| Nikolay | Дата: Воскресенье, 27 Мар 2011, 22:13 | Сообщение # 1 |
 Долгожитель форума
Группа: Заблокированные
Сообщений: 8926
Награды: 168
Репутация: 248
Статус:  | 
КИРЕЕВСКИЙ ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ
(22 марта (3 апреля) 1806 года - 11 (23) июня 1856 года)
- известный русский писатель и философ, литературный критик и публицист, один из основоположников славянофильства и русского романтизма, брат Петра Васильевича Киреевского (11.02.1808 – 25.10.1856) - публициста, археографа и фольклориста.
Киреевский Иван Васильевич - один из основателей славянофильства, родился в Москве 22 марта (3 апреля) 1806 года. Происходил из семьи столбовых дворян Белевского уезда Тульской губернии, где находилось и родовое имение Киреевских, село Долбино. На шестом году Киреевский лишился отца, умершего от тифозной горячки во время ухода за ранеными русскими и французскими. Киреевский остался на попечении матери, Авдотьи Петровны (см. Елагина ). Через несколько месяцев по смерти отца Киреевского, в Долбино приехал близкий родственник матери Киреевского, поэт Жуковский , и прожил здесь почти два года, до конца 1815 года; воспитание своих внуков-племянников Жуковский хотел сделать "одним из главных дел своей жизни". Хотя это намерение ему не удалось осуществить, тем не менее между ним и племянниками установилась на всю жизнь прочная привязанность. Настроение Жуковского должно было повлиять на Киреевского в том же патриотическом духе, как и впечатления 12-го года; вкус к литературным занятиям был также развит в Киреевском Жуковским, советовавшим матери пустить всех детей по писательской дороге.
Десяти лет Киреевский прочитал уже лучшие произведения русской и французской литературы, двенадцати лет - хорошо знал по-немецки. Последним влиянием, испытанным в детстве, было для Киреевского влияние отчима, Алексея Андреевича Елагина, за которого его мать вышла в 1817 г. В библиотеке отца Киреевский нашел философские произведения Локка и Гельвеция; но отчим направил его от английского эмпиризма и французского сенсуализма к немецкой метафизике. Вместо прежних литературных бесед деревенские вечера в Долбине стали наполняться философскими спорами и рассуждениями. В 1822 г. Елагины переехали в Москву для дальнейшего воспитания Киреевского. Здесь братья Киреевские брали домашние уроки у лучших профессоров университета - Снегирева, Мерзлякова, Цветаева, слушали публичные лекции шеллингиста Павлова , учились по-английски. В 1824 г. Киреевский поступил на службу в московский архив иностранной коллегии, где собрался в это время целый кружок талантливой молодежи. Влияние новых учителей и товарищей не изменило направления Киреевского, но придало этому направлению больше сознательности. Уже в 1827 г. Киреевский очень определенно ставит свои жизненные цели. "Мы возвратим" - пишет он Кошелеву - "права истинной религии, изящное согласим с нравственностью, возбудим любовь к правде, глупый либерализм заменим уважением законов и чистоту жизни возвысим над чистотой слога". И средство для этой моралистической пропаганды было уже выбрано Киреевским. "Мне кажется, что вне службы я могу быть полезнее отечеству, нежели употребляя все время на службу. Я могу быть литератором... На этом поприще мои действия не будут бесполезны: я могу сказать это без самонадеянности... Целую жизнь имея главной целью образовываться, могу-ли я не иметь веса в литературе? Я буду иметь его и дам литературе свое направление".
Влюбившись в свою троюродную сестру, Н.П. Арвеневу, Киревский просил ее руки и получил отказ. Отказ этот так потряс его нравственно и физически, что врачи признали для него необходимым путешествия. В январе 1830 г. Киреевский выехал за границу, не для того, чтобы учиться, как он прежде мечтал, а для того, чтобы рассеяться. "Ни одного впечатления, в течение первого месяца, я не принял свежим сердцем, и каждый порыв внимания стоил мне усилия". Через четыре месяца острота чувства прошла, но тяжелый осадок остался чуть ли не навсегда в душе Киреевского. "Для меня молодость уже качество чужое и завидное", пишет 24-летний Киреевский; "на всякое кипение восторга я смотрю с таким же чувством, с каким безногий инвалид глядит на удалые движения своих товарищей". После восьмимесячного пребывания за границей, где Киреевский встретил своего раньше уехавшего в Германию брата Петра , он поспешил вернуться в Россию, испуганный слухами о холере. Заграничное путешествие не расширило кругозора Киреевского. Подобно своему брату, он слушал профессорские лекции в Берлине и Мюнхене, знакомился с профессорами; за пределы университетской жизни его интересы не выходили, а в этих пределах его интересовали по преимуществу философия, богословие, отчасти история. Он познакомился лично с Гегелем и Шеллингом, но учения их или были для него не новы, или не произвели сильного впечатления; самые сильные впечатления заграничной жизни были у обоих братьев чисто отрицательные. Еще из Германии Киреевский писал: "нет на всем земном шаре народа плоше, бездушнее, тупее и досаднее немцев! Булгарин перед ними гений!" Через год по возвращении, Киреевский получил разрешение издавать журнал "Европеец". Пушкин приветствовал новое издание; в журнале приняли участие "все аристократы", по выражению Погодина . Сам редактор выступил с давно задуманной статьей: "XIX век". Часто видят в этой статье выражение западнических мнений, которых будто бы держался Киреевский в начале 1830-х годов. Действительно, Киреевский доказывает в ней необходимость заимствовать просвещение с Запада - но только для того, чтобы Россия могла стать во главе человечества и приобрести всемирно-историческую роль. Просвещение Киреевский несомненно уже понимал в это время как усвоение внешних знаний и техники; он уже собирался из русского народного характера вывести особенности русской "философии" или "любомудрия", как он потом выражался; он уже строил свое понимание русского характера и русской философии на христианском начале: в его восточной форме. Ему недоставало только берлинских лекций Шеллинга, чтобы дать своим взглядам окончательную формулировку. "Европеец" запрещен был на втором нумере, по подозрению, что Киреевский, под предлогом литературной критики, хочет вести политическую пропаганду. Только энергическое заступничество Жуковского предупредило высылку Киреевского из Москвы.
С этих пор наступает двенадцатилетний период бездействия, объясняющийся как тем сильным впечатлением, которое произвело на Киреевского запрещение "Европейца", так и привычкой к праздному препровождению времени "на диване, с трубкой и с кофе", о которой не раз упоминают приятели Киреевского и он сам уже с 26-х годов. Вероятно, тут играла роль и женитьба Киреевского на давно любимой девушке (1834). "Жаль, - писал про братьев Киреевских Грановский , - что богатые дары природы и сведения, редкие не только в России, но и везде, гибнут в них без всякой пользы для общества. Они бегут от всякой деятельности". Погодин высказывал то же с своей обычной бесцеремонностью: "И. Киреевский обабился и изленился". Общественное оживление 40-х годов подняло, однако, и настроение Киреевского. С возвращением Герцена в Москву салонные споры приняли более острый характер, перешли в литературу, вызвали более резкую и точную формулировку взглядов и привели, наконец, к открытому разрыву. Киреевский опровергал Гегеля Шеллингом и, в духе последнего, противопоставил философии мысли и логики - философию чувства и веры. Первая для него исчерпывала смысл европейской жизни, вторая должна была сделаться специальным достоянием русских. Вероятно, это возобновление интереса к философии и желание разработать свою давнишнюю идею в более точной форме побудило Киреевского искать кафедры философии в Московском университете. Опальный издатель "Европейца" получил, однако, отказ. Немногим удачнее была и попытка вернуться к литературной деятельности, которой Киреевский жаждал тогда "как рыба еще не зажаренная жаждет воды".
В 1845 г. Погодин передал Киреевскому редактирование "Москвитянина": Петр Киреевский и многие сотрудники "Европейца" стали принимать участие в журнале. Но с Погодиным трудно было вести дело; притом цензурные затруднения и болезнь отбили у Киреевского охоту вести "Москвитянин"; выпустив три книжки, он бросил работу и опять на семь лет замолчал. Свои религиозно-философские идеи ему удалось высказать только в 1852 году, в изданном славянофильским кружком "Московском Сборнике". Но и эта попытка повременного издания встретила затруднения со стороны цензуры. Статья Киреевского была отмечена как особенно вредная, и 2-й том "Московского Сборника" не был выпущен в свет, "не столько за то, что в нем было сказано, сколько за то, что умолчано". После запрещения "Сборника" Киреевский опять уехал в деревню. "Не теряю намерения, - пишет он из деревни Кошелову, - написать, когда можно будет писать, курс философии. Теперь, кажется, настоящая пора для России сказать свое слово о философии, показать им, еретикам, что истина науки только в истине православия. Впрочем, и то правда, что эти заботы о судьбе человеческого разума можно предоставить хозяину, который знает, когда и кого послать на свое дело". Эти строки хорошо выражают настроение последних годов Киреевского "Существеннее всяких книг и всякого мышления" - писал он тому же Кошелеву - "найти святого православного старца, который бы мог быть твоим руководителем, которому ты бы мог сообщать каждую мысль свою и услышать о ней не его мнение, более или менее умное, но суждение святых отцов".
Уже вскоре после свадьбы Киреевский познакомился со схимником Новоспасского монастыря отцом Филаретом. Из Долбина он часто ездил в соседнюю Оптину пустынь, помогал обители в издании святых отцов и очень сблизился со своим духовником, отцом Макарием. С таким настроением Киреевский встретил первые годы царствования Александра II . Славянофильский кружок задумал издавать журнал "Русская Беседа", и Киреевский послал в "Беседу" статью "О необходимости и возможности новых начал для философии". Это было вступление к изложению собственной системы Киреевского; но продолжение осталось ненаписанным, так как 11 июня 1856 г. Киреевский умер в Петербурге, куда приехал для свидания с сыном. Вместе со статьей в "Московском Сборнике", эта статья "Русской Беседы" осталась главным памятником религиозно-философского мировоззрения Киреевского (изложение взглядов Киреевского см. в статье Славянофильство). Сравнительно с обширными планами юных годов такой результат был очень скромен. Помимо неблагоприятных условий литературной деятельности, это отсутствие литературной экспансивности нельзя не поставить в связь с тем малым сочувствием, которое вызывали мнения Киреевского за пределами его ближайшего дружеского кружка. "Оба брата Киреевских", пишет Герцен, "стоят печальными тенями... Непризнанные живыми, не делившие их интересов, они не скидывали савана. Преждевременно состарившееся лицо Ивана Киреевского носило резкие следы страданий и борьбы... Жизнь его не удалась... Положение его в Москве было тяжелое. Совершенной близости, сочувствия у него не было ни с его друзьями, ни с нами... Возле него стоял его брат и друг Петр. Грустно, как будто слеза еще не обсохла, будто вчера посетило несчастье, появлялись оба брата на беседы и сходки. Я смотрел на Киреевского как на вдову или мать, лишившуюся сына. Жизнь обманула его; впереди все было пусто - и одно утешение: погоди немного, отдохнешь и ты".
К "Полному собранию сочинений" Киреевского, изданному в 1861 г., приложены и материалы для биографии Киреевского. Ценные сведения о Киреевском разбросаны в сочинениях Барсукова: "Жизнь и труды Погодина" и в биографии А.И. Кошелева, составленной Н.П. Колюпановым . Биография Киреевского в "Русском Архиве" (1894, № 7) имеет компилятивный характер. Письма И. и П. Киреевских из-за границы начали печататься в "Русском Архиве" 1894 г., № 10. О взглядах П.В. Киреевского см. А.Н. Пыпин , "Характеристики литературных мнений"; К.Н. Бестужев-Рюмин , в "Отечественных Записках" (1862, № 1 - 3); Писарев , "Русский Дон-Кихот" ("Сочинения", Санкт-Петербург, 1894, том II); Ф. Терновский , "Два пути духовного развития", в "Трудах Киевской Духовной Академии" (1864, 4); T. G. Masaryk, "Slovenske studie. I. Slavjanofilstvi Ivana Vasiljevice Kirejevskeho" (Прага, 1889); П.Г. Виноградов , "И.В. Киреевский и начало московского славянофильства" (в "Вопросах философии и психологии", 1891). Другие статьи см. у Я. Колубовского , "Материалы для истории философии в России" (VI); И.В. Киреевский в "Приложениях к Вопросам философии и психологии" (книга 5). П. Милюков.
(Источники: РУССКИЙ БИОГРАФИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ: СЕТЕВАЯ ВЕРСИЯ http://www.rulex.ru/ http://www.krugosvet.ru/articles/21/1002180/1002180a1.htm
***
АФОРИЗМЫ И ИЗРЕЧЕНИЯ
Истина не дается нравственно ущербному человеку
***
Дело не зависит от того, как связываются абстрактные понятия, но от духовного состояния думающего человека во время философствования.
***
Чувство недовольства и безотрадной пустоты легло на сердце людей, которых мысль не ограничивалась узким кругом сиюминутных интересов именно потому, что самое торжество ума европейского обнаружило односторонность его коренных устремлений; и при всем богатстве и при всей, можно сказать, громадности частных открытий и успехов в науках общий вывод из всей совокупности знания представил только отрицательное значение для внутреннего познания.
***
Церковь всегда оставалась вне государства и его мирских отношений... как недосягаемый светлый идеал, к которому они должны стремиться и который не смешивался с их земными пружинами.
***
...для неё (толпы) красота есть достоинство второстепенное даже и в поэзии и что первое, чего она требует - это соответственность с текущей минутой. Доказательств сего положения, кажется, не нужно: его подтверждают тысячи поэтов бесталантливых, которые имели краткий успех только потому, что выражали образ мыслей или чувство, господствовавшие в их времени…
***
Шеллинг по своей врожденной гениальности и по необычайному развитию философского глубокомыслия, принадлежит к числу существ, которые рождаются не веками, а тысячелетиями.
***
ВЕЛИКИЕ О ЛИЧНОСТИ И ТВОРЧЕСТВЕ И. В. КИРЕЕВСКОГО
«Статьи Ив. Киреевского удивительны; они предупредили современное направление в самой Европе,— какая здоровая, сильная голова, какой талант, слог...».
А.И.Герцен
***
В 1830 году в связи с опубликованием одной из первых статей И. Киреевского А. Пушкин заметил: «Там, где двадцатитрехлетний критик мог написать столь занимательное, столь красноречивое Обозрение словесности, там есть словесность — и время зрелости оной уже недалеко»
***
«У Киреевского рассеяно в его статьях много замечательных мыслей; чисто литературная критика его отличается верностью эстетического чутья» .
Д. Писарев
***
«И.В. Киреевский — автор первого философского обозрения нашей словесности».
Аполлон Григорьев
***
«...не в развитии тех или других мнений, могущих возбуждать несогласия, состояло главнейшее значение Киреевского, а в развитии стремлений благородных и полезных для нашего общества... В Киреевском была эта жажда истины, он пробуждал в других деятельность мысли. Поэтому, во всяком случае, он был полезен и нужен у нас».
Н.Г. Чернышевский
***
«Киреевский один из первых дал серьезную критическую оценку деятельности Пушкина». Он «выступил со своим замечательным обозрением русской литературы, в котором значительно раньше Надеждина применил к критике знания, вынесенные из изучения немецкой философии; раньше Надеждина поставил Киреевский вопрос о народности, раньше Белинского он оценил значение Пушкина и даже начал с Пушкина новейший период русской литературы».
М.М. Филиппов, писатель и ученый-энциклопедист, в 1900-е годы доктор философии Гейдельбергского университета
***
"Иван Васильевич Киреевский был слишком благородным мыслителем и человеком, чтобы довольствоваться западной реальностью - большим европейцем, чем европейцы. А это в нем уже русское".
Борис Парамонов
***
"Киреевский представлял собой тип мыслителя с ярко выраженным синтетическим направлением; разнообразные факты и явления целенаправленно «генерализировались» им до коренных процессов времени".
Ю. Манн
***
Редактор журнала "Азов литературный"
|
| |
| |
| Nikolay | Дата: Воскресенье, 04 Сен 2011, 17:41 | Сообщение # 2 |
|
Долгожитель форума
Группа: Заблокированные
Сообщений: 8926
Награды: 168
Репутация: 248
Статус: | 
Киреевский Иван Васильевич (1806 – 1856)
– философ, публицист, литературный критик, один из видных представителей славянофильства. Отец Киреевского был близок к масонским кругам XVIII в.; мать — глубоко религиозная женщина, под влиянием своего родственника — поэта В.А.Жуковского, была поклонницей немецкого романтизма. Его отчим, Елагин, являлся почитателем Канта и Шеллинга. Получил домашнее образование. К двенадцати годам Киреевский знал в совершенстве немецкий язык, изучал древние языки. С 1822 года слушал лекции в Московском университете, в частности, по философии Шеллинга. В 1824 году поступил на службу в Московский архив иностранной коллегии, затем вошел в Общество любомудрия. В 1831 году Киреевский предпринимает поездку в Германию, слушает лекции Гегеля (с которым знакомится лично), Шлейермахера в Берлине, потом едет к Шеллингу в Мюнхен. В 1832 году, вернувшись после учебы в Германии в Россию, И.В.Киреевский с тем, чтобы связать русскую культуру с европейской, предпринял издание журнала «Европеец», запрещенный на втором номере. Переходит от западничества к славянофильству (поводом для запрета стали его статьи «Горе от ума» – на Московском театре» и «XIX век»). В последней статье Киреевский писал о том, что в XIX веке в жизни европейских государств и России необходимы значительные перемены. Киреевский был объявлен неблагонадежным, и от ссылки его спасло лишь заступничество Жуковского. После нескольких лет вынужденного молчания в 1839 году Киреевский выступил со статьей «В ответ А.С.Хомякову». Приняв славянофильские идеи и к концу жизни обратившись к религии и изучению отцов православной церкви, он полагал, что христианская религия усвоена в России в подлинном, неискаженном виде (православие, а не католицизм или протестантство, как в большинстве европейских стран), отношения людей чище, бескорыстнее. Они идеализировали православную культуру и патриархальность, крестьянскую общину, противопоставляя их европейским формам жизни. Считали, что на Западе личность ставит себя выше общества. Символ западноевропейского быта — бесчисленные замки аристократов и рыцарей, в которых люди жили изолированно, преследуя лишь собственные цели и выгоды. В России же общество без всякого принуждения вбирает в себя, подчиняет себе интересы отдельного человека. Разумеется, имелась в виду не повседневная жизнь России конца 30-х гг. XIX столетия, а допетровская Русь, которая развивалась, не подражая западноевропейским народам. При этом Киреевский признавал неразрывную связь умственной жизни России и Европы.
(Источник - http://old.internet-school.ru/demo/970227?page=11 )
***
Киреевский Иван Васильевич (1806 — 1856) —
философ, публицист, литературный критик.
Родился в Москве, принадлежал к одному из древних дворянских родов белевского уезда Тульской губернии. Получил отличное домашнее образование, вырос среди талантливых, увлекающихся литературой, философией и искусством людей. В 1824 г. сдал т.н. «комитетский экзамен» в Московском университете, поступил в Московский главный архив иностранной коллегии.
С 1824 года Киреевский служил в архиве Министерства иностранных дел, где встретил ряд талантливых молодых людей, вместе с которыми основал философский кружок — “Общество любомудров”. В 1831 году Киреевский предпринимает поездку в Германию, слушает лекции Гегеля (с которым знакомится лично), Шлейермахера в Берлине, потом едет к Шеллингу в Мюнхен. По возвращении в Россию издавал журнал “Европеец” (1832 г.), «Москвитянин» (1845 г.). С 1839 г. почетный смотритель Белевского уездного училища.
Один из основоположников славянофильства. В работах «О характере просвещения Европы и его отношении к просвещению России» (1852 г.), «О необходимости и возможности новых начал для философии» (1856 г.) и других считал, что отход от религиозных начал и утрата духовной цельности являются источником кризиса европейского просвещения и господства отвлеченного мышления в немецкой идеалистической философии. Задачей самобытной русской философии считал переработку европейской образованности в духе учений восточной патристики.
И если у Хомякова центральным понятием (не только в богословии, но и философии) является понятие Церкви, то для мысли Киреевского таким центральным понятием является понятие духовной жизни. Отсюда исходил Киреевский в своих философских размышлениях; в известном смысле, его главные построения базировались именно на понятии “духовного опыта”.
Идея синтеза церковного сознания с высшими и ценнейшими итогами современного просвещения осталась дорогой Киреевскому до конца жизни. Киреевский целиком примыкает к идее православной культуры, которая должна сменить культуру Запада. России необходимо, писал он, чтобы «православное просвещение овладело всем умственным развитием современного мира, чтобы, обогатившись мирскою мудростью, истина христианская тем полнее и торжественнее явила свое господство над относительными истинами человеческого разума».
С середины 1830-х гг наряду с А.С. Хомяковым, И.С. и К.С. Аксаковыми, Иван Киреевский становится одной из заметных фигур славянофильства. Основные положения этого направления русской мысли изложены в его статьях 1840-50-х гг., публиковавшихся в "Московском сборнике", журналах "Москвитянин"(в 1845 г. три книги журнала вышли под непосредственной редакцией Киреевского), "Русская беседа".
Псевдонимы: ва; И.К.; К.; Y.Z.; 9,10; 9,11; Я.
Умер в Петербурге.
(Источник - http://mkippari.narod.ru/Novo_2009_ya-m.html )
***
Русский Дон Кихот
(Юрий БЕЗЕЛЯНСКИЙ, «Московская правда»)
Вспомним Ивана Васильевича Киреевского, у которого в этом году сразу две юбилейные даты: 200 лет со дня рождения и 150 лет со дня смерти. Ныне его имя вспоминают редко (можно с горечью сказать, что звезды шоу-бизнеса затмили всю отечественную историю и всех национальных героев). А был он - человек преинтересный. «Русский Дон Кихот». Философ, литературный критик, публицист.
Иван Киреевский - современник Пушкина. Родился 22 марта (3 апреля) 1806 года в Москве, в семье отставного секунд-майора, помещика Киреевского. После его смерти мать, знаменитая московская барыня Авдотья Петровна Юшкова (по второму браку - Елагина) уехала в родовое имение Долбино, в 7 верстах от Белева. Там и прошло детство Ивана Киреевского и его младшего брата Петра. В воспитании мальчиков принимал участие Василий Жуковский, состоявший в родстве с Юшковой-Елагиной. Маленький Иван освоил французский и немецкий языки, усердно занимался историей, математикой и особенно литературой. В 16 лет Иван Киреевский появился в Москве и стал брать уроки у московских профессоров. Набравшись основательно знаний, в 18 лет поступил на службу в Московский архив иностранной коллегии. Но вскоре остыл к ней. «Мне кажется, что вне службы я могу быть полезнее... - писал он другу Кошелеву. - Я могу быть литератором». И Киреевский становится таковым. Его первое напечатанное произведение - статья «Нечто о характере поэзии Пушкина». С Пушкиным, Гоголем и другими литературными светилами Киреевский общался в литературных салонах - у Зинаиды Волконской и своей матушки Елагиной в доме у Красных ворот в Трехсвятском переулке. А еще часто гостил у московского историка Погодина и в квартире Аксаковых. Счастливое дотелевизионное время - собирались, высказывали суждения, сопоставляли мнения, спорили, только вот истина никак не высекалась: западники стояли на своем, а славянофилы держались за прошлое.
Бывший «архивный юноша», так звали Ивана Киреевского, организовал свой журнал «Европеец», но на второй книжке издание запретили - какие могут быть разговоры в России о свободе и государственном устройстве? Все давно определено, - и умри, любая мысль!.. Только заступничество Жуковского спасло Киреевского от ареста и ссылки. Иван Васильевич после этого то ли испугался, то ли присмирел, но со своими статьями замолчал на много лет. Женился на Наталье Арбеневой. Народил шестерых детей. И потихоньку сдвинулся в религиозно-мистическую сторону и тесно сблизился с братией Оптиной пустыни. От просветительского журнала «Москвитянин», который он редактировал, перешел в основном к переводам и изданиям святых отцов. Но не этот период стал главным в его жизни, а предыдущий, когда он участвовал в создании другого журнала «Русская беседа», и возлагал большие надежды на русскую литературу, и отмечал, что «литература наша в первой весне, каждый цвет ее пророчит новый плод и обнаруживает новое развитие».
Киреевский по существу стоял у истоков славянофильства, с восторгом оценивая прошлое и будущее России и считая, что нечего нам равняться на Запад, ибо он откровенно гниет. Вот образчик его рассуждений:
«Казалось, какая блестящая судьба предстояла Соединенным Штатам Америки, построенным на таком разумном основании» (то есть на началах европейской жизни. - Ю. Б.) «И что же вышло? Развились одни внешние формы общества и, лишенные внутреннего источника жизни, под наружной механикой задавили человека... Нет! Если уж суждено будет русскому... променять свое великое будущее на одностороннюю жизнь Запада, то лучше хотел бы я замечтаться с отвлеченным немцем в его хитросложных теориях; лучше залениться до смерти под теплым небом, в художественной атмосфере Италии... чем задохнуться в этой прозе фабричных отношений, в этом механизме корыстного беспокойства...»
Сегодня мы видим, что Киреевский был мечтателем и плохим провидцем. «Отвлеченный немец» достиг высот материального благополучия, а итальянец отнюдь не заленился под теплым небом и вывел свою страну на передовой уровень развития. И только мы, русские, презирая до сих пор «корыстное беспокойство», никак не можем вывести Россию из трясины отставания до передовых стран. Страшно подумать, что было, если бы не нефть и не газ. И самое ужасное то, что власти не могут понять простой истины, что к «величайшим благодеяниям», как говорил Киреевский, можно прийти только через просвещение и культуру. Но при этом тот же Киреевский не верил в науку, считая, что она оторвалась «от неба». Свято верил Киреевский в русский народ, считая, что в нем сохраняются зерна «святой истины в чистом и неискаженном виде». Отдельные взгляды Ивана Киреевского смыкались с положениями других русских мыслителей, таких, как Владимир Соловьев, Трубецкие, Флоренский, Бердяев. И эта «смычка» сходилась на полном неприятии рационализма. Выражаясь иначе, многие философы, в том числе и Киреевский, были противниками «рацио», они стояли горой за душу или, как модно говорить, за духовность. Отсюда и понятно прозвище Дон Кихот, которым наградили Киреевского.
Прожил Иван Васильевич немного - всего 50 лет. Умер по возвращении из Петербурга 11 (23) июня 1856 года. Хомяков писал Шевыреву: «Смерть Киреевского была почти внезапная: с сыном обедал очень легко, после обеда лег отдохнуть; через час вскрикнул от боли; начались холера с корчами. Доктора не скоро достали; перед ночью приобщился, а к утру кончил...» И далее в письме: «...круг наш уменьшается, и какой человек из него выбыл! Потеря невознаградимая, не говорю для нас, а для мысли в России... Грустно; но все же он недаром пожил и в истории философии оставил глубокий след, хоть, может быть, и не доделал своего дела».
И еще одно высказывание Хомякова: «С Киреевским для нас всех как будто порвалась струна с какими-то особенно мягкими звуками, эта струна была в то же время мыслию».
Похоронили Киреевского на кладбище в Оптиной пустыни.
150 лет как нет Ивана Киреевского, а страсти все кипят и кипят. Иван Васильевич умел будить мысль и пусть порой ошибался при этом. В конце концов кипение лучше застоя, хотя Евгений Баратынский в одном из писем писал Киреевскому: «Ты принадлежишь новому поколению, которое жаждет волнений, я - старому, которое молило Бога от них избавить. Ты назовешь счастием пламенную деятельность, меня это пугает...»
А что в итоге? Вопросы есть. Ответов нет.
(Источник - «Московская правда»; http://www.mospravda.ru/issue/2006/04/04/article389/ )
***
Редактор журнала "Азов литературный"
|
| |
| |
