| Галина_Стеценко | Дата: Четверг, 04 Окт 2018, 01:01 | Сообщение # 1 |
 Зашел почитать
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 54
Статус:  | Капитанский тест
Рассказ (свободная тематика)
Уроки в гимназии закончились, но ученики не расходились — ожидали за партами классный час и, как обычно, оживленно переговаривались друг с другом. Тася Киселёва, наматывая на указательный палец выбившуюся у висков тонкую прядь русых волос, наблюдала за Егором. Рослый и стройный, он стоял между рядами парт и, поворачиваясь, как ей казалось, чтобы поймать её взгляд, что-то шутливо говорил друзьям, а они хихикали. Тася наблюдала за его выразительными движениями длинных рук, словно он дирижировал оркестром. Он был старостой их «11- А», и ему, удавалось вести класс, создавая единое направление и общее звучание.
К двери приблизились быстрые шаги. Все ученики вмиг повернулись к доске и замерли. Дверь резко открылась, и к учительскому столу уверенной походкой прошёл невысокий седоватый преподаватель физики Илья Борисович. Гимназисты встали, шумно отодвинув стулья.
— Садитесь, садитесь, — классный руководитель на ходу махом руки показал, что можно сесть. Стулья вразнобой прохрипели и успокоились.
Илья Борисович положил на стол желтоватую брошюру и через очки внимательно посмотрел на класс. Все приготовились слушать.
— Начну, пожалуй, с самого главного. В понедельник будет капитанский тест.
Гимназисты всколыхнулись, не зная, о каких нововведениях пойдёт речь. Влад с задней парты нетерпеливо спросил:
— А зачем нам капитанский? Никто из нас поступать в мореходку не собирается.
Илья Борисович, пригладив короткую с проседью бороду, продолжил:
— Влад, ты не дослушал до конца. Объясняю. Капитанский — так его назвал я. После прощального звонка вы отправитесь от родной пристани — нашей школы — в открытое плавание. Вы все собираетесь поступать в вузы, кто-то поедет в Москву в МГУ, Бауманский и другие… Там на экзамене могут быть задачи, выходящие за рамки школьной программы. Вот я и хочу проверить, как вы справитесь с подобными задачами. И тест покажет это. — Он взял со стола брошюру и бегло полистал её. — Двадцать задач. Не из лёгких. В гуманитарных классах задачи попроще, а у нас, в физмат-классе, сами понимаете, они не могут быть простыми. Это предпоследняя для вас контрольная работа, решающая. От неё будет зависеть годовая отметка в аттестате и то, сможете ли вы в дальнейшем стать капитанами и вести своё судно по любой волне и в любом направлении…
Учитель сделал паузу. Притихший класс зашевелился. Кто-то глубоко вздохнул.
— Не вздыхайте, не переживайте. Надеюсь, вы неплохо справитесь. Но прошу отнестись к заданию серьёзно... Второй вопрос: надо вымыть окна в нашем классе. Конечно, можно привлечь ваших мам или нанять кого-то… Но вы взрослые, думаю, что и вам это по силам. В эту субботу сможете?
В ответ послышались тихие и громкие «да».
— Вот и хорошо. Тогда приходим к десяти. — Илья Борисович глянул на часы. — Ребята, посидите тихо, я в учительскую на минутку, — и он спешно покинул класс.
Как только за ним захлопнулась дверь, Егор стремительно подлетел к учительскому столу. Лёша, ближе всех сидевший к входной двери, вскочил и, слегка приоткрыв её, наблюдал в щелочку, как преподаватель приближался к учительской.
Егор суетливо перебирал на столе бумаги. Класс с замиранием наблюдал. Но тут Лёша просигналил:
— Идёт, идёт! — и быстро, как ни в чём не бывало, сел на место.
— Кажется, здесь капитанский тест, — Егор поднял над головой брошюру и тут же мгновенно сунул её на место под бумаги. Мигом оказался за своей партой.
Илья Борисович вернулся и никаких перемен на столе не заметил:
— Продолжим…
Почему он не спрятал тест в недоступное место? Наверное, потому, что он действительно отлучился на пару минут, и за это время невозможно было списать задачи. Но, главное, он доверял своим воспитанникам. Он учил их не списывать, и они умели работать самостоятельно. Гордился, что класс сильный, многие ученики участвовали в городских и общероссийских олимпиадах и занимали призовые места. По-отцовски старался понимать класс, сформировавшийся за годы учёбы как цельный организм. Стоило сказать Егору, что классу надо сделать, и все как один выполняли это поручение. Но не всегда всё было идеально. Были случаи, когда ученики огорчали своего классного руководителя, опять же, все. Как-то весь класс ушёл с последнего урока биологии в сквер возле школы.
— Я понимаю: конец года, весна, устали… Но что я скажу директору гимназии? Как я объясню поведение класса, которым всегда гордился?.. — с горечью говорил Илья Борисович, пытаясь заглянуть каждому в глаза.
Все сидели неподвижно, потупив взгляд, и, наверное, как и Тася, сожалели о содеянном. Тасе тогда было ужасно неловко за себя и весь класс за то, что учителю, которого они искренне уважали, придётся объясняться за их поведение. Ей не нравилась предложенная Егором затея — сбежать с биологии, но она понимала, что класс не послушает её, а всё равно пойдёт за старостой. Не оставаться же одной в классе? Она тогда окинула взглядом одноклассников. И как всегда, какие бы «подвиги» не совершал класс, перед укоризненным взглядом учителя все чувствовали себя виноватыми, побеждёнными.
В субботу гимназисты в свободной одежде собрались в классе. Стены напротив окон, парты и пол были залиты солнечным светом. Ребята, двигая парты, делали удобный подход к окнам, убирали с подоконников горшки с фиалками. В открытые форточки ветерок вносил аромат сирени.
Илья Борисович, убедившись, что работа по уборке класса начата, ушёл в учительскую. И пока девчонки до блеска натирали оконные стёкла, Егор зашёл в смежное подсобное помещение, где хранились книги, оборудование и принадлежности для физических опытов: «Скорее всего, капитанский тест где-то здесь». Лёша, как обычно, был настороже, слегка приоткрыв входную дверь. А Егор копался на полке с книгами. Вот она, желтоватая брошюра!
— С решениями! С ответами! — радостно крикнул он. — Давайте сюда ручку и бумагу, скорей!
— У кого есть? — ссутулившись, пронёсся по классу Влад. Все засуетились, озадачились поисками. Быстро нашли листы бумаги, две ручки. Влад юркнул с ними в подсобку, и с Егором они переписали все задачи первого и следующего тестов.
— Готово! — выйдя, из подсобки с чувством исполненного важного дела, объявил Егор. Все громко зааплодировали, так что из соседнего класса прибежала учительница истории. Но так и ушла с недоумением. А Егор продолжил:
— Кому надо, приходите ко мне домой, размножим.
Со всех сторон понеслись выкрики:
— Мне надо!
— И мне!
Тася считала похищение задач удачей. Радовалась, что и ей можно будет ими воспользоваться. Ей захотелось тоже не напрягаться и заранее быть уверенной в отличной отметке. Стоя на стуле у окна в брюках и майке с тряпкой в руке, она тихо произнесла:
— И мне тоже.
Все удивлённо посмотрели на неё.
— Что я слышу, Киселёва? Неужели? — кривлялся Влад. — Гордость школы, круглая отличница…
Тася перешла из простой общеобразовательной школы в гимназию в седьмом классе. И сразу ощутила разницу: раньше на уроке учитель даст задачу, она решит и ждёт, когда другие закончат решать, а здесь все выполняли задание почти одновременно. Здесь и ученики подобрались сильные, и учебный план отличался от общепринятого стандарта. Тасе было нелегко удерживать уровень отличницы этой гимназии, но она стремилась получить к аттестату золотую медаль*, благодаря которой можно было бы поступить в Технический университет на бюджетной основе, пройдя лишь собеседование и не сдавая экзаменов. Тася воспитывалась без отца, и финансовый вопрос при поступлении в университет вставал трудно преодолимой преградой.
*Ранее «золотым медалистам» были предоставлены льготы при поступлении в высшее учебное заведение, но с 2009 г. они были отменены. (Из Википедии. «Школьная медаль»)
— Влад, ну что ты так ко мне? У меня сил не осталось из-за этих олимпиад! — огрызнулась Тася. — А мне надо не ниже пятёрки. Могу я хоть раз в жизни не усердствовать?
— Можешь. Да ты на него не обижайся, он просто липнет к тебе… — сказал Егор, как показалось Тасе, с ноткой ревности.
— Что за бред? — дерзко ответил Влад и стукнул ногой ведро с водой.
В воскресенье Тася собиралась идти к Егору. Перебирала и примеряла перед зеркалом платья. Распустила волосы, привычно собранные в хвост. У неё был повод пообщаться с Егором вне школы, не как ученики, а как парень с девушкой, он говорил, что будет дома один, без родителей. Но она всё ещё медлила, туман сомнений мешал ей решиться:
«Вдруг Илья Борисович узнает?.. Не узнает. Мне так нужна пятёрка! И медаль!..
Но учитель всегда нам говорил, пусть ниже отметка, но своя, заслуженная… А вдруг получу плохую оценку? Тогда без медали не поступлю на бюджетное место… И значит, совсем не поступлю!.. Схожу за задачами! А вдруг тайное станет явным?.. И ещё Влад… он же мне проходу не даст, все уши прожужжит с издёвкой, напоминая мне и всем, как далась эта оценка… И тогда учитель точно узнает… А если не получу пять, вдруг не поступлю… Мама тогда очень расстроится, у неё поднимется давление…Надо идти к Егору, взять решения… Но Илья Борисович от меня этого не ожидает...»
Вдруг раздался телефонный звонок. Звонил Егор:
— Тася, привет! Жду-жду тебя, а ты не приходишь… Уже все наши были, всем копии раздал.
Тася не сразу сообразила, что ответить, язык её потяжелел:
— Я книжку читаю.
— Потом дочитаешь. Приходи скорей! Капитанский тест важнее всякой книжки! — Егор говорил оживлённо. — Мы так договорились: тот, кто никогда не получал пятёрок, пусть и сейчас пишет не на пять. Если все получат пятёрки, что тогда подумает Илья Борисович?
Время торопило Тасю принимать решение. И вдруг туман сомнений в её голове развеялся, и она ответила:
— Спасибо, мне не надо.
— Надо. Ты такой же человек, как и все. Тебе надо экономить силы для поступления в университет.
— Нет, не хочу никого обманывать: ни Илью Борисовича, ни себя, ни класс, — с лёгкостью сказала она. И впервые представила оркестр, которым дирижирует Егор, без одного музыканта.
— Тася, да ты что…— пытался убедить её Егор. — Нам всем и тебе от этого — только польза! Я же для всех вас старался. А ты… И зачем отрываться от коллектива?... Не понимаю...
— Плохо от этого никому не будет… — Тася не хотела продолжать эту тему и попрощалась с Егором.
Перед капитанской контрольной все гимназисты были спокойны и уверены. Илья Борисович выдал задание, и все без особых раздумий принялись его выполнять. А Тася как никогда нервничала, торопилась и, словно бежала по каменистой дороге, спотыкалась. Решала, но не всё получалось, исправляла, пропускала, принималась за следующую задачу, а потом вновь возвращалась к предыдущей. Ей мешала мысль, что она позади всех, и у неё не хватит сил преодолеть каменистый путь, а одноклассники уже приближаются к финишу лёгким уверенным шагом...
Несколько дней все ждали итогов контрольной.
Учитель, улыбаясь в бороду, вошёл в класс и чуть ли не с порога начал:
— Капитанский тест проверен. И вы знаете, ребята, я такого не ожидал.
Все переглянулись и замерли.
— Вы всегда выполняли работы достойно, а в этот раз результат превзошёл все мои ожидания. — Улыбка не сходила с его лица. А ученики, опустив глаза, слегка двигали плечами, не понимая, догадался он об их списывании и теперь иронизирует или ничего не заподозрил и верит, что они так хорошо всё решили сами. — Вы просто молодцы! Параллельный класс хуже вас справился с заданием. И в прошлом году результаты по подобному тесту были ниже. Вы меня порадовали ребята! — Он стал перечислять тех, кто получил четыре и пять. Таси в этом списке не было.
Обычно класс после каждой названной пятёрки выражал восторг выкриком «О!» и аплодировал, а сейчас всплесков радости не происходило. Все молчали, как никогда, и только Влад, который впервые получил отличную оценку, не удержался:
— О, пятёрка! Классно! Редкое явление.
Илья Борисович закончил зачитывать фамилии и перевёл взгляд на притихший класс:
— Я что-то вашей радости не вижу… Вот только Киселёва меня очень огорчила. На тройку написала, никогда такого не было. Не понимаю, что с тобой, Таисия, произошло? На медаль шла, а теперь, наверное, не видать тебе медали. Жаль, очень жаль. Я, конечно, тебя вызову ещё и не раз…
— Вызовите, чтобы вытянуть её за уши на медаль? Конечно, она ваша любимица… — язвительно произнёс Влад. Егор, резко глянув на него, взорвался:
— Помолчи! Отличник на резиновой надувной лодке!
— Погодите, — учитель строгим голосом погасил вспышки недовольств.— Я внесу ясность. Да, она моя любимица. Потому что она все годы добросовестно трудилась и добивалась высоких результатов. И это известно всем. А что с ней произошло в этот раз, я не знаю, может, какие-то неприятности повлияли… приболела или дома что-то… Через два дня будет ещё один подобный тест.
Конечно, тройка Тасю огорчила. Ей не хотелось расстраивать маму и мириться с мыслью, что эта отметка разрушила её мечты. Зато на душе было легко и спокойно, что не переступила линию, прочерченную ею самой как запрещённую. Она видела удручённые лица одноклассников и, будто огромные тяжёлые рюкзаки у них за спиной мешли им разогнуться, поднять головы и посмотреть в глаза учителю.
— Удивительно, — размышляла Лёля в коридоре среди друзей, — мы все написали тест хорошо и ходим как в воду опущенные. А Таська получила плохую оценку и порхает!
После уроков гурьба одноклассников вывалилась во двор. Егор подозвал всех к себе:
— Решение задач следующего теста у вас есть... Вы как хотите, а я выхожу из игры — буду сам решать.
Друг за другом понеслись голоса:
— И я!
— Я тоже…
Через два дня класс пыхтел над следующей капитанской контрольной...
Илья Борисович объявил результат:
— Всем зачёт. Оценки соответствуют вашей работе в течение года.
Все переглянулись и захлопали в ладоши.
Через двор они шли шумной ватагой, размахивая сумками, с виду все похожие — в сине-голубых форменных костюмах. За калиткой двора гимназисты разошлись в разные стороны уверенно и гордо, будто они без пяти минут капитаны, и им нипочём любая погода.
Своей избраннице
Рассказ ( о любви)
Ира с завистью наблюдала воркование голубей на крыше невысокого строения во дворе пятиэтажек: в лучах нежного весеннего солнца они соприкасались своими клювами и чистили друг другу крылья... Скорей бы Митя вернулся из армии! Чтобы потом всюду вместе! Раз и навсегда, как голуби!
Митя писал, что считает дни до дембеля. Ира зачёркивала числа в настенном календаре, ожидая эту весну...
Известие о возвращении Мити быстро облетало друзей. Об этом Ире сначала мимоходом сообщила Юлька во дворе, а вечером мама подозвала к телефону. Ира взволнованно взяла трубку и услышала радостный голос Мити:
– Иришка, привет! Я вернулся! Собираю стол завтра вечером. Охота всех увидеть!
– Ты вернулся! Я так рада!.. – Ира не находила других слов восторга.
– Обязательно приходи ко мне! Тебя сюрприз ждёт.
– Сюрприз? Какой?
– Приходи – увидишь, – заинтриговал он.
После этого звонка Ира не находила себе места. Пыталась представить их встречу. Каким он стал? В чём ей лучше выглядеть завтра? Вернулся! Наконец-то! Теперь она не будет ежедневно проверять почтовый ящик в подъезде: есть ли армейское письмо? Будет живое общение! Сколько писем улетало ему и прилетело ей! Митя отвечал не сразу, писал коротко. Ира торопилась с ответом, отложив институтские задания, слала ему свои длинные описания, воспоминания, размышления: «Пусть поймёт, что для меня отвечать ему – дело первейшее. Солдатам армия кажется длинным тёмным коридором, а письма как фонарики помогают поскорее преодолеть путь и выбраться на свет...»
Вечером, уединившись в своей комнате, Ира взяла толстый фотоальбом. В него она часто заглядывала. В нём – сокровенные фото школьных лет. Вот общая фотография 1-А класса: Ира с большими белыми бантами в косах, а рядом Митька, коротко подстрижен, в белой хорошо отутюженной рубашке, улыбается: в круглых щёчках глубокие ямочки. В младших классах она вглядывалась в этого мальчика, смущалась и краснела. Ира листала альбом дальше и любовалась Митей-подростком, всегда аккуратным, в модных рубашках и костюмах благодаря маме-швее. Десять школьных лет она хранила и оберегала эти чувства.
За партой Ира украдкой разглядывала его профиль: высокий, наполовину прикрытый чёрными завитками лоб, густые чёрные брови, ровный нос. Восхищалась его огромными хваткими руками, умеющими ловко хватать и бросать мяч. Детское чувство к Мите, рождённое в ней в младших классах, не увядало, а укоренялось, набирало силу и вместе с ней взрослело.
– Ты ленишься учиться, Митя! А мог бы школу окончить без единой тройки … – в старших классах твердила ему учительница. – Футбол тебе мешает или девочки?
Митя невозмутимо молчал, как будто ему было безразлично, что о нём думают, и куда приведёт его дорога. А Иру колола учительская критика о нём, она болела за каждую его оценку, приходила в класс пораньше и спрашивала:
– Мить, домашку сделал? Возьми мою тетрадь, скорей перепиши… Если что-то не понятно, спрашивай, объясню… – она готова была остаться после уроков и заниматься с ним хоть до утра, чтобы подтянуть его, наверстать упущенный материал. А он отмахивался:
– Зря стараешься. Тройкой меньше, тройкой больше…Всё равно в институт не поступлю.
– Ты можешь постараться и поступишь!
Ира огорчалась, что он опустил руки и не пытался бороться, и злилась, что из-за этого он после школы не минует армии. Так и случилось…
А вот фото, которое она сделала в фотосалоне, чтобы подарить Мите. Освежив перед зеркалом губы помадой и поправив причёску, села на стул в небольшой комнатке перед яркой лампой и фотообъективом. У неё было много любительских фотографий разных школьных праздников и вечеринок с друзьями, но хотелось иметь портрет, сделанный настоящим профессионалом. Фото удалось. Иру вполне устраивало, как она на нём выглядела. Её пышные после химической завивки волосы лежали волнисто и естественно, едва касаясь плеч. Крашеные ресницы обрамляли огромные серые глаза. Вот только возле правого уха она не прикрыла прядью волос родинку, но это никак не портило фото.
Но в день проводов Мити в армию эта фотография пролежала весь вечер у Иры в сумочке и уехала с ней обратно, мучая её неисполненным желанием подарить новобранцу.
Потом в одном из писем Митя попросил её прислать фото, и на следующий день она отнесла на почту конверт с фотопортретом: «Дмитрию на долгую память от Ирины».
Перед сном она вспоминала школьный выпускной вечер. Митя, самый красивый парень, танцевал с ней. Она, как невеста, в белом длинном платье. Ей казалось, что это их свадебный вальс. Головокружительно! Митя увёл её в сторону и крепко обнял. Потом подошла Юлька: «И я хочу с ним танцевать». С ним желали танцевать многие девчонки, и он танцевал с ними по очереди. А дальше… Ире не хотелось вспоминать: Юлька поцеловала его... Смелости у Юльки всегда хватало.
Дверь Ире открыл Митя. Изменился, возмужал: лицо вытянулось, скулы выделились, волосы коротенькие. Он обнял Иру крепко, что она ойкнула и замерла. Она втянула его новый запах – сигаретный.
Прошла в комнату. Все друзья уже собрались и наперебой высказывались. Юлька перед зеркалом примеряла его солдатскую фуражку. Мама ставила на стол тарелки с закусками.
Выпили за то, то было и что будет, закусили. Возбуждённый и счастливый Митя засыпал друзей расспросами, а они – его. Показал ребятам свой армейский альбом, сопровождая каждую фотографию комментариями. Вдруг вспомнил:
– О, для Иры подарок… Я сейчас.
– Надеюсь, не свадебный? Не обручальное кольцо? – иронично спросила Юлька.
Митя исчез за дверью, и тут же появился. Двумя руками он держал над головой огромный портрет. Все оторвали взгляд от раскрытого альбома. Узнали на портрете Иру:
– Уф, ты!
– Здорово!
– Красивая ты, Иринка!
– Это фото? Или картина? – потухшим голосом спросила Юлька.
– Это фотография. Я видела у Иры такую, 10х15, – объяснила Майя. Ира вглядывалась в портрет и чувствовала, как тёплое течение огибает её сердце: «Увеличил ту самую фотографию, что я отсылала ему».
– Нет, это не фото, – определил кто-то.
Майя подошла поближе:
– Действительно…
Портрет пустили по кругу. Митя развеял сомнения друзей:
– Это работа одного сослуживца. Его Игорем зовут. Наши койки в казарме рядом стояли.
– Спасибо, Митя! – Глаза Иры блестели счастьем, она обняла и поцеловала Митю в щёку. – Спасибо, тебе! Это необычный, дорогой для меня подарок. Твой товарищ прекрасно выполнил твой заказ…
Митя замешкал, переступая с ноги на ногу:
– Если честно, это не мой заказ… Не так…
– Не твой?.. А как? – изумлённая Ира уставилась на Митю.
– А история этого портрета такова. – Начал Митя, как артист разговорного жанра, прислонив портрет к шкафу. – Мой армейский друг Игорь всегда был обособленным, молчаливым, задумчивым. Хотя воспитывался в большом коллективе. В детдоме. Кажется, писем он ни от кого не получал. От девчонок – точно не было. А у меня писем – отвечать не успевал! Все девчонки прислали мне свои фотки. Однажды я вытащил пачку фотопортретов. Все девчонки красивые! Ребята шутили: «Сколько невест! Гарем!»... Попросил посмотреть эту пачку фоток Игорь. Вижу – заинтересовался. Долго разглядывал и, представляете, попросил фото Ирки! Я сначала ему отказал. Но он так просил! Выпрашивал, с умоляющим взглядом. Ну я и дал. Он все два года её фото – вытащит, посмотрит, спрячет. Всё своё свободное время вместе с ней проводил. Любовался и рисовал...
Ире было не по себе, она почувствовала, как что-то оборвалось внутри:
– А сейчас, где та фотка?
– У него.
– Ты отдал? – вскипела Ира.
– Так он без неё её – никуда, на сердце носил. И увёз.
– Я же тебе подписала! Тебе!
– Взамен я тебе большой портрет привёз. Тебе что, не нравится?.. Чудачка! А всем понравился. Правда, ребята?
Все молчали. Ира схватила портрет. Набросила в прихожей на одну руку светлый плащ и выскочила из квартиры.
Придя домой, она пыталась сдержать слёзы. В своей комнате поставила портрет на стол и, упав на кровать, разрыдалась.
– Ирочка, что случилось? – мать тихо присела на край кровати, положив ладонь на вздрагивающую спину дочери.
– Как он мог! Как он мог так, мама?!
– Да что произошло, скажи?
Дочь всхлипывала, не объясняя. Потом выдавила из себя:
– Он отдал мою фотографию какому-то Игорю. А я ему, ему подарила! Как он мог…
Мама взяла со стола портрет и долго рассматривала:
– Глаза, ресницы, губы – твои, узнаю. И все завитки – воздушные. Как так удалось! Чувствуется, этот человек с душой рисовал... Спасибо ему. Поблагодарить его не забудь за это. И Мите, спасибо, что вёз через полстраны…Давай в мою комнату повесим…
Портрет был выполнен простым карандашом. Множество тончайших, аккуратно нанесённых линий отображали лицо Иры.
Ира выплакалась и тоже оценила:
– Да, точь в точь как на фото. Видно, долго рисовал…
Перед сном она корила себя за своё поведение, что вспылила на Митю, ушла раньше, а ведь он вёз портрет издалека, хотел её порадовать, а она обидела его: «Завтра же извинюсь, надо всё исправить…»
На следующий день после института она пошла к Мите. Он открыл ей – с голым торсом, в спортивных штанах. Лицо было не бритым. Чувствовался запах сигарет и спиртного.
– Ты ко мне? – спросил он.
– Привет! К тебе. К кому же ещё? – удивилась вопросу Ира. Из прихожей через открытую дверь она увидела на диване Юльку.
Ира потеряла дар речи от неожиданности. Быстро обратилась к Мите:
– Я ненадолго. Дай мне, пожалуйста, адрес Игоря.
– У меня нет его адреса.
– А телефон?
– Тоже нет. А у него какой адрес, телефон? Он же детдомовский! Неизвестно, где он будет жить после армии. Это он у меня спрашивал и записывал адрес, телефон...
Летом Ира уехала из городка работать вожатой в детском оздоровительном лагере. Она хотела забыть о Мите, и активная работа, с утра до ночи с заботами о детях, помогала ей в этом.
Возвращаясь домой, она у подъезда остановилась, запрокинув голову, глядя на свой балкон. По его поручню ходил белый голубь, распустив хвост, издавая хриплое урчание, будто приманивал избранницу.
После ужина мама сообщила дочери:
– Как жаль, что тебя не было дома…К тебе Игорь приезжал.
– Какой Игорь? – удивилась Ира. – Не знаю я никакого Игоря.
– Я его сначала тоже не признала и не хотела в квартиру пускать... Но он показал мне твою фотографию, с которой портрет нарисовал... А потом мы с ним чай пили... Он подставил табуретку, снял портрет со стены. Пыль с него платочком стёр. Волосы твои долго гладил... Сказал: «Я ощутил каждую клеточку на её лице, каждый волосок…А настроение у Ирины грустное, почему-то… Я это почувствовал…» Долго мы с ним разговаривали. Он в Москву в художественное училище поступил. Мечтает настоящие картины писать...
– Мам, а я ведь так и не поблагодарила Игоря за портрет…
Мама взяла со стола листок:
– Так поблагодари. Лучше поздно, чем никогда. Вот его адрес…
ПЕРВОЕ ПРИЗНАНИЕ
Из воспоминаний
фронтовой медсестры
Сколько лет прошло, а я всё помню
Юношу с Орловщины далёкой,
Как огнём нас ослепило в полночь,
Как снаряд оставил след глубокий
На земле, на сердце и на теле…
Был он ранен, а придя в сознанье,
Весь в бинтах лежал он на шинели,
Повторяя мне в любви признанье…
Смог прожить он около недели…
И ТАЕТ В ЛЁГКОЙ ДЫМКЕ РУССКИЙ ЛЕС…
Ты в юных снах носил билет в кармане,
Чтоб улететь в чужие города,
Где нет зимы, и тёплый берег манит –
Там приютят скитальца навсегда.
… Не долгим гостем разных полушарий
Коктейль эмоций смаковал. И – сыт.
Мечту о родине сложил в гербарий
И в местном колорите строишь быт.
В оседлом доме за окном бананы,
Букеты орхидей на фоне гор.
В лесах хозяйничают обезьяны,
Иноязычен птичий разговор.
И лишь во сне всё изменить ты в воле:
С билетом ценным, посланным с Небес,
Ты снова там, где греет снег ладони…
И тает в лёгкой дымке русский лес…
|
| |
| |
