одобрен русским духовенством и великим князем. Василий III отклонил его просьбу вернуться домой, Максим продолжал переводить и позже создал княжскую библиотеку и исправил книги для богослужения.
Борьба
Наблюдая «дефекты» и несправедливость русской жизни, которая была в прямой оппозиции его христианским идеалам, Максим Грек начал критиковать власти, привлекая различных людей с подобными представлениями, как Ивана Берсень-Беклемишева, Вассиана Патрикеева, Фёдора Жарено́го и других. Относительно вопроса монашеских состояний, которые уже разделили все русское духовенство на два антагонистических лагеря, Максим Грек стал на сторону Нила Сорского и его старцев. Это сделало его одним из худших врагов иосифлян, которые поддерживали право монастырей иметь землю. Максим Грек и его последователи, осуждая недостатки внутренней и внешней политики России, критиковали образ жизни русского духовенства, эксплуатацию крестьян и систему поддержки местных властей, «дойку» крестьян.
Отношения Максима Грека с Вассианом Патрикеевым, Иваном Берсень-Беклемишевым и турецким послом Скиндером, враждебность митрополита Даниила к нему и отрицательное отношение Грека к намерению Василия разводиться со своей женой решили его судьбу.
Собор 1525 года обвинил Максима Грека в ереси, в сношениях с турецким правительством; он был отлучён от причастия и заточен в Иосифо-Волоцкий монастырь. Условия заточения были очень суровы.
В 1531 году он был вторично вызван на Собор: ему были предъявлены новые обвинения, в частности в «порче» богослужебных книг. Максима сослали в Тверской Отроч монастырь под надзор Тверского епископа Акакия, который весьма уважал его («яко и на трапезу ему седети вкупе со Святителем и ясти с единаго блюда») и предоставил возможность читать и писать; но только в 1541 году ему было разрешено причащаться Святых Тайн.
В 1551 или 1547 году, после неоднократных обращений Восточных Патриархов и митрополита Макария, Максима Грека перевели на покой в Троице-Сергиев монастырь. Святитель Макарий внёс часть его поучений в Великие Четьи-Минеи (всего перу преподобного принадлежит до 365 текстов) .
Кончина и прославление
Максим Грек скончался в Троицком монастыре в день памяти своего небесного покровителя преподобного Максима Исповедника. Был погребён в Троицком монастыре, у северо-западной стены церкви Сошествия Святого Духа.
Прославлен в лике преподобных на Поместном соборе 1988 года. 24 июня 1996 года, после молебна преподобному Максиму, были начаты археологические изыскания у северо-западной стены Свято-Духовского храма. 3 июля 1996 года мощи преподобного были обретены и во временной раке помещены в Свято-Духовской церкви Лавры. Сейчас мощи пребывают в Успенском Соборе Троице-Сергиевой Лавры.
(Источник – Википедия; http://ru.wikipedia.org/wiki/Максим_Грек )
***
Максим Грек (в миру Михаил Триволис) (ок. 1470 — 12. XII. 1555)
— древнерусский писатель, публицист, переводчик.
И. Денисов доказал тождество М. Г. с малоизвестным до того греком-гуманистом Михаилом Триволисом, прояснив тем самым начальные страницы биографии писателя. М. Г. родился в Арте в аристократической греческой семье Триволисов (его отца звали Мануилом, а мать — Ириной). В 1490—1491 гг. М. Г. баллотировался (неудачно) в состав совета острова Корфу, а через год направился, подобно многим соотечественникам-эмигрантам, в Италию. Поначалу он обосновался во Флоренции, где познакомился с Анджело Полициано, Марсилио Фичино и другими знаменитостями, которыми была богата Италия эпохи Возрождения. Учился М. Г. также у прославленного гуманиста Иоанна Ласкариса, для которого он переписал греческий сельскохозяйственный трактат X в. «Геопоники». Побывал он также в Болонье, Падуе, Милане; в Венеции, где любознательный юноша жил с 1496 г., он «часто хаживал книжным делом» к известному типографу Альцу Мануцию. В 1498 г. М. Г. поселился в Мирандоле, состоя на службе у Джованни Франческо Пико делла Мирандола, племянника знаменитого автора «Речи о достоинстве человека». Но из всех впечатлений, вынесенных из Италии, наиболее сильным оказалось впечатление от проповедей Джироламо Савонаролы, гибель которого М. Г. подробно описал, уже находясь в Московии («Повесть страшна и достопаметна и о совершенном иноческом жительстве»). Очевидно, влиянием идей Савонаролы объясняется решение М. Г. постричься в доминиканском монастыре Сан Марко, который еще был полон воспоминаниями о великом реформаторе. В Сан Марко М. Г. пробыл недолго — с 1502 по 1504 г.; неспокойная душа не давала ему долго оставаться на одном месте. Он навсегда покидает Италию, с тем чтобы обосноваться на Афоне, где выученик итальянских гуманистов постригся в Ватопедском монастыре под именем Максима. Этот момент стал переломным в жизни М. Г.: отныне он отрекается от своих прежних увлечений, чтобы целиком предаться изучению богословия, хотя отзвуки культуры Ренессанса дают о себе знать во многих его позднейших сочинениях.
Покойная жизнь М. Г. продолжалась недолго: в 1516 г. по запросу великого князя Василия III он выехал в Москву для перевода Толковой Псалтири. Когда работа была завершена (по-видимому, в 1522 г.), М. Г. обратился к великому князю со специальным посланием, в котором просил отпустить его обратно на Святую Гору. Просьба ученого старца не была уважена: московские власти предпочли оставить его при себе, используя для перевода и исправлений других книг. Для задержки М. Г. были, конечно, и другие мотивы, о которых афонскому старцу в порыве откровенности поведал один из его московских знакомых И. Н. Берсень Беклемишев: «Пришол еси сюда, а человек еси разумной, и ты здесь уведал наше добрая и лихая, и тебе, там пришод, все сказывати» (ААЭ. 1836. Т. 1. С. 143). В Москве М. Г. собрал вокруг себя целый кружок образованных людей, которые приходили в его келью в Чудов монастырь «говаривать с ним книгами» (И. В. Токмаков, В. М. Тучков-Морозов, И. Д. Сабуров и др.). Тогда же М. Г. познакомился и сблизился с Вассианом Патрикеевым, возглавлявшим партию нестяжателей, и принял участие в обсуждении многих животрепещущих проблем русской жизни того времени. Это предопределило его дальнейшую судьбу. В 1525 г. переводчик попал под следствие по делу Берсеня, а затем предстал и перед церковным собором, причем его обвинили в ереси, в сношениях с турецким правительством (в настоящее время благодаря находке сибирского списка судного дела М. Г. доказана полная несостоятельность этого обвинения) и заточили в Иосифо-Волоколамский монастырь. Вторично, на этот раз — вместе с Вассианом, М. Г. был вызван на собор 1531 г., на котором ему предъявили новые обвинения, в частности в порче богослужебных книг. Теперь ученого грека сослали в Тверской Отроч монастырь под надзор тамошнего епископа Акакия. Тверская ссылка оказалась благодаря сочувствию епископа Акакия менее тяжкой для опального писателя — «он получил возможность читать и писать. Лишь в 1551 г. или, как убедительно предполагает Н. В. Синицына, в 1547—1548 гг. по ходатайству игумена Троице-Сергиевой лавры Артемия М. Г. переводят в Сергиев монастырь, где он умер и где покоится его прах. Дата смерти писателя остается предметом споров. Обычно называемое число — 21 января 1556 г. определяется днем памяти М. Г. Но память многострадального афонца была приурочена к дню, когда церковь вспоминает его патрона — Максима Исповедника. Поэтому следует отдать предпочтение сообщению позднего Жития Максима (составленного в нач. XVIII в. С. Ф. Моховиковым) о его смерти в декабре 1555 г.
От итальянского периода жизни М. Г. сохранилось всего шесть писем (Николаю Тарскому, Иоанну Григоропуло, Сципиону Картеромаху), от афонского — четыре эпитафии, одна эпиграмма и канон Иоанну Крестителю (все эти произведения обнаружены и опубликованы И. Денисовым). Наиболее интенсивная писательская деятельность М. Г. приходится на вторую половину его жизни, проведенную в России. По подсчетам А. И. Иванова (который, впрочем, неоправданно приписал ученому греку много не принадлежащих ему текстов), литературное наследие афонского старца насчитывает 365 номеров. Свою литературную деятельность в Москве М. Г. начал с перевода Толковой Псалтири, еще недостаточно хорошо владея русским языком, поэтому порядок перевода был такой: сначала он переводил Псалтирь с греческого на латинский, а затем толмачи Дмитрий Герасимов и Влас Игнатов переводили ее на русский язык. В дальнейшем М. Г. вполне освоил русский, хотя исследователи отмечают и в позднейших его произведениях языковые особенности, изобличающие автора-грека. Впрочем, есть основания думать, что какие-то тексты М. Г. первоначально писал по-гречески, и лишь потом он сам или его сотрудники переводили их на русский язык. В двух вариантах — греческом и русском — сохранилось его послание П. И. Шуйскому; недавно П. Бушкович обнаружил греческий, притом стихотворный, оригинал еще двух статей афонца — его «Слова о покаянии» и «Слова обличительного на еллинскую прелесть».
Литературная деятельность М. Г. весьма многогранна. Важное место в ней занимают переводы, среди которых на первом месте стоят книги Священного писания и толкования на них, затем — сочинения древних церковных авторов, в особенности — Василия Великого, Григория Богослова, Иоанна Златоуста; многое также перевел М. Г. из сборника житий святых Симеона Метафраста и византийской энциклопедии X в. — Лексикона Свиды. Занимался он и исправлением уже существующих переводов, в том числе богослужебных книг. Свою практику книжной справы ученый старец обосновал в специальных сочинениях («Слово отвещательно о исправлении книг русских», «Слово отвещательно о книжном исправлении»), которые, кроме того, должны были опровергнуть возводимые на него обвинения в порче книг. Развернутое обоснование М. Г. своих принципов перевода позволило С. Матхаузеровой связать с его именем новую в Древней Руси — «грамматическую» теорию перевода. Афонский старец указывает на требования, которые должны предъявляться к тем, кто мнит себя знатоками греческого языка («О пришельцах философех»). К этой статье М. Г. приложил стихотворение «О том, како подобает входити во святыя божия храмы», причем претендующему на роль учителя греческого языка предлагалось перевести его и определить размер. М. Г. является автором сочинения по ономастике — «Толкования именам по алфавиту», которое было по достоинству оценено и использовано составителями Азбуковников. В рукописях ученому греку приписывается также целый ряд статей по вопросам грамматики, но принадлежность ему большей их части сомнительна.
Из оригинальных сочинений М. Г. наибольший литературный интерес представляют его публицистические произведения, в частности, доказывающие недопустимость монастырского землевладения («Стязание о известном иноческом жительстве», «Слово душеполезно зело внимающим ему» и др.); в качестве примера для подражания при этом указываются западные нищенствующие монашеские ордены («Повесть страшна и достопаметна...», послание о францисканском и доминиканском орденах). В других словах и посланиях М. Г. раскрывает свои взгляды на государственную власть («Главы поучительны начальствующим правоверно», «Слово к начальствующему на земли» и др.). Его политическим идеалом является гармония между светской и духовной властями; эта идея восходит к византийским теоретикам (Юстиниан, Агапит). Публицист требует, чтобы властодержец прислушивался к мнению своих советников и приближенных; образец правителя для М. Г. воплощает Александр Македонский (неозаглавленный отрывок об Александре Македонском). Особенной известностью среди публицистики М. Г. пользуется «Слово, пространно излагающе с жалостию нестроения и безчиния царей и властей последнего жития», написанное в смутный период после смерти Василия III и представляющее собой развернутую аллегорию. Россию символизирует здесь жена, сидящая при пути в черной одежде вдовицы, окруженная дикими зверями. Жена объясняет автору, что имя ее Василия (т. е. царство), и она плачет, потому что ею правят властолюбцы и славолюбцы, не пекущиеся о благе подданных. В целом цикле сочинений М. Г. ополчается против астрологии и веры в фортуну («Слово противу тщащихся звездозрением предрицати о будущих и о самовластии человеком», «Послание к некоему иноку, бывшему во игуменех, о немецкой прелести, глаголемой фортуне, и о колесе ея» и др.); он отстаивает свободу воли человека («самовластный дар»), которую упраздняет зависимость человеческой судьбы от звезд. Не оставил воинственный публицист без внимания и многие апокрифы, обращавшиеся на Руси (Сказание Афродитиана, Луцидариус, Апокриф о иерействе Иисуса Христа и др.), а также разного рода суеверия. В «Слове обличительном, вкупе и развращательном, лживаго писаниа Афродитиана, персянина зломудреннаго» М. Г. выставляет требования, которым должно удовлетворять истинное, неапокрифическое произведение: оно должно быть написано известным церковным автором, должно согласовываться со Священным писанием, и, наконец, в нем самом не должно быть противоречий.
Особое место среди публицистического наследия М. Г. занимают его сочинения, направленные против неправославных христиан (католиков, лютеран, армян) и адептов других религий (иудеев, магометан, эллинов-язычников). Наиболее яростно ополчается М. Г. против придворного медика и полемиста Николая Булева, который ратовал за соединение православной и католической церквей. Обращаясь к классическим памятникам византийской догматической публицистики (патриарх Фотий), М. Г. приводит все новые и новые аргументы, доказывающие основные заблуждения католической церкви: учение об исхождении святого Духа от Отца и Сына (filioque), веру в чистилище, употребление опресноков («латыньскыя три большия ереси»). К антилатинским произведениям афонского инока (в особенности к его «Слову на латинов») не раз обращались западнорусские полемисты 2-й пол. XVI—XVII вв. Велико также эпистолярное наследство М. Г., причем в его посланиях сказывается знакомство с византийской теорией письма. До нас дошли послания старца как высокопоставленным особам (Василию III, Ивану Грозному, митрополитам Даниилу, Макарию), так и неизвестным по имени инокам, послания, в которых он просит о помощи, сам предлагает советы и утешения, истолковывает разные понятия церковного и светского обихода.
Настоящий византийский книжник-энциклопедист, М. Г. оказал огромное влияние на культуру Древней Руси, на русских книжников, как на своих современников, общавшихся с ученым старцем, так и на последующие поколения, читавшие его творения. В разные годы он обучал греческому языку русских людей — инока Силуана, В. М. Тучкова-Морозова, Нила Курлятева. Сохранилась греческая Псалтирь (ГПБ, Соф. собр., № 78) — автограф М. Г., по которой он обучал Вениамина, ризничего тверского епископа Акакия. За разного рода справками к нему обращались такие начитанные люди, как Вассиан Патрикеев, Ф. И. Карпов и др. Горячими поклонниками М. Г. были и Троицкий игумен Артемий, и князь А. М. Курбский, рассматривавший свою переводческую деятельность на Волыни как выполнение заветов ученого грека; ревностным почитателем его был и другой Троицкий игумен — Дионисий Зобниновский. М. Г. был объявлен преподобным, появляются Сказания о Максиме Греке, самое раннее из которых И. Денисов атрибутирует все тому же А. М. Курбскому. Особенно популярны стали афонский старец и его творения у старообрядцев, не в последнюю очередь потому, что два его сочинения (о сугубой аллилуйи и двуперстном крестном знамении) укрепляли их позиции по отношению к православной церкви. Старообрядцем был и С. Ф. Моховиков, автор пространного Жития М. Г., написанного в нач. XVIII в.
Первые рукописные собрания сочинений М. Г. (т. е. сборники с определенным набором его произведений, расположенных в определенной последовательности) составлялись еще при его жизни и под его непосредственным наблюдением; в четырех из них (ГБЛ, ф. 173, собр. МДА фунд., № 42; ф. 173. III, собр. МДА, № 138 (по временному каталогу); ф. 37, собр. Большакова, № 285; ф. 256, собр. Румянцева, № 264), как установила Н. В. Синицына, сохранились автографы писателя — правка, написанные его рукой заглавия статей, маргинальные глоссы. После его смерти появляются новые собрания сочинений, которые включают новые произведения, в том числе ошибочно приписываемые М. Г. (последнее, самое обширное собрание составлено во 2-й пол. XIX в. Т. Ф. Большаковым). Первую попытку дать археографический обзор рукописей, содержащих творения М. Г., предпринял в конце прошлого века С. А. Белокуров. В настоящее время эта работа значительно продвинулась вперед: в книгах Н. В. Синицыной и Д. М. Буланина (в Приложении, составленном совместно с А. Т. Шашковым) распределены по типам и описаны 128 сборников сочинений писателя (точнее назвать их единицами хранения, так как в одних случаях под тем же переплетом существует несколько собраний сочинений М. Г., в других — они разделены на две книги, а иногда собрание сочинений занимает лишь часть рукописи). Еще два сборника сочинений афонского старца хранятся: один — в Парижской Национальной библиотеке, Slave 123 (постатейно описан в книге А. Лангелера), другой, содержащий выборку текстов из первого, — в Венской Национальной библиотеке, God. slav. 162 (постатейно описан в статье Г. Биркфеллнера). Оказалось, что из числа учтенных С. А. Белокуровым сборников сочинений М. Г. в современных хранилищах не выявлено лишь три (соответствия между их номерами в книге С. А. Белокурова и современными шифрами приведены в книгах Н. В. Синицыной и Д. М. Буланина; сборник, описанный в книге С. А. Белокурова под № 243, находится в Парижской Национальной библиотеке). Списки статей М. Г., рассеянные по сборникам смешанного содержания, пока не поддаются учету.
Яркое публицистическое дарование, разнообразие тематики сочинений и необычная трагическая судьба писателя обусловили интерес к его сочинениям и личности со стороны исследователей-медиевистов. Недавно М. Г. стал героем и художественного произведения — романа Мицоса Александропулоса «Сцены из жизни Максима Грека» (М., 1980). Насчитывающая много номеров библиография работ о М. Г., вышедших до 1969 г., приведена в книге А. И. Иванова, а потому в нижеследующем перечне литературы за этот период указано лишь несколько наиболее значительных трудов. Историографические обзоры литературы о М. Г., вышедшей в советское время, можно найти в статьях Р. Ризалити и Н. А. Казаковой. Со времени выхода в свет книги А. И. Иванова в изучении творчества афонского книжника достигнуты серьезные успехи, поэтому в библиографию включены по возможности все работы, посвященные М. Г. и вышедшие после 1969 г.
Хуже обстоит дело с изданием литературного наследия М. Г. Выпущенное в Казани в прошлом веке трехтомное собрание его творений не соответствует современным научным требованиям и давно уже стало библиографическим раритетом. Отдельные сочинения писателя печатались разными исследователями в разное время, но часть из них появлялась в малодоступных журналах, другие — издавались без предварительной текстологической работы, а значительное количество оригинальных текстов и переводов, вышедших из-под пера М. Г., и по сию пору остается в рукописях. Издание всего корпуса его творений — актуальная задача современной медиевистики. Нижеследующий перечень изданий М. Г. составлен следующим образом: за период до 1969 г. в него включены только публикации текстов, которых нет в Казанском издании (сведения об остальных можно почерпнуть в книге А. И. Иванова); публикации, появившиеся после 1969 г., перечисляются по возможности исчерпывающим образом.
Д. М. Буланин
(Источник – Библиотека Якова Кротова; http://krotov.info/spravki/persons/16person/1555grek.html#22 )
***
Преподобный Максим Грек (ХV - ХVI в.), бывший сыном богатого греческого сановника в городе Арте (Албания), получил блестящее образование. В юности он много путешествовал и изучал языки и науки в европейских странах; побывал в Париже, Флоренции, Венеции. По возвращении на родину прибыл на Афон и принял иночество в Ватопедской обители. Он с увлечением изучал древние рукописи, оставленные на Афоне иночествовавшими греческими императорами (Андроником Палеологом и Иоанном Кантакузеном). В это время великий князь Московский Василий Иоаннович (1505–1533) пожелал разобраться в греческих рукописях и книгах своей матери, Софии Палеолог, и обратился к Константинопольскому патриарху с просьбой прислать ему ученого грека. Инок Максим получил указание ехать в Москву. По прибытии ему было поручено перевести на славянский язык толкование на Псалтирь, затем толкование на книгу Деяний Апостолов и несколько Богослужебных книг.
Преподобный Максим усердно и тщательно старался исполнять все поручения. Но, ввиду того, что славянский язык не был родным для переводчика, естественно, возникали некоторые неточности в переводах.
Митрополит Московский Варлаам высоко ценил труды преподобного Максима. Когда же Московский престол занял митрополит Даниил, положение изменилось.
Новый митрополит потребовал, чтобы преподобный Максим переводил на славянский язык церковную историю Феодорита. Максим Грек решительно отказался от этого поручения, указывая на то, что «в сию историю включены письма раскольника Ария, а сие может быть опасно для простоты». Этот отказ посеял рознь между преподобным и митрополитом. Несмотря на неурядицы, преподобный Максим продолжал усердно трудиться на ниве духовного просвещения Руси. Он писал письма против магометан, папизма, язычников. Перевел толкования святителя Иоанна Златоуста на Евангелия от Матфея и Иоанна, а также написал несколько собственных сочинений. Когда великий князь намеревался расторгнуть свой брак с супругой Соломонией из-за ее неплодства, отважный исповедник Максим прислал князю «Главы поучительные к начальствующим правоверных», в которых он убедительно доказал, что положение обязывает князя не покоряться животным страстям. Преподобного Максима заключили в темницу. С того времени начался новый, многострадальный период жизни преподобного. Неточности, обнаруженные в переводах, были вменены преподобному Максиму в вину, как умышленная порча книг. Тяжело было преподобному в темнице, но среди страданий преподобный стяжал и великую милость Божию. К нему явился Ангел и сказал: «Терпи, старец! Этими муками избавишься вечных мук». В темнице преподобный старец написал углем на стене канон Святому Духу, который и ныне читается в Церкви: «Иже манною препитавый Израиля в пустыни древле, и душу мою, Владыко, Духа наполни Всесвятаго, яко да о Нем благоугодно служу Ти выну...»
Через шесть лет преподобного Максима освободили от тюремного заключения и послали под церковным запрещением в Тверь. Там он жил под надзором добродушного епископа Акакия, который милостиво обходился с невинно пострадавшим. Преподобный написал автобиографическое произведение «Мысли, какими инок скорбный, заключенный в темницу, утешал и укреплял себя в терпении». Вот несколько слов из этого яркого сочинения: «Не тужи, не скорби, ниже тоскуй, любезная душа, о том, что страждешь без правды, от коих подобало бы тебе приять все благое, ибо ты пользовала их духовно, предложив им трапезу, исполненную Святаго Духа...» Лишь через двадцать лет пребывания в Твери преподобному разрешили проживать свободно и сняли с него церковное запрещение. Последние годы своей жизни преподобный Максим Грек провел в Троице-Сергиевой Лавре. Ему было уже около 70 лет. Гонения и труды отразились на здоровье преподобного, но дух его был бодр; он продолжал трудиться. Вместе со своим келейником и учеником Нилом преподобный усердно переводил Псалтирь с греческого на славянский язык. Ни гонения, ни заключения не сломили преподобного Максима.
Преподобный преставился 21 января 1556 года. Он погребен у северо-западной стены Духовской церкви Троице-Сергиевой Лавры. Засвидетельствовано немало благодатных проявлений, свершившихся у гробницы Преподобного, на которой написаны тропарь и кондак ему. Лик преподобного Максима часто изображается на иконе Собора Радонежских святых.
(Источник – Православный церковный календарь 2011; http://calendar.rop.ru/svyat1/jan21-maxim-grek.html )
***
Максим Грек - знаменитый деятель русского просвещения.
Родился, по предположениям, около 1480 г. в Арте (в Албании), в семье высокопоставленной и образованной. Еще юношей Максим отправился в Италию, где занимался изучением древних языков, церковной и философской литературы; здесь он сблизился с видными деятелями эпохи Возрождения, сошелся с известным издателем классиков, венецианским типографом Альдом Мануцием, был учеником Иоанна Ласкариса. Глубокое впечатление произвели на него проповеди Савонаролы, под влиянием которого окончательно определился стойкий нравственный характер Максима. По возвращении из Италии, около 1507 г., он постригся в афонском Ватопедском монастыре, богатая библиотека которого послужила для него новым источником знаний. В 1515 г. протом афонским получена была от великого князя Василия Ивановича просьба прислать в Москву, на время, ватопедского старца Савву, переводчика. За дряхлостью Саввы братия решила отправить Максима. Он не знал еще русского языка, но монахи считали его незаменимым ходатаем своим пред Москвой и выражали в послании к великому князю надежду, что Максим, благодаря своим познаниям и способностям "и русскому языку борзо навыкнот". В Москве Максим был принят с большим почетом. Первый труд его - перевод толковой Псалтири, сделанный при помощи русских толмачей и писцов - заслужил торжественное одобрение духовенства и "сугубую мзду" князя; но домой по окончании труда, несмотря на просьбы Максима, отпустили только его спутников. Максим продолжал трудиться над переводами, сделал опись книгам богатой великокняжеской библиотеки, исправлял богослужебные книги - Триод, Часослов, праздничную Минею, Апостол. Оставаться келейным книжником в среде тогдашней русской жизни человек таких познаний и религиозных воззрений, как Максим, не мог, и столкновение его с новой средой - при всем благочестии обеих сторон - было неизбежно. Многообразные "нестроения" московского быта, резко противоречившие христианскому идеалу Максима, настойчиво вызывали его обличения, а кружок русских людей, уже дошедших до понимания этих "нестроений", видел в нем учителя, преклоняясь пред его нравственным и научным авторитетом. Обрядовое благочестие, грубое распутство и лихоимство, глубокое невежество и суеверие, усугубляемое широким распространением апокрифической литературы, нашли в Максиме горячего обличителя. В вопросе о монастырских вотчинах, разделявшем все русское духовенство на два враждебных лагеря, он естественно явился деятельным сторонником воззрений Нила Сорского и "заволжских старцев" (см. XVIII, 61) и более опасным противником для "иосифлян", чем ставший его горячим поклонником Вассиан Косой (IX, 692). Близость с Вассианом и опальным боярином Берсенем-Беклемишевым , враждебность митрополита Даниила (XV, 508), сношения с явным врагом России, турецким послом Скиндером, и резкое неодобрение намерения великого князя развестись с женой решили судьбу Максима. Следственное дело по политическим преступлениям Берсеня и Феодора Жареного послужило для врагов Максима удобным поводом отделаться от него. В апреле и мае 1525 г. открылся ряд соборов, судивших Максима (запись сохранилась только об одном). Виновность Максима выводилась из его книжных исправлений, его обличительной литературной деятельности, его канонических и догматических мнений. Мысль его о неудовлетворительности славянских переводов богослужебных книг была признана ересью; подтверждением обвинения послужили найденные в его переводах отступления от текста, вполне объяснимые описками писцов и его недостаточным знакомством с русским языком. Слова Максима, что сидение Христа одесную Отца есть лишь минувшее, а не предвечное, с точки зрения православного вероучения имеют действительно характер еретический, но они объясняются тем, что Максим не понимал разницы между формами "сел" и "сидел". Проповедь Максима о безусловной иноческой нестяжательности была принята за хуление всех русских подвижников, допускавших для своих монастырей владение вотчинами. Наконец, Максим сам признал на соборе, что сомневается в автокефальности русской церкви. Суровым приговором пристрастного собора, утвержденным враждебно-настроенным против Максима великим князем, он был сослан в Волокаламский (т. е. "иосифлянский") монастырь, где заключен в темницу, "обращения ради и покаяния и исправления", с строгим запретом сочинять и с кем-либо переписываться. Положение Максима, окруженного клевретами Даниила, было невыносимо тягостно не только в нравственном, но и в физическом отношении. Поведение его в монастыре, раздражавшее митрополита, вновь обнаружившиеся ошибки в переводах (особенно в житии пресвятой Богородицы, Метафраста) - ошибки, на которых Максим, по недоразумению, даже настаивал - и старое подозрение в государственных преступлениях, которое на первом соборе, по соображениям политическим, не нашли удобным выставить, но которое теперь, со смертью Скиндера, вышло наружу и, может быть, подтвердилось, - все это послужило в 1531 г. поводом к вызову Максима на новый соборный суд. Усталый и измученный жестоким заключением, Максим оставил прежний прием защиты - ссылку на ученые доводы, и ограничился заявлениями, что все ошибки - дело не его, а переписчика. Упав духом, он признал себя виновным в "неких малых описях", происшедших не от ереси или лукавства, а случайно, по забвению, по скорости, или, наконец, по излишнему винопитию. Но унижение Максима не удовлетворило оскорбленного самолюбия митрополита, открыто сводившего на соборе личные счеты с подсудимым, и не смягчило его судей: собор отлучил Максима от причащения святым Таин и в оковах отправил его в заточение в тверской Отрочь монастырь. Здесь Максим провел более двадцати лет. Об освобождении его и отпущении на родину тщетно просили и святогорская братия, и патриархи антиохийский и константинопольский от имени целого собора и патриарха иерусалимского. Безуспешны были также просьбы самого Максима, обращенные к Иоанну IV ("Сочинения" Максима, часть II, 316 - 318, 376 - 379) и митрополиту Макарию , который отвечал ему: "узы твоя целуем, яко единаго от святых, пособити же тебе не можем". Причина, по которой Москва так упорно задерживала Максима, была ему ясно указана еще за тридцать лет перед тем казненным потом Берсенем: Москва боялась его разоблачений, и заступничество патриархов, свидетельствуя о его высоком авторитете за границей, могло ему в этом смысле лишь повредить. В последние годы участь Максима была несколько смягчена: ему разрешили посещать церковь и приобщаться святым Таин, а в 1553 г., по ходатайству некоторых бояр и Троицкого игумена Артемия, он был переведен на житие в Троицкую лавру. В том же году царь, отправляясь, по обету, в Кириллов монастырь на богомолье, посетил Максима, который в беседе с царем посоветовал ему заменить обет богомолья более богоугодным делом - заботой о семьях павших под Казанью воинов. В 1554 г. его приглашали на собор по делу о ереси Башкина , но он отказался, боясь, что и его примешают к этому делу. В 1556 г. он умер. Сочинения Максима Грека, не считая грамматических заметок, построены по общему типу обличения и распадаются на три больших отдела: I. экзегетические, II. полемико-богословские - против латинян, лютеран, магометан, иудеев (жидовствующих), армян и язычников ("эллинские прелести") и III. нравственно-обличительные. Последние имеют особенно важный исторический интерес; отрицательные явления тогдашней жизни - от лихоимства властей до половой распущенности, от веры в астрологию до ростовщичества - нашли в Максиме убежденного противника. Уважение, которым Максим пользовался у лучших современников, свидетельствует о том, что значение его сознавалось и в его время. У него находили и книжное поучение, и нравственный совет, и из кельи его вышло не мало учеников, между которыми достаточно назвать князя Курбского , инока Зиновия Отенского , Германа , архиепископа казанского. Многие мысли Максима легли в основание постановлений Стоглавого собора: таковы главы об исправлении книг, о презрении бедных, об общественных пороках, о любостяжании духовенства; лишь в вопросе о монастырских вотчинах собор принял сторону иосифлян. Несмотря на то, что Максим усвоил лишь одну сторону гуманистического образования - приемы филологической критики - и остался чужд содержанию гуманизма, он явился в истории древнерусского образования "первым посредствующим звеном, которое соединило старую русскую письменность с западной научной школой" (Пынин).
- "Сочинения преподобного М. Грека" изданы при Казанской духовной академии в 1859 - 62 г.; переизданы тома I (1844) и III (1897); сюда не вошли несколько сочинений, напечатанных ранее в "Скрижали" (1656), в "Церковной истории" митрополита Платона , в "Журнале Министерства Народного Просвещения" (1834), в "Москвитянине" (1842), в "Описании рукописей Румянцевского музея" (№ CCLV, 369). Библиография в статье Л. Бедржицкого "Статьи М. Грека о грамматике" ("Русский Филологический Вестник" 1913, № 2). - Ср. Иконников "М. Грек" (Киев, 1865 - 66; новое издание, 1915); Жмакин "Митрополит Даниил и его сочинения" (Москва, 1881); Преображенский "Нравственное состояние русского общества в XVI в. по сочинениям М. Грека" (1881); Вышельсский "О М. Греке" ("Христово Чтение", 1896, книги 1 - 6); Колосов "М. Грек, его жизнь и труды" (1896); Никольский "Материалы для истории древней русской письменности" (1909); Гудзий "М. Грек и его отношение к эпохе итальянского Возрождения" (1911); Щеглова "К истории изучения сочинений М. Грека" (1911); митрополит Евгений, "историческое известие о М. Греке" ("Вестник Европы", 1813, ноябрь, № 21 и 22); Филарет (черниговский), статья в "Москвитянине" (1842, № 11); Горский "М. Грек святогорец" ("Приближение к творчеству святых отцов" в русской иерархии, Москва, 1859, часть XVIII);
А. Горнфельд.
(Источник - Русский Биографический Словарь; http://www.rulex.ru/01130110.htm )
***
Редактор журнала "Азов литературный"
|
| |
| |
