| Nikolay | Дата: Четверг, 14 Июл 2011, 20:08 | Сообщение # 1 |
 Долгожитель форума
Группа: Заблокированные
Сообщений: 8926
Статус:  | 
ФЕТ АФАНАСИЙ АФАНАСЬЕВИЧ
(первые 14 и последние 19 лет жизни официально носил фамилию Шенши́н)
(23 ноября (5 декабря) 1820, усадьба Новосёлки, Мценский уезд — 21 ноября (3 декабря) 1892, Москва)
— известный русский поэт-лирик, переводчик, мемуарист, мыслитель и публицист.
Биография
Отец — Иоганн-Питер-Карл-Вильгельм Фёт (?—1826), асессор городского суда Дармштадта. Мать — Шарлотта-Елизавета Беккер (1798—?). Сестра — Каролина-Шарлотта-Георгина-Эрнестина Фёт (1819—?). Отчим — Шеншин Афанасий Неофитович (1775—1855). Дед по матери — Карл Вильгельм Беккер (1766—1826), тайный советник, военный комиссар. Дед по отцу — Иоганн Фёт, бабка по отцу — Миленс Сибилла. Бабка по матери — Гагерн Генриетта.
Жена — Боткина Мария Петровна (1828—1894), из семьи Боткиных (старший ее брат, В.П.Боткин, известный литературный и художественный критик, автор одной из самых значительных статей о творчестве А. А. Фета, С. П. Боткин — врач, именем которого названа больница в Москве, Д. П. Боткин — собиратель картин), в браке детей не было. Племянник — С. Д. Боткин, расстрелянный в 1918 году в Екатеринбурге вместе с семьей Николая II.
18 мая 1818 года в Дармштадте состоялось сочетание браком 20 летней Шарлоты-Елизаветы Беккер и Иоганн-Петер-Вильгельма Фёта. 18—19 сентября 1820 года 45-летний Афанасий Шеншин и беременная на 7 месяце вторым ребенком Шарлота-Елизавета Беккер тайно выехали в Россию. В октябре-ноябре 1820 года в селе Новоселки у Шарлоты-Елизаветы Беккер родился сын Афанасий.
Около 30 ноября того же года селе Новоселки сын Шарлоты-Елизаветы Беккер крещен по православному обряду, назван Афанасием, в метрической книге записан сыном Афанасия Неофитовича Шеншина. В 1821—1823 годах у Шарлоты-Елизаветы родилась дочь от Афанасия Шеншина Анна и сын Василий, которые умерли во младенчестве. 4 сентября 1822 года Афанасий Шеншин венчался с Беккер, которая перед венчанием приняла православие и стала называться Елизаветой Петровной Фет.
7 ноября 1823 года Шарлота-Елизавета написала письмо в Дармштадт своему брату Эрнсту Беккеру, в котором жаловалась на бывшего мужа Иоганн-Петер-Карл-Вильгельма Фёта, пугавшего ее и предлагавшего усыновить сына Афанасия, если будут оплачены его долги.
В 1824 году Иоганн Фёт вторично женился на воспитательнице своей дочери Каролины. В мае 1824 года в Мценске у Шарлоты-Елизаветы родилась дочь от Афанасия Шеншина — Люба (1824—?). 25 августа 1825 года Шарлота-Елизавета Беккер написала письмо брату Эрнсту, в котором рассказала о том, как хорошо заботится Шеншин о ее сыне Афанасии, что даже: «… Никто не заметит, что это не кровный его ребенок…». В марте 1826 года она вновь написала брату, что умерший месяц назад ее первый муж не оставил ей и ребенку денег: «… Чтобы отомстить мне и Шеншину, он забыл собственное дитя, лишил его наследства и наложил на него пятно… Попытайся, если это возможно, упросить нашего милого отца, чтобы он помог вернуть этому ребенку его права и честь; должен же он получить фамилию…» Затем, в следующем письме: «… Очень мне удивительно, что Фёт в завещании забыл и не признал своего сына. Человек может ошибаться, но отрицать законы природы — очень уж большая ошибка. Видно, перед смертью он был совсем больной…».
В 1834 году, когда Афанасию Шеншину было 14 лет, «ошибка» в документах обнаружилась, и он был лишён фамилии, дворянства и русского подданства и стал «гессендармштадтским подданным Афанасием Фётом». В 1873 году он официально вернул себе фамилию Шеншин, но литературные произведения и переводы продолжал подписывать фамилией Фет.
В 1835—1837 годах учился в немецком частном пансионе Крюммера в Верро (ныне Выру, Эстония). В это время Фет начинает писать стихи, проявляет интерес к классической филологии. В 1838—1844 годах — учёба в Московском Университете. В 1840 году — выход сборника стихов Фета «Лирический пантеон» при участии А. Григорьева, друга Фета по университету. В 1842 году — публикации в журналах «Москвитянин» и «Отечественные записки». В 1845 году — поступление на военную службу в кирасирский Военного ордена полк, становится кавалеристом. В 1846 году ему присвоено первое офицерского звание.
В 1850 году — второй сборник Фета, положительные отзывы критиков в журналах «Современник», «Москвитянин» и «Отечественные записки». Гибель Марии Козьминичны Лазич[2], возлюбленной поэта, воспоминаниям о которой посвящена поэма «Талисман», стихотворения «Старые письма», «Ты отстрадала, я ещё страдаю…», «Нет, я не изменил. До старости глубокой…» и многие другие его стихи.
1853 — Фета переводят в гвардейский полк, расквартированный под Петербургом. Поэт часто бывает в Петербурге, тогда — столице. Встречи Фета с Тургеневым, Некрасовым, Гончаровым и др. Сближение с редакцией журнала «Современник»
1854 — служба в Балтийском Порту, описанная в его мемуарах «Мои воспоминания»
1856 — третий сборник Фета. Редактор — Тургенев
1857 — женитьба Фета на М. П. Боткиной, сестре врача С. П. Боткина
1858 — поэт уходит в отставку в чине гвардейского штаб-ротмистра, поселяется в Москве
1859 — разрыв с журналом «Современник»
1863 — выход двухтомного собрания стихотворений Фета
1867 — Фет избран мировым судьей на 11 лет
1873 — возвращено дворянство и фамилия Шеншин. Литературные произведения и переводы поэт и в дальнейшем подписывал фамилией Фет.
1883—1891 — публикация четырёх выпусков сборника «Вечерние огни»
1892, 21 ноября — кончина Фета в Москве. По некоторым данным, его смерти от сердечного приступа предшествовала попытка самоубийства. Похоронен в селе Клейменово, родовом имении Шеншиных.
Творчество
Будучи одним из самых утончённых лириков, Фет поражал современников тем, что это не мешало ему одновременно быть чрезвычайно деловитым, предприимчивым и успешным помещиком.
Поэзия
Творчество Фета характеризуется стремлением уйти от повседневной действительности в «светлое царство мечты». Основное содержание его поэзии — любовь и природа. Стихотворения его отличаются тонкостью поэтического настроения и большим художественным мастерством.
Фет — представитель так называемой чистой поэзии. В связи с этим на протяжении всей жизни он спорил с Н. А. Некрасовым — представителем социальной поэзии.
Особенность поэтики Фета — разговор о самом важном ограничивается прозрачным намёком. Самый яркий пример — стихотворение «Шёпот, робкое дыханье…».
Шёпот, робкое дыханье,
Трели соловья
Серебро и колыханье
Сонного ручья
Свет ночной, ночные тени
Тени без конца,
Ряд волшебных изменений
Милого лица,
В дымных тучках пурпур розы,
Отблеск янтаря,
И лобзания, и слёзы,
И заря, заря!..
В этом стихотворении нет ни одного глагола, однако статичное описание пространства передает само движение времени.
Стихотворение принадлежит к числу лучших поэтических произведений лирического жанра. Впервые опубликовано в журнале «Москвитянин» (1850 год), потом переработано и в окончательном варианте, спустя шесть лет, в сборнике «Стихотворения А. А. Фета» (издан под редакцией И. С. Тургенева)[5].
Написано разностопным хореем с женской и мужской перекрёстной рифмой (достаточно редким для русской классической традиции размером). Как минимум, трижды становилось объектом литературоведческого анализа.
Переводы
обе части «Фауста» Гёте (1882—83), целый ряд латинских поэтов: Горация, все произведения которого в фетовском переводе вышли в 1883 г.; сатиры Ювенала (1885); стихотворения Катулла (1886); элегии Тибулла (1886), XV книг «Превращений» Овидия (1887), «Энеида» Вергилия (1888), элегии Проперция (1888), сатиры Персия (1889) и эпиграммы Марциала (1891).
В планах Фета был перевод «Критики чистого разума», однако Н. Страхов отговорил Фета переводить эту книгу Канта, указав, что русский перевод этой книги уже существует. После этого Фет обратился к переводу Шопенгауэра. Он перевел два сочинения Шопенгауэра: «Мир, как воля и представление» (1880, 2-е изд. в 1888 г.) и «О четверояком корне закона достаточного основания» (1886).
Издания
Фет А. А. Стихотворения и поэмы / Вступ. ст., сост. и примеч. Б. Я. Бухштаба. — Л.: Сов. писатель, 1986. — 752 с. (Библиотека поэта. Большая серия. Издание третье.)
Фет А. А. Собрание сочинений и писем в 20-ти тт. — Курск: Изд-во Курского гос. ун-та, 2003—… (издание продолжается).
(Источник – Википедия; http://ru.wikipedia.org/wiki/Фет,_Афанасий_Афанасьевич)
***
Философские и эстетические взгляды А. А. Фета
Мировоззренческие взгляды Фета в существенной мере определялись философскими установками А.Шопенгауэра; в то же время они проявили его собственное эмоционально-художественное видение мира.
Глубоко почитая немецкого философа, Фет не приемлет основной тезис, трактующий мир как представление. «...Как ни верен... прием изучения внешнего мира, основанный на нравственной единице человека, он тем не менее только прием, нимало не отменяющий внешнего мира» (Фет А. А. Сочинения. Т.2. - М., 1982. - С.306).
Философскую опору своей жизненной практике Фет нашел в дарвиновской теории эволюции. Борьба за выживание, утверждал он, есть основной закон развития жизни на земле. Несомненно, сильное влияние на Фета оказал А. Шопенгауэр с его концепцией воли к жизни как причины непрекращающейся войны всех против всех. В 1881 г. Ф. впервые перевел на русский язык, а затем издал сочинение немецкого философа "Мир как воля и представление", в 1886 г. - "О четверояком корне закона достаточного основания" и "О воле в природе".
Человеческий разум, по Фету, — это исключительное явление во всем мироздании, но его нельзя признать основой мироздания, "которое, если бы завтра все люди исчезли с их разумом... продолжало бы процветать еще лучше, чем при человеке".
Рассудку присущи формы "времени, пространства и причинности, наличность которых и составляет интеллект". Фет считал свойством человеческого мозга способность познавать окружающий мир, но полагал, что интеллект перерабатывает мир явлений в соответствии со своими способностями и не может отвечать "за действительный мир, о котором ничего знать не может"(Фет А. А. Сочинения. Т.2. - М., 1982. - С. 285); выводы же науки ограниченны и изменяются со временем.
Таким образом, признавая объективность мира и материалистически, в основном, освещая процесс познания, Фет скептически относился к вопросу о достоверности наших знаний. Эта философская концепция очень точно прослеживается в его поэзии, отличительной особенностью которой было отражение не столько действительного мира, сколько ощущений индивида (чувств поэта), вызываемых этим миром.
Поэтическое преклонение перед гармонией природы и ощущение неспособности интеллекта объяснить ее причину толкали Фета на поиск гармонии вне мира: "Иоанн был совершенно прав, указывая на logos [логос] Божий как на источник мира видимого — мира явлений и невидимого — силы. Иоаннов logos вне мира и относится к нему творчески".
Вслед за Шопенгауэром Фет отличал искусство как "познание существа мира" от будничного восприятия отдельных вещей и от "разумного мышления и науки", изучающих понятия.
Великим преимуществом искусства, не доступным, как считал Фет, науке, он называл способность понять сущность жизни как единство и борьбу противоположностей. Не только в живой природе ("момент их гармонического соединения неуловим"), но и в мироздании в целом Фет видел единство противоположностей, заключающееся в противоречии между вечностью мира и преходящим характером составляющих его явлений. («Что такое день иль век/Перед тем, что бесконечно?/ Хоть не вечен человек,/То, что вечно,— человечно».)
Творческий дух, который Фет называл "солнцем мира", позволяет поэту вырваться из "темного мрака жизни вседневной" и подняться туда, где "сверкают звезд золотые ресницы".
Природа – любовь – творчество - вот треугольник, условно очерчивающий и вбирающий в себя пространство фетовской лирики.
Она утверждает единство природы вокруг нас и природы души человека. Растворяясь в природном мире, герой Фета обретает способность видеть прекрасную душу природы, ощущать полное дух. слияние с ней. «Целый день спят ночные цветы,/Но лишь солнце за рощу зайдет/Раскрываются тихо листы,/И я слышу, как сердце цветет» (1885).
Цветение сердца — символ духовного единения с природой. Фет находил себя в психологической лирике, основой которой являлась реалистичность воспроизведения дух. мира человека, живущего среди природы, находящегося в противоречии и взаимосвязи с ней, меняющегося вместе с природой. «Мой дух, о ночь, как падший серафим/ Признал родство с нетленной жизнью звездной/И, окрылен дыханием твоим/Готов лететь над этой тайной бездной» (1865). Лирика Фета дает в гармоническом сочетании и природу, и воспринимающую ее душу, они выступают как равноправные творцы («Ночь и я, мы оба дышим»).
Особенное внимание Фета привлекала интерпретация Шопенгауэром кантовского учения об искусстве как незаинтересованном созерцании. "Цельный и всюду себе верный Шопенгауэр, — писал Фет своему другу великому князю Константину Константиновичу (поэту, писавшему под псевд. К. Р.), — говорит, что искусство и прекрасное выводят нас из томительного мира бесконечных желаний в безвольный мир чистого созерцания: смотрят Сикстинскую Мадонну, слушают Бетховена и читают Шекспира не для получения следующего места или какой-либо выгоды".
Фет считал, что искусство должно быть свободно от любых понятий, в т. ч. от понятий добра и зла: "Добро и зло — для человека, красота — для художника".
Он высоко ценил человеческую личность, рассматривая ее внутренний мир как равновеликий окружающему миру. "Два мира властвуют от века. / Два равноправных бытия: / Один объемлет человека, / Другой — душа и мысль моя".
Способность человеческой души быть вездесущей во времени и пространстве Фет приравнивал к созидательной силе Бога. Но такое громадное значение имеет только собственный, внутренний мир художника, именно его "я" является центром мира, а души и мысли др. людей — это всего лишь детали внешнего мира.
Близки были Фету, особенно в последний период жизни, и пессимизм и мизантропия Шопенгауэра. Он часто говорил, что основное содержание жизни - страдание, и только искусство уводит нас в мир чистой радости и красоты.
Вместе с Шопенгауэром Фет разделял "беспредельное презрение к умственной черни на всех ступенях и функциях".
Нравственность же Фет вообще относил к области низших понятий, к которым не должна нисходить высокая поэзия. Художник должен быть свободен от требований морали и служить только красоте. При этом Фет отдавал предпочтение христианству за то, что оно принимает мир таким, каков он есть. "Путь христианского спасения есть путь смирения перед внешней необходимостью строгого закона, а не путь гордыни и протеста". Такая трактовка сущности христианства отражает характер философии Фета, в центре которой - преклонение перед бесконечным богатством мира и прославление всего сущего, соответствующего представлениям художника о красоте.
Из философских построений Фета следует отметить также идею органического соединения государственных и нравственных законов. Если последние находятся в противоречии с первыми, то это неизбежно приводит к общественной дисгармонии. Это глубокое противоречие стало предметом рассмотрения в трактате Фета «Наши корни».
Мировоззренческие идеи Фета, как и вся его поэзия, являются важной составной частью духовного наследия России XIX столетия.
(Источник - http://vpn.int.ru/index.php?name=Biography&op=page&pid=800)
***
Афанасий Фет (Этот день в истории)
Происхождение поэта - самое темное место его биографии. Неизвестна не только точная дата его рождения, но и кто был его отцом. В начале 1820 года в Германии, в Дармштадте, лечился 44-летний русский отставной офицер Афанасий Неофитович Шеншин, богатый и просвещенный орловский помещик. В доме местного обер-кригскомиссара Карла Беккера он познакомился с его дочерью, 22-летней Шарлоттой, бывшей замужем за мелким чиновником Иоганном Фётом. В сентябре того же года она бросила семью и бежала с Шеншиным в Россию. Она была уже беременна, но обвенчалась с Шеншиным по православному обряду и взяла себе имя Елизаветы Петровны Шеншиной. Родившийся младенец был записан в метриках как сын Шеншина, и до 14 лет будущий поэт считался несомненным Афанасием Шеншиным.
Однако в 1834 году орловские губернские власти вследствие какого-то доноса стали наводить справки о рождении мальчика и браке его родителей. Шеншин, опасаясь, чтобы Афанасий не попал в незаконнорожденные, поспешил увести ребенка в лифляндский городок Верро (ныне эстонское Выру) и стал хлопотать перед немецкими родственниками о признании мальчика "сыном умершего ассесора Фёта". И хотя Иоганн ранее не признавал его своим сыном, согласие было получено. Благополучный исход стал источником дальнейших жизненных несчастий Фета. Из русского столбового дворянина он превратился в иностранца, утратил право наследовать родовое имение Шеншиных. После окончания Московского университета Фет круто меняет свою судьбу и поступает нижним чином в один из провинциальных полков, расквартированный в Херсонской губернии. Цель, которую преследовал начинающий поэт, была одна - дослужиться до потомственного дворянства и вернуть утраченное положение. Вернув вскоре себе русское гражданство, а в 1853 году сумев добиться перевода в гвардейский полк, стоявший недалеко от Петербурга, он так и не смог дослужиться до дворянства, так как новые императорские указы постоянно подымали планку воинского звания, обеспечивавшего это. В 1858 году Фет ушел в отставку в чине штабс-ротмистра (соответствовашего маойорскому цензу), тогда как дворянство давал лишь полковничий чин.
Он уже выпустил несколько сборников стихов. Кстати, когда в 1842 году в журнале "Отечественные записки" появилось первое стихотворение за подписью Фета, в его фамилии буква "ё" оказалась заменена на "е". Поэт принял эту "поправку" - и отныне немецкая фамилия как бы превратилась в псевдоним русского поэта. Горячим пропагандистом его творчества стал Тургенев. Авдотья Панаева, правда, писала в своих "Воспоминаниях», что «Тургенев находил, что Фет так же плодовит, как клопы, и что, должно быть, по голове его проскакал целый эскадрон, от чего и происходит такая бессмыслица в некоторых его стихотворениях". Но она была в оценке Фета Тургеневым, по меньшей мере, неточна.
И все же огромный успех лирика Фета встречала лишь в узких литературных кругах. Его поэзия не соответствовала духу времени, когда в стране накалялась общественно-политическая атмосфера и складывалась революционная ситуация. Фет вновь круто меняет свой жизненный путь, приобретая небольшое имение - хутор Степановку в местах, где находились родовые поместья Шеншиных. Хозяином он оказался отличным, а среди соседей-помещиков становится уважаемым лицом. В 1867 году его избирают на почетную должность мирового судьи, которую Фет занимал 11 лет. В 1873 году поэту удается добиться возврата утраченной в детстве дворянской фамилии и связанных с этим наследственных прав. По мнению литературного критика Вадима Кожинова, в этот год Фет нашел в семейном архиве веские подтверждения того факта, что он - сын Шеншина. Он вновь начинает активно писать стихи, выпускает несколько сборников под одним названием "Вечерние огни". Но, как и раньше, известность поэта ограничена лишь кругом его друзей, которые торжественно отпраздновали пятидесятилетний юбилей поэтической деятельности Фета.
Смерть поэта, подобно его рождению, оказалась окутана тайной, которая была раскрыта лишь спустя четверть века. К концу жизни его одолевали старческие недуги: резко ухудшилось зрение, терзала "грудная болезнь", сопровождавшаяся приступами удушья и мучительнейшими болями. За полчаса до смерти Фет настойчиво пожелал выпить шампанского, а когда жена побоялась дать его, послал ее к врачу за разрешением. Оставвшись только со своей секретаршей, Фет продиктовал ей необычную записку: "Не понимаю сознательного преумножения неизбежных страданий, добровольно иду к неизбежному". Под этим он сам подписал: "21-го ноября Фет (Шеншин)". Затем он схватил стальной стилет, но секретарша бросилась вырывать его и поранила себе руку. Тогда Фет побежал через несколько комнат в столовую к буфету, очевидно, за другим ножом, и вдруг, часто задышав, упал на стул. Наступил конец. Формально самоубийство не состоялось, но по характеру всего происшедшего это было заранее обдуманное самоубийство. Всю жизнь преодолевавший превратности судьбы, поэт и ушел из жизни, когда счел это нужным.
В конце 90-х годов и в первые десятилетия XX века к Фету пришла посмертная слава. Учениками Фета можно считать поэтов-символистов Валерия Брюсова, Константина Бальмонта, Андрея Белого, Александра Блока.
(Источник публикации: Этот день в истории).
(Источник - http://www.litera.ru/stixiya/articles/126.html)
***
БАБОЧКА
Ты прав. Одним воздушным очертаньем
Я так мила.
Весь бархат мой с его живым миганьем -
Лишь два крыла.
Не спрашивай: откуда появилась?
Куда спешу?
Здесь на цветок я легкий опустилась
И вот - дышу.
Надолго ли, без цели, без усилья,
Дышать хочу?
Вот-вот сейчас, сверкнув, раскину крылья
И улечу.
<1884>
***
БАЛ
Когда трепещут эти звуки
И дразнит ноющий смычок,
Слагая на коленях руки,
Сажусь в забытый уголок.
И, как зари румянец дальный
Иль дней былых немая речь,
Меня пленяет вихорь бальный
И шевелит мерцанье свеч.
О, как, ничем неукротимо,
Уносит к юности былой
Вблизи порхающее мимо
Круженье пары молодой!
Чего хочу? Иль, может статься,
Бывалой жизнию дыша,
В чужой восторг переселяться
Заране учится душа?
<1857>
***
ВЕСНА НА ДВОРЕ
Как дышит грудь свежо и емко -
Слова не выразят ничьи!
Как по оврагам в полдень громко
На пену прядают ручьи!
В эфире песнь дрожит и тает.
На глыбе зеленеет рожь -
И голос нежный напевает:
"Еще весну переживешь!"
<1855>
***
ВОЛЬНЫЙ СОКОЛ
Не воскормлён ты пищей нежной,
Не унесен к зиме в тепло,
И каждый час рукой прилежной
Твое не холено крыло.
Там, над скалой, вблизи лазури,
На умирающем дубу,
Ты с первых дней изведал бури
И с ураганами — борьбу.
Дразнили молодую силу
И зной, и голод, и гроза,
И восходящему светилу
Глядел ты за море в глаза.
Зато, когда пора приспела,
С гнезда ты крылья распустил
И, взмахам их доверясь смело,
Ширяясь, по небу поплыл.
1884
***
Редактор журнала "Азов литературный"
|
| |
| |
