ТЕККЕРЕЙ УИЛЬЯМ МЕЙКПИС
(18 июля 1811 — 24 декабря 1864)
- известный английский писатель, художник - карикатурист, крупнейший представитель «блестящей плеяды» английских романистов XIX века.
Родился в семье богатого колониального, чиновника. В 1829 — 30 годах учился в Кембриджском университете; много путешествовал. Работал журналистом (в том числе в журнале «Панч»), талантливый художник-карикатурист.
Разнообразное в жанровом отношении (романы, комические повести, юморески, сказки, пародии, очерки, баллады и др.) творчество Теккерея едино в своей идейно-художественной направленности. Среди лучших произведений Теккерея — «Записки Желтоплюша» (1840), повесть «Кэтрин» (1840), цикл пародий «Романы знаменитостей» (1847), романы «Книга снобов» (1847), «Ярмарка тщеславия» (1848), «Пенденнис» (1850), «История Генри Эсмонда» (1852), «Ньюкомы» (1855), «Виргинцы» (1857). Замечательными образцами английской прозы являются литературно-критические очерки Теккерея («Английские юмористы XVIII века», 1853), его письма.
Понимание социально-исторических закономерностей, критика викторианской буржуазной эпохи соединяются у Теккерея с представлением о жизни как о вечном «маскараде существования»; в истории он видит трагикомический гротеск, движение по замкнутому кругу (письмо к матери от 10 марта 1848). В своих философских воззрениях Теккерей был близок к М. Монтеню, Д. Юму.
Теккерей создал новый тип сатирико-юмористического романа, в котором, опираясь на традиции европейской литературы (Аристофан, Петропий, Ф. Рабле, Сервантес, Дж. Свифт, Г. Филдинг, Л. Стерн, В. Скотт и др.), соединил путём особых «игровых» приёмов жизнеподобные формы отражения действительности с целой системой художественных условностей, восходящих к народному искусству (мотивы мифологические, сказочные, басенные, из английской «рождественской пантомимы»), тем самым значительно расширив возможности социальной сатиры, углубив реализм изображения. Гротескно-сатирические образы Теккерея (Желтоплюш, Барри Линдон, Бекки Шарп, маркиз Стайн, Барнс Ньюком), раскрывающие глубину отчуждения человека в классовом обществе, выступают как социально обусловленные и одновременно «вечные» типы. В обрисовке их Теккерей прибегал к символике, ироническому подтексту, алогизму, пародийной стилизации и т. п. Особое внимание он уделяет разработке образа автора-рассказчика, выступающего под масками-псевдонимами (Айки Соломоне, Микель Анджело Титмарш, Пендиннис). В России творчество Теккерея, поддержанное революционно-демократической критикой, пользовалось широкой известностью в начале 50-х гг. 19 в.
***
Заблудовский Михаил Давидович
Теккерей
ТЕККЕРЕЙ Уилльям Мэйкпис [William Makepeace Thackeray, 1811 - 1863] - знаменитый английский писатель-реалист. Родился в Калькутте. После смерти отца, колониального чиновника, был отвезен шестилетним ребенком в Англию. Учился в Кэмбриджском университете. Но уже через год после поступления в университет Теккерей покинул его [1830] и отправился в путешествие по Европе с целью изучения живописи, к которой он с ранних лет проявлял большие способности (Теккерей сам иллюстрировал свои романы и был незаурядным карикатуристом). Он посетил в 1830 – 1831 годах Веймар, где встретился с Гёте. Не добившись успеха в живописи, Теккерей обратился к журналистике. Стал парижским корреспондентом и пайщиком лондонской газеты "The Constitutional". В 1837 году Теккерей возвратился в Лондон и стал сотрудничать в многочисленных газетах и журналах ("Fraser's Magazine", "The New Monthly" и др.) как фельетонист и карикатурист, под самыми различными псевдонимами (Jellowplush, Titmarsh и др.), подвизаясь во всех жанрах: от пародии и эпиграммы до очерков и сатирического романа. Особо следует отметить близкое участие Теккерея [1845 - 1851] в известнейшем юмористическом журнале Англии "Панч" (Punch).
В первое десятилетие своей литературной деятельности Теккерей уделял наибольшее внимание очерку, создавая целые серии бытовых и социальных зарисовок. К этим сериям относятся его очерки парижской жизни ("The Paris Sketchbook", 1840), ирландские очерки ("The Irich Sketch-book", 1843) и книга о путешествии на Восток ("Notes of a Journey from Cornhill to Grand Cairo", 1846 -- От Корнхилла до великого Каира), наряду со множеством очерков, посвященных лондонской жизни. Другим важным жанром этого периода творчества Теккерея является авантюрная повесть, в которой Теккерей в значительной степени продолжал линию английских реалистов XVIII века -- Дефо ("Моль Флэндерс"), Филдинга ("Джонатан Уилд Великий"), своеобразно воспринявших традиции плутовского романа. Характерно, что, рисуя образы авантюристов и мошенников, Теккерей иногда переносил их в XVIII в. (повесть "Екатерина" -- Katherine, 1839--1840). Прямое влияние Филдинга сказывается в повести "Счастье Бэрри Линдона" (The Luck of Barry Lyndon), получившей позднее название: Memoirs of Barry Lyndon, Esq. К тому же жанру принадлежит и повесть "Jellowplush Correspondence" [1841]. Уже в этих произведениях из жизни плутов, игроков и прожигателей жизни авантюрный сюжет сочетается с бытовыми зарисовками и служит фоном для галереи разнообразных социальных типов. Теккерей одновременно работал не только над авантюрным, но и над сатирическим сюжетом с социальным типажем, напр. в "Истории Титмарша и большого алмаза Хоггарти" (The History of Mr Samuel Titmarsh and the Great Hoggarty Diamond, 1841), в "Записках Фиц-Будля" (Fitz-Boodl's Confessions and Professions, 1842--1843). Следует отметить также незаконченный бытовой роман "A Shabby-Genteel Story" [1843]. Эти работы Теккерея в жанрах очерка и социальных зарисовок были завершены крупнейшим произведением первого периода, доставившим впервые писателю успех - "Книгой о снобах" - "The Book of Snobs" [1846 - 1848], где писатель дал замечательные сатирические портреты людей разных рангов, проникнутых одним духом кастовости и самодовольства. "Книга о снобах" служит переходом ко второму периоду творчества Теккерея - созданию широких сатирических полотен.
Во второй период были написаны наиболее известные романы Теккерея: знаменитая "Ярмарка тщеславия" (Vanity Fair, выходила выпусками 1847 - 1849); "Пенденнис" (The History of Pendennis, 1848 - 1850), роман из современной жизни; "Генри Эсмонд" (The History of Henry Esmond, Esq., 1852) из жизни Англии XVIII века; "Ньюкомы" (The Newcomes), выходивший выпусками с октября 1853 по август 1855, продолжение "Пенденниса"; "Виргинцы" (The Virginians, 1858 - 1859) - продолжение "Эсмонда". В последний период творчества Теккерей написал несколько повестей: "Приключение Филиппа" (The Adventures of Philip on his way through the world, 1861 - 1862); "Ловель-вдовец" (Lovel the Widower, 1860) и незаконченный, опубликованный уже после смерти писателя роман "Дени Дюваль" (Denis Duval, 1863, изд. посмертно 1864). В 1851 году Теккерей предпринял чтение публичных лекций об английских юмористах XVIII века (от Свифта до Гольдсмита), повторенное в Америке в 1852 году. Они опубликованы отдельным изданием ("The English Humourists of the Eighteenth Century", 1853). Во время второй поездки в Америку [1855] Теккерей прочел серию лекций "Четыре Георга" (The Four Georges) с юмористической характеристикой этих монархов и английского быта в их царствование (опубликованы в 1861).
Наиболее ценным в литературном наследстве великого английского сатирика является группа романов второго периода, из которых особенно выделяется "Ярмарка тщеславия" широтой реалистического охвата действительности и глубиной сатиры. Именно этот роман - шедевр Теккерея - обеспечил писателю литературный успех при жизни и утвердил его славу в мировой литературе.
Теккерей, как и Диккенс, творил в так называемом «викторианскую эру», когда буржуазия достигла полной победы не только в области экономики, но и в политике и старалась лишь закрепить свое господство, защитить его от «посягательств» чартистского движения. Из смыкания буржуазии и аристократии вырос тот снобизм, который с ненавистью изобличал Теккерей. В отличие от Диккенса, Теккерей пессимистичен. В сатире Теккерея с беспощадной силой разит оружием иронии, бичует сарказмами и очень редко пытается просто развеселить или растрогать читателя. Ему также несвойственно противопоставление мира нищеты миру бессердечного богатства, обычное для Диккенса. Хотя и у Теккерея встречаются долговые тюрьмы ("Ярмарка тщеславия", "Записки Титмарша"), но они играют второстепенную роль в повествовании. Теккерей изображает почти исключительно так называемый «средний класс» и верхушку общества, социальные низы представлены только слугами - необходимым дополнением к быту богачей. Теккерей устраняется от социальных конфликтов своего времени, он бытописатель общества, воспринимаемого им только как общество господствующих классов, и в этом резко сказывается ограниченность его творчества. Он зло высмеивает кастовость и вырождение порочной аристократии (маркиз Стейн, семья Кроули в "Ярмарке тщеславия"; леди Кью в "Ньюкомах" и т. д.), но также с презрением описывает снобов – «мещан во дворянстве» ("Книга о снобах", майор Пенденнис и др.). С тщательностью исследователя Теккерей демонстрирует читателю пороки господствующих классов - их хищный эгоизм, их холопство перед знатью и афишируемое презрение к «низшим», их тщеславие, алчную похоть, грязное стремление к наживе, ведущее к подлости (история наследства мисс Кроули в "Ярмарке тщеславия"), внутреннюю пустоту и цинизм.
Теккерей изобличает хищнические инстинкты буржуа-собственника, от Бекки Шарп до Пенденниса, он бичует все проявления буржуазного строя, но не его эксплуататорскую сущность, не буржуазную собственность. Нападая на государственные формы этого строя, на парламент и на юстицию, Теккерей остается все же на почве его защиты и критикует буржуазный строй с точки зрения идеальных моральных норм буржуа, зачастую сводимых лишь к семейным добродетелям. Поэтому критика Теккерея носит раньше всего этический характер, что роднит его творчество с морализующей тенденцией английских просветителей XVIII века; многочисленные моралистические рассуждения вкраплены им в ткань повествования, но не вытесняют его реалистической сущности. Теккерей полагает возможным совершенствование буржуазии, пытаясь противопоставить олицетворению порока - положительные образы добродетельных героев: Бекки Шарп - противопоставить Эмилию, а Осборну - Доббина. Но эти положительные герои вышли бледными и худосочными - Эмилия с ее мещанской ограниченностью и эгоизмом любви и Доббин с его вялым, скучным идеализмом. И если в тоске о положительном герое-буржуа Теккерей назвал "Ярмарку тщеславия" «романом без героя», - это означало, что писатель понял сам бледность своих положительных образов. Подлинной героиней "Ярмарки тщеславия", движущей пружиной действия стала Бекки Шарп. Теккерей вновь попытался создать образ героя -- воплощение своих моральных идеалов -- в лице Генри Эсмонда, великодушного человека, жертвующего собой во имя любви, отказывающегося от титулов и хранящего верность до конца. Но для этого писателю пришлось перенести Эсмонда в прошлый век, в эпоху царствования королевы Анны, а затем увезти его из Англии в Америку, и все же Эсмонд не вырос до образа подлинного героя. Реализм у Теккерея побеждает его предрассудки, и, несмотря на стремление оправдать существование буржуазии, Теккерей с замечательной силой изобличает ее. И именно поэтому Маркс считал Теккерея представителем блестящей школы романистов в Англии. Теккерей показал моральное убожество своего класса, создав с замечательным мастерством галерею типических характеров, с подлинным талантом реалиста-сатирика раскрыв господство чистогана, фетишизм богатства в современной ему жизни.
Теккерей был чужд подлинный историзм: его романы, перенесенные в прошлое, в том числе и "Ярмарка тщеславия", действие которой развертывается в эпоху последних наполеоновских войн, лишены богатства исторических связей и ситуаций. Мы всюду ощущаем бытописателя викторианской Англии, и герои Теккерея являются типическими представителями этой действительности, они тесно связаны с нею. Изображая порочные деяния своих героев, Теккерей зачастую иронически становится на их защиту, тем вернее добиваясь обвинительного приговора, но характерно, что, «защищая», он доказывал, что их пороки присущи всему обществу. Горькая ирония Теккерея не позволяет ему в "Ярмарке тщеславия" дать добродетельную концовку с посрамлением порока и торжеством добра. Правда, Доббин и Эмилия вступили в счастливый семейный союз. Но Бекки Шарп отнюдь не уничтожена, она даже стала «благотворительницей» на деньги сына. В отличие от Диккенса, Теккерей также более реалистически подходит к проблеме добра и зла, показывая их взаимоотношения, давая переходы и полутени, а не ограничиваясь одними контрастами порока и добродетели. У Теккерея нет также образов злодеев из любви к злодеянию; отрицательные типы только более ярко выделяют самый коренной порок буржуа - эгоизм. «Я ненавижу эгоизм», - писал Теккерей, - и оправдал это заявление своей беспощадной сатирой, что дало основание Горькому в статье "О действительности" поставить Теккерея в ряд с великими сатириками мировой литературы - Свифтом, Рабле, Вольтером и др., «безукоризненно правдивыми и суровыми обличителями пороков командующего класса».
(Заблудовский М. Теккерей // Литературная энциклопедия: В 11 т. -- М., 1929--1939. Т. 11. - М.: Худож. лит., 1939. -- Стб. 218--224.)
***
Уильям Мейкпис Теккерей
Ярмарка тщеславия
Роман без героя
(Перевод с английского М. А. Дьяконова)
(Отрывок)
Перед занавесом
Чувство глубокой грусти охватывает Кукольника, когда он сидит на подмостках и смотрит на Ярмарку, гомонящую вокруг. Здесь едят и пьют без всякой меры, влюбляются и изменяют, кто плачет, а кто радуется; здесь курят, плутуют, дерутся и пляшут под пиликанье скрипки; здесь шатаются буяны и забияка, повесы подмигивают проходящим, женщинам, жулье шныряет по карманам, полицейские глядят в оба, шарлатаны (не мы, а другие, - чума их задави) бойко зазывают публику; деревенские олухи таращатся, на мишурные наряды танцовщиц и на жалких, густо нарумяненных старикашек-клоунов, между тем как ловкие воришки, подкравшись сзади, очищают карманы зевак. Да, вот она, Ярмарка Тщеславия; место нельзя сказать чтобы, назидательное, да ж не слишком небелое, несмотря на царящий вокруг шум и гам. А посмотрите вы на лица комедиантов и шутов, когда они не заняты делам и Том-дурак, смыв со щек краску, садится полдничать со своей женой и маленьким глупышкой Джеком, укрывшись, за серой холстиной. Но скоро занавес поднимут, и вот уже Том опять кувыркается через голову и орет во всю глотку: "Наше вам почтение!"
Человек, склонный к раздумью, случись ему бродить по такому гульбищу, не будет, я полагаю, чересчур удручен ни своим, ни чужим весельем. Какой-нибудь смешной или трогательный эпизод, быть может, умилит его или позабавит: румяный мальчуган, заглядевшийся на лоток с пряниками; хорошенькая плутовка, краснеющая от любезностей своего кавалера, который выбирает ей ярмарочный подарок; или Том-дурак - прикорнувший позади фургона бедняга сосет обглоданную кость в кругу своей семьи, которая кормится его скоморошеством. Но все же общее впечатление скорее грустное, чем веселое. И, вернувшись домой, вы садитесь, все еще погруженный в глубокие думы, не чуждые сострадания к человеку, и беретесь за книгу или за прерванное дело.
Вот и вся мораль, какую я хотел бы предпослать своему рассказу о Ярмарке Тщеславия. Многие самого дурного мнения о ярмарках и сторонятся их со своими чадами и домочадцами; быть может, они и правы. Но люди другого склада, обладающие умом ленивым, снисходительным или насмешливым, пожалуй, согласятся заглянуть к нам на полчаса и посмотреть на представление. Здесь они увидят зрелища самые разнообразные: кровопролитные сражения, величественные и пышные карусели, сцены из великосветской жизни, а также из жизни очень скромных людей, любовные эпизоды для чувствительных сердец, а также комические, в легком жанре, - и все это обставлено подходящими декорациями и щедро иллюминовано свечами за счет самого автора.
Что еще может сказать Кукольник? Разве лишь упомянуть о благосклонности, с какой представление было принято во всех главнейших английских городах, где оно побывало и где о нем весьма благоприятно отзывались уважаемые представители печати, а также местная знать и дворянство. Он гордится тем, что его марионетки доставили удовольствие самому лучшему обществу нашего государства. Знаменитая кукла Бекки проявила необычайную гибкость в суставах и оказалась весьма проворной на проволоке; кукла Эмилия, хоть и снискавшая куда более ограниченный круг поклонников, все же отделана художником и разодета с величайшим старанием; фигура Доббина, пусть и неуклюжая с виду, пляшет преестественно и презабавно; многим понравился танец мальчиков. А вот, обратите внимание на богато разодетую фигуру Нечестивого Вельможи, на которую мы не пожалели никаких издержек и которую в конце этого замечательного представления унесет черт.
Засим, отвесив глубокий поклон своим покровителям, Кукольник уходит, и занавес поднимается.
Лондон, 28 июня 1848 г.
ГЛАВА I
Чизикская аллея
Однажды, ясным июньским утром, когда нынешний век был еще зеленым юнцом, к большим чугунным воротам пансиона для молодых девиц под началом мисс Пинкертон, расположенного на Чизикской аллее, подкатила со скоростью четырех миль в час вместительная семейная карета, запряженная парой откормленных лошадей в блестящей сбруе, с откормленным кучером в треуголке и парике. Как только экипаж остановился у ярко начищенной медной доски с именем мисс Пинкертон, чернокожий слуга, дремавший на козлах рядом с толстяком кучером, расправил кривые ноги, и не успел он дернуть за шнурок колокольчика, как, по крайней мере, два десятка юных головок выглянуло из узких окон старого внушительного дома. Зоркий наблюдатель мог бы даже узнать красный носик добродушной мисс Джемаймы Пинкертон, выглянувший из-за горшков герани в окне ее собственной гостиной.
- Это карета миссис Седли, сестрица, - доложила мисс Джемайма. - Звонит чернокожий лакей Самбо. Представьте, на кучере новый красный жилет!
- Вы закончили все приготовления к отъезду мисс Седли, мисс Джемайма? - спросила мисс Пинкертон, величественная дама - хэммерсмитская Семирамида, друг доктора Джонсона, доверенная корреспондентка самой миссис Шапон.
- Девочки поднялись в четыре утра, чтобы уложить ее сундуки, сестрица, - отвечала мисс Джемайма, - и мы собрали ей целый пук цветов.
- Скажите "букет", сестра Джемайма, так будет благороднее.
- Ну, хорошо, пукет, и очень большой, чуть ли не с веник. Я положила в сундук Эмилии две бутылки гвоздичной воды для миссис Седли и рецепт приготовления.
- Надеюсь, мисс Джемайма, вы приготовили счет мисс Седли? Ах, вот он! Очень хорошо! Девяносто три фунта четыре шиллинга. Будьте добры адресовать ею Джону Седли, эсквайру, и запечатать вот эту записку, которую я написала его супруге.
Для мисс Джемаймы каждое собственноручное письмо ее сестры, мисс Пинкертон, было священно, как послание какой-нибудь коронованной особы. Известно, что мисс Пинкертон самолично писала родителям учениц только в тех случаях, когда ее питомицы покидали заведение или же выходили замуж, да еще как-то раз, когда бедняжка мисс Берч умерла от скарлатины. По мнению мисс Джемаймы, если что и могло утешить миссис Берч в утрате дочери, то, конечно, только возвышенное и красноречивое послание, в котором мисс Пинкертон сообщала ей об этом событии. …
(Теккерей У.М. Собрание сочинений в 12 томах, том 4. – М.:: Художественная литература, 1975)
